Переход к Кесарии Филипповой. Первенство Петра

 

27 ноября 1945

 

Иордан течет по равнине, прежде чем впасть в озеро Мером. Это прекрасная равнина, где день ото дня все более энергично растет пшеница и цветут плодовые деревья. Холмы, за которыми лежит Кедеш, остались теперь за спиной паломников, которые быстро шагают на рассвете дня. Им, кажется, очень холодно, так как они бросают нетерпеливые взгляды на восходящее солнце и ищут его, как только его лучи засияли на лугах и стали ласкать листву. Они, должно быть, спали под открытым небом, или, самое большее, в стоге сена, потому что их одежды помяты и на них видны частички сена и сухих листьев, которые они отряхивают, как только видят их на свету, который становится все более ярким.

Река обнаруживает себя шумом своих струй, который громко раздается в молчании сельского утра, и густым рядом деревьев, молодые листочки на которых колышутся от легкого утреннего ветерка. Но ее все еще не видно, так как она течет ниже уровня плоской равнины, хотя она вздулась от многих потоков впадающих в нее с восточных холмов. Они увидели ее голубые воды, искрящиеся среди молодой зелени на ее берегах, когда были почти на ее берегу.

«Мы пойдем вдоль берега до моста, или пересечем реку здесь?» - спрашивают апостолы у Иисуса, Который шел один, задумавшись, и теперь остановился, ожидая их.

«Поищите, есть ли здесь лодка, чтобы переправиться на тот берег. Лучше переправиться здесь…»

«Да, на мосту, который находится как раз на дороге в Кесарию Филиппову, мы можем встретиться с кем-то, кто был послан, чтобы следовать за нами», - замечает Варфоломей, насупившись глядя на Иуду.

«Нет. Не оглядывайся на меня. Я не знал, что мы придем сюда, и я ничего не сказал. Это было легко понять, что от Сафета Иисус пошел бы к гробницам раввинов и в Кедеш. Но я никогда не думал, что Он захочет дойти до самой столицы Филиппа. Так что они ничего не знают об этом. Поэтому мы не можем встретить их ни по моей вине, ни по их собственному решению. Если только не сам Вельзевул ведет их», - спокойно и смиренно говорит Искариот.

«Очень хорошо. Потому что с определенными людьми… Мы должны быть бдительными и говорить с ними очень осмотрительно, не позволяя им что-либо узнать о наших планах. Мы должны быть внимательными ко всему. В противном случае наша проповедь Благой Вести превратится в вечное бегство», - отвечает Варфоломей.

Иоанн и Андрей вернулись. Они говорят: «Мы нашли две лодки. Они переправят нас на другой берег, взяв с нас по драхме за каждую лодку. Давайте спустимся к берегу».

И они переправляются на другой берег в двух маленьких лодках за два рейса. На другой стороне реки также простирается плодородная равнина, плодородная, но не густо заселенная. Здесь живут только отдельные хуторяне.

«Х’м! Как нам раздобыть хлеба? Я голоден. И здесь нет ни филистинских колосьев, ни пшеничных зерен… Трава и листья, листья и цветы. Я не маленькая овечка и не пчела», - жалуется Петр своим спутникам, которые улыбаются его замечанию.

Иуда Фаддей оборачивается, - он шел немного впереди, - и говорит: «Мы купим немного хлеба в следующем селе».

«При условии, что они не обратят нас в бегство», - заключает Иаков Зеведеев.

«Вы, говорящие о бдительности, будьте осторожны, как бы не набрать вам закваски фарисейской и саддукейской. Я думаю, что это именно то, что вы делаете, не учитывая совершенные вами ошибки. Будьте осторожны, очень осторожны!» - говорит Иисус.

Апостолы переглядываются и шепчут: «Что Он говорит? Этот хлеб дала нам мать глухонемого и хозяин гостиницы в Кедеше. Он у меня еще остался. Это единственный хлеб, который у нас есть. И мы не знаем, сможем ли мы найти еще, чтобы удовлетворить свой голод. Так почему же Он говорит, что мы покупаем хлеб саддукеев и фарисеев с их дрожжами? Возможно, Он не желает, чтобы мы покупали что-либо в здешних селах…»

Иисус, Который вновь идет один впереди них, оборачивается: «Почему вы боитесь, что останетесь без хлеба? Даже если все люди здесь были бы саддукеями и фарисеями, вы бы не остались без хлеба из-за того, что Я сказал бы вам не покупать чего-либо. Я говорю не о дрожжах, которые в хлебе. Поэтому вы можете купить хлеб в любом месте, где хотите, чтобы удовлетворить ваш голод. И если никто не продал бы вам его, вы точно так же не остались бы без хлеба. Разве вы не помните пяти хлебов, которыми пять тысяч удовлетворили свой голод? Разве вы не помните, что вы собрали двенадцать корзин полных остатков хлеба? Я бы сделал для вас двенадцати с одним хлебом то, что Я сделал для пяти тысяч людей с пятью хлебами. Разве вы не понимаете, о какой закваске Я говорю? О закваске, которая бродит в сердцах фарисеев, саддукеев и книжников против Меня. Это ненависть. Это ересь. Вы сейчас собираетесь ненавидеть, как если бы часть фарисейской закваски вошла в ваши сердца. Даже своих врагов вы не должны ненавидеть. Не должно быть оставлено ни малейшего входного отверстия для того, что не есть Бог. Вслед за первой частичкой могут войти и другие, отвергающие Бога. Иногда кто-то гибнет или терпит поражение потому, что желает сражаться с врагами тем же оружием, что и они. И однажды вы будете побеждены, в общении с ними вы будете готовы впитать их учение. Будьте доброжелательными и сдержанными. Вы еще не в том состоянии, чтобы противостоять таким учениям, не подвергаясь опасности заразиться. Потому что в вас также есть некоторые из элементов этих доктрин. И ненависть – одна из них. Я также хотел бы предупредить вас, что они могут поменять методы ради того, чтобы переманить и оторвать вас от Меня, будучи при этом предельно вежливыми, демонстрируя свое раскаяние и стремление заключить мир. Вы не должны избегать их, но когда они пытаются внушить вам свои доктрины, вы должны отвергать их. Это та закваска, которую Я имел ввиду. Враждебность, которая противоположна любви, и ложные учения. Я говорю вам: будьте благоразумны».

«То знамение, которое фарисеи просили вчера, было этой “закваской”, Учитель», - спрашивает Фома.

«Это было закваской и ядом».

«Ты поступил правильно, не дав его им».

«Но Я дам его им однажды».

«Когда?» - спрашивают они с любопытством.

«Однажды…»

«И какое это знамение? Ты не скажешь этого даже нам, Своим апостолам? Так, чтобы мы могли сразу же распознать его», - спрашивает Петр, который стремится узнать.

«Вы не должны нуждаться в знамениях».

«О! Оно не нужно, чтобы поверить в Тебя! У нас не было множества идей, как у людей. Все, чего мы желали – это любить Тебя», - пылко говорит Иаков Зеведеев.

«Но люди, с которыми вы общаетесь запросто и по-дружески больше, чем это делаю Я, не вызывая в них чувства смущения или неловкости, которое у них, возможно, возникает при общении со Мной, кем они Меня считают? И кем они считают Сына Человеческого?»

«Некоторые говорят, что Ты Иисус, то есть Христос, и они самые лучшие. Некоторые говорят, что Ты – Пророк, некоторые, что только Раввин, другие, и Ты это знаешь, говорят, что Ты сумасшедший и бесноватый».

«Но некоторые называют Тебя именем, которое употребляешь Ты, и они говорят: “Сын человеческий”».

«А некоторые говорят, что это невозможно, потому что Сын человеческий это нечто иное. Но это не всегда отрицается. Потому что на самом деле они признают, что Ты есть нечто большее, чем Сын человеческий. Ты Сын Божий. Другие, напротив, говорят что Ты даже не Сын человеческий, а бедный человек, подстрекаемый Сатаной, или страдающий психическим расстройством сумасшедший. Ты видишь, что существует множество различных мнений», - говорит Варфоломей».

«Что такое Сын человеческий, поэтому, согласно мнениям людей?»

«Это человек, в котором присутствуют все самые прекрасные человеческие добродетели, человек одаренный всеми необходимыми качествами: разумом, мудростью, милосердием и прощением, которые, как мы думаем, были в Адаме, и к которым некоторые добавляют дар бессмертия. Ты знаешь, что уже пошел слух, что Иоанн Креститель не умер. Говорят, что он был только перенесен куда-то ангелами, и что Ирод и, прежде всего, Иродиада, ради того, чтобы предупредить разговоры среди людей о том, что они были побеждены Богом, убили слугу, обезглавили его, а затем показали его изуродованное тело, утверждая, что это труп Крестителя. Люди говорят так много разного! Так многие думают, что, Сын человеческий это или Иеремия, или Илия, или один из пророков, или Креститель, который был одарен добродетелями и мудростью и говорил, что он был Предтечей Христа. Христос – Помазанник Божий. Сын человеческий – великий человек, рожденный от человека. Некоторые не могут признать или не хотят признать, что Бог послал Своего Сына на землю. Ты сказал вчера так: “Поверят только те, кто убежден в бесконечной благости Божьей”. Израиль верит скорее в строгость и суровость Бога, чем в Его благость…» - вновь говорит Варфоломей.

«Да. Они чувствуют себя такими недостойными, что считают невозможным, чтобы Бог был так добр, что послал Свое Слово, чтобы спасти их. Деградированное состояние их душ мешает им поверить в это», - подтверждает Зилот. И добавляет: «Ты говоришь. Что Ты Сын Божий и человеческий. В сущности, в Тебе присутствуют все добродетели и мудрость как в человеке. И я действительно думаю, что тот, кто был бы рожден от Адама в состоянии добродетели, был бы подобен Тебе красотой и разумом и всеми добродетелями. Сила Божия сияет в Тебе. Но кто может поверить в это среди тех, кто считает самих себя богами и судят о Боге по своим меркам в своей безграничной гордости? Жестокие, полные ненависти, жадные, нечистые, каковыми они являются, они не в состоянии думать, что доброта Божия доходит до такой степени, что Он дарует Самого Себя, чтобы искупить их, Свою любовь – чтобы спасти их, Свою щедрость – чтобы быть к ним милостивым, Свою чистоту – чтобы принести в жертву Свою жизнь среди людей. Поскольку они так упрямы и придирчивы в выискивании ошибок и проступков и наказании их, они не могут поверить в это».

«А кем Я являюсь по вашему мнению? Скажите Мне ваше собственное личное мнение, не принимая в расчет Мои слова или слова других людей. Если бы вас заставили судить обо Мне, то что бы вы сказали, кто Я?»

«Ты Христос, Сын Живого Бога», - восклицает Петр, упав на колени с руками, протянутыми вверх, к Иисусу, Который смотрит на него с лицом, сияющим любовью и нагибается, чтобы поднять и обнять его со словами:

«Симон, сын Ионин, ты счастливый человек! Потому что не плоть и не кровь открыли это тебе, но Мой Отец Небесный. С самого первого дня, как ты пришел ко Мне, ты задавал себе этот вопрос, и так как ты прост и честен, ты смог понять и принять ответ, который пришел к тебе с Небес. Ты не видел сверхъестественных проявлений как твой брат, Иоанн и Иаков. Ты не знал Моей святости как сына, плотника, гражданина, как Мои братья Иуда и Иаков. Ты не получил какого-либо чуда, так же, как не видел Меня творящим какое-либо чудо (для других). Я не являл тебе никаких признаков (Моей) власти, какие Я явил Филиппу, Нафанаилу, Симону Кананиту, Фоме и Иуде, которые видели их. Ты не подчинился Моей воле, как подчинился Левий мытарь. Но несмотря на это ты воскликнул: “Он Христос!” Ты поверил с самого первого мига, как только увидел Меня, и твоя вера никогда не колебалась. Вот почему Я назвал тебя Кифой. И вот почему на тебе, Петр, Я построю Мою Церковь и врата Ада не одолеют ее. Я дам тебе ключи от Царства Небесного. Все, что ты свяжешь на земле, будет связано и на Небесах. И все, что ты развяжешь на земле, будет развязано и на Небесах, о разумный верный муж, чье сердце Я смог проверить. И сейчас, с этой минуты ты глава, которому подобает оказывать послушание и уважение как второму после Меня. И Я объявляю его таковым перед всеми вами».

 

Если бы Иисус сокрушил Петра под градом упреков, Петр не плакал бы так безудержно. Он плачет и сотрясается от рыданий, прижавшись лицом к груди Иисуса. Его плач можно сравнить только со слезами, которые он будет проливать в своей печали из-за отказа от Иисуса. Сейчас он плачет из-за множества хороших смиренных переживаний… Все несущественное в старом Симоне, - рыбаке из Вифсаиды, который недоверчиво и шутливо рассмеялся над первым заявлением своего брата, сказав: «Конечно, Мессия бы явился именно тебе!...» - все мелкое в старом Симоне крошится и осыпается под этими слезами и из-под его исчезающей непрочной и скоротечной человеческой натуры все более и более ясно проявляется Петр, Понтифик Церкви Христа.

Когда он поднимает свое робкое смущенное лицо, он может сделать только один жест, чтобы высказать им все, обещать все, чтобы полностью укрепиться для своего нового пастырского служения. Он обвивает руками шею Иисуса, заставив Его нагнуться и поцеловать себя, смешав свои, несколько щетинистые, седые волосы и бороду с мягкими золотистыми волосами и бородой Иисуса. Он смотрит на Иисуса своими большими любящими, молящими и обожающими глазами, все еще блестящими и покрасневшими от слез, держа аскетическое лицо Учителя, склонившееся над его собственным, своими грубыми большими толстыми руками, как если бы это была ваза, из которой течет жизненный эликсир… и он пьет доброту, милосердие, уверенность и силу исходящие от лица, глаз и улыбки Иисуса…

Наконец они разжимают свои объятия и продолжают свое путешествие к Кесарии Филипповой, и Иисус говорит всем: «Петр сказал истину. Многие догадываются о ней, вы ее сознаете. Но в настоящее время никому не говорите кто Христос в полноте истины известной вам. Позвольте Богу говорить сердцам людей, как Он говорит вашим. Я торжественно говорю вам, что те, кто добавят совершенную веру и совершенную любовь к Моим утверждениям или вашим, узнают истинное значение слов “Иисус, Христос, Слово, Сын человеческий и Божий”.»

В Кесарии Филипповой

 

28 ноября 1945

Город, должно быть, построен недавно, подобно Тиберии и Ашкелону. Расположенный на наклонной поверхности, он венчается массивной крепостью со многими башнями, с циклопической кладкой на ее флангах и с защищающими ее глубокими рвами. Во рвах течет часть воды двух небольших речек, которые сперва сближаются друг с другом, образуя угол, затем расходятся, так как одна течет вне города, а другая протекает через него. Прекрасные улицы, площади, источники и здания в римском стиле дают понять, что здесь, в Тетрархии, также господствует дух подобострастного почтения, попирающий обычаи и традиции Отечества.

Город очень оживлен и многолюден потому, возможно, что является перекрестком важных главных дорог и караванных путей в Дамаск, Тир, Сафет и Тиверию, как указано на верстовом камне у каждых ворот. Пешеходы, всадники, длинные караваны ослов и верблюдов встречаются на широких, поддерживаемых в хорошем состоянии улицах, а группы деловых людей или бездельников стоят на площадях, под портиками, около великолепных зданий (возможно, среди них есть и несколько терм) и обсуждают свои дела или ведут праздные разговоры.

«Ты знаешь, где мы можем найти их?» - спрашивает Иисус у Петра.

«Да, знаю. Те, у кого я спрашивал, сказали мне, что Ученики Раввина встречаются, чтобы поесть в доме нескольких верных израильтян около цитадели. Они описали мне этот дом. Я не смогу ошибиться, потому что это и внешне еврейский дом. На фасаде нет окон, но только высокая дверь со смотровым глазком. Рядом со стеной дома маленький источник. Высокие стены сада тянутся по обе стороны дома вдоль двух зеленых изгородей. На крыше дома терраса с множеством голубей».

«Очень хорошо. Тогда пойдем».

Они пересекают весь город до самой цитадели. Находят дом, который ищут, и стучат в дверь. Морщинистое лицо старой женщины появляется у смотрового отверстия.

Иисус выходит вперед и приветствует ее: «Мир тебе, женщина. Ученики Раввина вернулись?»

«Нет, человек. Они у “Большого Источника” с другими людьми, которые пришли из многих городов по другую сторону реки в поисках Раввина. Все они ждут Его. Вы тоже ждете Его?»

«Нет. Я ищу учеников».

«Ну, вот смотри: видишь эту улицу, которая почти напротив источника? Иди по ней, пока не окажешься перед массивной каменной стеной, из которой вытекает вода и впадает в своего рода чан, а затем становится маленьким ручейком. Ты найдешь их там. Но Ты пришел издалека? Не хочешь ли войти и освежиться и подождать их здесь? Если Ты хочешь, я позову моих хозяев. Они хорошие израильтяне. Ты хочешь? И они верят в Мессию. Они ученики, хотя они видели Его только один раз в Иерусалиме, в Храме. Но сейчас ученики Мессии их научили и творили здесь чудеса, потому что…»

«Очень хорошо, добрая женщина. Я вернусь позже с учениками. Мир тебе. Ты можешь вернуться к своим домашним делам», - любезно, но твердо говорит Иисус, чтобы остановить лавину слов.

Они продолжают идти и младшие апостолы от всего сердца смеются над словоохотливостью женщины и заставляют улыбаться также и Иисуса.

«Учитель», - говорит Иоанн. Я думаю, что это она – “Большой Источник”. Ты так не думаешь? Она изливала непрерывные волны слов и обращалась с нами как с чанами, которые стали ручейками, потому что наполнились словами…»

«Да. Я надеюсь, что ученики не сотворили чуда с ее языком… Тогда бы мы им сказали: “Вы сотворили слишком большое чудо”», - говорит Фаддей, который вопреки своему обыкновению искренне смеется.

«Вот будет веселье, когда мы вернемся, и она обнаружит, кто Учитель! Кто тогда сможет призвать ее к молчанию?» - спрашивает Иаков Зеведеев.

«Нет, она будет так потрясена, что онемеет», - говорит Матфей, присоединяясь к беседе младших апостолов.

«Я восхвалю Всевышнего, если изумление парализует ее язык. Это, возможно, потому, что я сегодня еще не завтракал, но от наводнения ее слов у меня закружилась голова», - говорит Петр.

«И как она кричала! Она, быть может, глухая?» - спрашивает Фома.

«Нет. Она думала, что мы глухие», - отвечает Искариот.

«Оставьте бедную старушку в покое! Она добрая и верующая. Ее сердце такое же щедрое, как ее язык», - говорит Иисус наполовину всерьез.

«О! Учитель! В этом случае эта старая женщина так щедра, что ее щедрость следует признать героической», - говорит Иоанн, смеясь от всей души.

Сейчас уже видна известковая каменная стена и слышно журчание воды падающей в чан.

«Вот и ручей. Пойдем вдоль него… Здесь источник… и там… Вениамин! Даниил! Авель! Филипп! Эрмастиус! Вы здесь! Учитель здесь!» - кричит Иоанн большой группе людей, собравшейся вокруг кого-то, кого, однако, не видно.

«Замолчи, мальчик, или ты станешь похож на ту старую курицу», - советует Петр.

Ученики обернулись. Они увидели и тут же бросились с террасы (навстречу Учителю). Сейчас, когда группа развернулась лицом к прибывшим, я вижу, что люди из Кадеша и деревни глухонемого присоединились к множеству учеников, которые сейчас все старшие. Они, возможно, избрали более прямые пути, потому что обогнали Учителя.

Радость их велика. Их вопросы и ответы бесчисленны. Иисус выслушивает их и терпеливо отвечает, пока не появляется худой улыбающийся Исаак, нагруженный продовольствием, и с ним еще два человека.

«Давайте пойдем в гостеприимный дом, мой Господь. И тогда там Ты сможешь объяснить нам то, что мы не смогли прояснить, потому что не знаем этого сами… Эти люди здесь, это вновь прибывшие, – они с нами только несколько часов, - они хотят узнать, что такое знамение Ионы, то, которое Ты обещал дать этому нечестивому поколению, которое преследует Тебя», - говорит Исаак.

«Я объясню это им по пути…»

По пути!... Это не так легко! Подобно пчелам, привлеченным запахом цветов, распространяющемся в воздухе, люди бегут со всех сторон, присоединяясь к окружившим Иисуса.

«Это наши друзья», - объясняет Исаак. «Люди, которые поверили и ждали Тебя…»

«Люди, которые получили милость от учеников и от него в особенности», - кричит кто-то из толпы, указывая на Исаака.

Исаак краснеет и, как бы желая оправдаться, говорит: «Но я слуга. Он – Учитель. Здесь Учитель, Которого вы ждали. Здесь Иисус!»

Это было последней каплей! Мирная округа Кесарии, находящаяся на небольшом расстоянии от нее, пригородная местность, становится более оживленной, чем рынок, и гораздо более шумной! Осанны! Приветственные восклицания! Мольбы! Все смешалось!

Иисус движется очень медленно, окруженный со всех сторон такой большой любовью. Но Он улыбается и благословляет. Он движется так медленно, что некоторые люди успевают побежать, чтобы распространить новость, а затем вернуться с друзьями или родственниками, сажающими своих детей на плечи, чтобы благополучно добраться до Самого Иисуса, Который ласкает и благословляет их.

Так они достигают дома, у которого были прежде, и стучат в дверь. Та же старая служанка, услышав все эти голоса, открывает им без каких-либо колебаний. Но… она видит Иисуса в центре ликующей толпы, и понимает… Она падает на пол со стоном: «Будь милостив, мой Господь. Твоя слуга не узнала Тебя и не поклонилась Тебе!»

«Не беда, женщина. Ты не узнала человека, но ты поверила в Него. Именно это требуется, чтобы быть любимым Богом. Встань и отведи Меня к твоим хозяевам».

Старая женщина повинуется, дрожа от уважения. Но она видит своих хозяев, переполненных восхищением и почтением, прислонившихся к стене в конце довольно темной прихожей. Она указывает на них: «Вот они».

«Мир вам и этому дому. Пусть Господь благословит вас за вашу веру во Христа и за вашу милость к Его ученикам», - говорит Иисус, направляясь к двум старым людям, которые являются либо мужем и женой, либо братом и сестрой.

Они поклоняются Ему, а затем ведут Его на широкую веранду, где накрыты несколько столов под тяжелым навесом. Оттуда открывается вид на Кесарию и горы за ней и по ее сторонам. Голуби летают от террасы в сад, полный деревьев в цвету.

Так как старая служанка добавляет еще больше сидений к столам, Исаак объясняет: «Веньямин и Анна приглашают не только нас, но всех пришедших в поисках Тебя. Они делают это во Имя Твое».

«Пусть Небеса благословят их каждый раз, когда они делают это».

«О! У нас есть средства, но нет детей. В конце наших дней, мы принимаем бедных Господа», - просто говорит старая женщина.

И Иисус кладет Свою руку на ее седую голову со словами: «И это делает тебя матерью больше, чем если бы ты зачинала семь раз по семь раз. Но сейчас позволь Мне объяснить этим людям то, что они желают узнать, чтобы мы могли затем отпустить их и сесть, чтобы поесть».

Терраса полностью заполнена людьми, и многие еще продолжают подходить, занимая по возможности каждый свободный кусочек пространства. Иисус окружен детьми, которые восхищенно смотрят на Него своими большими невинными глазами. Он сидит спиной к столу и улыбается детям даже когда говорит о важных вещах. Кажется, что Он читает на их невинных лицах слова истины, о которой Его спросили.

«Слушайте! Знамение Ионы, которое Я обещал нечестивым и обещаю также и вам не потому, что вы нечестивы, но, напротив, для того, чтобы вы могли достичь совершенства в вере, когда увидите, что оно свершилось, состоит в следующем:

Как Иона пребывал в чреве морского чудовища три дня, а затем был извергнут на берег, чтобы обратить и спасти Ниневию, то же случится с Сыном человеческим. Чтобы успокоить валы великой сатанинской бури, влиятельные люди Израиля сочтут необходимым принести в жертву Невинного. Но это только усугубит опасности, угрожающие им, потому что кроме Сатаны, который будет тревожить их и приводить в смятение, перед ними окажется Бог. Он накажет их за это преступление. Они могли бы победить бурю, поверив в Меня. Но они не поверят, потому что они видят во Мне причину своих тревог и смятения, своих страхов, опасностей и опровержения их ложной святости. Но когда придет час, ненасытное чудовище, то есть недра земли, которые проглатывают каждого умершего человека, раскроются, чтобы вернуть Свет в мир, который отверг Его.

Итак, как Иона был знамением власти и милости Господа для жителей Ниневии, также и Сын человеческий будет знамением для этого поколения. С тем различием, что Ниневия была обращена, тогда как Иерусалим не будет обращен, потому что он полон нечестивым поколением, о котором Я говорю. Так Царица Юга восстанет в День Суда против людей этого поколения и обвинит их. Потому что она пришла, в свои дни, от конца мира, чтобы послушать мудрость Соломона, тогда как это поколение, когда Я был с ними, не послушало Меня, но преследовало и гнало Меня прочь, как если бы Я был прокаженным и грешником, а ведь Я больше чем Соломон. Также народ Ниневии восстанет в Судный День против нечестивого поколения, которое не обратилось к Господу своему Богу, потому что они были обращены проповедью человека.

А Я больше, чем любой человек, будь то Иона или какой-нибудь другой пророк. Я дам, поэтому, знамение Ионы тем, кто просили определенного, недвусмысленного и четкого знамения. Я дам оба знамения тем, кто высокомерно не желает склониться перед доказательствами, которые Я уже дал им людьми, восставшими из смерти по Моему приказанию. Я дам все знамения. Знамение разложившегося тела, которое станет живым и здоровым, и знамение Тела, которое Само восстанет из смерти, потому что Его Дух наделен всемогущей властью. Но они не будут помилованы. Они не изгладят ситуации. Ни здесь, ни в вечных книгах. Что написано, то написано. И доказательства будут накапливаться как камни для побития камнями. Они будут накапливать их против Меня, чтобы причинить Мне вред, но безуспешно. И против них, чтобы раздавить их навсегда приговором Божьим, предусмотренным для недоверчивых нечестивцев.

Это и есть знамение Ионы, о котором Я говорил. Есть ли у вас еще вопросы ко Мне?»

«Нет, Учитель. Мы сообщим (Твои слова) нашему главе синагоги, который был очень близок к истине, когда рассматривал обещанное знамение».

«Маттафия праведный человек. А Истина открывается праведникам, как открылась этим невинным детям, которые знают Кто Я лучше, чем кто-либо еще. Прежде чем Я отпущу вас, позвольте Мне послушать этих земных ангелов, хвалящих милость Божию. Идите сюда, дети».

Дети, которые с некоторым трудом так долго вели себя тихо, бегут к Нему.

«Скажите Мне, беззлобные, невинные дети, что для вас Мое знамение?»

 

«Что Ты хороший».

«Что Ты исцелил мою маму при помощи Твоего Имени».

«Что Ты любишь всех».

«Что Ты такой красивый, каким никакой другой человек не может быть».

«Что Ты превращаешь плохих людей в хороших, как Ты сделал с моим папой».

 

Каждое дитя сообщает о характерных отличительных признаках любви Иисуса, или вспоминает страдания, которые Иисус превратил в улыбки.

Но самое дорогое из всех них – это живой маленький ребенок, примерно четырех лет, который взобрался на колени Иисуса и обнял Его за шею, сказав: «Твое знамение это то, что Ты любишь всех детей, а дети любят Тебя. Такой большой любовью…» - и он широко раскрывает свои маленькие пухлые ручки и смеется, а затем снова обнимает Иисуса за шею, потеревшись по-детски щечкой об Иисуса, Который целует его спрашивая: «Но почему ты любишь Меня, если ты никогда раньше не видел Меня?»

«Потому что Ты выглядишь как ангел Божий».

«Но ты не видел его, Мой дорогой маленький мальчик…» - говорит Иисус, искушая его и улыбаясь.

Ребенок на мгновение ошеломлен. Затем он улыбается, показывая все свои маленькие зубки, и говорит: «Но моя душа видела его! Мамочка сказала, что у меня она есть, и она здесь, и Бог видит ее, и моя душа видна Богу и ангелам, и видит их. И моя душа узнала Тебя, потому что Ты Господь».

«Иисус целует его в лоб и говорит: «Пусть этот поцелуй увеличит в тебе свет твоего разума», - опускает его с колен. Ребенок бежит к своему отцу, держа руку на своем лбу, там, куда его поцеловал Иисус, и кричит: «К мамочке, к мамочке! Так чтобы она могла поцеловать туда, куда Господь поцеловал, и ее голос снова вернется к ней, и она больше не будет плакать».

Иисусу объясняют, что мать ребенка страдает болезнью горла и очень хотела получить чудесное исцеление, но ученики не смогли исцелить ее болезнь, так как она была очень глубокой и недосягаемой[17].

«Самый юный ученик, ее маленький сын, исцелит ее. Иди с миром, человек. И имей веру… как у твоего сына», - говорит Он, отпуская отца ребенка.

Затем Он целует других детей, которые очень хотят получить такой же поцелуй на свои лбы, и отпускает горожан. Только Его ученики, люди из Кедеша и других мест остаются с Ним.

В ожидании, пока приготовят еду, Иисус организует отправление на следующий день всех учеников, которые будут предшествовать Ему в Капернауме, где они соединятся с другими, которые придут туда из других мест. «Вы затем возьмете с собой Саломею, жен и дочерей Нафанаила и Филиппа, Иоанну и Сусанну, так как вы пойдете в Назарет. Вы найдете там Мою Мать и мать Моих братьев и возьмете их в Вифанию, в дом, в котором живет Иосиф, который принадлежит Лазарю. Мы придем через Десятиградие».

«А что (скажешь) о Марциане?» - спрашивает Петр.

«Я сказал: “вы будете предшествовать Мне в Капернауме”. Я не говорю: “идите”. Но из Капернаума ты сможешь сообщить женщинам о нашем прибытии, так что они смогут быть готовыми, когда мы пойдем в Иерусалим через Декаполис. Марциан, который сейчас стал молодым человеком, пойдет с учениками, сопровождающими женщин…»

«Дело в том… что я хотел взять также мою жену, бедную женщину, в Иерусалим. Она всегда желала пойти туда, но никогда не была там, потому что я не желал каких-либо беспокойств. Но я хотел бы доставить ей радость в этом году. Она такая хорошая!»

«Конечно, Симон. Это еще одна причина для того, чтобы послать Марциана с ней. Мы будем путешествовать очень медленно, и мы все встретимся там…»

Старый хозяин дома говорит: «Такое короткое время (Ты будешь) со мной?

«Отец, Мне еще так много нужно сделать. Я хочу быть в Иерусалиме хотя бы за восемь дней до Пасхи. Помни, что первая фаза луны месяца Адар уже закончилась…»

«Это верно. Но я так долго ждал Тебя!... Мне кажется, что я нахожусь в Небесном свете, когда Ты здесь… и что свет погаснет, как только Ты уедешь».

«Нет, отец. Я оставлю его в твоем сердце. Я оставлю его также в твоей жене и в каждом в этом гостеприимном доме».

Они садятся за стол, и Иисус предлагает и благословляет пищу, которую служанка приносит на разные столы.

 

 

В замке в Кесарии Пенеи

 

29 ноября 1945

Трапеза в гостеприимном доме закончена. Иисус выходит из дома с Двенадцатью, Своими учениками и старым хозяином. Они возвращаются к «Большому Источнику», но не останавливаются там. Они продолжают идти по той же дороге, которая все время идет в гору, в северном направлении.

Дорога, хотя и очень крутая, удобная, потому что предназначена также для повозок и лошадей. В конце ее, на вершине горы, находится массивный замок или крепость, что бы это ни было, и он (замок) удивителен своей своеобразной формой. Кажется, что он состоит из двух строений, расположенных на разных уровнях, так что заднее, которое также более воинственно выглядит, на несколько метров выше, чем переднее, которое господствует (над последним) и защищает его. Между двумя строениями проходит высокая широкая стена, укрепленная низкими квадратными башнями; но они, должно быть, являются единым строением, потому что окружены стеной из тесаного камня, с наклонной кладкой у основания, чтобы поддерживать вес крепостного вала. Мне не видна западная сторона, но северная и южная стороны отвесно обрываются вниз к горе, которая изолирована и обрывается вниз вертикально по обе стороны, я думаю, что западная сторона такая же.

Старый Вениамин, который, подобно всем нам, гордится своим городом, объясняет важность замка Тетрарха, который наряду с тем, что является замком, служит также крепостью для всего города. Он отмечает его красоту, его могучую основательность, его отличительные черты, такие как резервуары для хранения воды, чаны, его размеры, широкий кругосторонний обзор, положение и т.д. «Даже римляне говорят, что он прекрасен! А они хорошие судьи!...» заключает старик. Затем он добавляет: «я знаком с комендантом. Поэтому я могу войти в крепость. Я покажу вам самый широкий и красивый вид на Палестину.

Иисус любезно слушает его. Остальные слегка улыбаются: они видели так много видов. Но старик так добр, что им не хочется обижать его, и они сочувствуют ему в его желании показать что-то прекрасное Иисусу.

Они достигают вершины. Вид действительно великолепный даже с места перед главными железными воротами. Но старик говорит: «Пойдем… пойдем!... Он еще прекраснее изнутри крепости. Мы поднимемся на вершину самой высокой башни в цитадели… Вы увидите…»

И они входят в темный коридор, вырытый в стене, шириной в несколько метров, пока не достигают двора, где комендант крепости ожидает их со своей семьей.

Друзья приветствуют друг друга, и старик объясняет причину визита.

«Раввин Израиля?! Как жаль, что Филиппа здесь нет. Он так хотел увидеть Его, потому что мы слышали о Его славе. Он очень любит истинных раввинов, потому что они единственные отстояли свои права, а также, чтобы досадить Антипе, который не любит их. Пойдем, пойдем!...» Комендант сперва очень внимательно посмотрел на Иисуса, а затем решил почтить Его поклоном достойным царя.

Они идут через другой коридор во второй двор, где находится другая железная задняя дверь, ведущая в третий двор, за которым находится глубокий ров с водой и стена цитадели с башнями. Отовсюду видны лица любопытных воинов и вестовых. Они входят в цитадель а затем, поднявшись по узкой лестнице, достигают бастиона, а затем башни. На башню поднялись только Иисус, комендант, Веньямин и Двенадцать, оказавшись упакованными в ней, как сардины в банке, так что остальные не смогли войти в нее и остались на бастионе.

Иисус и те, кто с Ним, насладились величественным видом, когда они вышли на маленькую террасу на вершине башни и стали смотреть поверх высокого каменного парапета!

Высунувшись над пропастью на этой западной стороне, высшей части замка, они могут видеть всю Кесарию, протянувшуюся у подножия горы. Они могут видеть ее очень хорошо, потому что она находится не на ровном месте, а на пологих склонах. За Кесарией находится плодородная равнина, которая простирается до озера Мером. Оно выглядит как маленькое зеленое море, вода которого искрится подобно светлой бирюзе, разбросанной по зеленому простору подобно частичкам ясного неба. И затем они видят красивые холмы, разбросанные тут и там у границ равнины, подобно ожерелью из темного изумруда с полосами серебра оливковых деревьев. И воздушные плюмажи деревьев в цвету, или деревья в цвету компактные, подобные огромным шарам… А к северу и востоку видны могучие Ливан и Ермон, сияющие на солнце перламутром своих снегов, и горы Итуреи, и можно окинуть взглядом впечатляющую долину Иордана, заключенную между холмами Тивериадского моря и горами Голанских высот, из-за удаленности растворяющихся подобно сонному видению в воздушной дымке.

       «Как красиво! Это очень красиво!» - восклицает Иисус, восхищаясь видом, и кажется, что Он благословляет или желает обнять эти прекрасные места широко раскрыв Свои руки и радостно улыбаясь. Он отвечает ученикам, просящим у Него разъяснений, указывая на места, где они уже были, то есть на различные регионы и направления, где они расположены.

       «Но я не могу увидеть Иордана», - говорит Варфоломей.

Ты не можешь увидеть его, но он там, в пространстве между двумя цепями гор. Река находится сразу за западной цепью. Мы пойдем туда, потому что Перейя и Декаполис все еще ждут проповедников Благой Вести».

       Но Он оборачивается, прислушиваясь к долгому приглушенному плачу, который Он слышит уже во второй или третий раз. Он смотрит на коменданта, как бы спрашивая его, что случилось.