Брежневская культурная политика

 

Культурная оттепель, начавшаяся после смерти Сталина, не перешла в лето. Кампания против нобелевского лауреата Бориса Пастернака и его романа «Доктор Живаго» в конце 1950-х годов показала, что партия не намерена отступаться от своей идеологической монополии. Отставка Никиты Хрущева в 1964 году означала отказ от всяческих надежд на либерализацию. Два политических процесса середины 1960-х годов еще более ограничили писательскую свободу. Будущий нобелевский лауреат Иосиф Бродский был осужден за «тунеядство» и выслан из Ленинграда в северную деревню, а Андрей Синявский и Юлий Даниэль, осмелившиеся под псевдонимами опубликовать неподцензурные произведения на Западе, осуждены на семь и пять лет лагерей за «антисоветскую деятельность». Александру Солженицыну, которого после первой же публикации в 1961 году приветствовали как великого носителя истины, уже через пять лет запретили печатать свои разоблачения сталинской эпохи. В 1970 году пал последний бастион оттепели, журнал «Новый мир», когда его главный редактор Александр Твардовский вынужден был оставить свой пост.

В области детской литературы не происходило столь драматичных событий. Журнал «Юность», правда, пострадал, когда в 1969 году нескольких ведущих писателей времен оттепели исключили из редакции, однако к этому времени «Юность» уже перестала быть форумом молодежной литературы. По сравнению с литературой взрослой, волна эмиграции 1970-х и 1980-х годов не нанесла детской литературе значительного ущерба. Анатолий Кузнецов, Анатолий Гладилин и Василий Аксенов перестали писать для юношества раньше, чем решили покинуть Советский Союз. Рахиль Баумволь вынуждена была эмигрировать в Израиль в 1971 году. После отъезда ее книги были изъяты из библиотек, а имя вычеркнуто из советской литературы. Опубликовавшего к этому времени несколько детских книг Владимира Марамзина (р. 1934) арестовали в 1974 году, а через год предложили покинуть страну. Юз Алешковский (р. 1929), тоже автор нескольких книг для детей, эмигрировал в 1979 году.

Тем не менее, изменения в советском культурном климате не могли не сказаться на детской и подростковой литературе. Снова поднялись голоса, призывающие вернуться к принципам социалистического реализма. Критик Владимир Николаев потребовал в 1969 году от писателей «гражданственности». Герои детских книг должны быть сильными, активными, верить в идеалы, а не превращаться в «выдумщиков» и «фантазеров», которые угрожают заполонить собой детскую литературу[592]. Жизнеутверждающий оптимизм оттепели был уже во многом потерян, но все же нельзя было вернуться назад к эстетике и идеологии сталинского времени. Тревожные признаки застоя были налицо: средний возраст активных писателей заметно повысился, в семидесятых и восьмидесятых самые молодые известные писатели принадлежали к поколению, рожденному в начале сороковых и начавшему писать в начале шестидесятых. Молодым авторам становилось все труднее пробиться в печать в ситуации, когда издатели предпочитали иметь дело с проверенными, заслуженными именами.

Съезды писателей окончательно перестали быть местом обсуждения проблем – главной задачей была демонстрация единства взглядов. Новые веяния давали о себе знать в бесконечном восхвалении речи нового генерального секретаря партии Леонида Брежнева, произнесенной им в 1968 году. Брежнев обратился к всесоюзному съезду учителей, объясняя, чего партия ждет от писателей:

В художественном творчестве неизбежно многообразие стилей, приемов, жанров. Мы выступаем против попыток нивелировать индивидуальные особенности художников. Партия и народ желают только одного: чтобы художественные произведения отражали правду жизни, раскрывали величие героического подвига советского народа, воспитывали всех людей в духе высоких идеалов коммунизма и помогали им осуществлять эти идеалы. (Аплодисменты.) Конечно, это не исключает показа трудностей, отрицательных явлений, ошибок. Однако художественное изображение глубинных процессов жизни с ее противоречиями, борьбой нового со старым ничего общего не имеет с односторонним показом одних только теневых сторон, которые выдаются нашими противниками чуть ли не за вершину «свободного» художественного творчества[593].

Утверждение, что Коммунистическая партия – доброжелательный защитник литературы, не вызвало никаких протестов, словно не было предыдущих сорока лет, продемонстрировавших, как эта защита осуществляется на практике. Основное противоречие социалистического реализма также оставалось неразрешенным: с одной стороны, писателей призывали к правдивому изображению действительности, с другой стороны, существовало нормативное определение этой самой действительности. Писатели и критики не заостряли внимание на таких дилеммах, довольные тем, что Брежнев мимоходом оценил советскую детскую литературу «на отлично». На Пятом съезде писателей РСФСР в 1980 году Анатолий Алексин закончил свою речь цитатой из Брежнева, восхваляющего советскую детскую литературу за то, что она всегда учила детей «справедливости, трудолюбию, мужеству, стремлению жить в мире и дружбе со всеми народами»[594]. Истинно советский писатель, конечно, гордился такой высокой оценкой партии.

В конце 1970-х годов культ Брежнева достиг пика. Было практически невозможно обсуждать детскую литературу, не приводя цитат из речей генерального секретаря. Журнал «Детская литература» регулярно печатал портреты вождя. Мемуары Брежнева были опубликованы в издательстве «Детская литература», и на Всесоюзном съезде учителей в 1978 году Сергей Михалков советовал слушателям использовать их в своей работе, поскольку они могли помочь писателям выковать «солдат партии». В современной советской детской литературе, жаловался Михалков, не хватает талантливых произведений о «героическом пути советских людей», о партии Ленина и о комсомоле[595].

В 1969 году Коммунистическая партия и Совет министров приняли резолюцию под названием «О мерах по дальнейшему развитию советской детской литературы». После обычных похвал «высокому художественному уровню» и признания якобы существующей важной роли советской детской литературы в мире последовала критика: тиражи не такие большие, как нужно, оформление страдает, и, кроме того, «недостаточно создается и выпускается высокоталантливых произведений о героическом пути советского народа, о ленинской партии, о комсомоле»[596]. Резолюция призывала писателей расширить круг тем и поднять художественный и идеологический уровень. Одна из наиболее важных задач – создание большего количества книг для юношества о жизни и деятельности Ленина. Конкретными результатами резолюции были две новые премии в области детской литературы – хорошо проверенный способ регуляции литературного процесса.

Стало больше детских журналов. В 1968 году начал выходить «Колобок», в 1983-м – журнал «Миша». Оба предназначались для дошкольников и могли похвастаться хорошими цветными иллюстрациями и вложенными гибкими пластинками. Среди старых журналов тираж «Веселых картинок» достиг девяти миллионов экземпляров, а «Мурзилки» – пяти миллионов. У детей от 11 до 13 лет был свой, давно уже существующий ежемесячный журнал «Пионер».

 

Трудная юность

 

Литературно-социологическое исследование, проведеное в начале 1970-х годов, показало, что книги про войну, «патриотическая литература», как они назывались в Советском Союзе, занимали прочное положение у читающей советской молодежи. Даже девочки двенадцати-четырнадцати лет предпочитали читать о волнующих событиях и героической гибели во время Великой Отечественной войны[597]. Написанные в сороковых годах книги стали классикой, но и современные писатели спешили удовлетворить спрос. Среди новых книг о войне можно назвать «Присутствие духа» (1969) Марка Бременера и «Живи, солдат» (1969) Радия Погодина.

Вместе с тем постоянное возвращение к военной теме также стало объектом критики. В поразительной статье «Детская литература и гуманизм» известный специалист по детской литературе Мирон Петровский (р. 1932) говорил об «антигуманных тенденциях» в произведениях о войне. Книги, в которых юные герои отдали свою жизнь в битве с врагом, провокационно назывались «апологией маленького камикадзе», восхваляющей скорее «героическое самоубийство», чем «героическое деяние»[598]. Статья так и не была опубликована: набор сборника «Детская литература – большая и маленькая» с этой статьей рассыпан в 1968 году по решению Пленума Союза писателей РСФСР.

Попытка оторваться от генеральной линии и посмотреть на события Великой Отечественной войны с новой точки зрения была сделана Булатом Окуджавой (1924 – 1997) в повести «Фронт приходит к нам» (1967). Во многих песнях и стихах этого хорошо известного барда уже можно было уловить антиавторитарный и пацифистский тон. В начале войны двое мальчишек, герои повести, мечтают уйти на фронт и скакать на врага с шашками наголо, как легендарная конница Буденного. Но вместо этого фронт приходит к ним. Мальчикам придется увидеть, как отступает Красная армия, а за ней толпы испуганных беженцев. Они становятся свидетелями эгоизма и корыстолюбия гражданского населения в критический для страны момент.

От лица своего молодого героя писал и Альберт Лиханов (р. 1935), заметная фигура среди новых реалистов. Лиханов, по профессии журналист, стал писать для детей и юношества в начале 1960-х годов. Его наставниками были Лев Кассиль и Анатолий Алексин. В первых и лучших его книгах говорится о советских семьях во время и сразу после войны. «Семейные обстоятельства» – название трилогии, объединяющей произведения, которые можно читать и по отдельности: «Чистые камушки» (1967), «Лабиринт» (1970) и «Обман» (1973). Для героев Лиханова дорога к зрелости и независимости тяжела – родители не соответствуют высоким и бескомпромиссным требованиям доброты и справедливости, предъявляемым детьми. Вместо этого дети видят себялюбие, подлость и бессердечие.

Любимый отец в повести «Чистые камушки» становится спекулянтом во время войны. Он воевал на фронте и поэтому решил, что имеет право на компенсацию, пусть даже полученную бесчестным путем. В «Лабиринте» раздор в семью вносит бабушка, вынуждая зятя бросить жену и детей. В последней части, названной «Обман», мальчик узнает, что его отец не погиб геройской смертью, а влачит мелкобуржуазное существование в том же самом городе, где живут они с матерью. Все его представления о пропавшем отце оказываются ложью.

Во второй трилогии Лиханова, «Музыка», конфликт не такой болезненный. Тема всех трех повестей – «Музыка» (1968), «Крутые горы» (1971) и «Деревянные кони» (1971) – следы войны в душе детей. Лиханов включал в повествование некоторые собственные воспоминания раннего детства о жизни в тылу. Событий в книге немного, в основном она заполнена диалогами и размышлениями самого ребенка. Грусть по отцу, ушедшему на войну, и постепенное понимание трагической сути войны составляют содержание повести «Крутые горы», а герой третьей части трилогии учится думать не только о себе, но и сочувствовать страданиям других.

Тон следующих книг Лиханова более сентиментален. «Мой генерал» (1975), «роман для детей младшего возраста», рисует идеализированный портрет генерала старой закалки, а «Солнечное затмение» (1977) рассказывает о дружбе девочки-инвалида и сына алкоголика. В 1970-х годах Лиханов начал писать и для взрослых, демонстрируя особый интерес к теме образования. Основанная на переписке с взрослыми и юными читателями «Драматическая педагогика» (1985) обсуждает отношения в семье. В советской культурной жизни Лиханов занимал важную позицию, и его книги часто получали литературные награды, например премию Ленинского комсомола (1976) и государственную премию РСФСР имени Н.К. Крупской (1980). После смерти Агнии Барто Лиханов был избран председателем Ассоциации деятелей литературы и искусства для детей и юношества, – должность, которую Барто занимала долгие годы. Организация ставила своей целью информировать зарубежную публику о принципах эстетического воспитания в Советском Союзе.

Как и Лиханов, Анатолий Алексин постепенно отдалился от своих первоначальных читателей. В таких повестях, как «Звоните и приезжайте!..» (1971), «Позавчера и послезавтра» (1974) и «Третий в пятом ряду» (1975), он углублял проблематику своих ранних работ. Психологические портреты усложнялись, стиль становился более выразительным, юмор приобретал иронические обертоны. В середине 1970-х годов Алексин ушел из детской литературы, хотя советские критики по привычке продолжали помещать его в категорию детских писателей. Утвердился и его официальный статус – он получил премию Ленинского комсомола, премию Крупской, Государственную премию СССР (1978) и Международную премию социалистических стран имени Горького (1980). К своему шестидесятилетию в 1984 году Алексин удостоился Ордена Ленина. В 1993 году Алексин неожиданно уехал из России и по приглашению бывшего премьер-министра Ицхака Рабина поселился в Израиле.

Современник Алексина Михаил Коршунов (1924 – 2003) начал писать в 1950-е годы, но не получал признания до 1970-х. Его многочисленные рассказы, повести и роман для юного читателя охватывают всю историю Советского Союза. Темы – от войны до первой любви, герои – от учеников технических училищ до студентов консерватории. Для более младших читателей Коршунов написал забавные школьные повести «Трагический иероглиф» (1966) и «Караул! Тигры!» (1973). Он удостоился нескольких литературных наград, но его умело и тонко написанные книги, по-видимому, так и не завоевали широкой популярности. Последние его произведения, созданные в 1990-е годы в соавторстве с женой, рассказывали о трагической истории московского Дома на набережной, где в 1930-е годы жила советская политическая и артистическая элита.

Владимир Амлинский (1935 – 1989), один из «детей двадцатого съезда партии», дебютировал в 1958 году в журнале «Юность», но уже в первом его рассказе «Станция первой любви» критики увидели черты, отличающие его от современников. Первая любовь и извечная драма любовного треугольника описаны сладостно-горьким, лирическим тоном, напоминающим о прозе эмигранта Ивана Бунина, последнего представителя дореволюционного русского реализма.

Первое более длинное произведение Амлинского «Тучи над городом встали» (1964) рассказывает о взрослении во время войны. Рассказчик-подросток эвакуирован, его мир раскололся на куски. Родители разошлись, новые одноклассники к нему относятся враждебно, между ним и отцом расширяется пропасть. Ему необходимо вырасти как можно быстрее. Василий Аксенов называл эту книгу портретом своего поколения. В хвалебной рецензии он писал, что Амлинский изобразил «тучу над нашим детством»[599].

В «Жизни Эрнста Шаталова» (1968), повести, написанной в документальном стиле, дается героический портрет подростка, получившего травму во время хоккейного матча. Постепенно у него развивается паралич. Но юноша не теряет воли к жизни и продолжает учебу, несмотря на то, что не может встать с постели. Его пример служит товарищам уроком внутренней силы. Очевидна связь этой повести с судьбой ветерана войны и писателя Николая Островского и с произведением Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» о несгибаемом летчике-истребителе времен Великой Отечественной войны. Полевой, в тот период редактор журнала «Юность», высоко оценил повесть Амлинского и писал о ее герое Шаталове: «Он и уходит из жизни не как страдалец, оплакивающий свою горькую судьбу, а как сильный человек, полный замыслов и несвершенных планов»[600]. Эта повесть учила советскую молодежь жить полной жизнью в любых обстоятельствах, даже самых трудных.

Амлинский уделял много внимания подростковой преступности. Этой же проблеме он посвятил повесть «Возвращение брата» (1973), в которой слабовольный мальчик, безотцовщина, после войны попадает в банду и получает долгий тюремный срок, который отбывает в трудовой колонии. В повести изображены его выход на свободу и встреча с младшим братом. Амлинскому важно было подчеркнуть возможность морального возрождения. Герой повести вспоминает о тех людях, которые когда-то оказали на него положительное влияние. В последних своих книгах Амлинский писал уже не о молодежи; зато он снова, как раньше, обращался к судьбе своего поколения в повестях «Нескучный сад» (1979) и «Ремесло» (1983). Последняя повесть была позднее переименована в «Борьку Никитина».

У советских пионеров в возрасте от десяти до четырнадцати всегда были собственные писатели, повествующие о школьной жизни, о семье, о пионерских делах и развлечениях. Начиная с 1960-х годов одним из этих авторов стал Владислав Крапивин (р. 1938). Писатель всегда тесно общался с подрастающим поколением, был лидером детского отряда в Свердловске, и этот опыт ярко отражается в его книгах. Действие повести «Оруженосец Кашка» (1966) происходит в пионерском лагере. Крапивин тонко изображает неожиданную дружбу между некоронованным королем лагеря, победителем турнира по стрельбе из лука, и его «оруженосцем», ничем не примечательным мальчиком Кашкой. Книга прославляет верную дружбу и защиту слабых.

Речь Крапивина на Съезде писателей РСФСР в 1970 году звучала как манифест. Ему важно было, чтобы и дети проникались гражданским духом и вносили свой вклад в общее дело. Крапивин объяснил, какие герои нужны детям:

Мне кажется, что они хотят видеть сейчас не идеального мальчика, к которому призывают некоторые критики, и не этакую сильную личность двенадцати лет от роду (а были и такие мнения в критике). Они хотят видеть в героях современных книжек своих товарищей, таких же школьников, которые могут увлекаться играми, порой несбыточными мечтами, ошибаться, иногда получать двойки и, может быть, плакать от обиды. Но в серьезных вопросах оставаться твердыми и принципиальными. Они не должны проходить мимо подлости, они не должны забывать о чести, они должны быть именно нашими, советскими ребятами, гражданами нашей страны[601].

Именно такого героя мы видим в трилогии «Мальчик со шпагой» (1973 – 1975). Сережа Каховский – член клуба «Эспада» – равняется на трех мушкетеров. Он верит в добро и честность, он всегда готов сражаться за справедливость. Ему приходится сталкиваться не только с безжалостными хулиганами, отбирающими деньги у младших школьников, но и с завистливыми взрослыми, которые хотят отнять у детей клубное помещение. Учителям кажется, что Сережа слишком своеволен и упрям. Крапивин удерживает внимание читателя глубокими конфликтами и повествованием, где преобладают диалоги.

Крапивин также является автором многих книг в жанре фантастики. В одном из сказочных рассказов сборника «Летящие сказки» (1978) мальчик охотится за потерянным кораблем в бутылке и попадает в волшебный мир. В другом рассказе из той же книги мечта о ковре-самолете превращается в реальность. Главное – хотеть и верить, тогда все сбудется. На глубинном уровне эта книга о ностальгии взрослого рассказчика по детским фантазиям и приключениям.

Из писателей 1960-х годов Медведев и Томин продолжали плодотворно работать и в брежневскую эпоху, теперь главным образом в рамках реалистической прозы. Валерий Медведев пытался повторить успех своей повести «Баранкин, будь человеком!», однако повесть «Сверхприключения сверхкосмонавта» (1977) о другом школьнике с тем же именем не удалась. Сатирическому портрету самоуверенного всезнайки Баранкина недоставало непринужденности и юмора ранней повести. Более высокого уровня книга «Свадебный марш» (1974) – история о первой любви.

Юрий Томин нарисовал интересную картину жизни маленького городка на Карельском перешейке в повести «Витька Мураш – победитель всех» (1974). Отец мальчика – любитель выпить, мать постоянно ворчит, а безработная сестра влюбляется в длинноволосого бездельника. В центре повести, сам по себе, стоит Витька. Ложный покой провинциального городка нарушается с появлением в школе нового учителя, который помогает ученикам разобраться в сложных жизненных ситуациях.

Одна из самых важных детских книг 1970-х годов – замечательная школьная повесть Владимира Железникова «Чучело» (1981), первоначально опубликованная под названием «Всего-то несколько дней». Некоторые художественные недостатки полностью искупаются серьезностью этических проблем, поднимаемых автором. Героиня, Ленка Бессольцева, берет на себя чужую вину, но весь класс объявляет ей бойкот. Никогда раньше в советской прозе жестокость коллектива по отношению к отщепенцу, не говоря уже о таящемся в детях злом начале, не получали такого беспощадного освещения. Столкнувшись с трагедией, произошедшей в седьмом классе провинциальной школы, взрослые, будучи слишком заняты собственными проблемами, закрывают глаза на конфликт. «Чучело» задумывалось как пьеса, но именно фильм, снятый по повести в 1983 году, обеспечил окончательный успех этой книге Железникова.

Среди многочисленных книг Сергея Иванова (1941 – 1999) повесть «Ольга Яковлева» (1976) обычно считается одним из его лучших произведений. Главный персонаж, девятилетняя девочка-сирота, изображается современной положительной героиней. Иванов часто писал о детях и подростках, сталкивающихся с трудным жизненным выбором. В его книгах звучит тревога по поводу развала семьи в современном обществе. В школьной повести «Его среди нас нет» (1985) Иванов следовал примеру Железникова, показывая отрицательные черты в самих детях. Школьница Таня жаждет властвовать над другими и вместе с тем мечтает разгадывать тайны и преступления. Ее почти гипнотическое влияние на одноклассников ни к чему хорошему не приводит, так как Тане не хватает доброты и умения найти правильный подход к людям. Когда с преступлениями борются преступными методами, представители правосудия сами превращаются в преступников. Иванов обращался к важной теме, но слишком сильный голос повествователя и отсутствие чувства формы ослабляли результат.

Иванов также внес свой вклад в деревенскую прозу, важное литературное направление 1970-х и 1980-х годов не только в литературе для взрослых. Такие писатели, как Виктор Астафьев, Василий Белов и Владимир Крупин, тоже адресовали некоторые свои произведения молодежи, но юных читателей не слишком интересовали ностальгия по ушедшему времени и лирические зарисовки природы. Попытки познакомить городских детей с тяжелой работой сельских мальчишек и девчонок, помогающих взрослым окучивать картошку и полоть огород, были явной идеализацией и «лакировкой действительности». Это особенно очевидно в рассказе Сергея Иванова «Буренка, Ягодка, Красотка» (1977), описывающем гармоничный и мирный день старика-колхозника. Не забыл Иванов и о БАМе – строительстве новой Байкало-Амурской магистрали. Романтика советской молодежной стройки чувствуется в «Дереве счастья» (1983), но у Иванова не хватает личной заинтересованности в теме.

 

Генеральная линия

 

В идеологической литературе по-прежнему много усилий тратилось на объяснение детям принципов коммунизма и преимуществ советского строя. Пропагандисты партийных съездов, в том числе Мария Прилежаева и Анатолий Алексин, прославляли исторические, как им казалось, партийные резолюции. Перу Прилежаевой принадлежит книга «На Двадцать четвертом съезде» (1971), а Алексин является автором книги «Дорогой народного счастья» (1976). Принятие брежневской конституции в 1977 году побудило Зою Воскресенскую к изданию сборника журналистских очерков для детей о партии и советском правительстве «Слово о великом законе» (1977). Евгений Пермяк популяризировал советскую историю, идеологию и основы гражданственности в книге «Наше государство» (1977).

Продолжал процветать культ Ленина. К столетию со дня его рождения Воскресенская опубликовала книгу «Дорогое имя» (1970), а Прилежаева – «Жизнь Ленина» (1970). Десятью годами позже, в 1980 году, было принято решение выпустить десятитомник ленинианы для юного читателя. На писательских съездах громко аплодировали издателям за такое начинание. Некоторые писатели из кожи вон лезли, чтобы прославить основателя советского государства. В 1970 году Агния Барто критиковала одного коллегу за то, что в его детской книге Ленину приписывалось изобретение практически всех игр, в которые играли современные советские дети[602].

Повесть «Там вдали, за рекой» (1967) Юрия Коринца (1923 – 1989) подняла идеологическую прозу на новую высоту. Книга получила первую премию на конкурсе детской литературы в честь семидесятилетия советского государства. Опираясь на биографию своего отца, Коринец рисовал привлекательный портрет старого большевика, который сражался в Гражданскую войну, в 1920-х годах служил дипломатом, участвовал в коллективизации и индустриализации в сталинскую эпоху, а теперь готов передать коммунистическое наследие юному поколению. Большой террор и трагическую судьбу большевистской старой гвардии (отец Коринца был расстрелян в 1938 году, а мать сослана в Сибирь) автор обходит в книге полным молчанием.

В повести и ее продолжении «В белые ночи у костра» (1968) практически нет сюжета, но романтическое настроение, живые портреты героев и юмор помогают оживить повествование. Лучшие страницы посвящены красоте природы русского Севера, рыбалке, охоте, встречам с дикими зверями и путешествиям по тайге, вдоль великих рек.

Две следующие повести Коринца – «Привет от Вернера» (1972) и «Песня Гизи» (1974) тоже можно рассматривать как дилогию. Время действия – двадцатые годы, место – Москва и Берлин. Тот факт, что героя зовут, как и автора, Юрием, и ему в 1929 году шесть лет, показывает, что сюжет, по крайней мере частично, основан на собственном детстве писателя. Это время идеологической подготовки к пионерским слетам, первомайским демонстрациям, встречам с истинными коммунистами, столкновениям с классовыми врагами. В центре повести «Володины братья» (1975) – оправдание безжалостной кампании раскулачивания во время коллективизации. Одиннадцатилетний Володя узнает от деда, что для строительства коммунизма пришлось избавиться от зажиточных крестьян. Володины «братья» – дикие обитатели сибирской тайги, от муравьев до медведей, с помощью которых он находит дорогу через дремучий лес к любимому дедушке.

Книги Коринца были переведены на европейские языки, рекомендованы ЮНЕСКО, приобрели популярность в скандинавских странах, в Финляндии, удостоились наград в Голландии и Италии. Одна из причин такого успеха заключалась в том, что в переводах политические и идеологические места были, с разрешения автора, ослаблены или даже исключены из текста. Таким образом, западная аудитория принимала Коринца только в качестве любителя природы, который, кроме того, талантливо изображал дружбу между поколениями. В Советском Союзе Коринец оставался стойким коммунистическим автором, придерживающимся гайдаровских традиций. Только в книге для взрослых «Вся жизнь и один день» (1983) он решил наконец правдиво рассказать всю историю своего прошлого. В романе звучит сильное разочарование, присутствует фиксация на смерти. Верность автора первому поколению большевиков с их идеализмом и мечтами растворилась без остатка, и совесть писателя заставляет его просить прощения у всех тех, кто был убит во имя мировой революции и коммунистической идеологии.

Единственное произведение Коринца, которое все еще, возможно, будут читать после распада Советского Союза, это повесть «Самая умная лошадь» (1976). В основе истории дружбы одинокого мальчика и лошади лежат воспоминания о детстве самого автора – сироты, высланного в Казахстан. Обоим немало досталось в жизни, но вместе им удается выжить. Разговоры мальчика с конем и сходство их судеб заставляют вспомнить повесть Чингиза Айтматова «Прощай, Гюльсары!» (1966).

Мария Прилежаева тоже старалась напомнить детям об идеологических основах советского государства. В повести «Зеленая ветка мая» (1975) она писала о девочке-сироте, которая попадает в монастырь незадолго до революции 1917 года. Там ее окружают фанатизм и лицемерие, мир убогих душ, но Октябрьская революция позволяет ей избежать страшной участи монахини. Критик Владимир Разумневич (1928 – 1996) комментировал, что революция ворвалась в жизнь девочки, «как весенний ветер обновлений, как долгожданный солнечный май, осветивший путь к счастью, добру и справедливости»[603]. Девочка становится учительницей в деревне и с помощью брата-большевика постепенно делается хозяйкой своей жизни. Сам Разумневич тоже сочинительствовал с 1950-х годов, его перу принадлежат идеологически правильные, но захватывающие повести для юношества о революции и Гражданской войне. В брежневские годы он дважды получал награды за свои детские книги.

В повести «Консул» (1971) Зоя Вокресенская занималась политической пропагандой под видом интернационального воспитания. Основываясь на собственных воспоминаниях времен работы в советском посольстве в Хельсинки, она написала о Финляндии 1930-х годов. Местных коммунистов жестоко преследуют, русские эмигранты вынашивают заговоры против советской власти. Финские дети тайно учат русский язык, чтобы читать Ленина и узнать правду о Советском Союзе, государстве будущего. Главный герой, советский консул, борется за справедливость и истину в беззаконной «полуфашистской» Финляндии, а его жена (портрет самой писательницы) собирает данные о пребывании здесь Ленина.

Агния Кузнецова тоже не скупилась на пугающие картины капиталистического мира. В повести «Ночевала тучка золотая» (1971) мы встречаем советскую девочку, приглашенную родственником погостить в Западной Европе. Отвращение к увиденному пробуждает политическое самосознание героини, и она становится истинно советской патриоткой. С одной стороны, ей хочется вернуться домой как можно скорее, с другой – она мечтает дать бой негуманному капиталистическому миру.

Кузнецова написала также историческую трилогию, первая часть которой называется «Под бурями судьбы жестокой» (1979) и посвящена Пушкину и кругу его друзей. Любовь Воронкова пошла еще дальше вглубь времен, завершив литературную карьеру повестями из древней истории. «Юность Александра» (1971), в дальнейшем переименованная в «Сына Зевса», и «В глуби веков» (1973) рассказывают о жизни Александра Македонского от колыбели до могилы. В повести «Герои Саламина» (1975) Воронкова писала о битве при Саламине в 480 году до нашей эры. За доскональное знание истории Воронкова заслужила уважение специалистов.

 

Чебурашка и другие

 

В 1970-х годах детская и юношеская проза стала более проблемной, интеллектуальной и аналитической. Это, однако, не означало, что перестали писать сказки, фантастические и юмористические произведения. Было создано несколько шедевров и в этих жанрах. Важной темой того времени стало противопоставление «примирения и бунта» или «конформизма и индивидуализма». Не случайно повесть Сергея Михалкова «Праздник непослушания» (1971) одновременно опубликована в журнале «Пионер» для детей и в «Новом мире» для взрослых. Автор в юмористическом ключе рассматривал «лихие шестидесятые». С позиции председателя правления Союза писателей РСФСР Михалков показывал, что может произойти с непослушными, самовольными детьми – подразумевалось, слишком самостоятельными писателями, если они думают, что могут обойтись без старших, то есть партийного руководства. Дети получают свободу и независимость, но быстро понимают, что не могут существовать сами по себе, им придется примириться со взрослыми. Сам Михалков считал, что его книга внесет лепту в дискуссию о воспитании: он хотел напрямую показать, как важно растить детей так, чтобы они не замечали, что их воспитывают.

Угроза анархии сильна и в сказочной повести Ирины Токмаковой «Аля, Кляксич и буква А» (1967). Кляксич перепутал все буквы алфавита, и девочка Аля должна помочь найти злодея и навести порядок. Книга – оригинальное и развлекательное приключение, где самих детей призывают с помощью карандаша и линейки поймать виновника. Повесть написана для детей, которые только-только научились читать. Повесть «Счастливо, Иванушкин!» (1983) рассчитана на более старших. С приближением осени девочка из города не хочет прощаться с лошадью, а убегает в волшебный мир, где не надо расставаться с любимцем. Но уход в мир мечты окажется ненужным, так как родители уже договорились перевезти лошадь в город. Книга призывает детей не терять веры в родителей. Волшебник в книге прямо так и говорит: «Только никогда-никогда не говори про папу с мамой – “они”, как про чужих».

Когда интересы детей и взрослых не совпадают, как в популярной повести Юрия Коваля (1938 – 1995) «Недопесок» (1974), найти решение проблемы, удовлетворяющее обе стороны, нелегко. Наполеон III – свободолюбивый песец – убегает со зверофермы. Вся деревня – юмористическая галерея персонажей – участвует в поимке ценного зверя. Ситуация весьма драматична: дети принимают сторону зверька и укрывают его от взрослых. В глазах директора зверофермы песец представляет только материальную ценность, но детьми движет любовь к животным. Само собой разумеется, что компромисс невозможен, хотя автор и пытается предложить какое-то решение проблемы.

Политический подтекст «Недопеска» доступен только взрослым. В 1969 году Евгений Евтушенко написал стихотворение «Монолог голубого песца» – грустное послесловие к мечтам о свободе во время слишком короткой хрущевской оттепели. Голубой песец, символ бунта советской молодежи, убегает со зверофермы, но не может справиться с неограниченной свободой и, несчастный и измученный, возвращается в клетку. «Кто в клетке зачат – / тот по клетке плачет, / и с ужасом я понял, что люблю / ту клетку, где меня за сетку прячут, / и звероферму – родину мою». Повесть Коваля можно считать комментарием к стихотворению Евтушенко. Автор смотрит на события с точки зрения не только детей, но и зверя, красноречиво демонстрируя трудный выбор между безбедным житьем в неволе и ненадежной, пугающей свободой.

Симпатии Коваля остаются на стороне детей и в детективных повестях «Приключения Васи Куролесова» (1971) и «Пять похищенных монахов» (1976). В обеих книгах Вася Куролесов, храбрый и сообразительный деревенский парень, выслеживает банды воров и помогает милиции задержать преступников. Эти две повести явились новым поворотом для советской детской литературы. Раньше, когда дети в книгах сражались с преступниками, речь всегда шла о серьезной идеологической подготовке. Читатель должен был научиться бдительности в борьбе с врагами народа. У Коваля, писавшего для младших школьников, повествование расцвечено юмором. Тут нет никаких психологических тонкостей или подтекста, все преувеличено и стилизовано. Злодеи не слишком хитроумны, они легко попадаются в расставленные ловушки. В обеих повестях, однако, композиция, метафоры и поэтическое описание природы свидетельствуют о высоких художественных амбициях.

Одна из самых замечательных книг 1970-х годов – «Книжка про Гришку» (1977) Радия Погодина. В более ранних работах Погодина, таких как повесть «Шаг с крыши» (1968), уже наметилась склонность к фантазии. В истории про Гришку, тощего мальчугана с большими глазами, который проводит лето у дяди в деревне, автор полностью отдается полету воображения. Гришка – мечтатель с душой поэта, он живет в мире фантазии, где все возможно. Он разговаривает с животными и учится летать с воробьями. Он беседует со своим двойником и попадает в собственное будущее. С одной стороны, эта книга – философская аллегория битвы между добром и злом, с другой стороны, в ней есть элементы гротеска, пародии и сюрреализма, которые совершенно не поддаются интерпретации. Самые загадочные персонажи книги – говорящий козел Розенкранц, которого все угощают пивом в деревенской столовой, и его единственный друг – таинственный карась Трифон.