Артиклевые формы имени в тексте

 

Сопоставительное дискурсоведение только начинает свое существование как отрасль контрастивистики. Считая текст ареной реального функционирования языковых явлений, обратимся к текстовым факторам употребления неопределенно-артиклевых форм имени. С одной стороны, именно тексты целиком приравниваются в реальной ситуации языковых контрастов (перевод). С другой же, языковые явления в тексте находятся в массе переплетений текстовой «партитуры», Zeichenkette (по терминологии Харальда Вайнриха). В ней содержатся и такие «ноты», которые показывают направление движения (движения, разумеется, ментального, а не чтения текста, скажем, в обратную сторону). Весьма часто роль таких указателей направления ментального движения принадлежит артиклям.

Обратимся к пушкинской «Сказке о рыбаке и рыбке» и ее переводам. Сказочный текст для всех языковых культур признается прототипом Текста и даже моделью Языка вообще (Т. Цивьян). По мнению И.И. Ревзина, развивавшего идеи нашего выдающегося соотечественника В.Я. Проппа, чья книга «Морфология сказки» переведена на десятки языков мира, «сказка функционирует в коллективе как образец, парадигма связного текста, на который носитель языка ориентируется при составлении новых текстов». Для сказочного текста неопределенно-артиклевые формы имени являются ключевыми (это называется «термовый словарь сказки»). Как указывает Вайнрих, по немногим словам с неопределенным артиклем легче восстановить всю сказку, чем по словам жил старик со своею старухой у самого синего моря (А.С. Пушкин)//

англ. An old man/an old fisherman lived with his good wife by  

болгарск. Живял дядо със своята баба край брега на синьо морето //the shore of the deep-blue ocean//

немецк. Lebte einst mit der Alten ein Alter am Ufer des blauen Meeres//

франц. Vivait un vieux/Il й tait un viellard vivant avec sa vielle au bord m к me de la mer bleue//

испанск. En la orilla del mar, del mar azul viv н an un viejecito con su vieja//

итал. Viveva un vecchio con la sua vecchia proprio sulla riva del mare azzurro//

венгерск. Й lt egyszer a k й k tenger mell й k й n egy ap у ka meg a feles й ge//

Зачин сказки, или инициаль, ее первая фраза типа ЖИЛ-БЫЛ является классическим примером интродуктивной референции, выражаемой практически всегда именем с неопределенным артиклем, весьма часто даже и в безартиклевых языках (ср. рус. протоартикль: Жил да был один ко роль). Можно обозначить то же самое с помощью квантора существования: ∃ ОДИН Х (И. И. Ревзин). В рамках текста эту функцию часто называют ‘first mention’. При последующем упоминании того же терма появляется анафорический определенный артикль: Старик ловил неводом рыбу,/

Старуха пряла свою пряжу. The old man netted fishes // Mit dem Sacknetz

fing Fisch der Alte // Le vieux pиchait le poisson au filet// Pescaba el viejecito

con sus redes // Il vecchio pescava con la rete a strascio // Дядото риба ловял

със мрежа.

Вспомним, что анафорой называется отсылка «назад» по тексту, а катафорой – взгляд вперед. В инициали впервые упомянут не один только старик, но и старуха, его старуха. С учетом ситуативного и текстового фактора СТАРУХА также должна была бы быть оформлена неопределенным артиклем в инициали и в последующем употреблении. Однако в инициальной фразе этого не происходит, потому что к этому моменту уже введен СТАРИК, а СТАРУХА присоединяется к нему посредством притяжательного прилагательного-полуартикля. Выражает ли притяжательный элемент определенность или неопределенность? С одной стороны, ряд языков добавляет к притяжательному прилагательному или окончанию еще и ОА (болг. с в о я та баба; итал. la s u a vecchia; венг. a felesйg e), что еще больше привязывает притяжательность к определенности. Но с другой стороны, позиция интродукции требует неопределенного артикля.

Объяснение этому можно дать, только если разделить два разных фактора, смешивающихся здесь в одном функционально-семантическом единстве: фактор текстовый (и ситуативный) и фактор референтный (соотнесение с конкретным «предметом»). Учитывая этот последний, можно утверждать следующее: если в текстовом отношении мы имеем дело с интродукцией, то оформление имени обязательным по этому фактору неопределенным артиклем не происходит, если интродуцируемый референт уникален (например, the Sun, этот фактор упоминался в разделе 2). Сама по себе притяжательность не играет никакой роли, уникальность референта устанавливается только в результате взаимодействия двух факторов: притяжательности и социокультурных фоновых знаний. В иной культуре СТАРИК мог вполне жить с ‘одной из своих жен’. Тогда социокультурный фактор отодвигается, точнее, дает иной результат (англ. one of the/his/her Хs, «единица из определенного – все же определенного СТАРИКОМ – множества»). СТАРУХА могла быть введена и в другом предложении с помощью неопределенного артикля. Тогда убирается притяжательность и синтаксическая связка со СТАРИКОМ, то есть текстовый фактор, а о старухе, фактически пишется отдельный текст, который может пересечься со стариком позже: Жил да был один старик, который… И жила там еще одна старуха, которая…