Стр. 7: глава I. Административно-территориальное деление, население

Башкортостана во второй половине XIX – начале XX вв.

 

Административное устройство. Образование

Уфимской губернии

 

К середине XIX в. территория Южного Урала входила в состав Оренбургской губернии, органы управления которой располагались в двух центрах. В Оренбурге находилась военная администрация, генерал-губернаторы, командование Башкиро-мещерякского и Оренбургского казачьего войск, но гражданской столицей края являлась Уфа. Здесь размещался аппарат Оренбургского гражданского губернатора, региональные структуры министерств и ведомств (казённая палата, суд и т. д.). Особый статус Южного Урала был вызван его окраинным расположением, здесь проходили государственные рубежи империи – оренбургская пограничная линия, отделявшая внутренние губернии страны от казахских степей, фактическое вхождение которых в состав России ещё только завершалось.

В эпоху «великих реформ» 1860-х гг. произошло важнейшее со времён Екатерины II административно-территориальное переустройство края. 5 мая 1865 г. во время пребывания в Югенгейме (Германия) император Александр II подписал указ о разделении Оренбургской губернии, 31 мая последовал указ Правительствующего Сената. «Для устранения затруднений и неудобств в управлении нынешнею Оренбургскою губерниею и в видах лучшего устройства местной администрации, повелеваем: 1) Губернию сию разделить, по хребту Уральских гор, на две особые губернии, из коих одну, лежащую на западной стороне Уральских гор, наименовать Уфимскою, а другую – на восточном склоне хребта – Оренбургскою».

В состав Уфимской губернии вошло шесть уездов: Уфимский, Стерлитамакский, Белебеевский, Бирский, Мензелинский и вновь созданный Златоустовский, который велено было «образовать из части Троицкого уезда и Златоустовский завод возвести на степень уездного города и наименовать Златоустом»[1]. Основной причиной административной реформы выступал географический фактор, сложность управления огромной территорией Южного Урала. Формирование нового региона Российской им Стр. 8: перии проходило под руководством первого уфимского губернатора Григория Сергеевича Аксакова (1861–1867 гг.).

Оставшуюся Оренбургскую губернию составили пять уездов: Оренбургский, Верхнеуральский, Троицкий, Челябинский и вновь образованный Орский, а также земли Оренбургского казачьего войска.

Действовавшие к 1865 г. региональные учреждения остались для Уфимской губернии, а в Оренбурге учреждались новые органы администрации, для чего выделялось финансирование и штаты. Сохранялась должность главного начальника Оренбургского края (генерал-губернатора), который до 1881 г. продолжал контролировать обе губернии[2].

Административная реформа 1865 г. сыграла важнейшую роль в дальнейшем историческом развитии края. Уфа становится полноправной столицей региона, политическим и экономическим центром. В основных территориальных границах Уфимской губернии (кроме юго-востока) в последствии будет образована Башкирская АССР и Республика Башкортостан. Формирование единого административного и социально-экономического пространства Уфимской губернии способствовало ускорению общественного развития края в целом, хотя имело неоднозначные последствия для башкирского народа. Находившееся ранее в составе единого административного образования (за исключением небольших периферийных групп), с 1860-х гг. башкирское население теперь проживало в двух достаточно отличавшихся регионах. Города Оренбург, Троицк, Орск, игравшие роль важных центров башкирской культуры, оказались на окраине этнической территории, стало возрастать значение Уфы, где сосредоточивалась национальная интеллигенция.

Пределы Уфимской губернии во второй половине XIX – начале XX вв. практически не менялись. В течение 1865 г. проходило проведение границ на местности. Часть Верхнеуральского уезда, находившаяся на западном склоне Уральских гор, вошла в состав Уфимского и Стерлитамакского уездов (район д. Зилим-Караново), проводились новые административные границы на северо-востоке (возле Миасса и Златоуста) и находившиеся на самом юге 13 башкирских деревень (Иштуганово, Сыртланово, Ибраево и др.) были включены в Стерлитамакский уезд. В дальнейшем производились перечисления нескольких деревень из Уфимской в Самарскую губернию (1870, 1895 гг.), и обратно, а в 1904 г. в Бирский уезд вошли 16 селений из Осинского уезда Пермской губернии[3].

Межевые работы по установлению точных межгубернских границ продолжались до начала XX в. В 1884 г. было формально утверждено разграничение «в пределах Златоустовского и Троицкого уездов», в 1890-е гг. землемеры при участии чинов полиции на местности определяли рубежи между Златоустовским и Бирском уездами Уфимской, а также Красноуфимским и Осинским уездами Пермской губерний[4].

Стр. 9: Границы между уездами вплоть до 1917 г., за редкими исключениями, также почти не менялись. Общая площадь Уфимской губернии (на 1915 г.) составила 107 209,7 кв. версты, в том числе Уфимского уезда – 16 407,9 кв. вер., Белебеевского – 19 474,6, Бирского – 21 629,5, Златоустовского – 19 366,5, Мензелинского – 11 640,6 и Стерлитамакского – 18 690,6 кв. верст.[5] В конце XIX – начале XX вв. губернские власти несколько раз выдвигали предложения о создании новых уездов (Байкинского, Бакалинского и т. д.) из-за чрезмерно большой площади[6]. В 1910 г. рассматривалась идея создать из восточных волостей Бирского и ряда соседних Златоустовского новый уезд с центром в селе Абызово, которое предполагалось преобразовать в город и присвоить ему имя Суворова, а уезд назвать Суворовским, в память «Пугачёвских неистовств». Из юго-западных волостей Бирского и соседних Белебеевского планировался Бакалинский уезд[7]. Но все эти проекты не получили поддержки высшей государственной власти и не были реализованы.

Каждый уезд состоял из нескольких десятков волостей. Волостное деление было распространено на все группы сельских жителей в конце 1860-х гг. после отмены крепостного права и упразднения кантонной системы, когда башкиры-вотчинники, мишари и тептяри перешли в общегражданское состояние. Например, в июне 1865 г. из селений бывших удельных крестьян Бирского уезда возникли Базановская, Бардовская, Ельдякская и др. волости. В 1868 г. в Уфимской губернии провели большую реорганизацию волостного деления с целью уничтожить чересполосность, когда соседние деревни или жители одного села оказывались в разных волостях, чтобы не дробить «одновотчинных башкир», «не соединять, по возможности, магометан с православными». Была ликвидирована 61 малочисленная волость (Килимовская, Костеевская, Знаменская в Белебеевском, Юрмашевская, Кабаковская, Сакаевская в Уфимском уезде и др.), из-за совместного проживания государственных крестьян с башкирами были распущены Буздякская, Каракучуковская, Базгиевская волости Белебеевского уезда[8].

Администрация стремилась объединять в составе волости ближние селения родственного по сословному и национальному принципу населения для удобства в управлении и сборе налогов. Хотя волостная структура Уфимской губернии к концу XIX в. в целом стабилизировалась, изменения происходили постоянно вплоть до 1917 г. Из-за притока переселенцев и роста числа жителей увеличивалось общее количество волостей. Если в 1865 г. в Уфимской губернии насчитывалось 163 волости, в 1897 г. – 177, то в 1917 г. – уже 221 волость[9]. В середине 1890-х гг. в Уфимском уезде было 28 волостей, в начале 1917 г. – уже 40 волостей. В Белебеевском уезде за этот период количество волостей возросло с 30 до 41, в Бирском с 36 до 42, Стерлитамакском с 33 до 35, Златоустовском с 23 до 32, а в Мензелинском уезде оставалась Стр. 10: 31 волость[10]. Образовались чисто переселенческие Базилевская (немецкая) в Уфимском, Николаевская волость в Стерлитамакском уезде и др.

Отдельные волости со временем становились настолько многолюдными, что в начале XX в. начался процесс их дробления. Особенно большие перемены происходили в 1912–1913 гг., когда в Белебеевском уезде выделяются вновь образованные Аднагуловская, Имай-Карамалинская, Ильчигуловская, Диашевская, Заитовская волости, от очень большой Альшеевской волости отделяются Нигаметуллинская и Трунтаишевская. В Златоустовском уезде формируются Месягутовская, Ново-Петропавловская, Еланлинская волости, две волости были образованы в Уфимском уезде[11].

Однонациональный состав волостей не удавалось сохранять из-за массового притока переселенцев и покупок земли у коренного населения. Например, в Ильчик-Темировской волости Стерлитамакского уезда, где башкиры составляли в 1917 г. 79% жителей, образовались посёлки переселенцев белорусов (Богдановский, Козловский, Ново-Георгиевский и др.)[12]. Тем не менее «национальный» характер сохранялся во многих волостях. В Златоустовском уезде в Метелинской волости русских насчитывалось 83%, в Михайловской волости мордвы – 77%, в Мурзаларской волости башкир, тептярей и татар было 79%[13].

Сходная ситуация была в Оренбургской губернии, где, наряду со смешанными в этническом отношении волостями, оставались, например, чисто башкирские 3-я Бурзянская и Карагай-Кипчакская в Орском, Кубеляк-Телевская в Верхнеуральском и Байсакальская волость в Троицком уезде[14]. «Национальные» волости играли большое значение в жизни народов на рубеже XIX–XX вв. Всё делопроизводство здесь велось на языках местного населения, полнокровно действовавших при исполнении административных функций (в суде, на сходах), на русский переводились лишь документы, отправлявшиеся уездным или губернским органам, существовала низовая волостная элита, сохранявшая преимущественно национальный состав.

Кроме того, постоянно происходило перечисление селений из одной волости в другую, менялись волостные центры. Так, жители д. Чебыково и Ново-Ключевой в 1873 г. перешли из Чураевской в Мишкинскую волость Бирского уезда, а в 1911 г. правление Бакаевской волости Уфимского уезда было перенесено в д. Янышево[15]. Причинами изменений являлись хозяйственные потребности сельчан: отсутствие удобных дорог, близость соседнего волостного центра, желание самостоятельно решать свои проблемы, равнодушие волостной власти к судьбам удалённых поселений. Если в пореформенный период перемены в волостном делении происходили в основ Стр. 11: ном по постановлениям государственного аппарата, то в начале XX в. решающую роль играла инициатива снизу. Жители созывали сходы и после голосования принимали решение ходатайствовать, а губернская власть утверждала крестьянские приговоры. Так, в 1915 г. по просьбе крестьян Карповского товарищества их перечислили из Куганакской в Ишпарсовскую волость Стерлитамакского уезда[16]. Представители многих селений Надеждинской и Дуванейской волостей Уфимского уезда в 1888 и 1895 гг. просили сформировать из них новую волость и с 1 января 1901 г. была учреждена Фёдоровская волость в составе 20 деревень[17].

По ходатайству населения иногда устанавливалось наименование новой административной единицы. Например, в 1865 г. Емашевский волостной сход Бирского уезда просил «о желании» переименовать волость в Павловскую, «в честь бывшего помещика их Павла Дмитриева Дягилева»[18]. В 1913 г. крестьяне вновь образованной к северу от Уфы волости с центром в с. Черкассы испросили «высочайшего соизволения» получить название Романовской «в ознаменование 300-летия Царствования Дома Романовых»[19]. Оба прошения были удовлетворены.

Податное население Российской империи было приписано по месту жительства, смена приписки была связана с рядом проблем, поэтому большая часть жителей городов десятилетиями оставалась причисленными к своей прежней местности. Практически всё крестьянство края состояло в сельских обществах – низшей административно-территориальной единице, объединявших семьи одной или нескольких дере­вень. Например, население д. Заитово Ермекеевской волости Бе­лебеевского уезда входило в две общины – вотчинников-башкир (180 дворов) и припущенников из тептярей (100 хозяйств)[20].

Несколько обществ составляли волость. Представители общин (один человек от 10 или более дворов) собирались на волостной сход, где на три года (с возможным продлением) избирали волостного старшину. Так, в 1904 г. на сход Мурзаларской волости Златоустовского уезда прибыло по семь представителей от Малояза и Идильбаево, шесть из Аркаула, пять от Мурзалар-Мечет­лино и т. д.[21]

Структура сельского административно-территориального устройства (общество – волость – уезд – губерния) оставалась неизменной до 1917 г., формировавшиеся промышленные поселения (заводской посёлок, станция), не имевшие юридического статуса города также сохраняли все черты сельского населённого пункта с жёсткой припиской к месту жительства. Число официальных городов в крае не менялось с 1865 г., в Уфимской губернии ими являлись только уездные центры – Мензелинск, Бирск, Белебей, Уфа, Златоуст и Стерлитамак. Лишь от Временного правительства в 1917 г. получили статус города Давлеканово и Бакалы.

 

Стр. 12: § 2. Демографические процессы в Башкортостане

На рубеже XIX – XX вв.

 

Вторая половина XIX – начало XX вв. были периодом интенсивного экономического роста в стране и глубоких перемен в жизни общества, сопровождавшихся необычайно быстрым ростом численности населения. По всей России с 1863 по 1897 гг. общее число населения увеличилось на 50% (с 61,4 млн до 93,9 млн чел.), а городское – на 100% (с 6,1 до 12 млн чел.)[22]. На территории Башкортостана показатели прироста значительно превышали общероссийские. Если численность населения единой Оренбургской губернии в 1863 г. составляла 1 млн 843,4 тыс. чел., то в 1897 г. на территории Уфимской губернии проживало 2 млн 196,6 тыс., Оренбургской губернии – 1 млн 646,8 тыс. чел. Прирост населения края за указанный период составил 105%. Городское население в Башкортостане возросло с 79,3 до 259,9 тыс. чел., или на 228%. К 1912 г. в Уфимской губернии был достигнут уровень в 3 млн чел.[23], на 1 января 1916 г. число жителей исчислялось в 3 млн 291,6 тыс. чел.[24] На рубеже XIX–XX вв. в Башкортостане наблюдался настоящий демографический взрыв. В основе такого явления находилось два фактора: усилившаяся после реформы 1861 г. иммиграция населения и естественный прирост.

После отмены крепостного права в многоземельный Башкортостан хлынула новая волна переселенцев. Местные власти и помещики всячески поддерживали приток новосёлов и, несмотря на противоречивую политику правительства, которое также понимало необходимость колонизации окраин, но опасалось из-за миграции крестьян оставить дворянство центральных губерний без рабочих рук[25], с 1860-х гг. в край непрерывным потоком прибывали группы переселенцев. Пореформенное переселение сыграло большую роль в экономическом развитии региона, росте сельскохозяйственного производства, внедрении передовой агротехники и в основном проходило в совершенно мирных формах, хотя случались и конфликтные ситуации.

Миграция в Башкортостан на рубеже XIX–XX вв. носила преимущественно аграрный характер, доля прибывавших в города оставалась незначительной. Основной причиной являлось нарастающее перенаселение, демографический кризис в губерниях Европейской России, откуда избыточное население выталкивалось на окраины. Развитие городов края, постепенно превращавшихся в промышленные и торговые центры, происходило медленными темпами, в уездные города приток переселенцев оставался небольшим. Например, в 1897 г. в Стерлитамаке местные уроженцы составляли 80,9% населения, Мензелинске – 87,4, Златоусте – 80,2, Бирске – 60, Белебее – 76,3%. Только в Уфе потомственных горожан насчитывалось всего лишь 37,6%. В столицу губернии прибывали мигранты как из уездов (их доля в общей численно Стр. 13: сти городского населения была 33,9%), так и переселенцы из других регионов (28,3%). В уездных городах выходцы из села селились в небольшом количестве: в Белебее их насчитывалось 4,8%, Бирске – 8,5, Златоусте – 7,1, Мензелинске – 2,9, Стерлитамаке – 4,1%. Уроженцы иных губерний также составляли незначительный удельный вес в общей численности населения уездных центров: в Белебее – 18,9%, Бирске – 31,3, Златоусте – 12,7, Мензелинске – 9,6, Стерлитамаке – 14,9%[26]. Таким образом, рост численности городского населения края происходил за счёт миграции из других регионов страны и, преимущественно, высокого естественного прироста.

В октябре 1864 г. население Уфы составляло 20 149 чел., согласно данным переписи в феврале–марте 1865 г. в Бирске проживало всего 3112 чел., Стерлитамаке – 5821, Златоусте – 14 884 чел.[27] За вторую половину XIX в. численность жителей в небольших городах края возросла в 2–2,5 раза. В 1897 г. население Уфы достигло 49 275 чел., Белебея – 5835, Бирска – 8589, Златоуста – 20 502, Мензелинска – 7552 и Стерлитамака – 15 550 чел.[28] Более быстрыми темпами урбанизация развернулась в начале XX в., особенно вырос губернский центр. На 1 января 1916 г. в Уфе проживало 110 тыс. чел., в Златоусте – 37 тыс., Стерлитамаке – 18 тыс. чел.[29]

Основной поток крестьянской колонизации устремился на малозаселённые территории центральной и южной Башкирии. Новосёлы подбирали земли, напоминавшие родные места. В степной и лесостепной части края селились уроженцы из южнорусских, приволжских и украинских губерний, выходцы из северорусских губерний, белорусы и латыши предпочитали лесные волости.

В 1860–1880-х гг. крестьяне двигались своим ходом, на лошадях, преодолевая сотни вёрст пути. Так, воронежские и рязанские переселенцы шли от Самары до Оренбурга 20–25 дней. Использовался речной транспорт (из Казани и Нижнего Новгорода). Постройка Самаро-Златоустовской железной дороги открыла быстрый и удобный путь для переселенцев, а льготные железнодорожные тарифы стимулировали миграцию[30].

В Башкирии сформировалось несколько районов массового расселения новых жителей. В междуречье Уфы и Белой к северу от города Уфы осело большое количество вятских крестьян, вдоль железной дороги (Белебеевский и Уфимский уезды) возникли сотни посёлков и хуторов, отсюда потоки мигрантов направлялись в степные волости Стерлитамакского уезда. В начале XX в. активно заселялись лесные предгорья Урала (правобережье Стерлитамакского, восточные волости Уфимского уездов). В северо-восточный Златоустовский уезд и в долину р. Уфы проникли группы переселенцев из Пермской губернии. А густонаселённый северо-запад Башкорто Стр. 14: стана в очень небольшой степени привлекал новосёлов. Существовала и внутренняя миграция, когда выходцы из местных, «старожильческих», селений образовывали новые посёлки на купленной земле.

В Оренбуржье сначала основной поток переселенцев направлялся в Оренбургский уезд, а к концу 1890-х гг. в Орский, где после размежевания башкирских дач появилась возможность для аренды и покупки земли[31]. Во 2-й Бурзянской волости Орского уезда, население которой почти целиком состояло из башкир, появились русские переселенческие посёлки Бекешевский (461 чел.), Битаринский (25) и хутор Казанский (354 чел.)[32].

Приток новосёлов в малой степени контролировался властями, значительную часть составляли самовольные переселенцы, количество которых не всегда учитывалось. По подсчётам местных статистиков в Уфимскую губернию с 1861 по 1897 гг. прибыло 190 944 чел. (внутренних мигрантов 29 459 душ), наибольшее число крестьян приходило в 1871–1885 и 1891–1895 гг. в эпоху расхищения башкирских земель, после проведения железной дороги и сильнейшего голода 1891 г. Основное количество переселенцев осело в Стерлитамакском (33,4%), Уфимском (25,8) и Белебеевском (22%) уездах. В Бирском обосновалось 14% мигрантов, Златоустовском – 3,8, Мензелинском – 1% общего количества. Среди новых обитателей края преобладали выходцы из Вятской губернии (32 748 душ), Тамбовской – 6187, Рязанской – 4476, Казанской – 4428, Курской – 4231 чел.[33] Большинство составляли переселенцы из приуральских, центральных и приволжских губерний.

По немного отличавшимся сведениям всероссийской переписи 1897 г. всего в Уфимской губернии выходцев из других губерний насчитывалось 176 тыс. душ (сельского 153,8 тыс.), из которых 29,7% прибыли из Вятской губернии, 11,6 из Казанской, 11,3% из Самарской. Всего из Приуралья (Вятская и Пермская губернии) переселилось 37,1% крестьян, из перенаселённых деревень центрально-чернозёмного района (Тамбовская, Рязанская, Курская), а также малоземельных Пензенской и Симбирской – 20,2%, много осело уроженцев из соседних приволжских губерний. По национальному составу около 86% составляли русские, немало было украинцев, мордвы, немцев, выходцев из Прибалтики.

В Оренбургской губернии на 1897 г. проживало около 250 тыс. выходцев из иных регионов. Пермяки и вятичи селились в Челябинском и отчасти в Троицком уездах, в степной части доминировали переселенцы из Самарской, Уфимской, Казанской, Тамбовской губерний[34].

В начале ХХ в. запас свободных земель в крае уменьшился и одновременно началось выселение местных крестьян в Сибирь. В 1896–1914 гг. прибыло около 45 тыс. переселенцев (9,6 тыс. вернулось обратно), а более 50 тыс. отправились из Уфимской Стр. 15: губернии на восток в поисках лучшей доли (из них свыше 8 тыс. возвратились домой)[35].

Несмотря на значительные масштабы колонизации, продолжавшейся вплоть до Первой мировой войны, в общем составе крестьянства приток мигрантов имел второстепенное значение. По данным земской переписи 1912–1913 гг. в Уфимской губернии насчитывалось около 331,9 тыс. пореформенных переселенцев, включая народившихся детей. Основная их масса проживала в Стерлитамакском (176 тыс. чел.), Уфимском (90,3) и Белебеевском (76,7 тыс.) уездах, в Бирском обосновалось 38,4 тыс. чел., Златоустовском – 15,2 тыс., Мензелинском – всего 4,4 тыс. чел.

В целом по губернии пореформенные переселенцы составляли лишь около 13% от всего числа сельских жителей, только в Стерлитамакском и Уфимском уездах новосёлов было около 1/4 населения (26 и 24%), в Белебеевском уезде – 13,5%, Златоустовском – 9, Бирском – 6,5, Мензелинском – 1%[36]. Решающим фактором оставался естественный прирост.

Демографические процессы в Башкортостане на рубеже XIX–XX вв. представляли региональную модель сохранявшихся традиций и происходивших изменений в воспроизводстве населения пореформенной России.

Брачность по-прежнему жёстко зависела от цикла сельскохозяйственных работ.

 

Браки в Уфимской губернии в 1897–1911 гг. (%%)

 

	Православные	Мусульмане	Язычники	Прочие	Всего	город Уфа
Январь	35,89	19,28	20,93	30,72	25,70	17,86
Февраль	17,23	11,66	14,03	16,79	13,89	12,31
Март	–	9,16	13,15	0,85	5,79	1,95
Апрель	3,22	4,23	4,97	3,34	3,87	7,27
Май	5,56	3,72	4,86	6,24	4,48	8,01
Июнь	2,91	4,34	6,51	6,57	3,91	5,59
Июль	4,28	2,97	5,97	5,11	3,60	10,66
Август	1,43	2,37	4,22	2,93	2,09	5,84
Сентябрь	3,50	4,88	4,62	6,29	4,37	8,65
Октябрь	12,73	8,98	5,57	8,26	10,25	11,07
Ноябрь	13,25	12,88	6,75	11,65	12,77	9,06
Декабрь	–	15,52	8,41	1,26	9,27	1,73

 

Источник: Гиккель Э.И. Санитарно-статистические сведения по Уфимской губернии. Уфа, 1916. Вып. 1. Очерк движения населения Уфимской губернии в 1897–1911 гг. С. 10.

 

В периоды максимальной занятости в полевых работах с весны и до начала октября браков у представителей всех конфессий было немного. Лишь после уборки урожая наступала пора свадеб. Наибольшее число браков заключалось в январе – феврале (39,59% среди всего населения, 53,12% у православных) и октябре – ноябре Стр. 16: (23,02 и 25,98%). Эта сезонность прямо влияла на здоровье женщин и детей. По наблюдениям врачей и священников зимние свадьбы (и, соответственно, зимние зачатия) в январе – феврале давали самых здоровых детей осеннего рождения. Осенние свадьбы и зачатия (стоявшие на втором месте после зимних) были менее благоприятны, поскольку рождения приходились на лето – страдное время и обилие инфекций, что способствовало большой смертности и рожениц, и детей. Дети, зачатые весной и рождённые зимой (третья по численности группа), в физическом отношении оказывались наиболее слабыми. Летние зачатия и весенние роды – самые малочисленные – также были неблагоприятны для сельских детей[37].

Особенно наглядно колебания брачности заметны среди православного населения Уфимской губернии. Чёткая система постов (Рождественский в декабре, весенний Великий, летние Петров и Успенский) и запретных дней (пасхальная неделя и др.)[38] непосредственно влияла на периодичность свадеб, что доказывает устойчивость религиозных традиций в народной жизни.

У мусульманского крестьянства сезонность брачности несколько сглажена. Среди мусульман Оренбургской губернии в конце XIX в. наблюдалось преобладание браков в осенне-зимний период. В октябре заключалось 9,1% браков, ноябре – 10,3, декабре – 13,2, январе – 14,8, феврале – 11, марте – 9,7%. В остальные месяцы количество браков (от общегодовой суммы) составляло 4–6%[39]. В рядах язычников (главным образом марийцев и удмуртов) основной пик браков также приходился на холодную часть года (декабрь – март: 56,52%).

Среди жителей Уфы, крупнейшего города региона, с преимущественно русским по составу населением, внешне сезонность заключения брачных уз совпадала с крестьянскими традициями. Однако строгость соблюдения церковных обрядов на рубеже XIX–XX вв. уже ослабевает. В январе – феврале в Уфе игралось лишь 30,17% свадеб (у всех православных губернии – 53,12%), летние месяцы, свободные для горожан от изнурительной летней страды, становились привлекательными для создания новой семьи. В июне – августе в Уфе оформлялось 22,09% союзов, каждый пятый, для сравнения у православных – 8,62, мусульман – 9,68%.

В городах среди индустриального населения с более высоким уровнем жизни, нарастающим атеизмом и появившимся профессиональным медицинским обслуживанием аграрный цикл брачности, освящённый вековыми устоями всех религий, постепенно утрачивал своё значение, время заключения брака определялось в основном индивидуальными запросами.

Стр. 17: Постепенно уходило в прошлое очень раннее заключение браков. Царский указ от 1830 г. определил нижнюю границу «бракоспособного» возраста для девушек – 16, юношей – 18 лет, «во избежание известных по опыту вредных последствий, кои происходят от сочетания браков между несовершенными»[40]. Например, в Уфимской и Оренбургской губерниях в 1883 г. свыше половины браков (52,6%) заключалось мужчинами в возрасте 20–30 лет, доля женихов моложе 20 лет тоже оставалась внушительной – 30,6%. Средний возраст невест ниже, 64,1% были младше 20 лет, ещё 28,8% женщин, вступивших в брак, имели от 20 до 30 лет. Аналогичная ситуация была в городах, где 63,9% девушек выходили замуж в 20 лет и моложе, ещё 22% – в возрасте 21–25 лет и только 6,6% женщин, вступивших в брак в 1883 г., были старше 25 лет[41]. Массовая миграция в города несла с собой сельскую модель брачности, да и значительная часть горожан, особенно в уездных центрах, сохраняла полудеревенский образ жизни.

Среди мусульманского населения сохранялась полигамия, многожёнство[42]. В 1876 г. в Уфимской губернии браков, когда женатые мужчины брали вторую супругу, было зафиксировано 212 (или 2% от общего количества, третью жену взяли 14 человек (0,12%), четвёртую – всего пять (0,04%)[43]. Многожёнство было достаточно редким явлением.

Брачность на протяжении второй половины XIX в. оставалась не только достаточно ранней, но и почти всеобщей, несмотря на некоторое увеличение к концу XIX в. количества людей, не вступивших в брак. По данным первой всероссийской переписи 1897 г. и текущего учета рождаемости за 1896 и 1897 гг. доля лиц, состоявших в браке, в городах Уфимской губернии составила 0,66, в уездах – 0,70[44].

Если в целом по Российской империи, начиная с последней трети XIX в., уровень брачности (число браков на тысячу населения) стал постепенно снижаться с 9,7‰ в 1889–1899 гг. и к 1911–1913 гг. упал до 8,2‰ (в деревне 8,4, в городе 6,7‰), то в Уфимской губернии происходил рост коэффициента брачности городского населения с 7 в 1879 г. до 11,1‰ в 1900 г., а в деревне с 8,5 до 10,8‰[45].

Высокий уровень брачности в Башкортостане объяснялся также преобладанием традиционных крестьянских представлений об обязательности брака и святости семейной жизни, более низким уровнем индустриализации и урбанизации. В целом по данным переписи 1897 г. в Уфимской губернии лица, состоящие в браке, охватывали 66,84% мужского и 66,92% всего женского населения, холостых и девиц насчитывалось 28,98 и 20,91%, вдовых – 3,94 и 11,8%, разведённых – 0,15 и 0,11% (2662 чел.)[46].

Стр. 18: Среди мусульманского населения бытовали две формы развода. Из более 1,1 тыс. случаев расторжения брака в Уфимской губернии в 1876 г. «талак», когда муж удаляет жену, практиковался 236 раз, а «хлюг» – женщина сама покидает супруга – 850. В первом случае муж платил (возвращал) калым, а во втором жена при разводе ничего не получала[47].

Рост брачности городского и сельского населения региона указывает на высокую долю лиц молодого бракоспособного возраста. В 1897 г. в Уфимской губернии дети, подростки и молодёжь в возрасте до 19 лет включительно составляли 51,7% от общего количества жителей. Население Башкортостана, как и всей России, к началу XX в. было очень молодым. Лиц рабочего возраста (20–59 лет) насчитывалось 41,5%. И очень невелик был удельный вес пожилых людей (60 лет и старше) – всего 6,8%, включая 279 человек в возрасте 100 лет и более[48].

Преобладание молодого и среднего поколений отодвигало угрозу старения общества[49], но качество населения определяется также уровнем экономического и социального развития, образования, культуры и квалификации работающих[50]. На рубеже XIX–XX вв. наибольшей продолжительностью жизни по данным Центрального статистического комитета отличались губернии, имевшие в составе своего населения больше 9% стариков (60 лет и выше) – Курляндская (11,3%), Ярославская (10,4), Эстляндская (9,7%) и другие. Наименьшая продолжительность жизни фиксировалась в губерниях, где удельный вес стариков не превышал 5%[51].

Количество женщин среди населения Уфимской губернии немного превышало число мужчин. Лишь в Белебеевском уезде в 1897 г. наблюдалась обратная тенденция. Особенно резкое преобладание женщин было в старших возрастных группах. Так, в рядах семидесятилетних насчитывалось 18 556 мужчин и 21 290 женщин, среди лиц в возрасте 80–89 лет – 5528 и 6843. У русских на 100 мужчин приходилось 107 женщин, они преобладали также у эстонцев, мордвы, марийцев, мишарей, чувашей. В большинстве групп мусульманского населения (башкиры, тептяри, др.) количество мужчин превышало числе женщин[52].

Население Южного Урала отличалось очень высокой рождаемостью. В Уфимской губернии в 1897–1901 гг. средний коэффициент рождаемости составлял 49,8‰, в 1902–1906 гг. – 52,9 и в 1907–1911 гг. – 52,1‰, в Европейской России это показатель находился на уровне 48,2–43,8‰. К началу XX в. в приуральском регионе фиксировалась максимально высокая рождаемость (Оренбургская губерния 63,5–57,5, Самарская 60,1–52,3‰), в то время как в Московской губернии коэффициент рождаемости достигал 48,8–43,5, в Остзейских губерниях (Прибалтика) 29,1–23,5, в Финляндии – 29,1‰. В сравнении же с государствами Европы рождаемость в Баш Стр. 19: кортостане была выше вдвое (в Швеции в 1900–1911 гг. она составляла 26,9–23,8, Великобритании 28,0–27,9, Франции 22,0–18,7, Германии 35,7–28,6, Румынии 42,5–39,3‰). Наибольшими показателями отличались юго-восточные уезды, в 1897–1911 гг. рождаемость в Бирском уезде была в среднем 49,5, Мензелинском – 50,0, Белебеевском – 50,5, Стерлитамакском – 53,4, Уфимском – 53,7 и Златоустовском – 57,8‰[53].

Достаточно ранние браки и поощряемая традиционными устоями и всеми религиями многодетность приводили к частым родам. Согласно сведениям уфимского врача С. Пашкевича, собиравшего статистические данные: Е.М., 32-х лет, рожала 7 раз; Х.С., 42-х лет, рожала 10 раз; К.М., 39 лет, рожала 13 раз и т. д.[54] Врачи пореформенной России констатировали, что физиологическая стерильность у женщин непривилегированных сословий наступала уже к 40 годам, то есть за 5–7 лет до естественной менопаузы[55]. Непосильные физические нагрузки и тяжёлые условия жизни преждевременно лишали женщину способности родить ребенка.

Отмечались три максимума рождаемости: наивысший зимний («космический»), летний («бытовой») и осенний («праздничный»), связанные соответственно с зачатиями весной (апрель–июнь, в канун полевых работ), осенью (октябрь–ноябрь, после окончания жатвы) и в январе–феврале (мясоед и праздники после Рождества). Наиболее отчётливо цикличность рождаемости проявлялась у православных. Среди мусульманского населения, система праздников которого отличалась, наблюдались сравнительно небольшие отклонения. Например, в январе–феврале у православных Уфимской губернии в 1897–1911 г. родилось 17,38% детей (из общего количества), у мусульман – 18,77%, в октябре–ноябре – 18,34 и 16,98%. Ещё большие различия фиксировались у язычников, хотя, возможно, здесь сказывалась неполная регистрация рождений. По всем конфессиям мальчиков появлялось на свет больше, чем девочек[56]. В городах края в целом динамика рождаемости была примерно такой же, хотя данные по Уфе показывают постепенное выравнивание по месяцам количества родов, что свидетельствует о меньшей зависимости от аграрно-религиозной цикличности[57].

Среди мусульманского (главным образом башкирского) населения Оренбургской губернии фиксировались сходные процессы. В 1897–1899 гг. в январе–феврале рождалось 22,7% детей в Орском уезде и 22,9% в Верхнеуральском уезде, в октябре– Стр. 20: ноябре – 16 и 15,7%. Высокая рождаемость была в марте и апреле, декабре, в летние месяцы она оставалась на уровне 6–7%[58].

На цикличность рождаемости в традиционном крестьянском обществе влияло много факторов. Так, летний максимум стимулировался высокой детской смертностью, «освобождение массы матерей от умерших летом детей» повышало число зачатий осенью, чему также благоприятствовали бытовые обстоятельства (свадьбы, праздники, появление свободного времени – «бабье лето»)[59]. Но, с другой стороны, можно говорить о регулировании, сознательном ограничении рождаемости. Даже высокие показатели Уфимской губернии (52,1‰) не достигали возможного максимума рождаемости для сельского населения, составлявшего, поЭ. Коулу, 76‰[60]. Очевидно, что родители из-за страха «иметь слишком много детей»[61] задумывались об уменьшении числа потомства. Врачи отмечали различные народные способы предотвращения беременности (поднятие тяжестей, употребление особых трав, удлинение лактации и вплоть до абортов)[62]. В д. Ново-Николаевке Уфимского уезда полиция завела дело на А.Т. Чепелову, которая предлагала «помощь» крестьянину Е.М. Худякову, имевшему к 1912 г. уже семь детей, «она устроит так, что жена его больше родить не станет». Знахарка подчёркивала: к ней обращались многие женщины и «результат получался благоприятный»[63]. Медицина того времени в целом осуждала контрацепцию, в 1889 г. съезд Общества русских врачей расценил аборт как нравственное и социальное зло[64]. Добавим, что аборты не просто осуждались всеми религиями, но по российскому законодательству являлись уголовным преступлением[65].

Столетиями крайне высокой оставалась детская смертность. На рубеже XIX–XX вв. в Уфимской губернии детей в возрасте до 10 лет среди всех умерших было 65,5%, а лиц старше 60 лет – всего 12,5%[66]. Например, в приходе Михайло-Архангельской церкви Архангельской волости Стерлитамакского уезда за 1896–1897 гг. в возрасте до 1 года умерло 115 чел., от 1 года до 5 лет – 47, 5–10 лет – 7 чел., 10–20 лет – 4 чел., 20–30 лет – 10 чел., 30–40 лет – 8 чел., 40–50 лет – 8 чел., 50–60 лет – 9 чел., 60–95 лет – 28 чел., всего – 236 чел.[67] Детей до 5 лет было 162 из 236 скончавшихся.

Каждый четвёртый появившийся на свет младенец умирал, не прожив и одного года. Хотя улучшение санитарно-гигиенических условий оказывало влияние, детская смертность снижалась очень медленно. В 1897–1911 гг. она сократилась с 24,1 до 21,35% от всех родившихся. В среднем за эти 15 лет в Уфимской губе