Between therapisi and client

BETWEEN THERAPISI AND CLIENT

THE NEW RELATIONSHIP

 

Кан Майкл

МЕЖДУ ПСИХОТЕРАПЕВТОМ И КЛИЕНТОМ

НОВЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ

 

Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской Федерации

Б.С.К Санкт-Петербург 1997

ISBN 5-88925-013-2

 

СОДЕРЖАНИЕ 1. Зачем изучать взаимоотношения?.

Пять утверждений Краткая история взаимоотношений Начала Фрейда. Карл Роджерс и гуманистическая революция. Революция 60-х Реакция психоаналитиков Из неожиданного источника: восстановление отношений Непременное условие: незащищенность Экзистенциальная психология От дилеммы к диалектике

2. Открытие переноса: Зигмунд Фрейд Брейер и Берта: открытие переноса Теория шаблонов Вынужденное повторение Перенос. Два примера Перенос в повседневной жизни Ранние взгляды Фрейда на перенос Проработка и эмоциональная утилизация. Проработка в переносе

3. Влияние гуманистической психологии: Карл Роджерс. Большое влияние Роджерса Терапия любовью Искренность Эмпатия Безусловное положительное отношение Три характерных качества как континуум Значение теории Роджерса Заключительные замечания

4. Терапия ре-переживанием: Мертон Гилл

Что в терапии является терапевтичным? Воспоминания..? Или ре-переживание? Условия для терапевтического ре-переживания. Новое значение, выявленное в переносе Неизбежность сопротивления. Расшифровка переноса Высвобождение сердечности и спонтанности терапевта Место воспоминаний Интерпретация сопротивления признанию переноса. Интерпретация “здесь”-и-“сейчас” Интерпретация сегодняшней жизни. Генетическая интерпретация Вклад терапевта в переживание к. тента Подтверждение восприятия клиента и интерпретация. Резюме

5. Встреча психоанализа и гуманистической психологии: Хайнц Когут Начала Две проблемы Когута: теоретическая и техническая Теоретический вывод. Теория развития психологии самости Самость Отношение к теории развития Фрейда Технический вопрос Коррективное эмоциональное переживание? Эмпатия Профессиональный риск: критичность Действительно ли терапевт обеспечивает зеркализацию? Какого типа фрустрация оказывается помогающей? Понимание и объяснение Объяснение Преобразующая интернализация в терапии Формы переноса. Важность раскрытия собственной человечности Важность незащищенности Резюме

6. Контрперенос.

Две скрытые драмы. Источники контрпереноса. Полезный и препятствующий контрперенос. Препятствующий контрперенос. Полезный контрперенос. Трудности, возникающие перед психотерапевтом. Заключительные замечания.

7. Терапевтические дилеммы.

От консерватизма к радикализму. Дилеммы. Насколько должен раскрываться психотерапевт?. Раскрываемые чувства. Недостаток эмпатии. Заключительные замечания.

8. Новые взаимоотношения.

Интеграция. Расширение осознания клиентами взаимоотношений. Помощь клиенту в достижении понимания силы прошлого. Проблема диагноза. Заключительные замечания.

Примечания.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

В рассказе Дж. Д. Сэлииджера молодой писатель Бадди Гласс получает) такой совет от своего старшего брата:

 

Прежде чем сесть писать, вспомни о том, что, задолго до того как ты стал писателем, ты был читателем. Просто установи этот факт в своем сознании, затем спокойно сядь и спроси себя как читателя, что из всего написанного в мире Бадди Глассу хотелось бы прочесть, если бы пришлось делать сердечный выбор. Затем беззастенчиво садись и пиши сам.

 

Я был клиентом задолго до того, как стал психотерапевтом.* Эта книга о том, какого терапевта я бы предпочел, если бы мне пришлось делать сердечный выбор.

Подзаголовок “Новые взаимоотношения” имеет — надеюсь, это станет понятным в дальнейшем — два значения. Во-первых, в области психотерапии начало примирения между давно конкурирующими традициями открыло новые возможности для отношений терапевтов и клиентов. Во-вторых, в успешной терапии терапевт обеспечивает клиенту отношения, не похожие на прежние.

Одно время мне казалось, что обучению психотерапевтов могла бы помочь книга, которая объединила бы вместе две главные терапевтические традиции, выделенные серией социологических экспериментов. Это — забота гуманистических психологов о теплоте и эмпатии клинических отношений и интерес психоаналитиков к выходу на поверхность бессознательных аспектов этих взаимоотношений, то есть, к феноменам переноса и контрпереноса.

В течение нескольких лет я преподавал курс, который помогал мне исследовать возможности этой интеграции; в результате появилась данная книга. Я надеюсь, что она окажется полезной для начинающих терапевтов, пытающихся сохранить ориентацию в этих бурных и очень беспокойных “морях”. Кроме того, я надеюсь, что книга может оказаться полезной для практикующих терапевтов, которым не хватает времени для того, чтобы следить за наиболее интересными последними открытиями современного

______________________________________________________________________

· В англоязычной психотерапевтической литературе вместо) термина “психотерапевт” повсеместно употребляется просто “терапевт”. В дальнейшем мы также будем, кроме особых случаев, использовать термин “терапевт”, понимая, разумеется, что речь каждый раз идет о “психотерапевте”.— Прим. рус ред.

_______________________________________________________________________

мышления в (областити клинических отношений. И хотя она адресована терапевтам, мне было бы приятно, если люди, не являющиеся практикующим] врачами, нашли бы эту книгу интересной. Я старался, чтобы она была доступной для них в не меньшей степени, чем для терапевтов.

Эта книга содержит много коротких клинических иллюстраций. Чаще всего указано, какие из них взяты из собственной практики, а какие заимствованы у других авторов. Там, где таких указаний нет, примеры были придуманы, несмотря на то, что ни один из них не был полностью вымышленным Я просто не мог вспомнить, с каким клиентом произошло то пли другое.

В процессе написания этой книги мне помогали многие люди. Очень значимый для меня друг Вирджиния Статки и коллеги Джефф Шапиро Брант Кортрайт прочли рукопись главу за главой и внесли ценные предложения, при этом поддерживая и ободряя меня. Редактор Джонатан Кобб сделал для меня гораздо больше, чем просто редактор. Он оказался искусным и мягким наставником и заботливым участником. Дайна Маас, редактор моего проекта, внимательно довела книгу от рукописи к окончательном; макету, откорректировала ее и позаботилась о внешнем оформлении. Мои коллеги Карен Пиплз, Билл Литтлвуд, Дин Элпас и Жаклин Вэст оказали значительную помощь в написании одной или ряда глав. Дональд П. Спенс и Дэйл Дж. Ларсон прочли первоначальную версию рукописи и сделали ценные замечания. Харвей Пескин любезно помог избавить смысловое содержание от наиболее грубых моих предубеждений. Мой брат Джон Тьютер, большой знаток английского, убедил меня удалить около половины прилагательных и наречий. У нас с читателями есть все основания поблагодарить и его. Друг и коллега Джек Клареман поддерживал меня в работе с книгой больше, чем это можно выразить словами. И, как большинство преподавателей и терапевтов, я осознаю, что многому из личных знаний я обязан своим студентам и клиентам. Большое спасибо им всем.

Майкл Кан

Август, 1990

 

1. ЗАЧЕМ ИЗУЧАТЬ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ?

 

Однажды, будучи аспирантом, я спросил одного из своих преподавателей, опытного психотерапевта, не надоедает ли ему клиническая практика. Он немного подумал, а затем ответил, что надоедает редко. “Чем больше я узнаю о взаимоотношениях, тем интереснее становится работа”,— сказал он. “О взаимоотношениях?” — переспросил я. “Да,— ответил он.— Конечно, существуют долгие периоды, когда не обнаруживается ничего нового о симптомах клиента или о его истории. Но это, несомненно, не так, если говорить о взаимоотношениях Думаю, что я узнаю о них больше с каждым годом, и чем глубже удается вникнуть во все, тем больше это поддерживает меня в работе. Каждую минуту случается столько всего, что невозможно задержать внимание на всем сразу, а иногда происходящее совершается так быстро, что не успеваешь понять, что же с ним делать. Все это выглядит настолько интересным, что вряд ли может надоесть”.

“Но почему так много внимания уделяется взаимоотношениям?” — спросил я.

Преподаватель озадачился на какое-то мгновение, а потом сказал: “Потому что взаимоотношения — это и есть терапия”.

Теперь озадачился я. В то время меня занимало изучение аналитических инсайтов и то, как они обнаруживаются и выявляются у пациентов. Я рассказал ему об этом и заявил о своем убеждении, что именно их полагаю терапией.

“Инсайт важен,— сказал мой собеседник,— но этого недостаточно. Я думаю, что будущее за пониманием природы взаимоотношений между терапевтом и клиентом”,

С тех пор прошло более тридцати лет, и я понял, что он шел впереди своего времени. Думаю, он был прав в том, что взаимоотношения терапевта и клиента несут огромный терапевтический потенциал. Эта правота заключалась еще и в том, что его внимание было обращено к интересу, который несут эти взаимоотношения.

В книге я предлагаю несколько возможностей рассмотреть клинические взаимоотношения и некоторые приемы, которые терапевт может использовать для помощи клиенту в конструировании взаимоотношений. Мы рассмотрим, как строили концепции взаимоотношений некоторые из великих мыслителей в нашей сфере и их советы нам, как нужно поступать. Затем я хочу предложить синтез их точек зрения, которые обеспечат терапевта некоторыми полезными установками для работы с клиентами.

Существуют две важные причины для тщательного изучения клинических взаимоотношений. Первая — та, что не делать этого рискованно. [Многое из того, что происходит между терапевтом и клиентом, является, безусловно, очень тонким делом. Однако каждая маленькая превратность во взаимоотношениях может иметь чрезвычайную важность для клиента. Процессу терапии и самому клиенту может быть причинен вред, если терапевт недостаточно осознает, как легко возникают трудности.

Многие из начинающих клиницистов понимают, насколько важно жить в соответствии с основными правилами терапии. Должна соблюдаться конфиденциальность и уважаться граница терапевтических взаимоотношений, а это значит, что каждую минуту необходимо помнить о том, что клиенты не являются для нас ни друзьями, ни любовниками. Большинство терапевтов знает эти правила, но до тех пор, пока каждый не поймет, какими тонкими и сложными могут быть отношения и сколь важным для клиента становится терапевт, он, вероятно, будет недооценивать то, как легко навредить лечению. Незначительное нарушение конфиденциальности может быть раздуто клиентом до грубого предательства случайная встреча с клиентом вне стен консультационного кабинет; может развиться в проблемную социальную ситуацию и иметь серьезных последствия. Бесцеремонное замечание или необдуманная шутка могут причинить боль клиенту или смутить его. Надо полагать, что ни одна и: этих ошибок, вероятно, не может нанести непоправимого вреда, но особое внимание к превратностям взаимоотношений, естественно, снизит возможность возникновения подобных ошибок и поставит терапевта в более сильную позицию при исправлении допущенных оплошностей.

Другой причиной важности изучения взаимоотношений является то, что это дает огромную терапевтическую пользу. В этой книге всякий раз подчеркивается важность осознания хрупкости и разнообразия взаимоотношений, что само по себе обеспечивает терапевта мощным подспорьем, возможно, самым сильным терапевтическим орудием. Ниже будет сделана попытка показать, почему и как это подспорье, или орудие, может быть использовано в нашей работе с клиентом.

В психодинамической терапии, которая включает в себя различные виды психоаналитически ориентированной терапии (в том числе, конечно, психологию самости или “Собственного Я” Когута), в терапии объектных отношений, в гештальт-терапии и в различных видах телесно-ориентированной терапии знания о взаимоотношениях являются незаменимым орудием. И даже те, для кого подобное изучение взаимоотношений не является основным в работе,— бихевиориальные терапевты, когнитивные терапевты и консультанты различных психологических служб,— смогут избежать огромного количества ловушек, если будут знать о том, что может произойти в отношениях между терапевтом и клиентом.

Пять утверждений

Таким образом, эта книга о понимании и работе с клиническими взаимоотношениями. Они строятся на основе следующих утверждений

1. Инсайт недостаточен. Клиницисты обнаружили это еще много лет назад. Я предполагаю, что большинство терапевтов до сих пор: испытывает (по крайней мере, изредка) фрустрацию и разочарование из-за раскрытия и выражения по-настоящему хорошего инсайта, поскольку одно только его обнаружение еще не вызывает больших изменений у клиента. Инсайт необходим, но недостаточен.

2. Компонент, необходимый помимо инсайта — это понимание природы взаимоотношений и того, как терапевт с этим работает. Практически все терапевтические школы согласны с тем, что такое понимание необходимо. С чем они не согласны, так это с тем, какова природа подобных взаимоотношений и каким образом должен с этим работать терапевт.

3. Одной из причин наличия мощного терапевтического потенциала в отношениях терапевт — клиент является то, что это единственное отношение, которое фактически осуществляется на протяжении всего времени терапии. В этот период все остальные взаимоотношения являются более абстрактными, более отдаленными и не столь значимыми.

4. Было время, когда выбор обучающей программы ограничивался выбором между программой, которая обучала пониманию взаимоотношений, и программой, поощрявшей к развитию теплой восприимчивости в отношениях с клиентом. Трудно было найти единую, объединяющую обе. Программы, которые придавали особое значение взаимоотношениям, одновременно предписывали терапевту принимать холодную позицию, дистанционный “нейтралитет” с целью не оказывать влияние на развивающиеся отношения. Это означало, что терапевты, обучавшиеся по программам со строго психоаналитической ориентацией, были достаточно хорошо подготовлены или к сложностям терапевтических отношений, или преуспевали в умении быть полезными клиенту.

5. В последние годы заметно оживились отношения между теми, кто изучает и прорабатывает сложности взаимоотношений, и теми, кто понимает и воспринимает необходимость делать эти взаимоотношения теплыми и гуманными. Студентам не нужно больше выбирать.

 

Теория шаблонов

 

С раннего детства мы устанавливаем шаблоны или паттерны, под которые имеем тенденцию подгонять все наши будущие отношения или, по крайней мере, все важные последующие отношения. Если у меня поддерживались теплые отношения с отцом, то, возможно, что мужскую авторитетную фигуру я стремлюсь рассматривать в положительном свете. Я начну искать отношения подобного рода, ожидать от них хорошего и стану вести себя таким образом, чтобы увеличить возможность продолжения благоприятных отношений. Если же, наоборот, отец был особенно критичен ко мне, то, возможно, я буду рассматривать авторитетных мужчин как угрожающих и относиться к ним соответствующим образом. Если мне приходилось бороться за родительское внимание со своими сиблингами (братьями или сестрами), то, скорее всего, равных себе я буду считать соперниками в борьбе за ограниченные ресурсы и т. д.

Устные ассоциации брейеровской пациентки Берты привели Фрейда к пониманию того, что ее особенно беспокоили неразрешенные бессознательные сексуальные чувства к отцу и даже бессознательное желание родить от него ребенка. Фрейд решил, что, вероятно, поэтому Берта могла бы испытывать подобные чувства и желания к Брейеру. Подобный способ обращения к авторитетным мужчинам установился в ее жизни достаточно рано. В дальнейшем, отметил Фрейд, она стремилась взаимодействовать аналогичным образом с любым мужчиной, к которому ее влекло, то есть, женщина испытывала сексуальные чувства, при этом пытаясь их подавить. Поскольку подобные чувства были бессознательным выражением инцестуозных желаний, она рассматривала их как запретные. Легко представить, что противоречия в бессознательном могли причинить Берте столько страданий в жизни. Конечно, стремление втиснуть новые отношения в старые паттерны является, вероятно, причиной трудностей для каждого из нас. Но, как мы увидим, оно может оказаться бесценным союзником терапевта.

 

Вынужденное повторение

 

Второе открытие, способное помочь нам в исследованиях клинических взаимоотношений, Фрейд назвал вынужденным повторением, или навязчивым побуждением к повторению. Здесь он имел в виду, что у нас есть потребность создавать повторяющиеся проигрыши ситуаций и отношений, которые были особенно затруднительными или проблематичными в ранние годы нашей жизни. Это одно из самых примечательных и великих открытий Фрейда. Мы все встречали людей, обладающих поразительным стремлением воссоздавать ситуации, которые плохо заканчивались.

-29-

Фрейд излагает это так:

Повсюду мы наталкиваемся на людей, чьи человеческие взаимоотношения имеют одинаковый исход: возьмем, к примеру, благодетеля, которого через какое-то время в раздражении покидает каждый из его протеже, при всем различии или сходстве последних, благодетель же, кажется, обречен испить всю горечь неблагодарности; или человек, дружба которого всегда заканчивается предательством со стороны его друга; или человек, который время от времени в течение всей своей жизни возводит кого-нибудь на пьедестал великого личного или общественного авторитета, а затем, через определенный промежуток времени, свергает этот авторитет и заменяет его новым; или любовник, каждая из любовных связей которого проходит через одни и те же фазы и достигает одних и тех же результатов.

Вынужденное повторение представляет феномен, заставляющий нас тревожиться, когда обнаруживаем его у своих друзей, и отчаиваться, если мы находим его в себе. Это явление, с которым мы постоянно имеем дело в работе с клиентом. Как и многое в человеческом поведении, оно кажется поразительным: зачем искать проблемы и создавать ситуацию, которая наверняка принесет только боль и тревогу?

На первый взгляд все выглядит так, как если бы личность пыталась снова и снова организовать счастливый конец какой-то предшествующей ситуации, в которой было все, кроме счастья. Как мы увидим, так не получается. Может ли повторение оказаться удачным? Но переживание вновь оказывается испорченным, и все возвращается на круги своя, с тем чтобы восстанавливать старую неудачную ситуацию. Фрейд считал, что боль, причиненная первоначальной ситуацией, фиксируется и заставляет человека периодически приводить себя к бессознательной попытке понять, что же происходит и почему получается именно так. Следовательно, можно ожидать, что Берта с удивительным постоянством будет ставить себя в ситуацию, напоминающую ее отношения с отцом. Вряд ли кто-нибудь удивится, узнав, что отец Берты фактически пытался соблазнить дочь, и, таким образом, Берта нашла в Брейере того самого человека, который более других мог сыграть роль отца в драме соблазняющего возбуждения.

Необходимо заметить, что, хотя личность, находящаяся в тисках вынужденного повторения, и выглядит ищущей удачного завершения, подобное истолкование может ввести в заблуждение. Ситуация со счастливым концом не может быть более первоначальной (original) ситуацией, определяемой конфликтом, фрустрацией и чувством вины. Так что, если бы Берта когда-нибудь даже и нашла любящего, привлекательного мужчину немного старше себя, который смог бы ответить на ее любовь и которого все ее друзья и родные также приняли бы с одобрением, у нее все же оставалась сильная мотивация к тому, чтобы потерять интерес к партнеру и продолжить поиск желанного, хотя и запретного мужчины.

Так как вынужденное повторение действует везде, неудивительно, что оно проявляется и в отношениях клиента и терапевта. И, как мы увидим в следующих главах, эта ситуация предоставляет терапевту ценные возможности. Во всяком случае, навязчивое повторение переносит важные составляющие жизни клиента в кабинет терапевта, где они могут быть внимательно изучены. В дальнейшем эти возможности предстанут перед нами в более подробном виде.

 

Перенос

 

Согласно Фрейду люди, начинающие терапию, оказываются под влиянием двух тенденций: в плане того, как они рассматривают терапевта и проявляют свое отношение к нему и в плане собственных реакций. Клиенты рассматривают текущую ситуацию в свете своих ранних взаимоотношений и стараются воспроизвести вновь изначальные проблемные ситуации. Этим восприятиям, ответным реакциям и провокативному поведению Фрейд присвоил название перенос (трансфер), имея в виду то, что клиент переносит на терапевта свои старые паттерны и копии.

Как мы увидим из обсуждения взглядов Гилла (глава 4) и особенно в главе, посвященной Когуту (глава 5), последователи Фрейда поняли, что перенос может в некоторых случаях принимать форму, отличную от простого повторения, пережитого клиентом в первоначальных взаимоотношениях: перенос может также представлять повторное разыгрывание в стремлении клиента достичь желаемого переживания. Так, если я воспринимал своего отца отстраненным и отталкивающим, точно таким же мог выглядеть и аналитик, или аналитик, напротив, рассматривался как преисполненный тепла и любви, в результате чего получался “отец”, которого всегда хотелось иметь. Возможно и чередование этих позиций.

—31—

Феномен переноса достаточно силен, чтобы найти свое выражение вне зависимости от пола терапевта. Однако, без сомнения, в случае терапевта-мужчины более вероятен отцовский перенос, а женщины — материнский, в конечном счете, основные отношения все равно будут перенесены на терапевта, какой бы пол он ни представлял.

Два примера

 

Одна моя клиентка провела добрую половину первого года своего лечения в постоянной злости на меня. И было совершенно не важно, что я при этом делал или не делал: я был нехорош во всех отношениях. Постепенно она смогла рассказать, что росла, не замечаемая отцом в очень раннем возрасте. Это не означало, что отец бросил ее и мать на произвол судьбы; она любила его и полностью доверяла. По мере узнавания подробностей этой жизненной истории я стал легче воспринимать гнев клиентки и смог понять причины, побудившие ее направить гнев на меня.

В другом случае клиент-мужчина часто выражал беспокойство по поводу того, нравится ли он мне, восхищаюсь ли я им, предпочитаю ли его другим клиентам. Он вырос в обстановке семейной холодности, его родители — замкнутые люди, представители той европейской культуры, которая не одобряет “изнеживания” детей. Этот человек буквально “изголодался” по одобрению и поддержке. Когут назвал такое явление “зеркальным переносом”, демонстрируя, желание клиента утвердиться никогда не удовлетворялось.

 

Перенос в повседневной жизни

 

Фрейд занимает заметное место в истории интеллектуального развития девятнадцатого столетия не только потому, что он открыл новый подход к лечению эмоциональных расстройств, но, главным образом, вследствие значительного вклада в знание человека о самом себе. Теория переноса — замечательный тому пример. Разработки Фрейда в этой области касаются не только клиентов и терапевтов, они имеют отношение ко всем нам в любых взаимоотношениях. Везде, где бы мы ни были, мы непрерывно повторяем те или иные аспекты нашей ранней жизни. Это легко пронаблюдать в отношениях с властью, в любовных связях, дружбе, в деловых отношениях. Восприимчивость к феномену переноса делает нас не только опытными клиницистами,— ко всему прочему

—32—

приходит новое понимание удивительного узора архитектоники наших отношений. А сам узор может быть представлен как поэтический или, пожалуй, точнее как музыкальный.

Композиторы XVIII и XIX веков использовали музыкальную форму, называемую сонатой. (Начала симфоний Моцарта и Бетховена — яркий тому образец.) Все темы, которые появляются в сонате, звучат в самом начале. Все, что вытекает оттуда, является вариациями, развитием или повторением основных тем. Постепенно возрастают понимание и оценка слушателями этих тем. Одна из причин “вечности” звучания музыки того периода — сила такого построения. Каждый может представить свои ранние отношения как темы собственной межличностной жизни, а все последующие отношения — в виде развития и повторения этих тем. В следующих главах мы увидим, что такое музыкальное сравнение предоставляет нам плодотворный способ обследования наших клиентов.

Способ понимания Фрейдом переноса и последовавшая работа с ним изменялись в течение всей его профессиональной деятельности. Исследования этих изменений поможет глубже понять его концепцию.

 

Ранние взгляды Фрейда на перенос

 

Первоначально Фрейд рассматривал перенос, содержащий положительные чувства, как помогающий. Симпатия к терапевту и желание ему угодить считались необходимыми компонентами мотивации в трудном путешествии взаимоотношений. Фрейд заметил, что позитивные чувства мешали только тогда, когда они имели сильную эротическую окраску, настолько требовательную и непреклонную, что прерывали и даже разрушали процесс терапии.

Подходящий пример — мощный эротический перенос Берты на Брейера. Если бы ремесло психоанализа в те времена было достаточно развито, Брейер имел бы возможность дать интерпретацию этого переноса на его ранних стадиях и, таким образом, преградить путь резкому прерыванию терапии. Печальный факт, но после того вечера, когда Берта сказала ему, что она беременна, ее лечение было прекращено, и они никогда больше не виделись. Но даже если бы Брейер понял, что, собственно, произошло, и попытался бы интерпретировать это как перенос, и даже если бы его собственный контрперенос — эмоциональная реакция на пациента — не был бы таким сильным, нет уверенности

—33—

в том, что он достиг бы цели. Фрейд замечает в своей работе “Любовь в переносе” ч, что бывают случаи, когда просто невозможно убедить пациента прекратить домогаться любви аналитика и принять интерпретацию переноса; на этом, согласно Фрейду, анализ такого случая завершается.

Неизбежные негативные чувства пациента по отношению к терапевту он рассматривал как периодические препятствия, вполне возможные в процессе анализа. В задачу терапевта входит “интерпретация переноса”, которая должна помочь пациенту понять подлинно изначальные (т. е. детские) источники его чувств, освобождая саму терапию от бремени подозрений и гнева.

В цикле своих ранних опубликованных случаев ” Фрейд описал одну из своих пациенток по имени Дора, которая, к его удивлению, внезапно прервала лечение. Только обдумав произошедшее, Фрейд понял, что пропустил свидетельства тяжелого негативного переноса, а последовавшая неудачная попытка рассмотреть и проанализировать этот перенос оказалась для анализа фатальной.

В ранних работах Фрейда на эту тему интерпретации переноса определялись только тогда, когда перенос, эротический или негативный, сталкивался с полной энтузиазма готовностью пациента работать с терапевтом. Возможно, он видел и другие причины для работы с переносом. Сейчас мы их рассмотрим.

Во-первых, Фрейд считал, что интерпретации переноса не являются, действительной психоаналитической работой и должны использоваться только тогда, когда перенос становится на пути настоящей аналитической работы. “Настоящая же работа” состоит в восстановлении старых драм пациента на основе его свободных ассоциаций. Прошлые драмы должны быть восстановлены, потому что ранее они подавлялись, и пациент, даже если хотел, не мог их сознательно вспомнить. А пока они оставались подавленными, то действовали вне сознания и контроля пациента и поэтому имели ужасающую разрушительную энергию.

Фрейд рассматривал сам себя как археолога сознательного разума. Он видел свою работу в форме восстановления скрытой, бессознательной истории жизни пациента, состоящей из намеков и фрагментов, так же, как настоящий археолог пытается восстановить цивилизацию по аккуратно выкопанным и отобранным фрагментам изделий человеческих рук и архитектурным элементам. Восстановление давно пережитых драм подразумевает осознание ранее бессознательных их аспектов.

—34—

 

Когда они становятся осознанными и “проработанными” так, что уже могут быть “эмоционально использованы” пациентом, у таких драм не остается энергии контролировать или как-то влиять на жизнь пациента.

 

Проработка и эмоциональная утилизация

 

Первоначально Фрейд считал, что открытие бессознательных драм и объяснение их пациентам уже может быть достаточным для успешной терапии. К его великому разочарованию, это оказалось далеко не так. Он обнаружил, что “осознание” имеет много значений. Например, пациенты могли знать (интеллектуально), что их чувство вины было неоправданным, и знать, что саморазрушительные паттерны приводились в движение этой виной, и все же, в каком-то важном смысле, они могли этого не знать. Они могли по-прежнему придерживаться стойких старых убеждений, предшествовавших анализу. Эти убеждения могли быть частично осознаваемыми; но несмотря на новое знание в уголках сознания таких пациентов сохранялась стойкая неуверенность в том, что их вина незаслуженна и что они наказывают сами себя, не пытаясь уменьшить эту вину. И хотя, опять-таки, подобное восприятие могло быть частично осознаваемым, большей частью оно оставалось бессознательным. “Если мы сообщим ему о своих знаниях, он не воспримет их, и это вряд ли что-то изменит”. То есть, бессознательно пациент цепляется за свои старые убеждения, прилипает к своей слепоте, поэтому перемены маловероятны. Проработкой Фрейд назвал процесс, посредством которого любые возможные инсайты могли бы быть эмоционально утилизированы и интегрированы личностью так, чтобы пациент мог оставить свои невротические паттерны. Таким был способ работы Фрейда над темой, с которой мы начали эту книгу: инсайт сам по себе недостаточен.

Главным вызовом психоанализу стало требование отыскать способы проработки инсайта и интегрировать его в личность пациента. Важность подобной задачи трудно преувеличить. Практически вся последующая история психотерапии вплоть до наших дней и большая часть истории клинических взаимоотношений состоит из попыток решить эту проблему.

Сначала Фрейд считал, что позволить пациенту прорабатывать инсайты значит заставлять его наталкиваться на них снова и снова, в различных контекстах. Вот почему психоанализ занимает так много времени.

—35—

Раньше в своем собственном психоанализе я понял, как сильно влияло на мою жизнь чувство вины за воображаемые детские грехи. Затем, постепенно исследуя собственную жизнь, я стал обнаруживать множество путей, с помощью которых это чувство вины проявлялось. Мне стало понятно, как оно воздействовало на мою работу и формировало мои отношения с женщинами; я разгадал его влияние на мои отношения как с профессурой, так и с продавцами в универмагах. И в результате пришел к мысли, что когда психоанализ достигает цели, то происходит словно бы исчезновение симптома смерти. Мой аналитик применял ранние взгляды Фрейда на то, как заниматься проработкой инсайта и стимулировать изменение в личности пациента. Эти идеи все еще составляют часть психоаналитической теории. Но Фрейд добавил к ним еще нечто новое и важное.

 

Проработка в переносе

 

В истории психоанализа наступил важный момент, когда встретились и переплелись две линии мышления Фрейда: его интерес к проблеме эмоционального использования инсайтов и изучение им клинических взаимоотношений. Почему бы, заинтересовался Фрейд, не проработать инсайты во взаимоотношениях между пациентом и терапевтом?

Это, как можно увидеть, обозначило важные перемены в его взгляде на клинические взаимоотношения и, следовательно, явилось знаком возможных глубоких перемен в рассмотрении этих взаимоотношений и для любого терапевта. Фрейд сделал два огромных шага в сторону от традиционного понимания связи доктор — пациент. Первый: он узнал, что природа взаимоотношений может помогать или мешать анализу и аналитик может определить, с каким из этих эффектов он имеет дело. Второй: он понял, что важная часть работы анализа приходится на зависимость взаимоотношений как таковых. Под этим подразумевалось, что первоначально проработка велась путем демонстрации реакций пациента на ранний опыт, сформировавший постепенно его жизнь (“Понимаете ли, Вы ожидаете, что ваши учителя будут сердиться на Вас, потому что повсюду за собой Вы таскаете старое чувство вины?”); позже Фрейд добавил новую возможность для лучшего понимания, показывая пациенту, что отношение к терапевту формируется теми же реакциями. Психоанализ сам по себе становится важным событием для пациента, а аналитик делается значимой персоной. По причине переноса

—36—

 

все обычные реакции и типичные жизненные искажения пациента могут проявиться и в его отношении к терапевту. Это позволяет терапевту убедительно продемонстрировать пациенту, как его ранние фантазии и импульсы искажают существующую реальность. Все, препятствующее жизни пациента, может ясно выявиться в переносе, так почему бы не использовать перенос, чтобы помочь пациенту увидеть эти искажения? Разве не стало учение более убедительным с тех пор, как терапевты получили подобные сведения? В “Очерке психоанализа” Фрейд пишет:

Задача аналитика — постоянно вырывать пациента из его... иллюзии (переноса) и показывать ему снова и снова, что то, что он считает новой настоящей жизнью, является лишь отражением прошлого... Осторожное управление переносом.., как правило, щедро вознаграждается. Если мы преуспели, что обычно и происходит, в просвещении пациента на предмет действительной природы явления переноса, то тем самым выбивается мощное оружие из руки его сопротивления, и опасность обращается в выигрыш. Для пациента незабываемо то, что он пережил в форме переноса; это переживание несет в себе большую силу убеждения, чем все, что он мог получить другими путями.

Итак, где-то между профессурой и продавцами я начал понимать, как искажал свои отношения с аналитиком. Я думал, что она (психоаналитик) сердилась на меня, не любила, не принимала меня; казалось, что мои фантазии внушают ей отвращение. Иногда она преуспевала, демонстрируя, что у меня нет оснований для подобных идей, что они являются продуктами того самого чувства вины, которое окрашивает все мои сознательные представления. И, конечно, изучение своего чувства вины в наших отношениях повлияло на меня гораздо сильнее, чем разбор отношений с профессорами и продавцами.

Мы уже видели первоначальную надежду Фрейда на то, что простое воскрешение в памяти ранних импульсов и отношений могло оказаться достаточным для эффективных изменений. Когда эта надежда не оправдалась, он перешел к другой, где повторное воспоминание могло стать более полезным. Оно оказалось более полезным, но все еще недостаточно эффективным. Наконец, Фрейд надеялся, что более убедительное воспоминание — воспоминание в переносе — могло бы так убедить пациента в искажении всех его отношений, что изменения неизбежно последовали бы за этим. К его возрастающему разочарованию, и этого пока было недостаточно. Многие исследования относительно

—37—

человеческого разума, некоторым пациентам, без сомнения, помогли, но другим — нет.

Теория переноса явилась величайшим открытием. Клинические взаимоотношения содержат в своих р<