И стран региона с начала 90-х годов

 

После распада СССР главное внимание российских исследователей было сосредоточено на изучении места и роли новой России в мире и возросшего для нее значения интеграции в экономическое, политическое и культурное пространство АТР.

Большое место в исследованиях ученых заняли также проблемы глобализации роли АТР в экономическом, военно-политическом аспектах, а также вопросы межцивилизационных взаимоотношений[375].

При всем разнообразии точек зрения на процессы, протекающие в АТР, среди российских ученых складывается в целом общее понимание того, что XXI век будет веком АТР. Мир идет к полицентричности, или многополюсности. Вероятно, в ближайшей перспективе осевая линия нового мироустройства будет проходить не между Старым и Новым Светом, а переместится в Азиатско-Тихоокеанский регион. Именно Тихий океан станет своеобразным «водоразделом» (причем и в прямом, и в переносном смысле) мировой политики и мирового порядка[376].

В настоящее время Россия более, чем бывший СССР, стала азиатско-тихоокеанской державой. Следовательно, еще более возросло жизненное значение для нашей страны сотрудничества со странами АТР.

Выделяются следующие национально-государственные приоритеты: во-первых, сохранение территориальной целостности России, неприкосновенность ее границ, неделимость Российского государства; во-вторых, оздоровление и стабилизация экономики, повышение качества жизни, суверенный контроль над природными ресурсами; в-третьих, сохранение духовных ценностей многонациональной державы и ее цивилизационной идентичности[377].

Наши исследователи единодушны в том, что Россия должна всемерно стремиться интегрироваться в экономические и цивилизационные процессы в АТР, если она не хочет оказаться на обочине мировой истории. Сотрудничество со странами АТР, и прежде всего с ее дальневосточными соседями — Китаем, Республикой Корея, Японией, КНДР и США, рассматривается в качестве важной предпосылки ускорения социально-экономического развития Сибири и Дальнего Востока[378].

Российские ученые подчеркивают, что собственно процессы интеграции регионов Дальнего Востока в экономику стран АТР уже начались, но они носят в известной степени стихийный характер.

Политике расширения торгово-экономических связей России с государствами АТР нет альтернативы. Опыт многих стран говорит о том, что интеграция в мировое хозяйство сама по себе способна послужить действенным рычагом экономического развития. Примером является стремительный экономический взлет ряда азиатских стран: в 50-х годах — Японии, в 60-х годах — новых индустриальных стран и территорий (Южной Кореи, Сингапура, Тайваня и Гонконга), в 70-х — Малайзии, Индонезии и Таиланда и, наконец, в 80-х годах — Китая.

Полноценное включение районов Дальнего Востока России в систему мирохозяйственных связей представляет собой обязательное условие нормального социально-экономического развития нашего государства.

Не будет преувеличением сказать: от того, сумеет ли Россия расширить свое экономическое присутствие в АТР, этом наиболее динамично развивающемся регионе мира, зависит ее будущее как азиатско-тихоокеанской державы. Причем принципиальное значение приобретает сегодня фактор времени. Топтание на месте на фоне динамичного развития восточноазиатских экономик означает отставание. Оно может стать необратимым.

По мнению российских ученых, непростая задача интеграции в экономику региона облегчается для России тем обстоятельством, что страны АТР находятся на разных этапах экономического развития, многие из них переживают период интенсивной структурной перестройки и модернизации экономики, что ведет к крупным подвижкам в межстрановом разделении труда и дает России дополнительный шанс найти в нем свою «нишу». Однако ее интеграция в формирующуюся новую систему региональных отношений может быть эффективной лишь в том случае, если она будет осуществляться на более четкой концептуальной основе при сильном централизованном государственном содействии.

В трудах российских китаеведов в последнее время акцент делается на исследованиях истории и уроков отношений России с Китаем, которые ныне складываются как отношения конструктивного взаимодополняющего партнерства с постепенным перерастанием их в стратегическое взаимодействие, обращенное в XXI век. В этом плане особое внимание уделяется опыту решения территориально-пограничной проблемы, вопросам углубления взаимного доверия в политическом сотрудничестве, процессам социально-экономической модернизации и экономических реформ в Китае.

Большинство российских исследователей видят значительный потенциал сотрудничества РФ и КНР в освоении энергоресурсов Сибири и Дальнего Востока, в развитии многостороннего взаимодействия России, Китая, стран СНГ, Средней и Центральной Азии в строительстве трансконтинентального моста Азия — Европа и т.д.

Новый свет на многие драматические события китайской национальной революции и взаимоотношения Гоминьдана, КПК, Коминтерна и КПСС проливает первая публикация серии рассекреченных документов Политбюро ЦК ВКП (б) и Коминтерна, предпринятая совместно ИДВ РАН и Восточноазиатским институтом Свободного Берлинского университета[379]. На русском языке выпущены два тома в трех книгах, на немецком — один том. В Пекине и Тайбэе оперативно изданы переводы этого издания на китайском языке.

В последние годы существенно активизировалось изучение другого соседа России — Японии, отношения с которой давно желают лучшего. Произошел заметный сдвиг в анализе и понимании места Японии в мировой экономике и особенно в экономике АТР. Углублению взаимопонимания с Японией, уяснению особенностей ее цивилизации и ее мироощущения способствовал подход к исследованию этой страны с методологических позиций евразийства[380].

Важным направлением политологических работ по АТР является освещение различных аспектов проблем безопасности на общерегиональном и субрегиональном уровнях. Ключевое место здесь занимает раскрытие содержания понятия «безопасность» и ее видов, выявление угроз и факторов безопасности тех или иных стран. Новым в подходах к этой проблеме является изучение изменений восприятия безопасности в разных странах, механизмов ее обеспечения на основе сотрудничества и углубления взаимозависимости субъектов международных отношений, а также выявление роли многостороннего диалога по вопросам безопасности.

В общетеоретическом плане всесторонне исследованы последствия окончания «холодной войны» для АТР. Ключевое место в исследованиях занимают проблема американского военного присутствия в АТР, а также вопросы военно-политического сотрудничества между различными странами на союзнической основе (США — Япония, США — РК. США — Австралия), на основе конструктивного партнерства (РФ — Китай, РФ — Индия, РФ — РК) или на общепринятых основах мирного сосуществования.

В рамках данного направления исследования носят весьма разносторонний характер, и по этой тематике российские ученые опубликовали сотни статей и научных докладов. Естественно, в центре внимания находится изучение политики США, Китая, Японии, России, таких очагов напряженности, как Корейский полуостров, Индокитай, ситуация в Южно-Китайском море, а также религиозные, этнические и пограничные конфликты. В последнее время усилилось внимание к изучению международных режимов безопасности: это становится самостоятельным направлением исследований[381].

Новой формой научной деятельности после окончания «холодной войны» стало осуществление различных совместных проектов ученых России с исследователями США, Японии, Китая, Республики Корея, Тайваня, стран АСЕАН, Индии как на двусторонней, так и на многосторонней основе. Эти исследования завершаются проведением совместных научных конференций, а затем публикацией научных докладов или монографий. В качестве иллюстрации можно упомянуть серию совместных исследований учеными ИДВ и Республики Корея темы мира и безопасности, вопросов объединения двух Корей, проблем Корейского полуострова, создания здесь безъядерной зоны.

Заслуживает специального упоминания ряд научных конференций и симпозиумов, состоявшихся по инициативе ученых Республики Корея совместно с учеными России, Северной Кореи, Японии, США, Китая и некоторых других стран и посвященных созданию зоны предпринимательства и научно-технического развития на пересечении границ России, Китая и Северной Кореи по реке Туманная (Тумэньцзян, Туманган). Эти научные форумы дали практические результаты. Их рекомендации поддерживают экономические организации ООН. В настоящее время подготовка к следующему этапу — практическому осуществлению намеченного многообещающего проекта, хотя на этом пути есть немало препятствий.

Серию ежегодных научных семинаров по проблемам безопасности, экономического сотрудничества в АТР и особенно в районе Японского моря проводят ученые институтов РАН совместно с рядом научных центров и университетов Японии.

Ученые Института Дальнего Востока совместно с Центром международной безопасности и контроля над вооружениями Стэнфордского университета (США) в начале 90-х годов провели совместные исследования, в которых принимали участие также представители военно-морских сил пяти стран — США, России, Китая, Японии и Республики Корея, по вопросам создания системы безопасности в СВА, разработки мер доверия и предотвращения опасной военной деятельности на море.

Российские и американские ученые совместно изучали возможности ослабления напряженности на Корейском полуострове и содействия мирному урегулированию корейской проблемы. Однако в конце 1995 года, в связи со стремлением Северной Кореи вести обсуждение корейского вопроса лишь с США и Китаем и изменением подхода правительств Республики Корея и США к роли России в урегулировании корейской проблемы, совместные работы российских и американских ученых по корейскому вопросу были свернуты.

С учетом нарастания интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе российские ученые в 90-е годы, наряду с углубленным изучением экономики ведущих стран региона и процессов экономической интеграции в рамках АСЕАН, АТЭС, СТЭС (Совет по тихоокеанскому экономическому сотрудничеству) и других экономических международных организаций, стали много внимания уделять перспективам интеграции России в экономическое и политическое пространство АТР, роли Сибири и Дальнего Востока в решении данной задачи. В этой связи в научных журналах были опубликованы сотни статей и докладов, проводилось много научных конференций. Среди публикаций можно выделить следующие главные научные направления:

— азиатские модели модернизации и экономического устойчивого роста на примере Японии, Южной Кореи, Сингапура, Тайваня, Китая;

— перспективы совместного предпринимательства на Дальнем Востоке России и создания благоприятного климата для иностранных инвестиций в этом районе;

— внешнеэкономическая политика стран АТР и особенности внешнеэкономических связей России с этими государствами;

— роль цивилизационного фактора в развитии региона, отношений по линии Восток — Запад;

— проблема перехода к устойчивому развитию России и ее азиатских соседей. В начале 90-х годов в российских научных кругах активно обсуждалась тема нового международного экономического порядка. Однако в последнее время в связи с жесткой позицией экономически развитых стран по этой проблеме интерес к ее изучению заметно снизился.

По первому направлению исследований следует назвать коллективную монографию, подготовленную под научным руководством ныне покойного профессора Д.В. Петрова, главного научного сотрудника ИДВ РАН, — «Опыт Японии в решении социально-экономических проблем»[382]. В ней раскрывается воздействие высоких темпов экономического развития Японии на социально-политическую обстановку в стране и изменение психологических стереотипов поведения различных слоев населения. Авторы анализируют интересный опыт Японии в согласовании решения проблем быстрой урбанизации страны и высоких темпов развития экономики с поисками путей сохранения окружающей среды и экологической безопасности населения. В другой монографии большого коллектива российских японоведов, также возглавлявшегося Д.В. Петровым, раскрывается связь быстрого развития экономики Японии с эволюцией политической системы страны[383].

Развернутая информация об основных направлениях российских исследований по Японии содержится в ежегоднике «Япония», который совместно выпускают ИМЭМО, ИДВ и ИВ РАН[384].

Подлинный бум в российском востоковедении в последние годы переживала тематика южнокорейского «экономического чуда». Ни один научный доклад или научная конференция по проблемам экономики АТР не обходился без обильных ссылок на опыт экономического развития Республики Корея, именуемый «южнокорейским феноменом». Следует сказать, что даже далеко не полная библиография публикаций по Республике Корея в России за 1980–1994 годы, подготовленная Г.С. Матвеевой и Л.А. Аносовой, включает более 300 наименований книг и научных статей[385].

В другой совместной аналитической работе тех же авторов делается одна из первых попыток глубоко осмыслить основные процессы социально-экономического развития Республики Корея. При этом исследователи пытаются сопоставить «южнокорейский феномен» с мировым опытом, выводя на первый план те аспекты корейской практики, которые могли бы иметь положительное значение для России[386].

Новым шагом в российском корееведении явился выход сборника «Актуальные проблемы Корейского полуострова»[387], подготовленного Центром корейских исследований Института Дальнего Востока РАН. В книге анализируются проблемы экономического, политического, культурного развития Северной и Южной Кореи, делается попытка непредвзятого сопоставления взглядов Севера и Юга на проблему объединения.

Следующим шагом в этом направлении явилась I-я Всероссийская научная конференция корееведов, состоявшаяся 10–11 декабря 1996 года при финансовой поддержке «Фонда Корея». Доклады этой конференции были выпущены в 1997 году в двух книгах Институтом Дальнего Востока[388]. Российские ученые провели сравнительное изучение концепций объединения Кореи, выдвинутых на Севере и Юге[389]. Выявлен значительный потенциал российско-южнокорейского сотрудничества. Одновременно ведется серьезная работа по изучению политической системы КНДР, ее экономики, внутренней и внешней политики.

Хотя, как упоминалось выше, в освещении корейской, особенно южнокорейской, тематики в России произошел подлинный прорыв, однако следует признать, что это только начало. Предстоит изучить еще очень многое. Так, слабо освещена в русскоязычной научной литературе проблематика, связанная с государственным строительством и становлением демократической системы в Южной Корее. Мало исследованы основные политические структуры, история и современная деятельность основных политических партий и группировок, определяющих главные направления политической и экономической жизни РК.

Опыт аграрной реформы и развития деревни в Южной Корее — также фактически «белое пятно» в нашем корееведении. Таким же, к сожалению, «белым пятном» в российском корееведении остается сфера корейской культуры, философии и в целом истории развития корейской цивилизации, ее вклад в мировую культуру.

Начавшаяся в ИДВ РАН работа на этом направлении под руководством доктора И.Д. Скорбатюка, который приступил к переводу работ классика корейской философии Ли Тхве Ге, прервалась из-за внезапной кончины этого замечательного русского ученого-корееведа. История корейской культуры и языка изучается в Корейском центре Института стран Азии и Африки при МГУ, на восточном факультете Санкт-Петербургского университета, а также в Дальневосточном университете во Владивостоке.

Большое количество научных исследований проведено российскими китаеведами по экономике и опыту экономических реформ в Китае. Регулярно, почти тридцать лет издаваемые ИДВ РАН ежегодники по Китаю отражают как основные направления этих исследований, так и приводят подробную библиографию научных публикаций в России и странах СНГ[390].

Одним из главных в российских экономических исследованиях АТР в последние годы стало изучение экономики Сибири и российского Дальнего Востока и проблем их интеграции в экономику АТР (второе направление исследований).

Выявление потенциала взаимодействия России с основными странами АТР неизменно занимает ведущее место в публикациях российских ученых, которые большое место отводят изучению трудностей и нерешенных проблем на пути развития сотрудничества в регионе (торговые противоречия, территориальный вопрос, межэтнические и межконфессиональные столкновения, сложности межцивилизационных контактов).

Наиболее полное представление о характере этих исследований дают комплексные доклады по этой тематике, подготовленные учеными Института Дальнего Востока РАН и Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН[391].

По этой же проблематике в I994–1995 годах Институт Дальнего Востока совместно с Ханьянским университетом провел совместные исследования и полевые работы в Приморском и Хабаровском краях. По итогам исследования в 1995 году была проведена двусторонняя научная конференция в Сеуле.

Что касается изучения внешнеэкономической политики стран АТР (третье направление), то эта проблематика довольно широко освещается как в монографических работах, так и в научных статьях[392].

Одним из оригинальных направлений российских исследований являются проблематика взаимодействия цивилизаций Востока и Запада и вопросы перехода к модели устойчивого развития России и ее азиатских соседей (четвертое и пятое направления).

Большой комплекс работ опубликован в виде монографий и научных статей по вопросам истории, изучения особенностей цивилизаций, культуры, науки, развития обществознания, философии стран Азии. Публикации по этой тематике можно разделить на две большие группы: изучение общих закономерностей развития восточных цивилизаций и их взаимоотношения с российской цивилизацией, роль цивилизационного фактора в становлении и развитии азиатской модели модернизации.

Как и исследователи зарубежных стран, российские ученые особое внимание обращают на роль конфуцианства, буддизма, ислама в выработке специфических форм экономического развития стран АТР. Наибольший удельный вес в страноведческом плане составляют публикации по развитию истории, культуры, философии, науки, литературы, искусства, языка Китая, Индии, Японии, мусульманских стран, Кореи, Монголии.

Многие работы российских ученых являются уникальными и выполнены на высоком профессиональном уровне. К сожалению, из-за языковых барьеров и незнания русского языка западными исследователями, многие выдающиеся работы российских ученых остаются неизвестными или малоизвестными.

Социально-экономические, психологические и политические аспекты взаимодействия цивилизаций Востока и Запада, получившие в последнее время название интернационализации или глобализации культур, занимают одно из ключевых мест в исследованиях российских ученых[393]. Особое внимание они уделяют роли китайской цивилизации и развитию межцивилизационных связей русской, российской и китайской культур[394]. ИДВ РАН издал первый на европейских языках энциклопедический словарь «Китайская философия». Готовится к изданию аналогичный словарь «Духовная цивилизация Китая». Много нового в истории российско-китайских отношений, начиная с XVIII века, открывает многотомная публикация документов по межгосударственным отношениям России и Китая с XVII века.

Из краткого обзора основных направлений видно, что российская наука накопила немалый опыт в изучении как общих, так и регионально-страноведческих проблем развития экономики, международных отношений и межцивилизационных связей в АТР. На наш взгляд, это создает хорошую основу для международного научного сотрудничества.

 

 

Примечания:

А.В. ТОРКУНОВ

 

ПРОФЕССИОНАЛИЗМ В ПОЛИТИКЕ

Т

КАК ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ЗАДАЧА*

енденции современного мирового развития объективно возводят в ранг приоритета профессиональное владение закономерностями такой сложнейшей области человеческой деятельности, как политика. Именно она во многих отношениях определяет сегодня условия существования и отдельного человека, и семьи, и национального сообщества, и всей земной цивилизации. В этом нетрудно убедиться, если внимательно посмотреть на последние события в самых разных уголках планеты — от США до России, от Японии до Индонезии, от Югославии до Ирака.

Несмотря на огромное разнообразие ситуаций и политических проблем в конкретных странах и регионах, подавляющее большинство внутриполитических и международных процессов имеют сходную природу и модели развития: интеграция и дезинтеграция, сотрудничество и конфликт, прогресс и кризис, и др. Сверх того, почти все эти процессы в той или иной мере взаимообусловлены и, следовательно, зависят друг от друга. Соответственно, и в современной науке четко определилась самостоятельная проблемная область — сравнительные исследования внутриполитических процессов в контексте общемирового развития.

Сама жизнь по-новому ставит задачи в области подготовки компетентных политиков, политических консультантов и аналитиков. Разумеется, обновления подходов требует и научная работа в данной области политологии. Ведущие университеты мира чутко уловили складывающуюся конъюнктуру в профессиональном образовании и стали создавать специальные факультеты сравнительной политологии с упором на проблематику глобального развития (Лондонская школа экономики и политологии, университеты Стэнфорда, Беркли, Бергена, имени Дж. Мейсона, Парижский институт политических исследований). Надо сказать, что МГИМО давно и успешно сотрудничает с этими и другими мировыми центрами обучения и науки.

Беседы с авторитетными отечественными и зарубежными учеными, новейшая научная литература и размышления по поводу политической компаративистики, взятой именно в глобальном аспекте, позволяют мне вкратце очертить круг самых общих причин столь пристального внимания к развитию этой субдисциплины политологии. Во-первых, сложность современного политического мира, его многоплановость востребовали комплексные знания по экономическим, правовым, социологическим, психологическим и другим предметам, которые должны быть освоены, если мы говорим о приоритете политики в разрешении общемировых проблем, сквозь призму политологии. Задача эта — явно непростая, тем более что интегративный подход здесь только формируется. Во-вторых, сегодня резко возрастает цена ошибки при принятии различного рода решений внутриполитического и международного характера. Раньше подобный вывод мог бы быть отнесен в первую очередь (или даже исключительно) к военно-политической области, что было связано с противостоянием Восток — Запад в период холодной войны. В мире, в котором мы живем сейчас, со всей его отчетливо выраженной взаимозависимостью, уровнем коммуникаций, потрясающим сознание неподготовленного человека, цепь катастрофических последствий может быть вызвана политическими ошибками в финансовой, экологической и других — добавьте сами — сферах. Череда финансовых кризисов последнего года, прокатившихся от Азии через Россию до Европы, Северной и Латинской Америки, только подтверждает наблюдение о необходимости более тесной увязки экономических и политических проблем. И подтверждение это весьма дорого стоит — и в прямом, и в переносном смысле.

Так что политический мир, складывающийся на рубеже третьего тысячелетия, требует от политиков, их советников и исследователей высокого профессионализма не в отдельных вопросах, а в целом проблемном комплексе. Сразу скажу, что у нас, в России, дилетантство в политике, особенно в последнее десятилетие, приобрело некий своеобразный флёр — дескать, в вопросах что внутриполитического, что мирового масштаба может разобраться всякий, коль скоро это ему доверено избирателями или вышестоящими лицами. Впрочем, подобный подход к политике обусловлен, помимо всего прочего, кадровым вакуумом, который сложился у нас исторически. Каждый человек знает, что иной раз кажется самым легким то занятие, которое не умеешь делать профессионально.

Каким же образом Россия способна наверстать упущенное в сферах политической работы и исследований? Ответ очевиден: только путем профильного образования на самом современном уровне — наш дипломированный специалист ни в чем не должен уступать выпускникам политологических школ Лондона, Стэнфорда или Парижа.

Эта объективная необходимость уже вполне ясно осознана в нашей стране, ведь политика из своеобразной «закрытой области» с узким кругом посвященных специалистов превратилась в публичную сферу. В государственных структурах, по моим впечатлениям, прежде всего в МИДе (где понимают ценность аналитиков, обладающих фундаментальными и прикладными политологическими знаниями, владеющих методами сравнительного анализа политических процессов и институтов в разных регионах и странах мира), в правительстве РФ в целом, в Администрации Президента, Совете Федерации и, соответственно, в органах ее субъектов, в Государственной думе, наконец, в деловых кругах, политических партиях, других организациях, особенно тех, что выходят на международную сцену, сложилась насущная потребность в качественно новом типе профессионала в области функциональных проблем современной политики и мирового развития. Кстати, нужно не забывать и о том, что если в прежние времена политическая элита с сопутствующим ей корпусом экспертов были сосредоточены в столичной Москве, то ныне все активнее взаимодействуют на международном уровне, минуя государственный центр, наши регионы (это — тоже общемировая тенденция); они самостоятельно устанавливают торговые, культурные, научные и прочие контакты, но редко когда располагают квалифицированными кадрами для их поддержания.

И здесь, повторю, вырисовываются два главных направления, которые, на мой взгляд, должны быть положены в основу новых образовательных программ по политической науке: сравнительные исследования и анализ мировых политических процессов. Говоря о компаративистике, я имею в виду не столько общие схемы и теоретические подходы, сколько конкретное рассмотрение политических процессов и институтов в разных странах и регионах, для того чтобы выделить их сильные и слабые стороны (например, преимущества и недостатки — в том числе применительно к России — китайской, польской либо аргентинской моделей развития; какой из методов урегулирования конфликтов, примененных, скажем, в Югославии, Ольстере, Чечне или Шри Ланке, дает наилучшие результаты). И сравнительный анализ, по моему глубокому убеждению, должен быть обязательно вписан в контекст общемировых тенденций политического развития. Последнее очень важно для России, с полным на то основанием стремящейся вернуть свои былые позиции мировой державы, а не регионального «центра силы», как ее нередко стали называть в зарубежной аналитической литературе. И это неспроста — игнорирование тенденций глобализации, специфических аспектов демократизации «третьей волны» не позволило нашим практикам и экспертам с достаточной точностью предвидеть содержание политических процессов, например, после десоветизации государств Центральной и Восточной Европы, а также на окружающем Россию постсоветском пространстве. Правда, с известной долей уверенности можно сказать, что не только мы, но и весь политический и научный мир оказался не вполне готов к резким переменам в определившихся, казалось бы, трендах мирового развития. Поэтому, думается, и ведущие зарубежные университеты обратили сейчас особое внимание на компаративные исследования в глобальном контексте.

Если вернуться к политологическому образованию в нашей стране, то видно, что даже становление специальных факультетов (например, в Высшей школе экономики, где готовят профессионалов в области политического и медиа-маркетинга, общественным связям и лоббизму, и других учебных центрах) пока не позволяет создать его гармоничную структуру. В частности, еще и потому, что в образовательной политологической системе отсутствует столь необходимая для современной политики международная компонента.

В этом отношении МГИМО, который всегда был «кузницей кадров» не только для МИДа, но и школой для политической элиты страны в целом, располагает целым рядом преимуществ. У нашего университета — хорошая база для обучения специалистов-международников (подготовка по иностранным языкам — какой может быть политолог без свободного владения ими! — и по всем аспектам международной проблематики). К тому же наши обширные международные связи, научный авторитет преподавателей помогают выходить на хороший мировой уровень обучения. Добавляет в этом уверенности и весьма успешное осуществление проекта совместной Магистратуры по политологии и международным отношениям с французскими учеными и профессурой в области политической науки.

Учитывая тенденции в современном образовании и возможности МГИМО, мы открыли в нашем университете новый факультет политологии. Эта инициатива в полной мере соответствует как специфике университетского образования (диверсификация учебных программ и отделений), так и традициям института, который с самого начала своей деятельности откликался на обновляющиеся потребности нашего общества в специалистах того или иного плана для достойного представительства нашей страны на международном уровне.

Опишу в общих чертах исходные данные нашего политологического факультета, однако не для того, чтобы каким-то образом «прорекламировать» в «Полисе» новую учебную и научную структуру МГИМО, а с тем, чтобы продолжить участие в дискуссии о формах и методах становления политологии в России. На мой взгляд, этот процесс не только далеко не завершен, но и нуждается в дополнительном осмыслении и публичном обсуждении.

Для меня очевидно, что обустройство любого нового учебного подразделения, тем более по такой сложной и до сих пор «малопривычной» для России дисциплине, как политология, должно быть, прежде всего, обеспечено необходимыми средствами, чтобы не профанировать саму идею. Какими же ресурсами для создания и работы факультета политологии располагает наш университет? Это в первую очередь научные традиции политологической школы МГИМО, которая сложилась у нас еще до того, как сам термин «политология» получил официальное признание. Труды ученых-мгимовцев (я позволю себе обойтись даже без второго инициала, поскольку эти люди широко известны в научных кругах) Н. Разумовича, Г. Ашина, В. Ермоленко, Ю. Замошкина, И. Тюлина, А. Шестопала, М. Хрусталева, М. Лебедевой, А. Мельвиля, Н. Бирюкова, В. Сергеева, М. Ильина, Т. Алексеевой по внутриполитическим и внешнеполитическим процессам и явлениям стоят на полках в каждой приличной библиотеке и, судя по частоте цитирования, пользуются особым вниманием специалистов у нас в стране и за рубежом. Потенциал этих ученых развивался в ходе деятельности кафедры политологии в рамках соответствующего отделения факультета международных отношений. Кроме того, в развитии политологического направления в нашем институте постоянно участвуют ведущие отечественные политологи, среди которых Л. Шевцова, А. Мигранян, Н. Косолапов, А. Дегтярев, А. Малашенко, А. Соловьев, П. Цыганков и др. По сути дела, у нас в МГИМО возникло ядро комплексной политологической школы. Заранее была отработана и система связей с основными российскими и зарубежными центрами по политической науке.

Основательные знания и новаторский подход наших преподавателей дали возможность создать на самом современном уровне и концептуально-методологическую базу образовательного процесса на новом факультете (включая использование признанных во всем мире механизмов «тьюторства», полити

С

ческих практикумов, моделирования и политических игр, анкетной проверки знаний, кейс-стадиз и пр.). Есть и четкие договоренности о практике студентов в государственных в

Н

едомствах, зарубежных стажировках и участии в международных образовательных программах.

	И

Факультет политологии в МГИМО изначально ориентирован на международную проблематику в самом широком ее понимании. Эта направленность выбрана не только потому, что наш ин

В

ститут — международных отношений, но и в силу того, что, как уже было сказано выше, междунаро

У

дный аспект органически п

В

рисущ современной сравнительной политологии вообще. Такова логика разви

В

тия мира, науки и образования в конце XX в. При этом неверно было бы истолковывать международные отношения в узком смысле Они имеют самые разные измерения — историческое, правовое, экономическое, информационное и, конечно же, политологическое (есть еще и другие, более специальные их сторо

Б

ны). Каждый из факультетов МГИМО занимается особым аспектом международных отношений, развивая свою деятельность на огромном поле образовательных и научных проблем.

Н

В свою очередь, специфика факультета политологии обусловлена характерным для современности взаимопересечением внутренней и внешней полит

С

ики. Так что перед факультетом поставлена задача — подготовка нового типа профессионалов, обладающих междисциплинарными теоретическими и прикладными знаниями в таких областях, как современные проблемы и тенденции по

П

литического развития и мировой политики, сравнительная политология, политический анализ и политические технологии.