Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Чеховские герои: модели поведения и типы
Внутреннее состояние персонажа раскрывается в его внешнем проявлении. Поступки героя служат отражением определенного типа сознания. Чехов придавал большое значение поведению персонажа в структуре произведения. В письме к брату Александру, начинающему литератору, он дает совет: «лучше всего избегать описывать душевные состояния героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев …». Чеховские герои демонстрируют различные формы поведения: в одних случаях — «искусственное», в других — «естественное». Но истинные мысли и чувства проявляются в манере одеваться, жестах и мимике, в особенностях речи — т. е. в действиях. Например, Лидия Егоровна («Герой-барыня» (1883)) поглощена переживаниями по поводу измены мужа, но свои истинные чувства она выразить не может. Своеобразным отражением состояния героини является описание ее «черного шелкового платья, застегнутого у самого подбородка и тисками сжимавшего талию», которое она одела, несмотря на душный и жаркий полдень. В рассказе «Скрипка Ротшильда» (1894) герой Яков Бронза, гробовщик по профессии и музыкант по призванию, подойдя попрощаться с умершей женой, ощупывает гроб и произносит: «Хорошая работа». Это значит, что гроб для жены он сделал мастерски, а смерть жены — не главное. Полное же раскрытие внутреннего его состояния произойдет позже, в поведении Якова, который, вернувшись с похорон в пустой дом, возьмет в руки скрипку. Раскрывая психологию своих героев, Чехов учитывал традиционные культурно-исторические представления о соотношении женского и мужского типов сознания. Это различие обусловлено историческим, мифологическим, религиозным разделением ролей и сфер деятельности мужчины и женщины. Для Чехова такое традиционное разделение принципиально. Он был знаком с популярными теориями своих современников М. Нордау, Ч. Ломбразо и Г. Ферреро, которые доказывали превосходство мужчин над женщинами в анатомическом и интеллектуальном отношении. Так, Нордау был убежден в том, что в роде человеческом женщины одноподобны, однообразны, лишены оригинальности. Ломбразо и Ферреро утверждали, что, чем выше подниматься по зоологической лестнице, тем яснее видно, что самец все более превосходит самку, а у млекопитающих именно самцу и принадлежит ведущая роль. Ранее творчество Чехова дополняет и иллюстрирует высказанные теории, а в прозе переходного, мелиховского и позднего периода можно обнаружить противоречивые тенденции.
Мужские образы в чеховских произведениях разнообразны и многозначны. Перечислить все типы в рамках данной работы не представляется возможным, поэтому ограничимся основными, наиболее часто встречающимися. 1) «Духовный скиталец» — «Вечный жид» — это герой с ищущим сознанием, который никогда не обретет ни постоянства, ни ответов на волнующие его вопросы. В центре внимания автора — бессмысленные блуждания героя, заводящие его в тупик. Хаотичность мыслей и поступков героя символизирует человеческую жизнь, осознаваемую как «абсурд». Она никогда не превратиться в «путь», не обретет конечной цели. Например, в рассказе «На пути» (1886) герой носит аллегорическую фамилию Лихарев. У него есть необыкновенная, чисто русская способность верить все равно во что. Он то «проповедовал истины», то «пылал ненавистью», затем «разочаровывался, ударился в нигилизм с его прокламациями, черными переделами и всякими штуками» (читай «бомбами» — Б. Н.). В заключение сообщается, что герой ходил в народ, был «славянофилом», «украйнофилом», всегда «веровал» и никогда не жил. Лихарев признается: «Не помню ни одной весны, не замечал, как любила меня жена, как рождались мои дети». Это русский духовный скиталец, он испытывает вечную духовную жажду, и именно она обрекает его на скитания. В подтексте рассказа ощутима аллюзия на ситуацию Вечного жида — двойника Сатаны. Хаотичность скитаний героя перекликается с кружением метели, составляющей пространственный фон рассказа. Герой рассказа «Перекати-поле» (1887) Александр Иванович — скиталец-еврей, принявший православие. Он странствует без определенной цели, ему все равно, где учиться, кем быть. Страницы рассказа пестрят географическими названиями мест, где побывал герой: Могилевская губерния, Новочеркасск, Смоленск, Шклов, Стародуб, Гомель, Киев, Одесса, Харьков и т. д. Автор подчеркивает типичность такого явления «… Если суметь представить себе всю русскую землю, какое множество таких же перекати-поле… шагало теперь по… дорогам».
2) «Футлярный» человек — это герой одинокий, отчужденный, замкнутый в своем озлоблении. Такому типу свойственна враждебная обособленность от мира. В рассказе «Человек в футляре» (1898) авторское повествование концентрирует внимание читателя именно на замкнутости как главной черте учителя Беликова. Метафора «футлярности» не ограничивается калошами и зонтиком: образ футляра из мира материального переходит в ирреально-символический, в абстрактный мир. Иными словами, материальная «футлярность» превращается в «футлярный» образ мыслей: «И мысль свою Беликов также старался запрятать в футляр». «Футлярный» человек — это мертворожденный человек. «Футляр» мыслится как «гроб», подтверждение тому находим в финале рассказа: «Теперь, когда он лежал в гробу, выражение у него было кроткое, приятное, даже веселое, точно он был рад, что наконец его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет. Да, он достиг своего идеала!». Подобный тип героя выведен в рассказах «Почта» (1887), «Гусев» (1892) «Крыжовник» (1898), «О любви» (1898).
3) «Герой интеллигент» — это тип людей, живущих в раю утопических грез и тонущих в грязи реального пошлого существования. Такие герои сочетают в себе веру в нравственные идеалы и неумение осуществить их в жизни. К данному типу относится большинство чеховских героев — многочисленные врачи, учителя, священники, студенты: «Дуэль» (1892), «Учитель словесности» (1894), «Три года» (1895), «Моя жизнь» (1896), «Дом с мезонином» (1896), «Скучная история» (1898), «Случай из практики»(1898), «Ионыч» (1898), «Архиерей» (1902).
4) «Безумцы» — это герои, страдающие душевными болезными. Произведения Чехова на эту тему представляют собой художественное исследование историй психических болезней: апатии, депрессии, всевозможных маний. Рассказ «Припадок»(1889) посвящен памяти Всеволода Гаршина. Главный герой рассказа — студент Васильев, идеалист и фанатик. В художественных поисках причин заболевания героя автор приходит к выводу, что все фанаты идеи (религиозной или атеистической, национальной или социальной) происходят от людей с какими-либо психофизиологическими отклонениями. Здесь Чехов затрагивает тему, которую разовьет в своей философской теории Василий Розанов. Рассказ «Черный монах» (1894) до сих пор является самым проблемным произведением Чехова с точки зрения его интерпретации. В письме к А. Суворину автор пишет: «Пришло время изобразить манию величия». Главный герой рассказа Коврин — носитель энергии разрушения, он губит не только себя, но и всех, кто его окружает.
Женские образы в рассказах Чехова также можно определенным образом классифицировать. 1) «Традиционная женщина» — это героиня, исполняющая традиционную роль, предписанную ей «Домостроем»: Пелагея («Егерь» (1982)), Марья Константиновна («Дуэль» (1892)), Марфа («Скрипка Ротшильда» (1898)), Ольга Ивановна («Душечка» (1899)). Основным качеством этих героинь является слабоумие или легкомыслие. Показательны в этом отношении меткие штрихи к портретам героинь: невеста Дашенька («Брак по расчету» (1883)), «у которой на лице написаны все добродетели, кроме одной — способности мыслить».
Героиня рассказа «Душечка» живет чужими мыслями: сначала она повторяет мысли своих мужей, затем ее кругозор ограничивается мыслительными возможностями девятилетнего гимназиста. Фраза, которую «душечка» с благоговением повторяет за мальчиком: «Островом называется часть суши, со всех сторон окруженная водой», — олицетворяет новое содержание ее умственного багажа. Удивительно, что самое глубокое чувство у «душечки» вызвал интеллект ребенка (наименее развитый). Не уловить сдержанной иронии автора над «эволюцией» героини нельзя. 2) «Блудница» — это героиня, лишенная стремления к созданию семьи и обретения семейного счастья. Она использует мужчин для достижения личных целей. Героини такого типа, лишенные «способности мыслить», приобретают характерные черты коварства, агрессивности и блудливости. Такие образцы встречаются в разных периодах творчества. Например, в рассказе «Живая хронология» (1882) авторская ирония направлена на мужа-глупца, который так любит свою жену, так поощряет ее увлечение искусством, что не замечает того, что из четверых детей, которых он воспитывает, ни один не является ему родным. В рассказе «Попрыгунья» (1892) автор не дает оценок героине, но элементы пошлости ощутимы во всем. Героиня выражается шаблонно: «…не правда ли, в нем что-то есть?». «Этот человек гнетет меня своим великодушием», — говорит она «всякий раз» про мужа. Здесь прямая ирония заключена в авторском «всякий раз». У нее пошлый вкус («пошлый» — значит «псевдо» в набоковской интерпретации), проявляющийся в выборе мужчин, увлечений и в том, как героиня обставила свою квартиру в «русском вкусе», развесив в столовой лапти, серпы, лубочные картины. Заглавие рассказа «Попрыгунья» воспринимается не в крыловско-назидательном смысле, а как прямая ирония: попрыгунья — женщина порхающая, прыгающая от одного «великого» человека к другому. 3) «Новая женщина» — «эмансипе», героиня, которая стремится к самостоятельности и берет на себя обязанности выполнения традиционно мужской роли в обществе. Следует заметить, что чеховским героям не нравится, когда женщина пытается вести самостоятельный образ жизни. Например, рассказ «Тина» (1886) произвел публичную сенсацию и был воспринят как антисемитский. Героиня Сусанна Моисеевна, наследница заведений винно-водочной торговли, роскошная и вульгарная «эмансипе»[22]. К такому типу героев следует отнести Лиду («Дом с мезонином» (1896)) и Надю («Невеста» (1903)). Этих чеховских героинь отличает особый вариант стереотипного сознания, сложившийся под влиянием литературных и исторических сюжетов, которые героини пытаются перенести в жизнь. Для многих дистанции между миром книжным и реальным не существует. Книжная модель поведения, которой героини пытаются следовать, — это романтическая роль возвышенной героини, обладающей некой нравственной миссией. Это героиня-спасительница, жертвующая своим личным счастьем ради общественного дела.
В рассказе «Володя большой и Володя маленький» (1893) героиня Рита обладает всем арсеналом атрибутов «эмансипе»: «девушка уже за тридцать, очень бледная, с черными бровями, в pince-nez, курившая папиросы без передышки, даже на сильном морозе». Как и положено «новой женщине», она холодна, говорит в нос, растягивая каждое слово, может пить ликеры и коньяк сколько угодно, не пьянея, и вяло рассказывать двусмысленные анекдоты. Такой образ приобретает значение штампа. Комический эффект возникает из-за несоответствия стереотипной модели поведения реальной ситуации. 4 )«Близкая к идеалу» - это героиня, сохраняющая женственность и мягкость, при этом вполне самостоятельная и независимая как в суждениях, так и материально. Эти образ лишены элементов пошлости, они почти способны частично разорвать порочный круг надоевшей жизни. Но таких героинь в прозе Чехова немного: Анна Акимовна («Бабье царство» (1894)), Анна Алексеевна («О любви» (1898)), Анна Сергеевна («Дама с собачкой» (1899)). Героиня рассказа «Бабье царство» — владелица громадного завода, руководит тысячами рабочих, блестяще образованна и воспитана, умна. Юрист-аферист приходит к ней на обед, просит денег, ведет пошлые разговоры и советует быть «женщиной fin de siecle», т. е. «смелой и немножко развратной», как и подобает женщине конца века. «Заройтесь в цветы с одуряющим ароматом, задыхайтесь в мускусе, ешьте гашиш, а главное, любите и любите…», — говорит гость. Анна Акимовна отвечает: «… Я не понимаю любви без семьи. … Мне кажется, что эта любовь определит мои обязанности, мой труд, осветит мое миросозерцание. Я хочу от любви мира в моей душе, хочу подальше от мускуса и всех там спиритизмов и fin de siecle…». Она влюблена в простого человека, рабочего ее завода, и почти готова выйти за него замуж. Однако решиться на какие-либо перемены в своей жизни героиня не способна и смиряется с мыслью, «что ей уже поздно мечтать о счастье, что все уже для нее погибло».
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-08-16; просмотров: 124; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.15.25.32 (0.009 с.) |