Соотношение рационального и чувственного познания

Кант переосмыслил проблему истинности чувственных восприятий, которая пришла из античности. Демокрит полагал, что восприятия ложны, а истинны внечувственные атомы. Эпикур считал чувственные данные истинными, как и Аристипп. Аристотель и стоики занимали промежуточную позицию, признавая одни чувственные восприятия истинными, а другие ложными. Рационалисты ближе к Демокриту, эмпирики — к Аристиппу. Позиция Локка близка к позиции Аристотеля. Кант, приняв в качестве критерия истинности согласованность разумного с чувственным, ушел от решения вопроса об истине в абсолютном смысле. Примирить рационализм с эмпиризмом Кант попытался с помощью практического разума, продолжая линию скептиков, которые, как писал Секст Эмпирик, не собирались бороться против житейской практики. В сфере чувственных восприятий все истинно, что подтверждается практическим разумом, но это истины субъекта, а не мира самого по себе. Гипотезой об априорных основах познания Кант спасал науку от юмовского скептицизма, хотя сама эта гипотеза эмпирически непроверяема.

Кант отрицал знание как воспоминание и способность мышления как такового проникать в суть вещей. Он начинает с проверки доводов разума чувственными данными. При этом сразу лишается смысла вопрос об истинности Платонова мира идей и самостоятельной сферы духа. У Канта выводы определяются исходными посылками. Ведь если истины мышления нуждаются в проверке органами чувств, значит, сфера духа не имеет самодовлеющего значения и бессмысленно говорить об истинности объективного существования идей. Кант считал, что «чистый» разум, т.е. разум, в котором отсутствует информация, получаемая органами чувств, не способен что-либо доказать, но, стало быть, недоказуемы и его исходные посылки.

Юм. Д. Исследование о человеческом познании, с. 159.

 

Своеобразие Канта в том, что он анализирует возможности разума, исходя из убеждения в истинности только чувственных данных. До Канта этим занимались, как правило, те, кто считал источником истины разум. Например, Декарт из того, что протяжение можно мыслить само по себе, выводил его истинность. Кант из этой же посылки выводит его априорность и субъективность.

Кант отвергает метафизику как внечувственное исследование бытия. Мышление по самой своей природе, по его мнению, впадает в противоречия (антиномии), когда оно хочет познать бесконечное и не опирается на данные органов чувств. Четыре антиномии, рассмотренные Кантом, касаются вопросов: является ли мир ограниченным или неограниченным в пространстве и времени; делима ли материя до бесконечности или состоит из атомов; обусловлено ли все совершающееся в мире причинной связью, или в мире существует свобода; принадлежит ли к миру (как часть его или как его причина) безусловно необходимое существо или такового нет?

Основной вопрос теории познания звучит так: где критерий того, что наши мыслительные конструкции соответствуют объективной реальности? Можно начать ходить, как Антисфен, доказывая реальность движения и тем самым признавая практику критерием истины. Но теория познания на то и теория, чтобы предлагать рациональные решения.

В своих попытках обоснования научного знания Кант сделал по отношению к Декарту примерно то же, что Платон по отношению к Сократу, но только мир идей Платона находится вне человека, а Кант поместил его внутрь человеческого разума. В свое время Августин отнес мир идей к Богу, что естественно для христианина. Кант действовал в соответствии с идеалами эпохи Просвещения. Он предположил, что идея, например идея равенства, находится не в самой действительности и не вне ее, а в голове человека. Это и есть субъективный идеализм, к которому шла новоевропейская философия.

Важное для Канта понятие — трансцендентальное единство апперцепции, благодаря которому на основе различных ощущений возникает целостный образ предмета. Данные всех пяти органов чувств (это и носит название апперцепции) соединяются, по Канту, вместе в голове человека (это и называется трансцендентальным). Сформирует предмет (понятие «форма» идет от Аристотеля, но данная форма существует не в самих вещах, а в человеческом сознании). Поэтому предмет познания, по Канту, не дан, а задан разумом.

Кантово преодоление дилеммы рационального и эмпирического близко аристотелеву решению проблемы соотношения идеи и материи. Одно соединяется с другим, но только не в действительности, как у Аристотеля, а в сознании человека. У Аристотеля

 

форма накладывается на материю, создавая реальную вещь; у Канта априорные формы созерцания и рассудка накладываются на «вещь в себе», создавая явление.

Представление о субстанции зашло в тупик, что послужило стимулом для Канта. С одинаковой вероятностью могут быть и две субстанции, как думал Декарт, и одна, как считал Спиноза, и бесконечное множество (по Лейбницу) и не быть ни мыслительной (Локк), ни материальной (Беркли), ни какой-либо еще (Юм). Кант отбросил эту проблему, отнеся ее к непознаваемой «вещи в себе». Взамен ее он предложил свою позитивную программу, основанную на том, что пространство и время являются априорными формами чувственности, а категории качества, количества и др. — априорными формами рассудка.

По Канту, то, что всеобще и необходимо, — априорно, категории врожденны, законы мышления, как и грамматика, формальны и не зависят от содержания. Твердые формальные принципы (например, недопустимость логических противоречий) создают общеобязательность результатов мышления. Чувственный материал формируется сознанием, и в пределах опыта наука возможна, тогда как метафизические вопросы силами человеческого разума не разрешимы.

Эмпирики полагают, что сознание приноравливается к природе, в то время как, по Канту, сознание человека приспосабливает чувственные впечатления к своему аппарату. Общий вывод Канта: «Рассудок не черпает свои законы (а priori) из природы, а предписывает их ей»¹. Это было названо коперниканской революцией. До создания Коперником гелиоцентрической системы мира люди думали, что Земля находится в центре Вселенной, а Солнце и планеты вращаются вокруг нее. Коперник доказал, что Земля вращается вокруг Солнца, совершив переворот в астрономии. Такой же по значению переворот в философии совершил Кант.

То, что мы считаем с позиций здравого смысла реальные вещи существующими независимо от нас и признаем объективную причинность, как раз подтверждает мысль Канта, что без трансцендентального единства апперцепции, форм созерцания и априорных категорий мы не можем мыслить. Тем не менее мы обречены на сомнение: а что же существует само по себе?

Кантовское противопоставление явления и «вещи в себе» возвращает нас к Единому. Все чувственное — иллюзия, плод человеческого ума, реально лишь Единое. Первое — феномен, второе — «вещь в себе». Кант останавливается на феноменах, отказываясь рассуждать о существующем за миром явлений, тогда как индийская мысль устремлена за границу чувственного мира. Кант — итог попыток западной философии отделить явление от сущности. Он

Кант И. Сочинения: В 6 т. – М., 1965. – Т. 4. – Ч. 1, с. 140.

 

закрыл эту проблему, приблизив новоевропейскую философию к индийской.

Помимо разума и чувств Кант соединил ранее разделенные скептицизм и научное знание. Получилось, что правы и агностики, и ученые, верящие в истинность своих результатов. Но результаты науки могут претендовать не на абсолютную, а на интерсубъективную (общечеловеческую) истину, что оказывается достаточным для практической деятельности людей.

В целом можно заключить, что философия Нового времени представляла собой определенный синтез античной мысли, к которой пробудился интерес, начиная с эпохи Возрождения, с христианской философией. На этот синтез нал ожил ись познавательная активность и практическая направленность западной души, создав оригинальную совокупность черт. В XIX в. этот синтез получил свое дальнейшее развитие.

Контрольные вопросы

1. Как понимаются субъект и объект в философии Нового времени?

2. В чем специфика новоевропейской философии?

3. Что нового внес в философию Декарт?

4. В чем суть коперниканского переворота в философии?

5. Каковы основные проблемы теории познания Нового времени?

6. В чем разница между эмпиризмом и рационализмом?

7. Что такое феномен и «вещь в себе» по Канту?

8. Как соотносятся у Канта рациональное и чувственное познание?

Рекомендуемая литература

Беркли Д. Сочинения. — М., 1978.

Бэкон Ф. Сочинения: В 2 т. — М., 1977. — Т. 1.

Декарт Р. Сочинения: В 2 т. — М., 1989. — Т. 1.

Кант И. Сочинения: В 6 т. – М, 1965. – Т. 4. – Ч. 1.

Лейбниц Г. Сочинения: В 4 т. — М., 1983. — Т. 2.

ЛоккД Сочинения: В 3 т. — М., 1985— 1988.

Спиноза Б. Избранные произведения: В 2 т. — М., 1957. — Т. 1.

Юм Д. Сочинения: В 2 т. — М., 1965. — Т. 2.

Глава 10

ФИЛОСОФИЯ XIX ВЕКА

Фихте

С Канта началась немецкая классическая философия. Отныне последующие философы не могли избежать отношения к нему. Кант обосновал возможность научного знания. Но, введя понятие

 

непознаваемой вещи в себе, он выступил как агностик в отношении достижения абсолютной истины и тем самым поставил под сомнение ценность философского знания. Развитие немецкой классической философии как раз и было реакцией на эту ситуацию. Ближе всех по времени стоял к Канту Иоганн Фихте (1762—1814). Он нашел противоречие в том, что, отрицая метафизику как вне-опытное знание, Кант допустил существование никакими органами чувств не фиксируемой «вещи в себе». У Фихте высшим понятием трансцендентальной философии стало не понятие вещи в себе, а понятие Я, которое соединило в себе данные органов чувств со всем тем, что существует в человеческом разуме.

Фихте критиковал Канта с точки зрения деятельного Я, подметив чисто познавательный характер философии Канта. «Понятие действования... есть единственное понятие, соединяющее оба мира, существующие для нас в наличности, — чувственный и умопостигаемый. То, что противостоит моему действованию — противопоставить ему что-нибудь я должен, ибо я конечен, — есть чувственный мир; то, что должно возникнуть через мое действо-вание, есть умопостигаемый мир». Цель человека, по Фихте, — он сам в единстве со своей свободой, с высшим Я. Достигнуть такого единства можно только при бесконечном стремлении разума подчинить все не-Я.

Ф. Шеллинг

Другой немецкий философ — Фридрих Шеллинг (1775—1854) критиковал кантовское представление о явлениях. Пусть они определяются формами человеческого восприятия, но, может быть, они в таком же точно виде существуют и в природе? Самосознание, которое так высоко поставил Шеллинг, исходит из фихтев-ского Я, превратившегося в единство субъекта и объекта, которое, в свою очередь, Шеллинг объясняет тождеством природного и разумного, бытия и мышления.

И тот и другой критикуют последнее прибежище метафизики, которое стоит особняком от кантовой теории познания — «вещь в себе». Отказавшемуся от «чистого» разума нечем ее защитить.

Кант показал, как возможно общезначимое знание. Но Шеллинг заботится не об общезначимости, а об абсолютности его. Считая себя последователем трансцендентальной философии, Шеллинг говорит не о принципе бытия (такого последователь Канта не мог допустить), а о принципе знания, которое было бы гарантом достижения абсолютной истины.

Принцип знания, по Шеллингу, не может быть усвоен посредством доказательства; он должен быть абсолютно свободным и поэтому может быть получен только через интеллектуальное со-

 

зерцание, порождающее объект и тождественное с ним. Кант отрицал возможность абсолютного познания, а Шеллинг сразу же берет его как предпосылку, выдвигая гипотезу тождества бытия и мышления. Шеллинг находит тождество субъекта и объекта в самосознании. В акте самосознания, по Шеллингу, от «я мыслю» переходим к «я существую», т.е. от понятия Як самому Я.

Шеллинг по отношению к Канту сделал то же, что Спиноза по отношению к Декарту. Спиноза из двух субстанций создал одну, Шеллинг соединил явление и «вещь в себе». Кантовское Я обще-человечно, а не индивидуально. Но теперь стало возможным общечеловеческое Я превратить в сверхчеловеческое.

Когда Шеллинг, вслед за Фихте, отказывается от «вещи в себе», то возникает вопрос: как же происходит развитие из Я? Шеллинг вводит диалектику противоречий: «Не существуй в Я противоположения, ему вообще чужды были бы движение, созидание и, значит, оно и не порождало бы ничего»¹. По Шеллингу, абсолютное Я раздваивается на идеальную и реальную действительность и отсюда проистекает ложное деление на ограниченное сознанием Я и «вещь в себе». Используя диалектику, Шеллинг подводит сознание и «вещь в себе» под третье — Абсолют. Различение противоположностей идеального и реального, субъекта и объекта и т.д., а затем их слияние в единое Я — основной прием Шеллинга.

Отходя от пропасти, которую возвел между явлением и «вещью в себе» Кант, Шеллинг настаивает на моменте гармонии. Кант, обосновав знание научное, ограничил знание метафизическое. Шеллинг проложил этому знанию дорогу. Он приводит соображения против двойственности явлений и «вещей в себе», аналогичные возражениям против двух субстанций Декарта. Единство явления и «вещи в себе» возможно, по Шеллингу, только в том случае, если имеется нечто высшее, что соединяет их вместе.

В конце трактата Шеллинг ставит вопрос о целесообразности истории: «Заслуживает ли вообще наименования истории простой ряд событий, протекающих без плана и цели, и не заключается ли уже давно в одном понятии истории представления о такой необходимости, на пользу которой вынужден работать даже самый произвол?»². Тем самым Шеллинг выявляет основную особенность западной философии XIX в. — ее историчность и формулирует ее высшую ценность — прогресс. Философия стала рассматриваться как «развивающийся процесс самопознания» человеческого духа и в согласии с принципом историчности оказалась историей философии.

Шеллинг Ф. Система трансцендентального идеализма. — М., 1936, с. 86. Там же, с. 335.

 

После того как Фихте отбросил «вещь в себе», только распространение Я на всю природу могло спасти целостность философского подхода. Немецкая классическая философия представляет собой единую цепь, начатую Кантом и законченную Гегелем. Г. Гегелю осталось в духе западной цивилизации придать представлениям Шеллинга законченно рациональную форму.

Г. В. Ф. Гегель

Как и Шеллинг, Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770—1831) близок Пармениду, утверждавшему, что «одно и то же есть мысль и бытие»¹. Но Парменид на основании этого отрицал движение, а Гегель, напротив, создал диалектическую систему. Еще ближе он к гераклитову тождеству огня и логоса и к утверждению стоиков, что в идеале мудрец тождествен космическому разуму.

Оттолкнувшись от принципа тождества бытия и мышления, Гегель понятийную диалектику Канта, близкую Платону, опрокинул в бытие. Он подошел к Канту, как Аристотель к Платону, вернув мир идей в объективную действительность, но представил их функционирование в соответствии с духом XIX в. как процесс. Идеи, по Гегелю, не только присутствуют в природе, как у Аристотеля; природа — инобытие идеи, и как таковая она тождественна человеческим представлениям в их абсолютной истинности. Аристотель мыслил познание как постепенное проникновение в идею, так что «ум и предмет его — одно и то же»². Аналогично тому, что сделал Аристотель по отношению к Платону, Гегель вывел «идеи» Канта из человеческого сознания в природу. Он тоже связал идеи с действительностью, но иным способом — не эмпирически, как Аристотель, а с формальной стороны. Познающий субъект Гегеля не только ищет идеи в природе посредством ее изучения, как предлагал Аристотель, а заранее исходит из того, что бытие тождественно мышлению человека.

Аристотель сформулировал законы формальной логики, Гегель — законы диалектики, которых у него тоже три. Аристотель ввел принцип развития, но результаты познания у него неизменны, как и идеи. Гегель обосновал самодвижение в мире, чего не сделал Аристотель, предположивший первоначальный толчок извне. Подобно Спинозе, Гегель объяснил движение развитием субстанции (в этой роли у него выступает Абсолютная Идея).

Диалектика Гегеля противостоит метафизике Аристотеля. Аристотель сформулировал законы мышления, познающего мир; Гегель — законы развития самого мира. Таких законов три — закон единства и борьбы противоположностей, закон перехода количествен-

Парменид. О природе. — V, 1 (любое изд.). Аристотель. Метафизика // Соч.: В 4 т. — Т. 1, с. 310.

 

ных изменений в качественные и закон отрицания отрицания. Сам универсум рассматривается в виде триады — идея, природа, дух.

Аристотель свел к минимуму находящееся вне реального мира, и таковым оказался у него только Бог — как перводвигатель. Гегель поместил перводвигатель внутрь действительности, представив ее самодвижущейся. Таким образом, Гегель совершил синтез идей Аристотеля (а через него Платона) и Канта. В то же время Гегель писал, что нет ни одного положения Гераклита, которое он не включил бы в свою систему. По сути, его философия и есть переложенный на западный манер Гераклит, Логос которого может рассматриваться как предтеча идей Платона и Канта.

Величие философа заключается в глубине и широте его синтеза. Чем более разнородные вещи он соединяет и чем удачнее это делает, тем более ценна его работа. Кант пытался соединить агностицизм и науку, разум и чувство. Гегель предпринял попытку соединить мышление и бытие, диалектику и логику, конструируя диалектическую логику.

Из кантовских антиномий чистого разума Гегель делает вывод не о том, что разум не способен в принципе достичь абсолютной истины, а о том, что самой действительности свойственны противоречия, открываемые разумом. Так появилось представление об объективной диалектике бытия. По мнению Гегеля, антиномий не четыре, как у Канта, а они содержатся «во всех предметах всякого рода, во всех представлениях, понятиях и идеях. Знание этого и познание предметов в этом их свойстве составляют... диалектический момент логического»¹. Гегель назвал вывод Канта об анти-номичности мышления, когда оно имеет дело с бесконечным, — отрицательным. «Истинное же и положительное значение антиномий заключается вообще в том, что все действительное содержит в себе противоположные определения и что, следовательно, познание и, точнее, постижение предмета в понятиях как раз и означает познание его как конкретного единства противоположных определений»².

По Канту, чистое мышление не может подняться выше антиномий бытия, и это его недостаток. По Гегелю, мышление способно подняться до диалектики бытия, и это его достоинство. Различие в подходе объясняется тем, что для Канта основная цель мышления — добиться общечеловеческих результатов, и она оказывается недостижимой для чистого разума. По Гегелю, мышление должно отражать текучесть бытия, и он считает, что это возможно, хотя критерию общезначимости знания не удовлетворяет и гераклитовское «все течет, все изменяется».

Всякий, кто захочет утверждать что-то как абсолютно истинное, должен прежде принять гипотезу тождества бытия и мышле-

Гвгель Г. Энциклопедия философских наук: В 3 т. — Т. 1, с. 167. Там же.

 

ния. Но гегелевская диалектика не дает возможности высказать ни одно общезначимо истинное положение. Формальная логика, по Гегелю, не соответствует диалектике бытия, но без нее оказывается невозможным устойчивое познание.

Если, по Шеллингу, о тождестве субъекта и объекта мало что можно сказать с помощью разума, то Гегель постарался расширить возможность разумного проникновения в суть данного тождества. Для этого он отошел от формально логического мышления, ограниченность которого показал Кант, и обратился к мышлению диалектическому. Гегель не мог не войти в конфликт с современной ему наукой, пользующейся формально-логическим аппаратом. Нынешние попытки создания трехзначной логики и эволюция науки в сторону статистического описания мира ведут к его более полному постижению в том же направлении, по которому шел Гегель.

Гегель упрекал Канта за то, что тот ставил границы мышлению до самого акта мышления, которое гипотеза тождества бытия и мышления делала безграничным. Гегель критикует критическую по отношению к философии позицию Канта, говоря о невозможности опровергнуть философскую систему извне. Оправдание способности познавать абсолютное «есть само по себе философское познание и поэтому может иметь место лишь внутри философии»¹.

Как для Декарта и Канта, метод для Гегеля — самое главное. Если для Канта важно, чтобы метод был общезначим, то для Гегеля — чтобы он был имманентен (внутренне присущ) предмету исследования.

В противоположность древнегреческим философам, больше занимавшимся этикой, немецкая классическая философия искала прежде всего формальные основания познания бытия. Кант не рассматривал вопрос о происхождении априорного. Он не историчен в подходе к разуму, который берет как нечто готовое. Дарвиновское учение позволяет выдвинуть гипотезу о зависимости разума от окружающей природы, к которой человек приспосабливался в процессе эволюции, и в этом смысле служит естественно-научным основанием идей о тождестве бытия и мышления Гегеля и Шеллинга, идущих, однако, гораздо дальше, чем может позволить себе любая наука.

Законы диалектики

Центральное место в системе Гегеля занимает логика, и ее предметом является Абсолютная Идея, развертывающая свои моменты как категории, составляющие основу действительности.

Гегель Г. Энциклопедия философских наук: В 3 т. — Т. 1, с. 94.

 

Логику Гегеля составляют учения о бытии, сущности и понятии. Каждый отдел разделяется по принципу триады. Первая часть начинается с характеристики самой абстрактной категории — бытия как чистой абстракции, которое поэтому есть ничто. Это заставляет опять вспомнить Единое древних индийцев. Единство бытия и ничто есть становление. Здесь вспоминается дао, подтверждая, что история философии есть история развития идей. Но Гегель ведет начало философии от Древней Греции и поэтому выстраивает следующий ряд: понятие бытия соответствует в истории философии этапу элеатов, понятие становления — этапу Гераклита.

Результат становления — наличное бытие. Оно, по Гегелю, содержит в себе три ступени: качество, количество и меру. «Качество есть в первую очередь тождественная с бытием определенность, так что нечто перестает быть тем, что оно есть, когда оно теряет свое качество. Количество есть, напротив, внешняя бытию, безразличная для него определенность»¹. Мера есть единство качества и количества. Качество связано с количеством таким образом, что постоянные количественные изменения, превышая определенную меру, приводят посредством скачка к возникновению нового качества (второй закон диалектики). Как пример действия этого закона можно рассмотреть процесс нагревания воды. Последовательные количественные изменения температуры приводят в определенный момент времени к скачкообразному изменению качества — вода превращается в пар.

Главной проблемой учения о сущности является проблема противоречия, которое — «корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно, в конечном счете, движется, обладает импульсом и деятельностью». Единое раздваивается в самом себе на свои противоположности, которые находятся в единстве и борьбе между собой (первый закон диалектики). Примером могут служить китайская диалектика «ян» и «инь», о которой говорилось в главе 3, или неразрывно связанные друг с другом полюса магнита.

Развитие понимается как развертывание и преодоление («снятие») противоречий, в процессе которых все самое ценное, что возникло на предыдущем этапе, сохраняется. Логически развитие предстает в виде триады — тезис, антитезис, синтез (третий закон диалектики). Как пример данного закона можно привести развитие философии в Новое время: континентальный рационализм явился здесь тезисом, во многом противоположный ему английский эмпиризм — антитезисом, а философская система Канта, вобравшая в себя все самое ценное из предыдущих этапов, — синтезом.

Гегель Г. Энциклопедия философских наук: В 3 т. — Т. 1, с. 216.

 

В единстве находятся все основные философские категории, представляющиеся противоположностями. Сущность является, а явление существенно.

Единство внутреннего и внешнего образует действительность. В категории взаимодействия Гегель фиксирует идею всеобщей связи. Учение о сущности завершается анализом категории свободы, которая определяется как постигнутая в понятии необходимость.

Третьим разделом логики является учение о понятии, которое, по Гегелю, не есть простая форма мышления и результат абстрагирующей деятельности. «Понятие есть то, что живет в самих вещах, то, благодаря чему они суть то, что они суть, и понять предмет означает, следовательно, осознать его понятие. Не наша субъективная деятельность приписывает предмету тот или иной предикат (свойство. — Л. Г.), когда мы переходим к обсуждению предмета, а мы рассматриваем предмет в положенной его понятием определенности» ^х.

Понятие реализовано в вещи, как душа в некотором теле². Подчеркивание Гегелем первичности понятия добавило еще один аргумент в определении основного вопроса философии как вопроса о первичности материи или сознания.

«Объективность, по Гегелю, есть, таким образом, как бы только покров, под которым скрывается понятие»³. После этого Гегель дает определение идеи. «Идея есть истина в себе и для себя, абсолютное единство понятия и объективности. Ее идеальное содержание есть не что иное, как понятие в его определениях. Ее реальное содержание есть лишь раскрытие самого понятия в форме внешнего наличного бытия». Это определение, по мнению Гегеля, близко тому, которое давал-Аристотель. «Идея есть истина, ибо истина состоит в соответствии объективности понятию... Но также все действительное, поскольку оно есть истинное, есть идея и обладает своей истинностью посредством и в силу идеи».

Аристотель поместил платоновские идеи в действительность, Гегель отождествил их с нею. Его рассуждения кажутся абстрактными и далекими от жизни, но речь идет об обосновании возможности и способах познания окружающего мира, а именно познание и последующее преобразование мира определили его современный облик.

Природа — бессознательная мысль («окаменелый интеллект», по Шеллингу). Истина постигается разумом, но предпосылкой адекватного постижения является то, что истина чувственного предмета есть мысль. Гегель использовал скептические аргументы

¹ Гегель Г. Энциклопедия философских наук: В 3 т. — Т. 1, с. 352.

² См. там же, с. 405.

³ Там же, с. 399.

 

против догматиков, свидетельствующие о том, что их определения лишь относительны (правое не может существовать без левого и т.п.). Но если скептики делали отсюда вывод, что все противополагаемые определения неистинны и истины, таким образом, нет, то Гегель, признавая неистинность конечных определений, находит истину в абсолютных бесконечных определениях, в которые конечные определения входят как «снятые».

Еще Платон в «Филебе» писал от лица Сократа: «К чему мы не примешиваем истину, то никогда не может на самом деле возникнуть, а возникнув, существовать»¹. Гегель пошел гораздо дальше и все существующее объявил истинным. Древние искали истину в «золотой середине». У Гегеля часть истины содержится и в крайностях. Она — переход и единство.

Кант отверг все потустороннее как нерациональное, то есть совершил в философии то, что в целом в культуре эпоха Просвещения. Гегель сделал следующий шаг — рационализировал посюсторонний мир, тем самым обоготворив его. Только богом он стал (в соответствии с западным представлением о прогрессе) в его становлении, подтвердив, что в философии какой-либо эпохи и нации признается то, что соответствует духовному ядру данной культуры.

Философии свойственна тяга к единому и неизменному. Но сущность западной культуры в отличие от восточной — движение. Как примирить это? По Гегелю, неподвижная Абсолютная Идея присутствует в начале и в конце, а не за чувственным миром, в котором все течет, все изменяется. Гегель развил диалектику, придав ей предельно четкую и логичную, но схематизированную форму.

Единство разумного и действительного утверждается Гегелем в афоризме: «Все действительное разумно, все разумное действительно», вызвавшем много споров и возражений.

Гегель различает чувственное как единичное, представление как чувственное по содержанию и мыслительное по форме и мысль как всеобщее. Говоря, что истина познается только мышлением, Гегель возвращается от Канта к Декарту. Человек, по Гегелю, конечен в жизни и бесконечен в познании.

Гегель поставил познающее человеческое Я выше мира, и индивид почувствовал себя всесильным. Философия при Гегеле вернула себе ранг средства достижения абсолютной истины. Подъем духа и последующее разочарование были громадными. Гегель предложил своим последователям стать владельцами абсолютной истины, и многие польстились, причем позаимствованную у Гегеля абсолютную истину применяли к различным областям жизни, например к общественной, как Маркс и Энгельс, которые, по-

Платон. — Филеб. — 64, в (любое изд.).

 

считав, что мир философами уже объяснен, поставили перед философией задачу его преображения.

Источник развития — борьба нового, прогрессивного со старым, отживающим, из которого остается только необходимое для будущего, а все ненужное уничтожается («снимается») по третьему закону диалектики. Эта борьба составляет источник прогресса, по Гегелю, основное содержание книги бытия, а страницы счастья — пустые страницы истории. Маркс наполнил гегелевскую диалектику социальным содержанием.

В соединении несоединимого в философских системах — ключ к пониманию повсеместного их принятия и последующего ниспровержения. Все, что бросил Гегель ради журавля абсолютной истины, последующие философы восстанавливали в своих правах. Л. Фейербах и С. Кьеркегор возвратили в философию конкретного человека, Э. Гартман ушел в бессознательное, О. Конт обратился к науке, Г. Спенсер вернулся к опыту. Артур Шопенгауэр (1786—1861) направился от интеллекта в сторону воли — по пути, по которому пошел Кант после «Критики чистого разума». На место кантовской «вещи в себе» Шопенгауэр поставил волю как основу существования и развития мира, и это вполне экстравагантная гипотеза. Можно, впрочем, заметить, что шо-пенгауэровы представление и воля очень напоминают лейбни-цевы способность представления и стремление как основные свойства души.

Материализм

Зачатки материалистического направления в философии присутствуют в представлении Анаксимандра о бесконечном начале (апейроне) и в представлении Демокрита об атомах. В Новое время материализм возрождается преимущественно во французской философии, но окончательно оформляется в XIX в. Этому способствовала гегелевская философия, которую в схематичной форме можно представить в таком виде:

АИ->П + И->Ч + И,

где АИ — Абсолютная Идея, П + И — природа, в которой содержатся идеи, Ч + И — человек, в котором также присутствуют идеи. Стрелка означает процесс развития, идущий в рамках гегелевской триады (три основных этапа). В истории философии первый этап соответствует миру идей Платона, второй этап — философской системе Аристотеля, третий — системе Канта.

Из этой схемы легко вывести материализм. Если мы зачеркнем Абсолютную Идею, а также идеи из второго этапа, то у нас образуется основная схема материализма, в соответствии с которой бытие (природа) первично, а сознание вторично.

 

Развернутое материалистическое учение было создано вскоре после смерти Гегеля Людвиком Фейербахом (1804—1872), а затем в другом варианте Карлом Марксом. Маркс, сохранивший в своем учении гегелевские законы диалектики, назвал его диалектическим материализмом в отличие от материализма Фейербаха, который он считал метафизическим за то, что в нем вместе с гегелевской Абсолютной Идеей отрицались и законы диалектики.

Маркс наполнил гегелевскую диалектику конкретным социальным содержанием. Новое, призванное победить старое, предстало в виде единственного передового класса — пролетариата, который в процессе классовой борьбы побеждает буржуазию и революционным путем захватывает власть (насилие, по Марксу, — «повивальная бабка» истории; вспомним, что у Сократа метод спора помогал рождению истины, но не нового общественного строя) и создает идеальное общество, в котором осуществляются социальная справедливость и такие прекрасные принципы, как «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», «от каждого по способностям, каждому по потребностям» и т.п. Исторический материализм Маркса оказал огромное влияние на социальное развитие в XX в., особенно в таких странах, как СССР, Китай и др.

Позитивизм

Опост Конт (1789— 1857) предположил после Гегеля, что эпоха метафизики закончилась. Гегель следовал Декарту и Канту в том, что предметом философии сделал мышление. Но мышление в процессе самодвижения далеко отходит у него от чувств, расщепляясь с ними. Критика системы Гегеля способствовала нарастанию неверия в разум у всех последующих мыслителей, и это симптом кризиса философии. Эпоха Просвещения сменяется в XIX в. периодом Истории и Прогресса.

Позитивизм О. Конта продолжил традиции эмпиризма. Конт полагал, что идеи могут быть сведены к чувственному восприятию. В соответствии с присущей XIX в. историчностью он рассматривал эволюцию человеческой культуры как проходящую три последовательные стадии: религиозную, метафизическую и позитивную — стадию науки, основанной на эксперименте. Сначала человеческое мышление было религиозным (теологическим) и объясняло все происходящее действием богов. Потом оно стало философским (метафизическим) и выводило все из умопостигаемых идей и сущностей. В последовавшее за эпохой Возрождения Новое время мышление стало научным (позитивным), и оно делает выводы на основе эмпирической проверки теоретических построений, открывая законы природы.

Такое мышление утверждается в исследовании природы, затем в изучении общества. Вначале возникли естественные науки —

 

астрономия, физика, химия, биология, затем должна появиться наука, изучающая общество. Для нее Конт и предложил название «социология», что в буквальном переводе означает «наука об обществе».

Позитивизм Конта отражал реальный факт превращения науки в господствующую отрасль культуры в Новое время, но его излишняя категоричность не вполне соответствует действительности, в которой сохраняют свое значение и философия, и религия.

Эволюционизм

Гегель полагал, что принцип становления имеет силу лишь в царстве духа; природа хотя и существует во времени, но не развивается, а только разнообразится в пространстве: «между духовным и природным миром существует... еще и то различие, что последний постоянно лишь возвращается в самое себя, между тем как в первом, безусловно, имеет место также прогресс»¹.

Герберт Спенсер (1820— 1903) нашел прогресс и в природе. Он хотел примирить традиционный английский эмпиризм, модный в то время позитивизм, дополненный им эволюционизмом, с философией Канта. По Канту, формы созерцания и мышления существуют с самого появления человека и не могут быть результатом постепенных изменений. Спенсер признавал наличие априорного в данном человеке, но считал, что оно