Исследование феномена культуры П.Л. Лавровым.

• «Исторические письма» (1869-1870 гг.),

• «Социальная революция и задачи нравственности» (1884).

Критически мыслящая личность – личность, действующая на общество на основании научного знания и нравственного убеждения о справедливейшем, которая является источником истории.

«За их развитие заплачена цена, и нравственная обязанность расплачиваться за прогресс лежит на них же. Эта уплата, как мы видели, заключается в посильном распространении удобств жизни, умственного и нравственного развития на большинство, во внесении научного понимания и справедливости в общественные формы»[1].

Нравственная жизнь и мысль возможны только на почве общежития.[2] «Личность не может ни охранять свое достоинство, ни правильно развиваться вне удовлетворительных форм общественного строя. Общественный строй не может быть удовлетворительным вне существования в его среде развитых личностей, проникнутых рациональными убеждениям».[3]

«Нравственное достоинство личности, борющейся за прогресс, осуществимо лишь с группой, разделяющей развитие личности»[4].

Критика (ступени развития личности):

·    критика реального мира и природы,

·    критика реального прошлого и истории,

·    критика реального общества,

·    критика реального я. [5]

«Отделение нравственных влечений от низших есть первая обязанность, обусловленная критикой, именно обязанность составить себе убеждение...».[6]

Идеал отдельной нравственной личности по Лаврову – «это личность, развившая до крайних, возможных для нее, пределов все свои силы, все свои способности на основании самой строгой и последовательной критики, прилагающая свои силы и способности на основании самого разумного и неуклонного убеждения к дальнейшему развитию и наслаждающаяся процессом этого развития».

Идея о прогрессе «зарождается в мозгу личности, там развивается, потом переходит из этого мозга в мозги других личностей, разрастается качественно в увеличении умственного и нравственного достоинства этих личностей, количественно в увеличении их числа и становится общественною силою, когда эти личности сознают свое единомыслие и решатся на единодушное действие; она торжествует, когда такие личности, ею проникнутые, внесли ее в общественные формы».[7]

Литература, наука и искусство не заключают и не обусловливают сами по себе прогресса. Они предоставляют для него орудия и «накапливают силы».

«Художник, имеющий в виду только искусство и никогда не подумавший о человечном его влиянии, может представлять огромную эстетическую силу. Его произведение прекрасно; его влияние может быть огромно и даже весьма полезно, но его сила, по нравственному достоинству, не выше той, конечно, громадной силы, которая разбросала по земле самородки меди, заключила в болота и озера железо, а относительно пользы металлов для человеческой цивилизации никто спорить не станет. Эстетическая сила сама по себе – сила вовсе не нравственная. Нравственною, цивилизационною, прогрессивною силою она становится, независимо от художника, лишь в мозгу того, кто, вдохновившись прекрасным произведением, подвинулся на благо; в том, кто сделался лучше, впечатлительнее, развитее, энергичнее, деятельнее под влиянием впечатления, полученного от произведения художника; как металл сделался цивилизационною силою лишь в мозгу того, кто придумал из него первое полезное орудие».

Факт знания может стать орудием цивилизации лишь двумя путями. Во-первых, в мозгу того, кто его употребит в технике или в обобщенной мысли; во-вторых, в мозгу того самого, кто вырабатывает факт науки, но «не из удовольствия созерцать его как новый комочек воска», а с заранее обдуманною целью, «как материал, имеющий в виду определенное техническое применение или определенное научное и философское обобщение».

«Всякий человек, критически мыслящий и решающийся воплотить свою мысль в жизнь, может быть деятелем прогресса».

Личность должна критически относится к себе. «Поприще, на котором ей недостает знания, надо изучить или оставить в стороне. Дела, для которого у нее недостает сил, лучше не трогать, пока не наберешь достаточно сил для его совершения».[8]

Поэтому истинная общественная теория требует не подчинения общественного элемента личному и не поглощения личности обществом, а слития общественных и частных интересов.

Общественность становится реализацией личных целей в общественной жизни, которые нельзя реализовать нигде больше.

Виды потребностей человека:

1. Привычки – бессознательная или малосознательная рефлективная деятельность (приспособление к среде, инстинкты, физиология). Под их влиянием происходит первое сближение людей. «Общественная жизнь, истекающая из этого источника, есть уже жизнь культурная, и человек, немыслимый без потребностей, тем самым немыслим без какой-либо культуры. Наравне с некоторыми другими своими собратьями из мира насекомых и позвоночных он принадлежит к животным культурным». [9]

2. Аффективные потребности, связанные с выбором (высшие классы позвоночных). «Эта вторая группа аффективных потребностей играет широкую роль в интимной биографии личностей, но весьма ничтожную в истории человечества, в ее целом, потому что непродолжительность жизни личностей мешает им даже тогда, когда они поставлены в очень влиятельное положение, оставить слишком заметный след своих аффектов в жизни общества, тем более что аффекты изменчивы во всякой личности по самой своей природе и большею частью в разнообразии аффектов сосуществующих личностей эти влияния взаимно уравновешиваются».

3. Потребности развития под влияние мысли (только человек). «Под влиянием ее работы размножаются потребности, изменяются влечения; расчет вызывает целый ряд целесообразных действий, оттесняющих прямые влечения; самые влечения, в форме аффектов и страстей, становятся источниками деятельности, рассчитанной ввиду наилучшего удовлетворения аффекта. Наконец, является момент, где критика мысли направлена не на удовлетворение прямого влечения, но на самое влечение…. С другой стороны, сама мысль становится любимою целью, возбуждает аффект; удовлетворение этого аффекта, направленного на продукт мысли, становится новою, чисто человеческою, высшею потребностью…. Как только работа мысли на почве культуры обусловила общественную жизнь требованиями науки, искусства, нравственности, то культура перешла в цивилизацию и человеческая история началась».

Каждое человеческое поколение «получает от природы и истории совокупность потребностей и влечений, которые в значительной степени обусловливаются культурными привычками и преданиями».

Культура – зоологический элемент, который человек наследует от общественных учреждений, ремесленного искусства и рутинной техники. «Но в числе унаследованных привычек всякой цивилизации заключается привычка критики, и она-то вызывает человечный элемент истории, потребность развития и работу мысли ввиду этой потребности».

«Насколько в обществе сильна работа мысли, критическое отношение к своей культуре, настолько общество человечнее и более обособляется от низшего животного мира». Лавров отмечает, что «за величественное обобщение развития органического мира стоит платить некоторым беспорядком и волнением».

Культура общества – это «среда, данная историю для работы мысли и обусловливающая возможное для этой работы в данную эпоху с такою же неизбежностью, с какою во всякое время ставит пределы этой работе неизменный закон природы».[10]

Общественные формы включают в себя культурное и природное. Природное недоступно для изменений, но культурное подлежит критике мысли.

Итак, перед нами определенная задача прогресса: культура должна быть переработана с помощью мысли. Перед нами также определенный, единственный реальный деятель прогресса: личность, определяющая свои силы и дело, ей доступное. Мысль реальна лишь в личности. Культура реальна в общественных формах. Следовательно, личность остается со своими силами и со своими требованиями лицом к лицу с общественными формами.

 «Препятствия нравственной критике чужого достоинства представляются в необходимых потребностях человека, в господстве обычая, в личных аффектах и в некритических убеждениях или верованиях».[11]

Цивилизация развивается только при критической переработке обычной культуры с рациональной оценкой чужого достоинства.

Этика представила три ступени развития: ощущение наслаждения и страдания, мысль, способную к расчету, нравственное чувство, способное к развитию убеждения.

 Таким образом, общественная связь, опирающаяся на справедливость, представляется нам в виде всеобщей кооперации для всеобщего развития.

«Нравственность одна» - «в разнообразии и в неполноте нравственных идеалов разного времени отражались большею частью, во-первых, разнообразие обычных культур и противоположность требованиям прогрессивных цивилизаций, во-вторых, недостатки общественного строя, который мешал развиться надлежащей критике и пониманию. И тут возможен прогресс, т. е. рациональное объединение нравственных идеалов разных групп людей путем социальных отношений, разрушающих элемент обычая силою критической мысли и видоизменяющих общественный строй в прогрессивном смысле».[12]