Переселение ведийских племен. . Первые гос-ва в долине ганга в VI- VI В. До Н. Э.

Несмотря на обширность ведийской литературы, включающей сотни и тысячи отдельных произведений, в течение многих веков она передавалась из поколения в поколение в устной форме и записана была довольно поздно. Расположить эти тексты в строгой хронологической последовательности не представляется возможным, хотя столетия несомненно отделяют наиболее ранние части «Ригведы» («Веды гимнов») от позднейших риутальных комментариев. Развитие Индии от ранневе-дийской к поздневедийской эпохе может быть обрисовано лишь в самом схематичном виде. При этом реконструкция первоначального общества индоариев во многом опирается на анализ лингвистического материала и сведений, относящихся к иранским народам, а история первой трети I тысячелетия до н.,э. восстанавливается с помощью не только ведийской литературы, но и эпоса. Период, определяемый обычно как «поздневедийский» (примерно IX—VII вв. до н. э.), с известным основанием может именоваться также «эпическим».

Судя по географическим названиям, встречающимся в «Ригведе», большая часть вошедших в нее гимнов составлена на территории Пенджаба. Ко времени создания поздневедийских текстов арии расселились уже по всей центральной части Индо-Гангской равнины. Эту область они стали считать «Срединной страной», или «Землею ариев», как особо священной и наиболее пригодной для совершения своих ритуалов. К жителям более восточных районов ведийские племена долгое время относились с предубеждением, считая их варварами. Территории вдоль среднего и нижнего течения Ганга тогда еще не были освоены индоариями. Археологические раскопки показывают, что здесь была распространена иная культура, чем в верховьях Ганга. Предполагают, что эта культура— «медных кладов и желтой керамики»— создана племенами группы мунда.

С областями верховьев Ганга и междуречья Ганга и Ямуны (Джамны) связан и сюжет эпической поэмы «Махабхарата». Основой ее повествования служит рассказ о династических распрях правителей из рода Куру. На стороне обеих соперничающих групп, согласно преданиям, выступали обширные коалиции племен, но все основные события происходили в пределах «Срединной страны». Анализ эпоса позволяет сделать важный вывод о том, что «ведийский период» не сводится к истории только индоариев. Многие прославленные эпические герои стояли во главе племен явно неарийского происхождения. О контактах ариев с местным населением свидетельствует и проникновение инородных слов. в язык поздневедийских текстов. По всей видимости, расселение индоевропейцев на Индо-Гангской равнине сопровождалось не простой ассимиляцией аборигенов, а значительно более сложными этническими процессами. В результате слияния племен различного происхождения создавалась единая культура. Об этом свидетельствуют и данные археологии—распространение по всей территории «Срединной страны» первой трети I тысячелетия до н. э. единообразной культуры так называемой серой расписной керамики.

В эпоху создания «Ригведы» у ариев еще не сложилось классовое общество и государство. В экономике их огромное место занимало скотоводство, главным образом разведение крупного рогатого скота. Именно об увеличении стад молили богов авторы ведийских гимнов. Мифы и легенды индоариев повествовали о том, как боги сражаются со своими противниками, отбирая у них бесчисленные стада коров.

В ведийском языке даже само слово «война» (гавишти) буквально означает «захват коров». Земледелию первоначально уделялось меньше внимания, хотя «Ригведа» неоднократно упоминает ячмень и некоторые сельскохозяйственные орудия.

Арии пользовались изделиями из меди и бронзы, жилища строили из тростника и глины. Встречается и слово, обозначавшее деревню,—полагают, однако, что первоначально оно относилось не к постоянному поселению, а к скоплению кибиток, временной стоянке скотоводов. Городов они не знали вовсе и тем словом, которое впоследствии значило «город», называли ограды, предназначенные главным образом для охраны скота.

Все литературные произведения, относящиеся к ведийской эпохе, повествуют о бесконечных конфликтах и кровопролитных сражениях. Многие гимны «Ригведы» посвящены подвигам воинственного бога Индры, который на трехколесной колеснице теснит своих противников и разрушает их ограды и укрепления, выгоняя бесчисленные стада тучных коров. Этот типичный для ведийской сакральной поэзии образ, очевидно, навеян земными порядками. Упоминания боевых колесниц и оружия из бронзы заставляют предполагать наличие профессиональных ремесленников, таких, как кузнецы, оружейники, плотники. Однако этот перечень весьма невелик, и практически все виды ремесленной деятельности сводились к обеспечению потребностей знати в военном снаряжении.

Социальная организация индоариев в период их расселения в Пенджабе, видимо, оставалась еще племенной. Во главе каждого племени стоял раджа—военный вождь и предводитель, опиравшийся на помощь сородичей и сравнительно немногочисленных слуг. Рядовые члены племени, носившие оружие, принимали активное участие в различного рода сходках, созывавшихся для решения общих дел. Среди полноправных представителей «народа-войска» распределялась и основная масса добычи, получаемой в результате постоянных межплеменных войн.

Уже в ранневедийскую эпоху засвидетельствован институт рабства, и слово «даса», в древнеиндийском языке обозначающее раба, встречается во многих ведийских гимнах. Однако в «Ригведе» так называют обычно не рабов, а враждебные ариям племена. Само развитие значения слова от «врага» к «рабу» позволяет предполагать, что в рабство первоначально обращали военнопленных. Впрочем, мужчины-рабы не только в ведах, но даже в эпосе упоминаются довольно редко. Значительно чаще речь идет о женщинах-рабынях, которых захватывали как военную добычу и превращали в наложниц и домашнюю прислугу. Желая подчеркнуть могущество и щедрость вождей—своих покровителей, древнеиндийские певцы говорят о том, что их сопровождали тысячи рабынь и множество прекраснейших девушек правители дарили друзьям и приближенным. Б целом социальная дифференциация в ранневедийское время была еще выражена довольно слабо.

В поздневедийскую эпоху происходили радикальные перемены в экономике, социальном и политическом строе Северной Индии. Значительно большее развитие получило земледелие. С помощью плуга с лемехом, изготовленным из твердых пород дерева, были распаханы обширные пространства Индо-Гангской равнины. Основной тягловой силой были волы, и разведению домашнего скота придавалось огромное значение. Молочные продукты составляли повседневную пищу, а по особо торжественным случаям—во время жертвоприношений и празднеств—устраивался забой скота, в том числе и коров (обычай вегетарианства в ведийский период еще не сложился).

Появилось железо, но оно, видимо, было дорогим и не отличалось высоким качеством. Из него изготавливали наконечники стрел и копий и другие виды оружия— широкого применения в хозяйстве железо еще не получило. Земледельцы поздневе-дийской эпохи строили свои дома из дерева и бамбука. Жилища, очевидно, различались по размерам и планировке в зависимости от социального положения их хозяев. Рядом с обыкновенными деревнями возвышались резиденции знати, окруженные валом или частоколом. Раскопки, проведенные в Хастинапуре и других местах, прославляемых «Махабхаратой», показали, что здесь действительно находились политические центры начала I тысячелетия до н. э. Однако описания пышных дворцов эпических героев совершенно не соответствуют позднееедийскому периоду. Археология убедительно доказывает, что образ жизни знати этого времени был еще весьма скромным.

Военные предводители, как и в эпоху «Ригведы», сражались на колесницах, запряженных лошадьми. Состязания в беге на колесницах были необходимой частью многодневных ритуалов, описанных в поздне-ведийских текстах. О легкой боевой колеснице речь идет и в древнейших эпизодах «Махабхараты». Правил ею возница, а стоявший рядом с ним царственный герой осыпал врага стрелами. Описание битв в эпосе сводится, по существу, к описанию поединков колесничных воинов, и лишь за спинами их угадываются массы пеших бойцов. Такая военная организация точно соответствовала и социальной структуре ведийского общества—на колесницах сражалась знать, а народ составлял ополчение.

Археологические находки «серой расписной керамики» свидетельствуют о дальнейшем развитии в начале I тысячелетия до н. э. профессионального ремесла. В поздневедийских текстах упоминается довольно большое количество различных ремесел, в том числе и таких, которые обслуживали повседневные нужды деревенского населения (например, горшечники, ткачи). Торговля все еще сохраняла мено-вый характер, но в качестве меры стоимости иногда фигурировали золотые шейные украшения (типа древнерусской гривны).

Источники начала I тысячелетия до н. э. продолжают говорить о племенах, но в это время можно четко обозначить ту область, которую занимало каждое племя. Население такой области часто было объединено не столько общностью происхождения и сознанием родственных уз, сколько территориальной близостью и подчинением одному вождю и правителю. В поздневедийский период место племенных союзов постепенно начинают занимать ранние государственные образования.

Религиозные и эпические произведения содержат довольно скудную информацию об основной массе населения. Свободные и полноправные земледельцы составляли оощины, каждая из которых охватывала одну или несколько деревень. Общинников объединяли не только соседские, но, как правило, и родственные связи, так как расселение происходило целыми кланами. Старейшины их традиционно пользовались огромным авторитетом. Наиболее важные дела решались на сходе, а главные обряды совершались от имени всей общины.

Часть деревенских жителей не обладала полнотою прав и потому не могла участвовать в сходах — люди, чуждые коллективу, не связанные с ним отношениями родства или свойства. Как правило, это были те, кто поздно появился на его территории (иногда же, напротив, первопоселенцы, покоренные пришельцами). Религиозным выражением такой обособленности служило отстранение их от участия в общинном культе. Неполноправными считались все, кто был занят обслуживающим трудом, в том числе и деревенские ремесленники. Естественно, не могло быть речи о каких-либо правах тех, кто не имел даже личной свободы.

Развитие земледелия в поздневедий-скую эпоху значительно расширило возможности для эксплуатации чужого труда. Домашние рабы (как женщины, так и мужчины) стали широко использоваться в хозяйствах знати. В деревне резкому имущественному расслоению препятствовала прочность внутриобщинных связей, но тем, кто не входил в общину, постоянно грозила опасность порабощения. Большинство их так и не превратилось в подлинных частных рабов. Однако и знать, и рядовые общинники рассматривали эти неполноправные категории населения как обреченных на рабство или даже как свою коллективную собственность.

Развитие социальной дифференциации в поздневедийскую эпоху выражается не только в появлении низших, бесправных и эксплуатируемых слоев. Меняется и положение основной массы народа. Его самоуправление все больше ограничивается пределами отдельной сельской общины, а дела всего племени и возникающего территориального государства переходят в исключительную компетенцию вождей и правителей. Эпические предания рисуют картину общества, где господствует военная аристократия. Еще более показательно то, что и жреческая ритуальная литература содержит характерное противопоставление знати («лучших») простому народу.

Когда-то «цари» (раджи) индоариев были главным образом военными предводителями. Недаром их называли такими терминами, как «вождь», «находящийся впереди» или «идущий впереди». Постепенно можно заметить развитие власти правителя, усложнение царского двора и органов управления. Однако до самого конца ведийского периода государство сохраняло крайне архаичные черты. Поздневедийские тексты, давая описание крупнейших ритуалов, перечисляют ряд категорий лиц, приближенных к царю. Одно из первых мест занимает военачальник (из чего следует, между прочим, что руководство войсками уже перестало быть главной обязанностью самого вождя). Несколько придворных носят титулы, связанные с их ритуальными функциями во время царского пира («тот, кто режет мясо», «тот, кто раздает» и т. д.),—место на пиру отражало и роль человека при дворе. Не менее важное значение придавалось игре в кости, посредством которой узнавали судьбу или волю богов. Поэтому и «бросающий игральные кости» был в числе царских советников. Среди царских друзей или «слуг его дома» мы видим также носителей титулов «изготовителя колесниц» и «плотника».

Многие из придворных (начиная с военачальника) были родичами правителя. Взаимоотношения в государстве приобретали вид как бы семейных связей. Поддержка родни была необходима для достижения власти, и недаром царские молитвы содержали, как правило, заклинание с целью заручиться помощью близких и одолеть соперников, «равных ему по рождению». Между разными группировками знати шла беспрерывная и ожесточенная борьба за власть. Приход к власти означал возможность собирать подати с народа. Регулярное налогообложение возникло не сразу. Первоначально речь шла о добровольных взносах, значительная часть которых тратилась на общие жертвоприношения, или о дани с общин, покоренных военного силою. Собирал подати сам правитель-раджа, его родичи или слуги, объезжая подвластные территории и попутно завоевывая новые владения. Крупные жертвоприношения сопровождались обильными угощениями и раздачами, что, в свою очередь, способствовало распространению славы царя, его престижу в среде как знати, так и простого народа.

Между представителями аристократии создавались непрочные союзы, часто неравноправные. Слабейшие правители вынуждены были временно подчиняться более могущественным соседям. Так возникали порою довольно обширные политические образования, владыки которых именовали себя «верховными» и «самодержавными» государями. Высшим успехом царя считалось проведение ритуала, который назывался «жертвоприношение коня». Специально отобранного коня пускали пастись на воле в течение года. Его сопровождала многочисленная вооруженная охрана, которая заставляла правителя любой местности, куда ступала нога коня, признавать верховную власть и платить дань царю, совершавшему жертвоприношение. Спустя год происходило торжественное заклание коня, а царь после этого считался как бы «владыкой всей земли». Ритуал «жертвоприношения коня» совершался в Индии до эпохи средневековья.

Рядом с вождями индоариев находились их жрецы, провидцы и одержимые, в порыве вдохновения изрекавшие священные заклинания вед. Они происходили из определенных родов и составляли замкнутые ассоциации, члены которых строго оберегали свои тайны от непосвященных, передавая их из поколения в поколение. Жрецы эти в качестве хранителей традиции и сверхъестественной мудрости были как бы племенными судьями, обеспечивавшими поддержание издавна установившихся порядков. Жречество поздневедийской эпохи рано консолидировалось в сословие, в известной мере не зависящее от племенных и политических границ. В это время была проделана огромная работа по редактированию и осмыслению древних религиозных текстов и ритуалов. Оформление обширных сборников вед и некоторая унификация обрядности способствовали культурному единству Северной Индии и сыграли важную роль в дальнейших судьбая древнеиндийской цивилизации.

Индоарийские племена не состаьляг г политического единства, противостоявшег: аборигенам. Часть местной знати и жречества вошла в состав господствующих социальных кругов возникавших государств, и напротив, некоторые арийски? по языку и культуре общности оказали:-оттесненными и обездоленными. Социальное и политическое развитие Северне-": Индии конца II — начала I тысячелетне до н. э. привело к образованию четыре. основных слоев общества: жречество; племенная военная аристократия; полноправный народ—общинники; низшие, неполноправные категории населения, включая рабов. Каждый из этих слоев превращался в замкнутое сословие-—варну. Наследственный статус представителей каждой варнь: определял их занятия и религиозный долг: обязанности жрецов и учителей лежал;-; на варне брахманов, кшатрии должны был;: воевать и править, вайшьи—трудиться, а шудры—смиренно служить трем высшим варнам. Эта схема общественного строя прилагалась ко всем областям, где распространялась индийская культура, несмотря: на многообразие социальной действительности того или иного региона. Сословная идеология варн, развивавшаяся в поздне-ведийский период, стала отличительным признаком Индии и намного пережила ту эпоху, когда она в основном правильнс отражала реальную структуру общества.

Итогом «ведийского периода» явилось распространение пахотного земледелия на Индо-Гангской равнине, развитие социального расслоения и возникновение специфической сословно-классовой структурь: (варнового строя), становление ранних государств. В результате при активно.1.; взаимодействии арийских и местных культурных традиций к середине I тысячелетия до н. э. здесь сложились основы древнеиндийской цивилизации.
40. Особенности социально-экономического развития в VII-VI в. До н.э. Нововавилонского царства.

Основной отраслью производства в Вавилонии VII—IV вв. до н. э., как и прежде, было сельское хозяйство. Значительная часть обрабатываемой земли принадлежала храмам, членам царской семьи, крупным торговцам, чиновникам царской и храмовой администрации. Мелкие земледельцы обычно владели небольшими участками земли от /з до нескольких гектаров. Земля стоила дорого, и поэтому выгоднее было заниматься садоводством, чем полевым хозяйством. Земледелие базировалось на искусственном орошении. В стране было много каналов, принадлежавших государству, а в некоторых случаях храмам и частным лицам. За особую плату водой из этих каналов могли пользоваться все землевладельцы и арендаторы.

Мелкие землевладельцы обрабатывали свои участки обычно силами своей семьи. Царь, храмы и другие крупные землевладельцы сдавали землю полностью или частично в аренду. Арендная плата была двух видов: размер ее либо заранее устанавливался уже при заключении контракта и зависел от качества земли, либо же владелец земли получал '/з урожая, арендатор—а/з-

В нововавилонское время значительного развития достигло ремесло. В текстах упоминаются каменотесы, ткачи, кузнецы, медники, плотники, строители, ювелиры, пра-чечники, пекари, пивовары и т. д. Иногда ремесленники продавали свои изделия на рынке, но чаще они заключали с заказчиками контракты на изготовление различных предметов за определенную плату.

Некоторые люди отдавали своих рабов для обучения ремеслам, так как квалифицированный ремесленник давал своему хозяину гораздо больше дохода, чем обычный раб. Сохранились контракты об обучении рабов обработке кожи, сапожному делу, ткачеству, красильному и столярному ремеслу, домостроительству и т. д. Нередко мастера также были рабами. Обучение в зависимости от сложности ремесла продолжалось от 15 месяцев до 6 — 8 лет, и в течение всего этого времени ученик находился у мастера. Хозяин должен был содержать своего раба, выдавая для него около одного литра ячменя в день и снабжая его одеждой, пока он находился у мастера. Последнему платой служил труд раба, и, кроме того, после успешного завершения обучения он получал от рабовладельца также подарок. Однако если мастер не выполнит своего обязательства и не научит ученика ремеслу в полной мере, он должен был возместить хозяину раба стоимость трудовой повинности последнего за все время обучения, обычно около шести литров ячменя в день, что в год составляло в денежном исчислении 12 сиклей серебра, Нарушитель контракта должен был платить штраф обычно в размере 20—30 сиклей серебра.

После завершения обучения раб работал у своего хозяина или оставался у мастера, который выдавал за него наемную плату. Иногда раб открывал и собственную мастерскую, уплачивая хозяину оброк.

Однако только очень богатые люди могли позволить себе отдавать рабов для обучения ремеслу, ибо во время процесса обучения хозяин не только не имел никакой выгоды от раба, но еще должен был нести расходы на его соедржание. Поэтому люди, которые имели небольшое число рабов, не могли отдать их для обучения ремеслу с перспективой извлечь из этого выгоду лишь через несколько лет.

Вавилонское общество состояло из полноправных граждан городов, свободных людей, лишенных гражданских прав, различных групп полусвободного населения и, наконец, рабов.

Полноправные граждане являлись членами народного собрания при том или ином храме, обладавшего судебной властью в решении семейных и имущественных дел, принимали участие в культовых обрядах местного храма и имели право на получение определенной доли храмовых доходов. К числу полноправных относились государственные и храмовые чиновники, жрецы, купцы, ремесленники и землевладельцы. В юридическом отношении все они считались равноправными, и их статус был наследственным. Все эти люди жили в городах и владели землей в пределах прилегающей к тому или иному городу сельской округи, на которую распространялась власть народного собрания,

К свободным людям, лишенным гражданских прав, относились царские военные колонисты, а также чужеземные чиновники на царской службе и вообще все чужеземцы, жившие в Вавилонии по тем или иным причинам. Иногда они могли создать собственную организацию самоуправления. Например, в 30-х годах VI в. до н. э. в Вавилоне существовало народное собрание египетских старейшин, которое выносило решения по различным вопросам, касавшимся египтян, живших в этом городе. У иудеев, живших в Вавилонии, также были свои народные собрания. Чужеземцы не могли стать членами народных собраний вавилонских городов ввиду того, что они не владели землей в пределах городского общинного фонда и поэтому не имели гражданских прав.

Зависимые слои населения состояли из земледельцев, лишенных собственной земли и работавших из поколения в поколение на участках, принадлежавших государству, храмам и частным лицам. С юридической точки зрения они не считались рабами, и их, например, нельзя было продавать.

Важное место в вавилонском обществе занимал класс рабов. Рабы являлись полной собственностью своих хозяев, и по отношению- к последним у них были лишь одни обязанности, но никаких прав. Рабами владели храмы, частные лица, а также царь. В храмовых хозяйствах работали сотни рабов, а состоятельные граждане владели тремя — пятью рабами. Крупные деловые дома имели десятки, а иногда даже сотни рабов. Однако в количественном отношении рабов было меньше, чем юридически свободных. Основой сельского хозяйства был труд свободных земледельцев и арендаторов, в ремесле также доминировал труд свободных ремесленников, занятие которых обычно наследовалось в семье.

Когда хозяева не могли использовать труд рабов в своем хозяйстве или считали такое использование невыгодным, рабы нередко получали некоторое имущество (пекулий), обязуясь платить определенный оброк своему хозяину. Пекулий состоял из движимого (деньги, скот и т. д.) и недвижимого (поля, дома) имущества, собственником которого был хозяин раба. Этим имуществом раб должен был пользоваться грежде всего в интересах своего господина. Величина оброка раба господину колебалась в зависимости от имущества раба, но в среднем в денежном исчислении он составлял 12 сиклей серебра в год. Для сравнения можно отметить, что такую же сумму составляла и средняя годовая плата взрослого наемного работника, независимо от того, был ли он свободным или рабом. Сам раб стоил около 60—90 сиклей серебра.

Длительное развитие классового общества в Месопотамии привело к существованию сложных и внешне противоречивых форм общественной жизни. Так, в I тысячелетии до н. э. в Вавилонии было немало рабов, имевших семью, владевших рабами, домами и значительным имуществом, которым они могли распоряжаться, например закладывать, сдавать в аренду или продавать. Рабы могли также иметь свои печати, выступать свидетелями при заключении различных деловых сделок. Кроме того, они могли судиться между собой и со свободными, разумеется, за исключением своих хозяев. Не удивительно, что такие рабы покупали для работы в своих хозяйствах других рабов, а также нанимали рабов и свободных. Однако эти богатые рабы не могли выкупиться из рабства, так как право отпуска раба на свободу во всех случаях принадлежало исключительно хозяину. И чем богаче был раб, тем невыгоднее было хозяину отпускать его на свободу.

В таком относительно привилегированном положении находилось лишь меньшинство рабов, а большая их часть работала под присмотром своих хозяев и не владела никаким имуществом. Наиболее непокорных рабов, неоднократно совершавших побеги, держали под особым надзором в специальных работных домах, где был установлен тюремный режим.

Долговая кабала в Вавилонии в I тысячелетии до н. э. претерпела значительные изменения. Кредитор мог арестовать несостоятельного должника и заключить его в долговую тюрьму, но не мог продать в рабство, и тот обычно погашал ссуду бесплатной работой на своего заимодавца. Практика самозаклада и самопродажи совершенно исчезла. Теперь в отличие от более древних периодов глава семьи не мог отдавать жену в долговой залог, но детей имел право отдать. Ограничение долгового рабства определенным сроком, установленное законами Хаммурапи, в I тысячелетии до н. э. уже не действовало. В условиях значительного развития товарных отношений важную роль стал играть труд наемников, особенно широко применявшийся в крупных хозяйствах (прежде всего в храмовых), где они работали либо круглый год, либо во время уборки урожая. Иногда трудно было найти необходимое число работников, и в таких случаях приходилось нанимать их по чрезвычайно высоким ставкам. В документах нередко упоминаются партии наемных работников до нескольких сот человек. Они часто выступали против несвоевременной или низкой оплаты их труда. Эти многочисленные слои наемных работников состояли из малоземельных свободных людей; иногда их привлекали даже из соседних стран (например, из Элама) за плату и довольствие, а после уборки урожая они возвращались обратно домой.

Храмы играли большую роль в социальной структуре и экономической жизни общества, являясь крупными землевладельцами и рабовладельцами, а также занимаясь ростовщическими операциями и торговлей. Крупным источником храмовых доходов были различные подати, самой значительной из которых являлась десятина (приблизительно '/jo часть доходов налогоплательщиков). Ею облагались земледельцы, пастухи, садовники, пекари, ремесленники, а также различные чиновники. В большинстве случаев десятину вносили ячменем, финиками, но нередко и другими продуктами, деньгами, скотом, птицей, рыбой, шерстью и ремесленными изделиями.

После захвата Вавилонии персами храмы обязаны были платить государству значительные натуральные подать скотом, зерном, финиками, а также выполнять государственные повинности, посылая своих рабов для работы в царском хозяйстве. За всем этим внимательно следили царские чиновники.

Царское хозяйство в целом не играло большой роли в экономической жизни страны. Как правило, царские земли сдавались в аренду. В Т тысячелетии до н. э. ведущими стали частновладельческие и храмовые хозяйства.

Хотя Дарий I (VI—V вв. до н. э.) ввел единую для всей Персидской державы монетную единицу (дарик), в Вавилонии, как и в ряде других областей империи, чеканная монета не употреблялась. Во внутренней торговле уплата производилась слитками серебра в виде брусочков, стержней, проволоки и т. д. Эти слитки содержали различные доли примеси, имели штампы с указанием пробы и каждый раз взвешивались. Золото было товаром и не употреблялось в качестве денег.

Большое значение во внутренней и внешней торговле имели могущественные деловые дома. Наиболее древним из них был дом Эгиби. Он функционировал с конца VIII в. до н. э. и до начала V в. до н. э., продавая, покупая поля, дома, рабов и т. д., занимаясь банковскими операциями, выступая заимодавцем, принимая на хранение вклады, давая и получая векселя, уплачивая долги своих клиентов, финансируя и основывая коммерческие предприятия. Велика была роль дома Эгиби и в между-нородной торговле. Члены дома Эгиби и находившиеся на их службе лица ездили для торговли в Мидию и Элам, покупали там рабов и другое имущество для последующей продажи в Вавилонии.

В V в. до н. э. в Южной и Центральной Вавилонии функционировал дом Мурашу, занимавшийся торговыми и ростовщическими операциями. Он брал в аренду наделы, принадлежавшие персидским вельможам, чиновникам и военным колонистам, платил их владельцам арендную плату и вносил за них в государственную казну денежные и натуральные подати. Арендованную землю дом Мурашу обычно сдавал в субаренду, снабжая арендаторов рабочим скотом, семенами, орудиями производства и водой для орошения. В отличие от дома Эгиби Мурашу не играли никакой роли в международной торговле. Поступавшие к ним продукты земледелия (финики, ячмень и т. д.) Мурашу продавали внутри страны.

Вавилония стала играть роль посредника в торговле между восточносредиземно-морскими странами и областями к югу и востоку от Месопотамии. Особенно оживленной была ее торговля с Египтом, Сирией, Эламом и Малой Азией, где вавилонские купцы покупали железо, медь, олово, строительный лес, вино и т. д. Из Египта в Вавилонию доставляли квасцы, употреблявшиеся для отбеливания шерсти, одежды и производства стекла, а также для медицинских целей. Вавилония являлась крупным поставщиком хлеба, шерстяных тканей и одежды в страны Персидской державы.

Вавилония была одной из богатейших сатрапий Персидской державы и уплачивала ежегодно в качестве царской подати 1000 талантов (более 30 т) серебра, которое получали от продажи продуктов земледелия и ремесла другим областям империи. Это способствовало оживлению международной торговли.

Период персидского господства характеризовался интенсивными процессами этнических смешений и синкретизма культур различных народов. После захвата персами Вавилония стала легко доступна всем желающим поселиться там. К тому же персидская администрация создавала в Вавилонии военные колонии из представителей различных народов и нередко назначала в административный аппарат лиц чужеземного происхождения. Поэтому в стране стали оседать персы, эламиты, лидийцы, фригийцы, карийцы, египтяне, мидийцы. В частности, в Ниппуре и его окрестностях в V в. до н. э. были военные колонии фригийцев, лидийцев, карийцев, армян, арабов и др. В Вавилоне существовал квартал, заселенный египтянами.

В ряде случаев чужеземцы, размещенные значительными группами в определенных районах, жили более или менее компактно. Но в большинстве случаев они были разбросаны по всей стране, жили бок о бок с коренным населением, полностью включались в общественно-экономическую жизнь страны, ассимилировались местным населением, носили вавилонские имена, говорили на арамейском языке, ставшем обычным разговорным языком в Месопотамии, и, в свою очередь, оказывали определенное культурное влияние на вавилонян.
41. Индийская (Хараппская) цивилизация. Основные городские центры.

С VII тыс. до н. э. в долине Инда и Сарасвати развивается производящее хозяйство. Выделяется особая раннеземледельческая культура, которую называют мергарской. В эту эпоху человек нашёл эффективный способ получения продуктов питания, оптимальное для данного региона развитие земледелия, охотничьего промысла и зарождающегося скотоводства. Это создавало все необходимые условия для перехода на качественно новую ступень — формирования нового культурно-исторического комплекса.

Культура долины Инда не была единственной в своём регионе. Так, в Амри ей предшествовала местная оригинальная культура, некоторое время сосуществовавшая с хараппской.

В городах долины Инда были развиты монументальное строительство (кирпичная кладка), металлургия бронзы, железа. В зачатке находились частнособственнические отношения, а в основе сельского хозяйства лежало ирригационное земледелие. В Мохенджо-Даро были обнаружены едва ли не первые известные археологам общественные туалеты, также система городской канализации, а во дворце даже водопровод.

Плодородная почва, высокое увлажнение, ботаническое богатство Индского центра способствовали раннему развитию земледелия — здесь выращивали пшеницу, ячмень, просо, горох, кунжут (этот же регион является родиной хлопчатника и риса). Разводили кур, коз, овец, свиней, коров и зебу, занимались рыболовством и собирали съедобные плоды, выращенные самой природой.

Поселения хараппской культуры состояли из цитадели и нижнего города, отличались тщательной планировкой, наличием канализационной структуры, выводившей все нечистоты за пределы городских стен. Это было гениальным инженерным решением, позволившим на довольно ограниченном пространстве собираться большим людским массам: в городе Хараппа, например, временами проживало до 80000 человек. Инстинкт тогдашних градостроителей поистине удивителен! Ничего не ведая о болезнетворных бактериях, особенно активных в теплом климате, но обладая, вероятно, накопленным опытом наблюдений, они оградили поселения от распространения опаснейших болезней. Жилые дома предположительно были двухэтажными общей площадью до 355 кв. м. Вокруг таких городов, как грибы, росли более мелкие селения, их число, по предварительным подсчетам, доходит до 1400. Орудия труда изготавливались преимущественно из меди и бронзы.

Лицо города определяли купцы и ремесленники. Здесь пряли пряжу из шерсти, ткали, делали глиняную посуду — по прочности она приближается к камню, резали по кости, изготовляли ювелирные украшения. Кузнецы работали с медью и бронзой, ковали из неё инструменты, удивительно прочные для этого сплава, почти как из стали. Они умели тепловой обработкой придавать некоторым минералам такую высокую твердость, что ими можно было сверлить отверстия в бусинах из сердолика.

Из-за крайне высокой роли ирригационной системы в жизни общины, требовался хорошо организованный институт власти. Возможно, что институт наследственной власти возник из культа предков, а жречество выполняло роль посредника между обожествляемой верхушкой политической иерархии и остальными слоями общества.

Важная роль отводилась внешней торговле: у хараппской цивилизации было сообщение с Месопотамией, Средней Азией, прямые торговые контакты доходили до Шумера и Аравии.

Основными очагами Индской цивилизации были города Мохенджо-Даро и Хараппа. Каждое из них занимал площадь около 2,5 кв. км, имело мощную оборонительную стену, в Его двух - и трехэтажных домах в целом жило до 100 тыс. горожан. В городах была цитадель, предназначена, скорее всего, для магистрата. В цитадели Мохенджо-Даро археологи обнаружили бассейн площадью свыше 83 кв. м,что использовался для коллективных омовений, связанных с культовой практикой индейцев, или, возможно, для коронации царя, которого они, в отличие от европейцев, не помазывали на царство, а окропляли. Неподалеку от этого бассейна стояли общественные амбары для зерна и нечто похожее на зала или рынок. Широкие городские улицы, как и в шумерских центрах, пересекались под прямым углом. Вдоль улиц ютились лавки и мастерские. Каждая богатая усадьба имела свою колодец, колодец был вырыт также на улицах. Горожане обзавелись большим количеством колодцев, видимо, в связи с тем, что в их религиозной жизни важную роль играли ритуальные омовения. В Мохенджо-Даро существовала самая совершенная для той эпохи система водоснабжения и канализации, которая имела колоссальное значение в условиях тепличного климата, перенаселенности города и общей антисанитарии. Почти в каждом доме был оборудован душ и туалет (в Евро