Расположение Национально-революционной армии в начале 1927 г.

Национально-революционная армия сильно выросла за счет влившихся в нее соединений из армий милитаристов У Пэй-фу и Сунь Чуань-фана. Однако ее боевые качества значительно понизились. С одной стороны, это объяснялось понесенными потерями в Северном походе, когда погибли ее лучшие бойцы — коммунисты и левые гоминьдановцы; с другой стороны, влившиеся в ее ряды войска милитаристов принесли с собой все их отрицательные качества: политическую индифферентность, недисциплинированность, стремление к наживе и т. д.

Падение боеспособности НРА выразилось прежде всего в нарушении воинской дисциплины: бунт в 3-м корпусе в Наньчане и расхищение денег казначейства, самовольный уход со своих постов командира 11-го корпуса Чэнь Мин-шу и других генералов, переход на сторону противника частей и соединений. В конечном счете упадок политико-морального состояния и дисциплины в армии привел к расколу. К 1 января 1927 г. НРА сгруппировалась по трем основным направлениям: восточное, центральное и западное (схема 7).

Главнокомандующим восточного направления был командир 1-го корпуса генерал Хэ Ин-цинь. Советником у него был А. И. Черепанов, знающий и опытный командир, с 1924 г. работавший в Китае на этой должности. Александр Иванович знал китайский язык и обходился без переводчика. Восточное направление включало два фронта: чжэцзянский и фуцзяньский. Чжэцзянским фронтом командовал генерал Бай Чун-си, советником был В. Н. Панюков. Чжэцзянский [204] фронт составляли три оперативные группы из трех дивизий 1-го корпуса (1, 2 и 21-я), 19-го и 26-го корпусов, которые располагались в районе Яньчжоу — Ланьси.

Фуцзяньским фронтом командовал сам главком Хэ Ин-цинь. В его подчинении находились остальные три дивизи» 1-го корпуса (13, 14 и 20-я), 14-й и 17-й корпуса, располагавшиеся в районах Фучжоу, Наньпина, Шаоу. На восточном направлении войска насчитывали всего 40—45 тыс. человек.

Войсками центрального направления командовал главком всех вооруженных сил НРА генерал Чан Кай-ши. Главный военный советник — В. К. Блюхер. Здесь было два фронта — правобережный (нанкинский) и левобережный (аньцинский). Правобережный фронт возглавлял командир 6-го корпуса генерал Чэн Цянь, советник — А. Н. Черников. Три оперативные группы этого фронта (2, 6 и 40-й корпуса) занимали район Гуансинь — Дэсин — Цзюцзян. Левобережным фронтом, тоже состоявшим из трех оперативных групп (7, 10 и 15-й корпуса), командовал генерал Ли Цзун-жэнь, советником был М. Ф. Куманин. Места расположения этого фронта — Хуанмэй, Лотянь, Ханькоу. Всего на центральном направлении было сосредоточено 50—55 тыс. человек.

На западном направлении войска (60—65 тыс,) находились под командой генерала Тан Шэн-чжи, советник — Ф. И. Ольшевский (Войнич). Это направление впоследствии развернулось в два фронта — северный, осью которого была Пекин-Ханькоуская железная дорога, и северо-западный. На северном фронте размещались 8, 35 и 36-й корпуса. Северозападный фронт образовался только в апреле (4, 9, 11-й корпуса). Командование этим фронтом было поручено молодому, энергичному и инициативному командиру 4-го корпуса генералу Чжан Фа-кую, советником был В. Е. Горев. Основные силы западного направления сконцентрировались в Ухане. Передовые части заняли проход через хребет Мулин, пролегавший вдоль южной границы Хэнань — Хубэй в районе Ушэнгуань. Главный резерв главкома составлял 3-й корпус, размещавшийся в районе Наньчан — Цзюцзян.

В 1927 г. перед Национально-революционной армией стояла задача завершить освобождение Китая от власти милитаристов и империалистов. План военных действий основывался на военно-стратегическом положении армии к началу 1927 г. Войска западного и центрального направлений вышли к р. Янцзы, а войска восточного направления, вследствие структуры нижнего течения этой реки, располагались далеко от ее устья. Неналаженность снабжения, особенно боеприпасами, и финансовые трудности тормозили развитие предполагаемой операции. Поэтому решено было начать активные боевые действия на восточном направлении при поддержке войск центрального направления, чтобы обеспечить выход [205] войск к нижнему течению р. Янцзы и занять Шанхай и Нанкин. Эту задачу намечалось осуществить следующим образом.

Войскам чжэцзянского фронта (группа Бай Чун-си) предстояло наступать вдоль правого берега р. Цяньтан на противника, располагавшегося в районе Ханчжоу — Юйхан.

На фуцзяньском фронте группа Хэ Ин-циня должна была разгромить фуцзяньскую группу противника под командованием Чжоу Инь-жэня, действующую в районе Чучжоу и Вэньчжоу. Затем войска Хэ Ин-циня должны были начать наступление вдоль южного берега р. Цяньтан на Ханчжоу.

Перед войсками центрального направления стояла задача поддержать наступление войск на восточном направлении. Правобережная группа Чэн Цяня двигалась, базируясь на Хукоу и Цзюцзян, вдоль правого берега Янцзы в южную часть провинции Аньхуй, а войска Ли Цзун-жэня — вдоль левого берега Янцзы на Аньцин, взаимодействуя с аньхуйскими войсками, перешедшими на сторону НРА.

Цель их наступления заключалась в том, чтобы не допустить переправу войск противника через Янцзы. Войска западного направления имели обсервационную задачу, т. е. должны были наблюдать за военной обстановкой в Хэнани и северной части Аньхуй и помогать хэнаньским войскам удерживать противника, а также не упускать из виду остатки войск противника, осевших на западе Хубэя. Резервный 3-й корпус в Наньчане был приведен в готовность к выступлению в восточном, северном и западном направлениях.

Бои в Чжэцзяне

Сунь Чуань-фан стремился прежде всего использовать разобщенность войск НРА восточного направления (северная ее группа отстояла от южной более чем на 500 км). Ему необходимо было выручить группу Чжоу Инь-жэня, оказавшуюся между теми же группировками НРА, в районе Чучжоу — Вэньчжоу.

Армия Сунь Чуань-фана скрытно развернулась на фронте Хэнчжоу — Лиян — Тунлу и 4 января перешла в наступление в направлении Яньчжоу — Ланьси. Однако Сунь Чуань-фан упустил выгодный момент. Из имевшихся в его распоряжении 13 пехотных дивизий и 6 смешанных бригад в наступление главных сил втянулось только 8 пехотных дивизий.

Это наступление частично поддержала 15-я пехотная дивизия из районов Тунлу и Суйань. 12-я пехотная дивизия противника, располагавшаяся на фланге войск НРА, находившихся в районе Яньчжоу — Ланьси, отошла на север, к Нинбо. [206]

Передовые части НРА под давлением превосходящих сил противника по приказу главкома оставили Яньчжоу и Ланьси и в ожидании противника заняли следующие позиции: 1-я пехотная дивизия — к югу от Ланьси, 26-й корпус — Цзиньхуа, 2-я пехотная дивизия — Ланьси, 21-я пехотная дивизия — Чучжоу. Войска Сунь Чуань-фана завязали бои с НРА, в результате которых они были разбиты и отошли на Ханчжоу. Сунь Чуань-фан потерял в районе Тунлу — Ханчжоу почти 10—14 тыс. человек. Около Нинбо было взято в плен 8 тыс. солдат армии генерала Чжоу Ин-жэня.

Изолированное выступление Сунь Чуань-фана в Чжэцзяне заранее было обречено на провал, хотя и не исключался некоторый тактический успех. Общая военно-политическая обстановка, моральное состояние войск милитаристов были неудовлетворительными, широкие круги местного населения враждебно относились к ним и их покровителям.

После этой операции образовались за счет суньчуаньфановских войск новые корпуса НРА: 19-й — из 1-й дивизии Чэнь И, 3-й (временный) — из войск Лю Бао-тина, 33-й — из войск Бо Ли-вэя и др. Армия Сунь Чуань-фана, потерпев поражение в районе Яньчжоу — Ланьси, отошла на север провинции Чжэцзян.

Разложение чжилийской группировки, в частности уход Цзинь Юнь-э, побудило Чжан Цзо-линя и Чжан Цзун-чана поторопиться с оказанием помощи У Пэй-фу. В конце января усилилась переброска мукденских войск в Хэнань и ускорилось их сосредоточение в районе Чжэнчжоу — Кайфын. Шаньдунцы, в свою очередь, стали концентрировать крупные силы на хэнань-аньхуйской границе в районе Пукоу и в южной части провинции Аньхуй.

Главком чжэцзянского фронта НРА Бай Чун-си, получив сведения о переброске в район Шанхай — Нанкин шаньдунских войск и продолжающемся разложении суньчуаньфановских войск, решил перейти в общее наступление на шанхайском направлении, не дожидаясь подхода фуцзяньских войск Хэ Ин-циня. 27 января главные его силы (1, 2 и 21-я дивизии) перешли в наступление через Шоучан на Яньчжоу; на левом фланге 6-я дивизия 2-го корпуса — из Кайхуа на Суйань; 26-й корпус — вдоль правого берега р. Цяньтан на Цзиньхуа; отряд Ли двигался по левому берегу реки, волоча за собой лодки для переправы.

29 января произошел бой войск Бай Чун-си с основными силами Сунь Чуань-фана (8, 11, 12 и 14-я пехотные дивизии), оборонявшими рубеж Ланьси — Шоучан. Бой длился 16 часов с переменным успехом. Ночью оба противника одновременно решили, что они разбиты, и разошлись в разные стороны. Безрезультатность боя объяснялась плохим руководством войсками НРА и растерянностью самого Бай Чун-си. [207]

Во время боя он дезориентировал солдат частыми отменами своих распоряжений, принимал на веру преувеличенные сведения о противнике или слухи о его отходе и т. п. В конечном счете группа Бай Чун-си отступила на 25 км на юг. Противник тоже отошел на север, к Яньчжоу.

31 января войска Бай Чун-си привели себя в порядок и вновь перешли в наступление, но противника они уже не настигли. Только 2 февраля 26-й корпус занял Цзиньхуа, а 1-я дивизия — Ланьси, т. е. вышли на исходные позиции в начале операции. Дальнейшее наступление Бай Чун-си было приостановлено главкомом Чан Кай-ши для полного сосредоточения всех сил восточного направления.

Чжэцзянская операция показала, что НРА имела полную возможность в начале февраля овладеть Шанхаем и даже Нанкином.

Фуцзяньская группа восточного фронта под командованием самого Хэ Ин-циня надолго задержалась в провинции Фуцзянь в районах Фучжоу и Цзяньнина и не спеша продвигалась вперед. Из-за этой медлительности войска Бай Чун-си оставались изолированными. Это тормозило также выход войск восточного направления к нижнему течению Янцзы и лишало их возможности быстро разгромить войска Сунь Чуань-фана до прибытия чжили-шаньдунских войск.

Только 10 февраля 17-й корпус прибыл в Вэньчжоу, где уже располагался 19-й (бывшая дивизия Чэнь И), а 14-й корпус достиг Пучэна, т. е. приблизился только на 250 км к линии фронта войск Бай Чун-си.

Чжэцзянская операция не привела НРА к решительному успеху на восточном направлении. Выделенные для ее осуществления средства оказались недостаточными. Верховное командование и правительство, озабоченные решением своих внутриполитических вопросов, упустили реальную возможность для разгрома оказавшейся в изоляции армии Сунь Чуань-фана. Силы восточного направления были разрозненными. Фактически Чжэцзянская операция велась самостоятельно группой Бай Чун-си, представлявшей всего лишь менее 20% сил восточно-центрального направления. Кроме того, остались неиспользованными внутренние положительные факторы: революционное настроение шанхайского пролетариата и поддержка НРА широкими массами населения. Все это привело к тому, что для прорыва НРА к нижнему течению Янцзы оставались только два направления: восточное и центральное. В Нанкине и Шанхае появились шаньдунские войска. Осуществление этой задачи получило наименование Нанкинской операции. [208]

Нанкинская операция

Расстановка военных сил в начале марта 1927 г., непосредственно перед Нанкинской операцией, в общих чертах была следующей.

Армия противника — шаньдунские войска Чжан Цзун-чана — широким потоком переправлялась через Янцзы, усиливая и заменяя войска Сунь Чуань-фана на оборонительных позициях в районах Нанкина и Шанхая. Главные их силы сосредоточились в районе Нанкин — Пукоу. Другая крупная их группировка сконцентрировалась в районах Сюйчжоу, Гуйдэ, Сучжоу (преимущественно новые формирования). Эти войска были настолько деморализованы и неблагонадежны, что их отвели на левый берег Янцзы в район Янчжоу — Тайчжоу.

Главные силы мукденеких войск 28 февраля переправились через Хуанхэ в районе Кайфына и к северо-востоку от него под прикрытием шаньдунских войск и двигались в направлении Чжэнчжоу. У моста через Хуанхэ завязался артиллерийский бой с хэнаньскими войсками.

Войска, именовавшие себя «Армией обороны Хэнани», заняли оборонительную позицию против мукденеких и шаньдунских войск вдоль северной и восточной границы провинции Хэнань у Цзисянтуаня (45 ли к югу от Кайфына); у Чжунмоу и Бошаня — части 9, 15, 24 и 27-й пехотных дивизий. В районе Чжэнчжоу размещались 16-я и 23-я пехотные дивизии. К северному участку фронта обороны хэнаньских войск подтягивались войска Цзинь Юнь-э и Вэй И-саня.

Хэнань-аньхуйскую границу защищали войска Ван Вэй-вэя, сосредоточившиеся на р. Шахэ. Общий резерв составляли войска Ян Шэ-жэня в районе Янчэна и 12-й корпус Жэнь Ин-цая в районе Синцай — Гуши. На западе, войска Чжан Цзе-гуана и Лю Чжэнь-хуа, находившиеся в районе Лояна, вели переговоры о переходе на сторону северо-западной армии Фэна.

Таким образом, войска провинции Хэнань своим расположением прикрывали концентрацию войск западного направления НРА на юге провинции Хэнань. Но точная группировка и численный состав хэнаньских войск не поддавались учету. По опыту прошлых военных операций трудно было сказать, какие хэнаньские части останутся на стороне НРА, какие перекинутся в стан противника.

Войска НРА в начале марта 1927 г. заняли позиции по нижнему течению Янцзы (схема 8).

На шанхайском направлении располагалась группа Бай Чун.-си, состоявшая из 1, 2 и 21-й пехотных дивизий 1-го корпуса, 26-го корпуса, отряда Ли Мин-яня (всего 15—20 тыс. человек, 94 пулемета, 500 орудий и 13 минометов). Главные [209] силы сосредоточились в районе Цзясина. Резервом этой группы войск являлся 19-й корпус. Эти войска вошли в соприкосновение с противникам в районах Цзиньнань, Пинху, Цзяшань. Главный удар, нацеленный на Сучжоу, был рассчитан на то, чтобы перерезать Шанхай-Нанкинскую железную дорогу. Этим силам противостояли 8-й шаньдунский корпус Би Шу-чэна (10—15 тыс.), 9-я дивизия Сунь Чуань-фана и другие части, общей численностью, как и у Бай Чун-си, 15—20 тыс. человек. Но имелись данные, что речная флотилия Сунь Чуань-фана и его 9-я дивизия вели переговоры о переходе на сторону НРА.

7 марта войска восточного направления под непосредственным командованием Хэ Ин-циня в полном составе, а также временно приданный им 2-й корпус (всего 27 тыс. человек), имея на вооружении 92 пулемета, 31 орудие и 23 миномета, вышли в район Хучжоу, Цзяньпина и Гуандэ. Перед ними стояла задача прорвать фронт противника на рубеже Юэян — Лиян и, взаимодействуя с войсками правобережной группы, разгромить нанкинскую группировку противника, овладеть районом Нанкина и выйти к Янцзы в районе Чжэньцзян — Нанкин.

Правобережная группа, включавшая 6-й и 40-й корпуса под командованием Чэн Цяня (15 тыс. человек, 53 пулемета, 33 орудия и 4 миномета), должна была после сосредоточения своих сил в районе Дунляншаня, Чжуншаня, Мацзянчжэня 12 марта перейти в наступление на Тайпин. Взаимодействие с войсками Хэ Ин-циня служило гарантией для успешного развития боевых операций.

Противник на нанкинском направлении располагал 1, 4, 6 и 7-м шаньдунскими корпусами и Нечаевской пехотной дивизией, 6, 9 и 10-й пехотными дивизиями и несколькими смешанными бригадами, остатками войск Сунь Чуань-фана, общей численностью 50—60 тыс. Кроме того, намечалась переброска 6-го и 10-то корпусов шаньдунцев (около 30 тыс.), что с другими войсками составило бы около 100 тыс.

Таким образом, НРА в Нанкинской операции не имела превосходства ни в людских резервах, ни в военно-техническом отношении. Правда, войска нанкинского направления рассчитывали на некоторую помощь левобережной группы, в которую входили северные части аньхуйских войск Чэнь Тяо-юаня и группа Ли Цзун-жэня. Северная группа насчитывала 19—20 тыс. человек, 7 пулеметов, 34 орудия. Однако реальная их сила была меньше, так как частично они были разоружены в окрестностях Банбу шаньдунцами. Этой группе было дано задание наступать на Банбу и содействовать продвижению правобережных войск к Нанкину.

В первой половине марта в штабе Блюхера шла напряженная работа. Василий Константинович ходил с озабоченным [210] видом. С утра до поздней ночи к нему шли китайские генералы — руководители оперативных группировок и фронтов. В беседах с ними он выяснял их настроения, взаимное тяготение или вражду, кто на что претендует и т. д.

10 марта Блюхер собрал командиров штаба и задал им вопрос: переходить в наступление теперь же или дождаться более благоприятного момента? Командиры штаба, исходя из неблагоприятного соотношения сил для НРА (особенно их пугала Нечаевская дивизия, наводившая ужас на солдат), высказались за оборону. Я не соглашался с другими командирами штаба и предлагал немедленное наступление. На мой взгляд, некоторое численное превосходство противника компенсировалось несомненно более высоким моральным уровнем НРА, лучшей ее тактической выучкой и помощью наших советников. Кроме того, при наступлении НРА вполне могла рассчитывать на активную поддержку широких слоев населения на оккупированной шаньдунцами территории Цзянсу, особенно на помощь шанхайского пролетариата. Если бы мы заняли оборонительные позиции, то это привело бы к тому, что неустойчивые суньчуаньфановские соединения, перешедшие на сторону НРА, начали колебаться и ушли бы к противнику.

Я считал, что сейчас нельзя медлить с наступлением. Мы и так уже упустили благоприятный момент, когда армия Сунь Чуань-фана находилась в отрыве от своих союзников и была деморализована после поражения под Тунлу. Дальнейшее промедление могло привести к ухудшению в соотношении сил: предполагалась переброска в район Нанкина 6-го и 10-го корпусов шаньдунской армии. Сунь Чуань-фан тоже мог бросить на южный берег Янцзы свои войска (20 тыс.), пока еще приводившиеся в порядок в районах Янчжоу и Тайчжоу. Что касается грозной 65-й Нечаевской дивизии, то слухи о ее силе намного преувеличены. Из имеющихся данных видно, что на 3/4 она состояла из обыкновенных солдат-шаньдунцев, остальные — белоэмигранты — люди без роду и племени. При встрече с серьезным, стойким противником они не выдержали бы испытаний.

Моя поддержка предложения Блюхера была ему приятна, хмурое лицо его просветлело, он широко улыбнулся, закивал головой. Совещание укрепило его в правильности решения наступать на Нанкин — Шанхай широким фронтом. С предложением главного военного советника согласился и Чан Кай-ши. Его штаб разработал детальный план, предусматривавший взаимодействие боевых групп и мероприятия по материальному обеспечению операции. Советники в войсках добивались точного и четкого осуществления принятого решения.

Внутриполитические трения, осебенно в высших кругах [212] генералитета, не утихали ни на минуту, хотя военные операции были в разгаре. Мы, командиры штаба, в сущности, мало были осведомлены о них. Для меня было совершенной неожиданностью, когда Блюхер объявил о своей поездке в Ханькоу и распорядился остаться его заместителем. 14 марта утром он отбыл в Ханькоу. Его приезд на вокзал китайцы сопровождали почестями: его несли в паланкине, играл оркестр. Я шагал рядом, пытаясь понять суть случившегося и как нам вести себя в отсутствие главного советника. Но Блюхер отмалчивался. Мне казалось, что ему не по нраву эта поездка, что он считает ее несвоевременной.

Поздно ночью 15 марта в помещении нашего штаба к задержавшемуся дежурному Струмбису подошел Чан Кай-ши. По его жестам тот понял, что нашему штабу предстоит переезд. Куда? В Цзюцзян. На следующее утро заместитель главкома уточнил, что пока нам надлежит до особого распоряжения оставаться на месте. 18 марта ночью пришла телеграмма, вызывавшая меня и Струмбиса в Цзюцзян. Дробить наш небольшой штаб на два не было никакого смысла, и мы решили к главкому ехать со Струмбисом, переводчиком Казаниным и шифровальщиком Зотовым. Остальных командиров штаба и технический персонал направили под руководством начальника отдела боевой подготовки Е. В. Тесленко в Ханькоу.

В Цзюцзян прибыли 20 марта на рассвете, главкома мы не застали, он уехал в Аньцин. И здесь с нами произошел небольшой инцидент. Моя поездка в Аньцин вслед за главкомом задерживалась из-за опоздания парохода. Пока же я отправлял из Цзюцзяна в Ханькоу Д. Я. Даровскую со срочными документами и картами. С трудом удалось добыть ей место на японском пароходе и насколько возможно обезопасить секретный материал, который она везла. Неожиданно на пароход прибежал запыхавшийся наш бодигар Сережа, который взволнованно повторял «лайла, лайла» и для большей убедительности рукой изображал движение парохода, плывущего по волнам. Протяжный гудок привел меня в чувство, и я осознал весь трагизм своего положения. Я вихрем влетел по трапу на палубу. Пароход медленно удалялся, от кормы до пристани было уже метров шесть. На какое-то мгновение в голове пронеслось: «Ханькоу исключено, надо прыгать». Короткий разбег — и тело напряглось в прыжке. До верха пристани я, конечно, не достал, но мне посчастливилось ухватиться за верхний брус. Подтянуться на руках и взобраться наверх было секундным делом. Следом за мной самоотверженно прыгнул Сережа и быстро вскарабкался на пристань, слегка зачерпнув ногами воду.

Поездка Дины Яковлевны в Ханькоу тоже не обошлась без приключений. Ей не удалось благополучно сойти с парохода, [213] японская полиция обшарила ее вещи. Хозяйку и багаж не тронули (другие времена — другие песни), но взяли на заметку как большевистского агента.

Мы догнали главкома в Аньцине, столице провинции Аньхуй. Здесь нас пригласили на банкет, устроенный провинциальным правительством в честь Чан Кай-ши как главнокомандующего НРА и члена Национального правительства Китая. Банкет проходил в узком кругу гостей. Представители провинциальных властей клеймили шаньдунских поработителей и заверяли в своей преданности идеям гоминьдана, выражая готовность следовать порядку, устанавливаемому Уханьским правительством в Китае. Между тем не далее как месяца полтора назад те же члены аньхуйского правительства в том же самом помещении проводили банкет в честь командира 7-го шаньдунского корпуса и выражали надежду, что доблестная армия Чжан Цзун-чана оградит их от красной опасности. Пожалуй, тогда их выступления были искреннее. Надо сказать, банкетный стол не ломился от бесчисленных блюд, но он отличался изысканностью и дорогими китайскими деликатесами (акульи плавники, ласточкины гнезда, устрицы и тому подобные редкостные блюда).

Чан Кай-ши часто осведомлялся, когда же приедет Галин, и просил поторопить его.

В это время на фронте в районе Нанкина 23—24 марта шли ожесточенные бои, которые окончились поражением армии милитаристов. Несколько десятков тысяч солдат было взято в плен. Противник частично бежал за Янцзы на Чжэньцзян. Чан Кай-ши тотчас же уехал в Нанкин, чтобы провозгласить себе победителем и поднять свой авторитет.

Так, наконец, успешно завершилась Нанкинская операция. Не буду подробно останавливаться на конечных результатах этих боев, подсчете трофеев и потерь и тактических методах, использованных при достижении победы над милитаристскими войсками.

25 марта в беседе с начальником штаба главнокомандующего генералом Чжаном я изложил свои соображения о перспективе дальнейших военных действий. Необходимо было использовать сумятицу в рядах противника после поражения и организовать преследование его на широком фронте. Для этого менее пострадавшим частям Бай Чун-си, Хэ Ин-циня и Чэн Цяня следовало переправиться на левый берег Янцзы и гнать разбитого противника на север до Банбу. Это создало бы прикрытие для Нанкина и Шанхая и нормальные условия для движения пароходов по нижнему течению р. Янцзы, чтобы не повторилась история, случившаяся с пароходом «Память Ленина», который, как известно, 28 февраля на пути из Шанхая в Ухань был задержан шаньдунскими войсками у Нанкина. [214]

Ехавшие на этом пароходе жена М. М. Бородина и дипкурьеры были арестованы и под конвоем препровождены в Пекин, а команду парохода держали восемь месяцев в тюрьме. При приближении войск НРА к Нанкину шаньдунские головорезы затопили пароход. По этому маршруту намного скорее, чем через Гуанчжоу, можно было доставлять в Ухань военное снаряжение. Одновременно с преследованием противника передовыми частями НРА надлежало привести в порядок остальные войска восточного и центрального направлений. Надо было восполнить потери, провести ускоренную подготовку новобранцев, наладить снабжение, особенно боеприпасами.

Подготовив главные силы к началу мая, НРА могла бы перейти в наступление на трех направлениях, чтобы выйти к Лунхайской железной дороге. На западном направлении главный удар был бы нанесен по району Тяньцзинь-Пукоуской железной дороги. Однако этим планам не суждено было осуществиться.

Март 1927 г. был наполнен событиями, которые подготовили крутой поворот в развитии китайской революции. Я имею в виду мартовский пленум ЦИК гоминьдана и разгром союзной армии шаньдунцев и Сунь Чуань-фана в Нанкин-Шанхайском сражении. Пленум ЦИК гоминьдана, открывшийся 10 марта, на котором преобладали левые гоминьдановцы, был направлен главным образом против попыток Чан Кай-ши захватить политическую власть в стране, т. е. установить диктатуру. Пленум утвердил основным принципом управления страной коллективное руководство. Решением пленума были упразднены должности председателя ЦИК и председателя Военного совета. Вместо них создавались Президиум ЦИК и Президиум Военного совета. В резолюции подтверждался союз гоминьдана с Коммунистической партией Китая. Впервые были избраны коммунисты на министерские посты: Су Чжао-чжэн — министром труда и Тань Пин-шань — министром земледелия. Далее в резолюции подчеркивалось стремление гоминьдана поддерживать революционное движение рабочих, крестьян и ремесленников за улучшение экономических условий.

Решения пленума напугали гоминьдановское болото. На словах Чан Кай-ши признал решения пленума и обязался им подчиняться, на деле же он не подчинился и стал сколачивать антипартийный и антиправительственный блок военщины и буржуазных элементов, которые боялись революционного движения.

Раскольническая деятельность Чан Кай-ши особенно усилилась на заключительном этапе Нанкинской операции. 15 марта ночью он неожиданно уехал в Цзюцзян (по-видимому, чтобы не присутствовать на пленуме гоминьдана), а [215] оттуда также внезапно — в Аньцин. Этот город был неудобным местом для командного пункта главкома: находился на фланге фронта главных сил НРА и к тому же отделен от них рекой. Значение этого пункта скорее было политическое — столица провинции Аньхуй, только что занятая войсками НРА. В Аньцине Чан Кай-ши проводил время на банкетах, на приемах различных делегаций, в отдалении от правительства, своих войск и штаба в Наньчане.

23 марта, получив известие о том, что Нанкин взят войсками НРА, Чан Кай-ши сразу же устремился туда. Эта частая перемена мест главкомом в самый разгар военных действий заведомо означала намерение Чан Кай-ши прервать всякие связи с правительством и войсками. Поездка Чан Кай-ши была предпринята не для решения военных вопросов, а для других целей, не имевших прямого отношения к его деятельности как военачальника.

В Нанкине

27 марта вечером наша группа прибыла на военном корабле в Нанкин и временно разместилась в предместье Сягуань. Кроме меня (исполнявшего обязанности заместителя Блюхера) приехали начальник разведки Струмбис, переводчик-китаевед М. И. Казанин, шифровальщик Зотов и советник по связи Корнеев (Кук). Позднее к нам присоединились жена Струмбиса и Д. Я. Даровская.

Несколько слов о Нанкине, одном из крупнейших городов Китая, административном центре провинции Цзянсу. Основная часть города (Цзяннань) расположена на правом берегу Янцзы, центральная часть, обнесенная стенами, отстояла на десять километров от реки. Другая часть города (Цзянбэй) расположена на левом берегу и, в свою очередь, состояла из городов Пукоу и Пучжэнь. Два острова на р. Янцзы образовали район Цзянсинь.

Нанкин — крупный речной порт, доступный морским судам, хотя и удален от Восточно-Китайского моря на 240 км, железнодорожными линиями связан с Тяньцзинем и Шанхаем. Выгодное положение Нанкина делает его важным торговым центром страны. В городе развивалась главным образом легкая промышленность (текстильная и пищевая). Нанкин — один из древнейших городов Китая. Он основан в эпоху Чжоу и с III в. н. э. был столицей ряда феодальных царств, а в 1368 г.—династии Мин. В нем сохранились места погребений древних царей, каменные изваяния воинов и фантастических животных.

Нанкин был известен и как культурный центр Китая, в нем имелось примерно восемь высших учебных заведений. [216]

После поражения Китая в «опиумной» войне 1842 г. был подписан Нанкинский неравноправный договор на борту английского крейсера «Корнвалис», по которому для англичан был открыт ряд портов Китая с правом посылать туда консулов и был передан Англии остров Гонконг (Сянган). Англия получила также концессии и сеттльменты для поселения иностранцев, которые к тому же пользовались правами экстерриториальности. Вскоре после заключения этого договора США и Франция последовали примеру Англии и навязали Китаю неравноправные договоры на тех же условиях.

Нанкин с 1853 по 1864 г. был столицей тайпинского государства. В революцию 1911 г. и в последующие годы он не раз был одним из центров революционных выступлений китайского народа.

Чан Кай-ши несомненно учел историческое прошлое Нанкина, когда выбрал этот город центром своей заговорщической деятельности против Уханьского правительства. Впоследствии он стал столицей чанкайшистского правительства. Прибыв в Нанкин, Чан Кай-ши развил кипучую деятельность: то совещания с генералитетом и представителями провинциальных властей, то поездка в Шанхай, то переговоры с местными финансовыми тузами и местными властями, чтобы выжать побольше средств на содержание непомерно раздутой армии.

В Наньчане Чан Кай-ши заверял в своих публичных выступлениях об отречении от диктаторских прерогатив и передаче финансовых и снабженческих дел в руки правительства и Военного совета. На самом деле он и не думал отказываться от диктаторства. В Нанкине и во время поездки в Шанхай он положил много сил на то, чтобы укрепить свое могущество.

Главными его помощниками были Бай Чун-си и Ли Цзи-шэнь. Они сообщили Ван Цзин-вэю, что отказываются ехать в Ханькоу на конференцию, а Чан Кай-ши в выступлении 5 апреля объявил членов правительства и ЦИК гоминьдана самозванцами. 7 апреля он разогнал представителей Главного политического управления НРА, заявив, что не признает самостоятельности политотдела.

Выступления идеологов контрреволюционной группировки были подготовлены им и сопровождались целым рядом практических шагов. Прежде всего Чан Кай-ши стремился упрочить свое военное положение в Нанкине. Он увеличил численность своих вооруженных сил и улучшил их стратегические позиции. С этой целью он удалил на левый берег Янцзы, в район Пукоу, неугодные ему 2-й и 6-й корпуса, поддерживавшие Уханьское правительство, а дивизии 1-го корпуса (1, 2, 3, 14, 21 и 22-ю) перебросил на их место.

Командир 2-го корпуса генерал Лу Ди-пин 5 апреля вечером, [217] получив четвертую телеграмму от главкома о переброске в Пукоу и не надеясь больше на поддержку командира 6-го корпуса Чэн Цяня, согласился выполнить этот приказ. Советник И. Я. Зенек рекомендовал ему подождать директив номинального командира корпуса и председателя Уханьского правительства генерала Тань Янь-кая, но, не имея на то указаний Блюхера, не настаивал. В это время неожиданно ко мне пришел командир 6-го корпуса Чэн Цянь и просил совета, как быть с приказом главкома о переправе 6-го корпуса. Я спросил его, есть ли у него какие-либо указания правительства на этот счет. Чэн Цянь ответил отрицательно. Тогда я сказал, что главком полномочен отдавать военные приказы, а мы, как солдаты, обязаны их исполнять, другого мнения быть не может.

Еще раньше, до встречи с Чэн Цянем, я беседовал с Чан Кай-ши по этому поводу. Я советовал главкому задержать дивизии 6-го корпуса в Нанкине, поскольку они понесли большие потери в недавнем сражении и нужно время, чтобы восстановить силы и восполнить недостаток в военном снаряжении, особенно в боеприпасах. Чан Кай-ши резко отклонил мое предложение, заявив, что в других войсках потерь не меньше, чем в 6-м корпусе. Примерно в это же время состоялась встреча представителя ЦК Коммунистической партии Китая, побывавшего проездом в Нанкине, с нашими советниками, на котором он возражал против недоверия Чан Кайши. Одновременно он предупреждал быть готовыми к любой неожиданности. В борьбе за власть между Уханьским правительством и Чан Кай-ши было очень важно, на чьей стороне окажутся 2-й и 6-й корпуса.

Возможно, если бы тогда в Нанкине присутствовал В. К. Блюхер, то благодаря его авторитету у Чан Кай-ши и некоторых китайских генералов раскол в правительстве и НРА затормозился и было бы найдено какое-то компромиссное решение. В общем, Уханьское правительство потеряло инициативу. Никто из членов правительства не прибыл в Нанкин немедленно после его захвата, чтобы взять в свои руки управление завоеванными провинциями и не допустить, чтобы Чан Кай-ши превысил свои функции высшего военного руководства. Никто не отдал распоряжения командиру 6-го корпуса Чэн Цяню защитить власть правительства в Нанкине. Пассивность Уханьского правительства облегчила Чан Кай-ши привлечение на свою сторону высшего командного состава и в конце концов захват политической власти.

В Нанкине я встретил командира 17-й дивизии (6-й корпус) генерала Ян Чу-гуана, с которым работал в Хэнаньской военной школе в 1925 г. В беседе с ним мы коснулись вопросов внутренней политики. Генерал Ян Чу-гуан как бы между прочим сказал: «Я иду туда, куда ведет нас командир [218] корпуса генерал Чэн Цянь. Его политику я разделяю и за ним следую». Неделю спустя я узнал, что Чан Кай-ши, возвратясь из Шанхая, где ему удалось получить заем в 15 млн. долл., щедро одарил своих генералов. В числе награжденных называли я Ян Чу-гуана, которому дали 15 тыс. долл. и легковую машину.

Вскоре (23 апреля) я снова увиделся с Ян Чу-гуаном. Из разговора выяснилось, что теперь этот генерал перестал понимать правительство в Ханькоу, зато политика Нанкина ему ясна и он ее разделяет. Он считал, что Бай Чун-си — дельный человек, который энергично и толково выполнял поручения главкома. Затем он рассказал, что начальник штаба корпуса обращался к генералу Чэн Цяню (командиру корпуса), находившемуся в Ханькоу, и спрашивал его распоряжений. Большинство командиров хотели, чтобы Чэн Цянь примирил оба течения НРА, поскольку и главком и Бай Чун-си относились доброжелательно к 6-му корпусу.

Эти беседы окончательно убедили меня в том, что 6-й корпус наверняка перейдет на сторону главкома, а это, пожалуй, были самые надежные войска Уханьского правительства.

Оценивая силы обеих сторон, сосредоточенные в нижнем течении Янцзы, надо отметить, что главкому, а вернее Бай Чун-си, бывшему душой этого заговора, удалось объединить все контрреволюционные силы неомилитаристов. Вскоре выявился их состав: весь 1-й корпус, т. е. 1, 2, 3, 14, 21 и 22-я дивизии, что составляло два-три обычных корпуса; затем 7, 18, 26, 27 и 40-й корпуса. 20 дивизиям сторонников главкома Уханьское правительство могло противопоставить в этом районе только пять-шесть дивизий 2-го и 6-го корпусов.

Кроме того, против войск Уханьского правительства выступила сильная мукденская группировка, включавшая шесть полноценных корпусов, по 12—15 тыс. человек в каждом, а войскам главкома противостояли наполовину разбитые шаньдунцы.

Чан Кай-ши, добившись численного превосходства преданных ему вооруженных сил и выгодного стратегического положения их, отправив на левый берег неугодные ему 2-й и 6-й корпуса и колеблющиеся 14-й и 17-й корпуса, открыто обвинил правительство и ЦИК гоминьдана в самозванстве и потребовал подчинения только ему.