Рост и укрепление внешнеэкономических связей Великобритании и России

Британо-российские отношения в сфере экономики не были сильно развиты во времена Перестройки в СССР. С началом существования новой России ситуация стала постепенно меняться.

Нельзя не признать, что Великобритания и Российская Федерация не выступают друг для друга важными партнерами, что подтверждает мнение британского дипломата Родрика Брейтвейта: «Российско-британские отношения никогда не были очень близкими. Особенно если сравнивать отношения между нами и, к примеру, Францией и нами и Россией. У России тоже исторически складывались более тесные отношения с другими европейскими странами, но не с Великобританией»[145].

В конце срока на посту премьер-министра Джон Мэйджор своей внешней политикой способствовал росту экономических показателей между Российской Федерацией и Великобританией. Так, в 1996 г. товарооборот увеличился на 5 % по сравнению с 1995 г. и составил 4339 млн. долл. США. Также выросли объемы экспорта и импорта – на 4,7 % и 5,2 % соответственно^[146]. Рассмотрим, каким образом развивалось торгово-экономическое сотрудничество между двумя странами при Т. Блэре и как изменения в дипломатических отношениях сказались на уровне внешней торговли.

В 1997 г. уровень товарооборота остался практически на уровне 1996 г., незначительно снизившись на 0,4 % и составив, таким образом, 4329 млн. долл. США[147]. Однако произошли изменения в структуре товарооборота: увеличилась доля импорта (на 22,7 %) и уменьшилась доля экспорта (11 %). Оценивая сложившуюся ситуацию в 1997 г., тогдашний посол Великобритании в России Э. Вуд большим успехом для обеих стран назвал «чрезвычайно хорошее развитие» торгово-экономических отношений. Объем продаж обеих стран увеличился за несколько лет к 1997 году почти на 20 %[148]. Однако Россия по-прежнему занимала незначительное положение в сфере британского экспорта, занимая там лишь 30-ю строчку[149].

В 1998 г. товарооборот между Россией и Великобританией составил 4180 млн. долл. США, что на 3,44 % меньше аналогичного показателя за предыдущий год[150]. При этом показатель экспорта составил 70,8 % внешнеторгового оборота, а импорта – 29,2 %. Дефолт, который произошёл в 1998 г. в России, лишь незначительно отразился на уровне британо-российских торговых связей. Так, объем товарооборота в год дефолта составил 4180 млн. долл. США, что сопоставимо с показателем 1995 г. (4166 млн. долл. США)[151].

В 1999 г. товарооборот России и Великобритании снизился еще на 14,8 %, составив 3562 млн. долл. Доля экспорта при этом выросла до 81 %, а импорт из Великобритании составил 19 % от товарооборота[152]. Таким образом, развитие торгово-экономического сотрудничества в период 1997-1999 гг. сопоставимо с уровнем политического взаимодействия при Т. Блэре и Б.Н. Ельцине.

Интенсификация политических отношений с приходом В. В. Путина, формирование положительных настроений и ожидания деловых кругов двух стран отражаются на торгово-экономическом сотрудничестве. В 2000 г. наблюдался рост взаимного товарооборота на 55,3 % по сравнению с результатами предыдущего года, который достиг, таким образом, 5531 млн. долл. США[153]. Одновременно на 3,4 % увеличился показатель экспорта и уменьшился показатель импорта в товарообороте. В 2000 г. правительство Великобритании реализовывало вторую после США программу экономического сотрудничества с Россией, на которую было выделено 50 млн. ф. ст. Однако в 2001 г. объем товарооборота России и Великобритании снизился и составил 5286 млн. долл. США, или 95,6 % от объема 2000 г[154]. Показатели экспорта и импорта вернулись на уровень 1999 г., составив соответственно 81 % и 19 %[155].

Начиная с 2000 г., после длительного спада в российском экспорте во второй половине 90-х годов, торговля между двумя странами развивалась высокими темпами. Рост товарооборота был не слишком значительным: с 4.3 млрд. долл. США до 5,3 млрд. долл. США.

Межправительственный российско-британский комитет по торговле и инвестициям был учреждён на основе Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Соединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии об экономическом сотрудничестве от 9 ноября 1992 года. Этот орган за время своего существования провёл 5 сессий, последняя состоялась в Москве осенью 2000 года. А 1 декабря 1997 года вступило в силу Соглашение о партнёрстве и сотрудничестве между РФ и ЕС, в котором были оговорены условия и перспективы вступления Российской Федерации в ВТО[156]. Количество инвестиций Великобритании в российскую экономику было не так велико, как того ожидали российские власти, но всё равно достаточно это был достаточно высокий уровень, особенно по сравнению с другими странами. В 1997 году этот показатель составил 2411 млн. долл. США, в 1998 году – 1591 млн. долл. США, в 1999 году падение продолжилось – 733 млн. долл. США, в 2000 был минимум за эти 4 года: всего лишь 599 млн. долл. США, а в 2001 году приток усилился до уровня 1998 года: 1553 млн. долл. США[157]. Эти цифры составляли от 5,4 % в 1999 году до 19,6 % в 1997 году от общего притока иностранных инвестиций за конкретные годы. Тем самым, Великобритания неизменно входила в пятёрку крупнейших иностранных инвесторов. Объекты британских инвестиций располагались на территории всей России, от Санкт-Петербурга до Сахалина[158].

В 1998 году вступили в силу межправительственные документы в сфере регулирования взаимоотношений стран в вопросах налогообложения, а именно: Конвенция об избежании двойного налогообложения и предотвращении уклонения от налогообложения в отношении налогов на доходы и прирост стоимости имущества от 15 февраля 1994 года и Соглашение, заключенное в форме обмена нотами, о применении конкретных положений конкретной конвенции.

Удельный вес Великобритании в объеме российских инвестиций, накопленных за рубежом, составил 3,9%. В то же время Россия так и не вошла в число основных торговых партнёров Великобритании: ее доля в британском товарообороте составляла менее 2%, а в объеме иностранных капиталовложений в Великобритании — всего 0,1–0,15%[159].

Были проекты, основанные на совместном сотрудничестве. Англо-голландский концерн «Ройал Датч/Шелл» продолжил сотрудничество с российскими компаниями по целому ряду крупных проектов в области разведки и добычи углеводородов в России. Наиболее значимым проектом с точки зрения объёма вложенных средств явился проект «Сахалин-2», где в 1999 г. началась промышленная добыча нефти на условиях соглашения о разделе продукции (потенциальные вложения в проект, по оценкам экспертов, составляют порядка 20 млрд. долл. США). Проект «Сахалин-2» предусматривал освоение нефтегазовых месторождений Лунское и Пильтун-Астохское. Месторождения расположены в Охотском море в 13-16 км от берега. Разработкой месторождений по проекту «Сахалин-2» занимался консорциум «Сахалин Энерджи Инвестмент Компани Лтд». Концерн «Шелл» представлен компанией «Shell Sakhalin Holding» с долей участия в проекте в 27,5%. Среди несомненных положительных факторов иностранного участия в проекте «Сахалин-2» можно выделить:

• дополнительный доход в региональный и федеральный бюджеты;

• инвестиции в инфраструктуру региона;

• спрос на продукцию и услуги российских компаний;

• рост занятости в регионе;

• применение в процессе работы на Сахалине инновационных технологий;

• открытие для России рынка газа Азиатско-Тихоокеанского региона[160].

В Санкт-Петербурге продолжили работать и открылись новые фирмы с британским капиталом. Среди них можно назвать новую табачную фабрику «Ротманс-Нево» в Конной Лахте, фирму «Юниливер», расширившую своё влияние на российском рынке в сфере продаж товаров народного потребления, совместное предприятие «Болтик Петролеум» по освоению российского морского шельфа и производству смазочных материалов^[161]. Поощрялись внутренние инвестиции, росло количество компаний с частичным или 100 процентным британским капиталом.

К 2000 году в Государственный реестр России было внесено более 900 организаций, созданных при участии фирм Великобритании. Из них более 40 процентов составляют предприятия со стопроцентным британским капиталом, а 483 – это представительства британских компаний[162].

Основные выводы сводятся к тому, что в экономической сфере шло развитие, может быть, не столь эффективное, какого ожидали лидеры двух стран. А в политической сфере развитие стояло бок о бок со стагнацией. Внешнеэкономические достижения в двусторонних отношениях за 1997-2001 годах были лучше, чем при Джоне Мэйджоре, но всё равно недостаточно сильно прогрессировали, чтобы показать какую-то особенность, уникальность в новых британо-российских отношениях. С середины 1990-х годов в двустороннем деловом партнерстве наблюдалась некоторая стагнация. Стагнация, которая не вписывалась ни в тенденции глобальной экономики, ни даже в элементарный здравый смысл, несмотря на все проблемы, которые происходили в России за последнее время и на партнёрство России с Великобританией. Между тем перспективы развития отношений были значительны. Увеличивалась доля готовых изделий и наукоемкой продукции в российском экспорте в Великобританию, на российский рынок поставлялось производственное оборудование.

 

Заключение

Подводя итоги, стоит подчеркнуть, что несмотря на ряд проблем в двусторонних отношениях, период первого премьерского срока Энтони Блэра (май 1997 - июнь 2001 года) можно отметить скорее позитивно, нежели негативно. Стороны продолжали неспешно налаживать сотрудничество в самых разных сферах: от экономики до культуры. Основные разногласия обосновывались расхождениями в позициях по вопросам международной повестки. Но несмотря на это, обе стороны выбрали конструктивный диалог в противовес прямой конфронтации. На фоне нынешних внешнеполитических перипетий, происходящих с Россией, это выглядит ещё более контрастно. Я считаю, мне удалось показать комплексность отношений и вот мои главные выводы:

Во-первых, мной были выявлены причины и суть наметившихся позитивных и негативных тенденций в двусторонних отношениях. Позитивные тенденции: инвестиции, совместные проекты, принятие Россию в G8. Негативные тенденции: разные политические позиции по Чечне и Косово способствовали росту напряжённости между Россией и Западом, Россией и Британией.

Во-вторых, было изучено влияние внутрипартийной борьбы в Великобритании на формирование курса «новых лейбористов», а также подходы российской элиты к ведению дел с «Туманным Альбионом». В британской политической элите серьёзных дебатов по поводу отношений с Россией не было, и лейбористы, и консерваторы считали развитие отношений необходимостью, но не ставили их слишком высоко по ряду причин. В России же начавший превалировать центристский государственный, а не либеральный подход к международным отношениям, а также недостаточная равноправность двусторонних отношений способствовали росту недоверия, однако, не столь критическому на этапе 1997-2001 годов.

В-третьих, я проанализировал основные тенденции общественного мнения Великобритании и России, их взгляды друг на друга. Выяснилось, что мнения сторон друг о друге полны стереотипов и должны измениться для улучшения отношений. В целом, общества двух стран смотрели друг на друга скорее с интересом и некоторой долей опаской, чем со страхом и ненавистью.

В-четвёртых, личностный фактор, влиявший на отношения обеих стран оказался крайне сильным. Сложно сказать, удалось ли Блэру добиться больше успехов на этом этапе с Ельциным или Путиным. С обоими из них он смог установить хорошие деловые и дружеские отношения, найти с ними общий язык, общие интересы. И Ельцин, и Путин рассматривали Блэра как хорошего помощника в налаживании контактов с Западом, привлечении инвестиций и технологий. Несмотря на тот факт, что к 2001 году общий товарооборот по сравнению с 1997 годом вырос всего лишь на 1 миллиард долларов, общий бизнес-климат улучшился. К июню 2001 года отношения были на достаточно хорошем уровне, их динамика в товарооборотном и инвестиционном аспектах улучшилась уже в последующие годы. Но политические разногласия, как обычно, вставили своё слово, изрядно подпортив отношения чуть ли не до их заморозки к концу нулевых.

В-пятых, политика Великобритании и России в области урегулирования международных конфликтов (Чечня, Косово) представилась крайне контрастной, но от этого не менее интересной. Стороны заняли разные позиции: Россия требовала, в первую очередь, уважать суверенитет, Британия упирала на нарушение прав человека и необходимость «гуманитарной интервенции». Несмотря на разногласия, стороны в конце концов смогли работать сообща и найти мирный выход сложившимся ситуациям.

В-шестых, я раскрыл особенности развития торгово-экономических связей. Оказалось, что несмотря на ряд заявлений, линейного постепенного роста инвестиций и товарооборота не последовало. Скорее, график динамики притока инвестиций и уровня торговли напоминает зигзаг с высшей точкой в 1997 году, спадом в последующие годы и возвратом ряда позиций 1997 года с улучшением отдельных параметров в 2000-2001 годах. На это повлиял и экономический кризис 1998 года, и некоторая удалённость двух стран друг от друга. Большинство проектов остались пока нереализованными, шёл лишь переговорный этап, который дал свои плоды уже во время 2 срока Блэра (2001-2005).