Создатель и хранитель России

ИВАН ПШЕНИЦЫН

Сбережение России

 поэма

москва

2021

 

Оглавление

Предисловие. 3

Введение. 6

Глава 1. Самобытная Россия. 11

1. Глубинная коренная Россия. 11

2. Общинное землевладение. 18

3. Создатель и хранитель России.. 29

4. Самодержавие России.. 35

Глава 2. Экономическая угроза России. 38

1. Антагонизм экономики и хозяйства. 38

2. Капиталистическая сущность рыночной экономики.. 45

3. Несовместимость Капитала и России.. 52

Глава 3. Основная проблема сбережения России. 70

1. Разворот к глубинной России.. 70

2. Русский мир и антимиры цивилизаций.. 85

3. Бессмертие души как народнохозяйственный процесс. 90

4. Человеческий потенциал или человеческий капитал. 97

Заключение. 99

Предисловие

 

Данная поэма является продолжением моего «Исследования о природе капитала и формах его развития». После раскрытия природы Капитала как самостоятельно движущейся стоимости, преобразующей разнообразные народные хозяйства в элементы мировой экономики, казалось естественным распространить это исследование и на Россию. Получилось бы что-то вроде «Капитал в России», что предполагало довольно значительный национальный колорит.

Однако, несовместимость Капитала, как явления англо-американского по своей естественной либеральной природе, с нашей Россией привела к изменению объекта научного исследования, к открытию самобытной России и её судьбы. Поскольку изучаемый объект принципиально изменился, стало невозможно ограничиваться добавлением глав о России к исследованию Капитала. Всесильный Капитал, как господствующая в мировой экономике сила, перемалывающая страны и народы, предстаёт лишь как угроза России, лишь как условие, а не как всё поглощающее начало.

Наше время – эпоха противостояния России и Капитала. В этих условиях для нас не может быть иной общенародной идеи, иной, как сейчас стало вновь модно говорить, «идеологии», чем сбережение России. России не только как государства, и даже не столько как государства, хотя и его конечно тоже, а прежде всего как страны, как особого мира со специфическим жизненным укладом. Российское государство неоднократно преобразовывалось, перестраивалось, менялись его название, флаг, герб, гимн, Конституция, но страна оставалась Россией.

Впрочем, последнее утверждение можно легко опровергнуть очевидными фактами, говорящими о том, что от прежней России ничего не осталось. Электрификация, индустриализация, коллективизация, научно-технический прогресс, урбанизация изменили страну до неузнаваемости. Деревня, по сути, умерла и ничего-то от России не осталось. Похоже, всё так, однако, опора на видимые изменения слабый аргумент при анализе живого существа, каким, надо полагать, Россия и является. Если, например, сравнить совсем молодого человека с ним же лет так через тридцать-сорок, особенно, если значительную часть этого времени он прожил в тяжёлых, нечеловеческих условиях, то его невозможно узнать, поскольку за это время его организм неоднократно обновился, и в нем не осталось ни одной прежней клетки. И тем не менее, мы знаем, что это тот же человек, поскольку что-то главное, не вещественное, в нём осталось. Возникает естественное представление о некой невещественной сущности, о душе, присущей именно данному человеку. Но, почему мы считаем, что у страны нет души, что она не живое существо? А если у страны душа всё-таки есть, то её необходимо беречь, сберегать.

О необходимости сбережения нашей страны России говорят недавно принятые поправки в Конституцию о сохранности её территории, недопустимости отчуждения её частей другим государствам. Между тем, наша отечественная история учит, что внешняя агрессия, в конце концов, сплачивала и укрепляла страну, а к распаду приводили внутренние распри. Распад России всегда был результатом процессов, происходящих в ней самой, хотя внешних сил, желающих, планирующих и активно добивающихся ослабления России, всегда хватало. Россия, и это очень важно понимать, никогда не была, не может быть и не будет жертвой, жертвой внешней агрессии. Она обладает самостоятельностью, внутренним суверенитетом, обусловленным её специфической природой; она по природе своей держава, сама себя удерживает, сама себя держит.

Сторонники легко и просто объяснять всё происходящее с Россией иностранными кознями, и заговорами, в силу простоты, очевидности и доходчивости таких доводов для обывателя, часто становятся популярными, но, тем не менее, далеки от истины. Они не понимают глубинную Россию, не знают и даже не подозревают о её державности, поскольку в нас со школы формируется представление, что Россия – это геополитический объект, заполненный разнородным содержанием; некая цивилизованная форма, общественно-экономическая формация. Поэтому, когда усвоившие такое объективное научное знание молодые люди ему не противятся, они просто не понимают Россию и, к сожалению, не смогут её полюбить, ведь нельзя же любить формацию, пускай и цивилизованную, социально ориентированную, но лишённую души.

Проблема сбережения России в конечном итоге сводится к тому, как идея сбережения проникает в сердца молодых людей, определяет их мотивацию в служении России, готовность отдавать за неё всего себя. Важно понимать, при каких условиях происходит это одухотворение молодых людей и что разрушает этот процесс изнутри, а затем приводит к распаду государства и отчуждению территорий. Любой исследователь России стоит «как перед вечною загадкою, пред великою да сказочной страною», и должен разгадать её загадку, но разгадать как учёный, понять её вопреки азбучной истине, что «умом Россию не понять».

Введение

Объектом нашего исследования является Россия, поэтому, так или иначе, ставится задача раскрыть её специфические особенности. Многим известно пророческое четверостишие Федора Ивановича Тютчева:

Умом ⸻ Россию не понять,

Аршином общим не измерить.

У ней особенная стать ⸻

В Россию можно только верить.

Верность этого высказывания в том, что ум формируется образованием, а оно традиционно в области общественных наук является прозападным, поэтому понять Россию действительно сложно, почти невозможно. И, тем не менее, задача состоит в понимании России, являющейся объектом нашего исследования, и, чтобы обнаруживать её специфические особенности, необходимо, научиться различать традиционные русские понятия и так похожие на них слова западного происхождения, которые проникают в нас в процессе обучения ещё в школе.

Понимание России начинается с раскрытия особенности хозяйства, его принципиального отличия от экономики. В экономической науке такого различия не проводится и на английский язык «хозяйство» переводится как «экономика». Рассуждая об экономике, можно вспомнить Аристотеля с его определением экономики, как управления домом, в отличие от хрематистики, связанной с деньгами. Получается, что экономика в широком смысле означает просто экономию ресурсов и рост производительности труда. Здесь ещё нет ни денег, ни рынка, а экономия уже есть и реальная экономика, значит, тоже. Так, где же место хозяйства, отличного от экономики в широком смысле? Во всех цивилизациях мы видим обмен благами, экономию и экономику. Разве что в совсем давние времена, где-нибудь в пещерах, при первобытном строе, когда еще не было товарного обмена, производства и отношений собственности, можно найти нечто чисто хозяйственное, не экономическое. В чем состоит феномен хозяйствования, в отличие от экономии ресурсов, каков принцип хозяйствования не как экономии затрат и роста производительности труда? — вот в чем вопрос. И не фантазируем ли мы, говоря о хозяйстве, когда официальная наука пользуется словом «экономика»? Какие основания есть у нашего народа говорить о хозяйстве, что в этом хозяйстве есть специфически хозяйственного, не экономического? Экономическая наука утверждает, что нет в хозяйстве ничего специфического. Большинство экономистов, которые сохраняют в своем словарном запасе это слово, так его и используют, как синоним реальной экономики. И если раньше в научном языке были устойчивые словосочетания «натуральное хозяйство», «сельское хозяйство», «капиталистическая экономика», «рыночная экономика», то сегодня они размываются, и уже можно встретить и «натуральную экономику», и «капиталистическое хозяйство».

Для разрешения этого спорного вопроса не надо понятие хозяйства искать в книгах иностранных авторов, а надо просто вспомнить, что наш народ называл хозяйством. Ярким примером хозяйства является соседская земельная община, мир или общинное крестьянское хозяйство, которое всего век назад было основным способом жизни на просторах России. Какова специфика этого хозяйства в отличие от экономики? Прежде всего, хозяйство возможно только в единстве с природой, что проявлялось в отсутствии свалок мусора. Грязь есть, как же без неё, в непогоду весь перемажешься, а свалок нет, и не потому, что мусор вывозят, а потому что отходов нет. В хозяйстве не бывает отходов, оно в принципе безотходное. Хозяйство является способом единства с природой в отличие от экономики, основывающейся на отчуждении от природы и отношениях собственности. Такова особенность хозяйства, делающего природу Родиной для народа, отчего трудящийся человек земли воспринимает Землю как мать родную. Единство с окружающим миром — особенность хозяйства, но не экономики. Короче говоря, хозяйство связано с природой, трудом на родной земле, в то время как экономика основана на отчуждении от природы, осознанном желании брать у нее, не дожидаясь «милостей». В экономике, как говорится, «мы не может ждать милостей от природы».

Принципиальное различие хозяйства и экономики, а значит и понимание особенностей жизненного уклада коренной России тесно связано с отличием народа от общества. В советское время общественные интересы и общенародные считались синонимами, общественное противопоставлялось частному, а отнюдь не народному. Общество и народ слились в сознании людей в едином «беспонятии», и сегодня призыв к сбережению народа не противоречит заявлениям о создании в России институтов гражданского общества. Между тем, вполне может оказаться, что эти цели не совместимы и даже прямо противоположны.

Так что же такое народ, в чем принципиальное отличие его от общества? В чем его отличительная особенность — его differentia specifica? — В том, какие отношения между людьми являются базовыми, основными, определяющими все остальные отношения; а именно, в силе и важности отношений между поколениями, в тесных духовных скрепах между ними.

Народ не является обществом современников, подобно населению, гражданскому обществу, демосу, нации или толпе; народ образует духовное единство поколений. Человек из народа не является обособленным индивидом, собственником, обладающим суверенным правом выбора, в частности, он имеет совесть, накрепко связывающую его с народом.

Народ не имеет классового строения, и состоит не только из живущих поколений. Ушедшие поколения продолжают жить в народе, и не потому только, что их помнят и чтут, а прежде всего потому, что в формирование ныне живущих ушедшие поколения вложили свой труд и душу. И будущее поколение живет в народе, определяя его базовую потребность в детях и в труде по их одухотворению. Народ можно увидеть только сквозь время. Единство поколений выражается в силе народного духа. Существование народа, а значит и его сбережение предполагают определенный уклад жизни, основанный на потребности в детях, что присуще хозяйству, но не присуще экономике. В цивилизации народ деградирует в гражданское общество, утрачивая духовную мощь через пассионарность.

Кроме принципиального различия между хозяйством и экономикой, народом и обществом, скрываемого нашей системой образования, для понимания России принципиально важно видеть ту пропасть, которая разделяет хозяйственную деятельность и экономическое поведение, для чего необходимо понимать коренное различие между трудом и работой.

Что такое труд, во многом до сих пор не ясно и прежде всего потому, что в образовании мы следуем за Западом, а там труд понимают как работу. Между тем у русского народа понимание труда в корне отличается от восприятия работы. Хорошо известна поговорка: «Без труда не вытащишь рыбку из пруда», однако не менее популярны другие: «Работа не волк — в лес не убежит» или ещё круче — «От работы кони дохнут».

В первой пословице скрывается понятие труда, его отличительная особенность. Чтобы поймать рыбку, надо соорудить нечто. Создание орудия — необходимая составляющая процесса труда. Именно в создании орудий труда проявляется отличающая человека способность видеть во времени, т. е. совершать действия, необходимость которых очевидна только потом, в будущем. У человека появляется как бы «третий глаз». Он видит причинно-следственные связи, видит сквозь время. Создавая орудия труда, вооружаясь, человек живет в будущем времени. Поэтому животное не пойдет в лес «за рыбкой», а человек пойдет, чтобы сделать удилище или нарезать веток для верши; в лесу для него начинается ловля рыбки.

Из образования хорошо известно утверждение, что человек удовлетворяет свои потребности посредством создания орудий труда. Кажется, что оно вполне согласуется с нашим пониманием труда, но только кажется, а на самом деле такое понимание в корне не верно, так как рассматривает труд лишь как средство. В действительности же труд является для народа не средством, а естественной первейшей потребностью жизни, самой жизнедеятельностью, поскольку без него народ деградирует и человек не становится человеком. В народе такое понимание живет в притче о том, как стать человеком. Для этого надо построить дом, посадить дерево, вырастить сына ... Надо трудиться, совершать целесообразные действия, смысл которых проявляется только потом, в будущем.

Принципиальное различие между хозяйством и экономикой, народом и обществом, трудом и работой является необходимым условием понимания России. И суть этого различия состоит в том, что хозяйство является жизненным укладом народа, в то время как экономика основана на отчуждении человека от труда, народа и природы, что порождает наряду с экономическим развитием социальные, экологические и демографические проблемы и соответствующие этим проблемам науки: экономику, экологию и демографию, — а значит, никаким жизненным укладом экономика не является.

 

 

«Господь в своей бесконечной милости сделал все нужное простым, а все сложное ненужным».

Г. С. Сковорода

Глава 1. Самобытная Россия

Глубинная коренная Россия

Помня об истории нашего Отечества, мы намерены хранить традиции, соблюдать преемственность и с советским периодом, и с царским, а в чём-то главном, коренном, базовом и с более древними временами. В связи с этим российской общественной науке приходится преодолевать сложный барьер в понимании России, открывать в ней и признавать как определяющую, важнейшую силу глубинную коренную Россию. Постепенно приходит осознание, что Россия никакая не Европа, и не Азия, и не хитрый евразийский конструкт, поскольку научная истина не достигается ни прямой аналогией, ни простым отрицанием, ни искусным смешиванием, эклектикой; истина открывается только в результате исследования самого реального конкретного объекта, раскрытия именно его отличительных особенностей. Россия и является таким уникальным, ни на что не похожим живым объектом, подобного которому не доводилось исследовать учёным ни Запада, ни Востока. Сложность не в том, чтобы заявить о глубинной многовековой России, хотя отстаивание этого в общественной науке уже немало значит, сложность в том, чтобы раскрыть современность как её жизнь и сформировать этим научное представление о будущем.

Прежде всего, глубинная Россия — это не какая-то общественно-экономическая формация, и не какая-то особая цивилизация, или тем более империя, глубинная Россия — это мир или уклад, то есть результат, продукт длительного процесса укладывания, усложнения уникального природного пространства, сживания с ним до абсолютного единства; то есть, некий особенный, говоря наукообразным языком, самобытный геобиохомоценоз нашего народа.

Поскольку в укладе нет отчуждения, классовой обособленности, что, очевидно, присутствует в любой общественно-экономической формации или цивилизации, то уклад это — мир, и мир не как отсутствие войны, не как вынужденное мирное сосуществование, а как единство поколений, их круговая порука, духовное взаимопроникновение, вплоть до готовности самопожертвования. Лишённая эгоизма деятельная любовь образует необходимое условие жизни уклада, подобно тому, как каждая индивидуальная клетка, родившаяся в здоровом организме, готова сама в определённый момент ликвидироваться, поскольку это необходимое условие продолжения жизни всего организма. Если же возникает отчуждение, если бескорыстие любви исчезает, а наблюдается лишь жажда собственного наслаждения, или, тем более, лишь желание собственной выгоды, и каждый существует уже не как часть мира, а как бы сам по себе, обособляется, становится собственником, тогда и расцветает общественная экономическая формация как раковая опухоль, которая губит всё живое, обрастая вечными мёртвыми формами, памятниками тщеславию эгоизма, подобно египетским пирамидам или современным небоскребам и мегаполисам.

Для понимания глубинной многовековой России мир или уклад ключевое слово. Коренная самобытная Россия — это народно-хозяйственный уклад, русский мир, а не формация или цивилизация, в основании которой всегда лежит отчуждение от природы, порождающее борьбу с ней и одновременно борьбу за власть и собственность. Любая собственность в разнообразных формах является первейшим продуктом отчуждения, и, как следствие, возникает классовое общество, обособившуюся часть которого, целиком состоящую из индивидуалистов-собственников, сейчас стало модно называть «элитой». История же преподносится не как эволюционный естественно-исторический процесс жизнедеятельности народов, а как процесс логический, как история институтов и элит, история этносов, где избранные индивиды-пассионарии совершают исторические деяния или создают замыслы, которые неизвестно почему, но тем не менее реализуются как проекты. Многим, кажется, приемлемым, и даже очень понятным, когда, найденное в текстах, предшествующих рассматриваемым событиям, какое-либо подобие мотива для их свершения, означает, что всё происходящее является следствием некоего замысла, проекта.

По этой логике любой выигрыш в лотерее можно объяснить замыслом купившего лотерейный билет. В результате логика истории образуется из противоборства замыслов выдающихся индивидуумов, выдающихся их принадлежностью к элите, или же, более демократично, из борьбы классов, или государств, сводящейся опять же к борьбе элит за собственность и власть. И за этой историей конфликтов и непрерывной борьбы, за огромным массивом достоверно известных фактов и фактиков скрывается, по существу, однобокая, узкая и бездоказательная, но тем не менее абсолютная действительная истина, что живут-то не борющиеся цивилизации и элиты, живут только единые с природой народы.

Истина эта скрыта, поскольку, в отличие от существования цивилизованного, полного противоречий, сплетен и борьбы городского цивилизованного сообщества, о мирной жизни народа в природе почти ничего достоверно не известно. Подобно этому, мы лучше знаем не цельного трудящегося человека, умелого и только потому разумного, а человека духовно больного, пассионарного, расколотого цивилизацией, полного показных страстей, как представителя какого-либо класса или элиты; да, собственно, только такого человека и знаем, и потому признаем эту классовую болезнь народа – цивилизацию, как жизнь воистину человеческую. История — это всегда борьба цивилизаций, история цивилизуемого экономикой человека, а не цельного единого с природой народа, не мира как народно-хозяйственного уклада. Современная история – это история городов и государств, а не история стран и народов.

Открытие глубинной России означает преодоление истории формаций и цивилизаций, истории войн и борьбы за власть и собственность, а значит и самой существующей истории; но не отбрасывание, а именно преодоление, проникновение в глубину, к укладу, к положительному началу, к истине. Уклад этот предстаёт как удивительный неуловимый феномен, подобный народу, поскольку органично с ним связан. Уклад принципиально отличается от изучаемого науками многообразия форм, в которых жизнь лишь проявляется. Формы информативны, они обладают пространственно-временной протяжённостью и множественной определённостью, они трансформируют движение и образуют условия; уклад, напротив, является локальным, неопределённым, сложным и не формализуемым целым, уводящим исследователя в бесконечность, в трансцендентальность, к истоку и истине.

Уклад выражает целостность, поэтому его сложно структурировать, он существует только как мир, как неразрывное единство народа с его природой как Родиной. Не восприняв уклад как непрерывно действующий исток, невозможно понять действительное многовековье России как целое, которое обязательно сберегает исток, образуя тем самым историю единого Отечества.

Только раскрывая уклад как исток многовековой России, можно показать действительное развитие страны, выделить его из преобразования государственных властных форм. Действительное развитие сберегает Россию, её самостоятельность, самобытность, оно соответствует природе народного духа, способствует единению поколений, духовной мощи народа, сбережению и накоплению человеческого потенциала, иначе говоря, действительное развитие укрепляет самодержавие России. Источником такого развития, конечно, является жизнедеятельность народа, его преодолевающая трудности целесообразная чувственно-практическая совместная хозяйственная деятельность, характерная для крестьянской соседской общины, для русского мира, лишённого отношений собственности.

В народно-хозяйственном укладе нет отрицания, нет борьбы классов, как нет и самих классов. Уклад существует как положительный процесс накопления человеческого потенциала; процесс не исторический, обусловленный рациональным сознанием управляющих элит, а эволюционный естественно-исторический процесс хозяйствования.

Такое понимание уклада и глубинной России как русского мира вполне соответствует научному методу К. Маркса, раскрытому в исследовании о природе капитала, но оно в принципе исключает спекулятивный метод Гегеля, его диалектику отрицания отрицания, что так близко Ф. Энгельсу и нашим революционерам. Все революционеры видят решение проблем в отрицании форм, в смене формаций, в суете борьбы за власть и собственность, а не в положительном процессе накопления человеческого потенциала; то есть, не в созидании, а по сути, в разрушении жизненного уклада. Если же в борьбе, в отрицании видеть само созидание, то какая уж тут традиция, какая коренная Россия?..

Глубинная Россия включает в себя положительный созидательный процесс накопления человеческого потенциала. Накопление человеческого потенциала исходит из глубинной России как положительное начало, как уклад, и проявляется в обновлении возводимого элитой классового государства глубинным течением народовластия, подлинного народоправства.

Таким образом, уклад — это мир, а не формация, и не способ производства. Поскольку в укладе живёт деятельная бескорыстная любовь и нет отчуждения, то нет ни кровнородственной общины, ни патриархальной семьи, ни отношений собственности, ни порождаемой собственностью торговли, ни классов, ни элит с их властью; в нём нет отчуждения и разделения труда и нет товарного производства, но есть соседская община, моногамная семья, совместный труд, целесообразное хозяйствование сообразное природе, самоуправляемая кооперация, не отчуждающая труд от человека, не превращающая трудящегося человека в управляющего, или в управляемого исполнительного работника. Человек в укладе остается цельным трудящимся человеком, умелым и потому разумным, его рабочая сила не отчуждается от него, от его совести, связывающей его с миром и народом, поэтому в таком человеке не возникает раскалывающих его душу отношений собственности к своей рабочей силе, нет возможности и желания продавать отдельно только её, даже на время.

Кроме того, народно-хозяйственный уклад — это и не цивилизация, поскольку в нём нет отчуждения от природы, нет собственности на землю, а владение землёй основано на росте её естественного плодородия, а не на повышении урожайности любыми научными методами, убивая землю для того, чтобы прокормить непомерно разрастающееся из-за урбанизации городское цивилизованное сообщество.

Предчувствие уклада присутствует в высказывании Карла Маркса о природе, как «неорганическом теле человека», что буквально и означает геобиохомоценоз. Восприятие же глубинной России начинается с признанием её важнейшим фактором эволюции человека, с раскрытием реальности её эволюционной мощи, с осознанием её над и сверх историчности. Только кажется, что глубинная Россия эфемерна, идеальна и бессильна перед экономической глобализацией, с её индустриальной, научно-технической, информационной и военной мощью. Так и прогрессивным цивилизаторам, колонистам, когда они шли в Россию, всегда казалось, что отсталая «лапотная» Россия, архаичная, дикая, не цивилизованная, не может не быть ими завоёвана. Ещё бы, ведь европейские колонизаторы имеют богатый опыт цивилизации коренных народов Америки, Африки или Азии, а жизнь некоторых из них, казалось им, так похожа на жизнь русской глубинки.

При этом часто не понимают, что одно дело завоевать, захватить чужую землю, и совсем другое – ею жить, не торговать. Для того, чтобы жить чужой землёй, у колонистов может просто, элементарно, не «хватать мозгов». Сложная для жизни земля обязательно развивает тех, кто на неё приходит, чтобы жить; как она делала, допустим, с восточными славянами, переселявшимися в верховья Волги, на территорию нашего «Золотого кольца». Земля осуществляет естественный отбор и создает народ, соответствующий своей сложности. Если колонизаторы не живут землёй, если они городские, больные цивилизацией и торговлей люди, своего рода инопланетяне, отчужденные от Земли, то они используют землю только как фактор производства, занимаясь на ней организацией товарного производства.

Понимание всё преодолевающей мощи глубинной коренной России начинается с раскрытия особенностей её природы, её Родины, этой уникальной по сложности хозяйствования с ней земли, владение которой нашему народу давало больше, чем химера личной свободы, поскольку именно земледелие с ней рождало бессмертную душу, придавало несгибаемую мощную волю, позволяло веками хранить общинный соседский уклад, и соответствующие ему свойства труда, рождающего и обогащающего мир человека.

 

 

Общинное землевладение

Понимание страны начинается с отношения населения к её территории. Какова связь народонаселения с землей на которой оно живёт? Какой характер носит их взаимодействие? А вообще, каким бывает это взаимодействие, и самое интересное, кто кем владеет.

Если говорить о народе и его родной природе, то взаимодействие их такое тесное, что определяет внешний вид человека: цвет кожи, разрез глаз, рост, пропорции частей тела и т.п. Здесь проявляется истинный смысл природы, как обусловливающей рождение народа, как того, что необходимо при родах; поэтому природа это – родина-мать.

Взаимосвязь народа с природой такая тесная и так связана с рождением и созиданием, что для человека естественна бескорыстная любовь к Родине, родной земле. Это и раскрывает подлинный смысл землевладения в хозяйстве. Земля, оказывается, тоже владеет человеком через не подвластное сознанию человека чувство бескорыстной любви; любовь к матери земле им владеет, и он не властен противиться этому состоянию, оно им овладело, завладело полностью.

Однако сознание современного, цивилизованного, по-западному образованного человека воспринимает владение совсем иначе, как атрибут собственности. Владеет всегда индивид, а кто владеет, тот владелец и, значит, собственник. Такое понимание характерно для присущей общественным наукам внеисторической, расширительной трактовки собственности, как абсолютной категории. Оно скрывает подлинный смысл владения, не как отношения собственности, присущее народному хозяйству глубинной России.

В хозяйстве владение землёй основано не на отчуждении от земли, как в цивилизации, а на единстве и умении трудиться совместно с ней, на понимании земли как живого существа и деятельной любви. Если человек действительно овладел чем-то, значит то, чем он овладел, проникло в него и стало частью его самого, изменило его, сблизило, сроднило, овладело им самим. Так можно овладеть каким-либо искусством, например, изобразительным, если в душе человек художник, и не может жить, не развивая в себе эти качества. Во владении человек проявляет себя как человек умелый и разумный, как самородок, а не как собственник, не как экономический человек-индивид.

Для понимания особенности общинного землевладения глубинной России необходимо осознание исторического характера собственности, его обусловленность торговлей, как сугубо специфическим занятием, основанном на отчуждении. Хорошо известные из советского прозападного образования понятия первобытнообщинная собственность, общенародная собственность, которые просто отрицали частную собственность, сделали саму собственность, по существу, вечной внеисторической категорией. Получается, проблема состоит только в частной собственности, а не в самой собственности как таковой.

Таким образом, дело не в том, что есть собственность, как же без неё, а в том, что она есть не у всех, и в том, что её недостаточно или она неудачно распределена. Благая цель в этом случае заключается в том, чтобы собственность была у всех, чтобы всех сделать настоящими собственниками и будет всем счастье. Одним словом, проблема собственности аналогична проблеме экономики в современной экономической науке, которая не может представить, что где-то, помимо пещер, может не быть экономики и хоть какой-нибудь собственности.

Однако понятие народного хозяйства как уклада отрицает отчуждение, а значит и собственность, как присвоение отчужденного богатства. Поскольку в миру нет отчуждения человека от труда, природы и народа, то не возникает и присвоение отчуждённого, то есть собственность. Человек в миру владеет, пользуется, распоряжается, но не является собственником, так как не отчуждён от труда, природы и народа и поэтому ничего не присваивает, а создает, воспитывает, выращивает, строит. Трудящийся человек по своей природе не является собственником, то есть человек умелый и потому разумный – не собственник, он не торгует, он живёт.

Ущербность современной экономической науки состоит в невозможности разграничить собственность как естественно-историческое явление, основанное на отчуждении, и право собственности как объективный продукт общественного сознания, юридический акт, определяющий возможность торговать. В результате получается, что человек становится собственником, если власть наделяет его правами собственности, то есть, власть может своим указом сделать из труженика собственника, отчужденного от народа индивида.

В действительности, возникновение отношений собственности вызвано отчуждением человека от труда, земли и народа. Только отчуждение делает из человека индивида и потенциального собственника. И чем бы такой индивид не овладел, он это обездушивает и присваивает, а всё что он присваивает становится его собственностью, и он будет собственником, готовым торговать всем, и землёй, и своей рабочей силой; торговать с расчётом на выгоду.

Типичным примером землевладения в России было общинное крестьянское хозяйство. Единство с природой выражается в восприятии человеком территории хозяйства как Родины, как места, где у человека рождается душа. Человек в хозяйстве, ощущает на уровне подсознания, всеми фибрами души, что земля наделяет его душой, владеет им, держит его, и иначе относится к природе. Только у отчуждённого от земли человека возникает мысль, что нельзя ждать милостей от природы, а необходимо взять всё знанием-силой, инновациями. Родина в сознании такого индивида, как правило, отделена от природы и сводится к отношениям людей, становится, например, «социалистической родиной». Патриотизм как любовь к Родине в отчуждённом от природы сознании становится средством, идеологией, орудием классовой борьбы.

Основоположник философии хозяйства С.Н. Булгаков ясно сознавал, что главная проблема современности, проблема, не решаемая экономикой, это проблема «о человеке в природе и о природе в человеке». В напутствие к «Философии хозяйства», «как выражение пафоса и устремления» этой книги, он приводит пророческие слова нашего гениального провидца писателя-почвенника Фёдора Михайловича Достоевского: «Богородица – великая мать сыра земля есть, и великая в том для человека заключается радость». Бескорыстной любовью к родной земле пронизана вся философия хозяйства. Поэтому хозяйство невозможно сводить к отношениям между людьми, необходимо рассматривать также природу в человеке, и его взаимосвязь с природой, землевладение.

Родившись и живя в экономике, в мегаполисе человек ищет Бога вне себя во многом из-за отчуждения от Земли, Родины и Народа, отчуждения, порождающего разложение народного духа и человеческой души, деградацию человеческого потенциала. Вопрос же о существовании Бога, поставленный вне связи человека с народом и его землей, абсурден. В цивилизованном гражданском обществе изолированных, обособленных в квартирах людей, объективно, Бога нет и не может быть, что очень ярко и точно раскрыто в романе Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита». Непонимание этого выражается в странном вопросе о вере в Бога, хотя обыденному абстрактному сознанию этот вопрос кажется фундаментальным. Научная формулировка проблемы Бога иная: есть ли Бог в самом человеке, продолжается ли в нем жизнь народа или он уже стал собственником, торговцем хотя бы своей рабочей силой. А это расколотое состояние души человека объективно, и определяет абстрактное восприятие им окружающего мира, его чувство истины. Отчуждение от земли, переход к антиприродному городскому образу жизни, подрывает дух народа, разрушает человеческий потенциал. Для человека величайшая радость, если у него есть сыра земля, если он может на ней хозяйствовать, поскольку эта сырая земля, природа – Родина, которая рождает в человеке Божью душу, является Богородицей [А1]. И эта живая родная земля владеет русским человеком, ведёт его, определяет судьбу России, раскрывая мощь глубинной России.

Уникальны особенности нашей земли, нашей природы, где «русский дух, где Русью пахнет». Человек, который в такой природе рождается и хозяйствует, получает такое разнообразие воздействующих на него факторов, так развивается его потенциал, такое огромное духовное богатство приобретается, что не случайно говорят о тайнах русской души. Вообще, откуда всё это берётся? Конечно, это связано с природой, поскольку народ всегда тесно связан с той землёй, на которой он родился, которая им владеет.