Несостоятельные утверждения эволюционистов

 

В предыдущих главах мы проанализировали недействительность теории эволюции в свете доказательств, предоставленных палеонтологией и молекулярной биологией. В этой главе мы рассмотрим ряд биологических понятий и явлений, приводимых эволюционистами в качестве доказательств теории. Рассмотренные ниже вопросы важны по двум причинам: во-первых, они подтверждают отсутствие научных открытий, доказывающих теорию эволюции, а во-вторых, показывают, к каким искажениям и уловкам прибегают эволюционисты при отстаивании своих позиций.

       Вариации и непреодолимые границы между видами

Вариация – термин, используемый в генетике и означающий видоизменение. Это генетическое явление бывает причиной того, что отдельные особи вида или же целая группа особей обладают отличительными особенностями. К примеру, все люди на Земле обладают практически одинаковой генетической информацией, однако в силу существующего вариационного потенциала, глаза кого-либо из людей чуть узкие, кто-то светловолос, чей-то нос чуть длиннее обычного, а у кого-то низкий рост. Для подтверждения своего мнения, эволюционисты используют эти самые внутривидовые вариации. Между тем, эти вариации не являются доказательством теории, ибо они образуются благодаря различным комбинациям в пределах уже имеющейся в наличии генетической информации. Эти пределы именуются в генетике «генофондом». Все особенности отдельного вида, заключенные в его генофонде, проявляются в различных формах имено засчет вариаций. К примеру, итогом вариации может быть то, что у некоторых особей отдельного вида пресмыкающихся хвост может быть чуть длиннее обычного, или же то, что некоторые особи могут быть с более короткими конечностями. Все это лишь потому, что информация о длинном хвосте, равно как и информация о коротких конечностях, уже имеется в генофонде. Однако вариации не в силах изменить обмена веществ пресмыкающихся, вызвать у них появление перьев, а затем и крыльев, и, наконец, «превратить» их в птиц. Так как для такого «превращения» необходимо коренное изменение и увеличение генетической информации существа, что в свою очередь недействительно для вариаций. При выдвижении своей теории Дарвин не был осведомлен об этом факте и полагал, что вариации не имеют границ. В 1844 году, в одной из своих работ он писал: «Многие ученые признают ограниченность вариаций, но я не вижу ни одной конкретной причины, на которую бы опиралась эта идея.» ¹²⁸

В своей книге «Происхождение видов» он привел примеры различных вариаций в качестве самых веских доказательств своей теории.

По мнению Дарвина, например, животноводы, скрещивающие различные вариации коров с целью разведения более молочных, в конечном счете должны были вывести другой вид животного. Идея Дарвина о «бесконечном изменении» нашла свое отражение в «Происхождении видов»:

«Я не вижу никаких сложностей в том, чтобы какая-либо порода медведя, в результате естественного отбора, постепенно приобретала особенности, позволяющие обитать в воде, чтобы затем у нее постепенно увеличивались размеры пасти, и чтобы она, наконец, превратилась в огромного кита.» ¹²⁹

Причина столь наглых утверждений Дарвина заключена в примитивном представлении о науке, господствующем в те времена. Современная же наука, в результате аналогичных экспериментов над животными, вывела принцип генетического постоянства. Этот принцип проводит непреодолимые границы между видами живых существ, а также делает тщетными все попытки изменения вида путем выведения других вариаций. То есть животноводы, скрещивающие различные вариации коров, никогда не выведут другой вид существа. Вот что пишет по этому поводу Норман Макбет, опровергший дарвинизм в своей книге «Darwin Retried»:

«Вся проблема заключается в том, могут ли в действительности живые существа проявлять «бесконечные» вариации... Виды всегда постоянны. Мы знаем, что развитие различных выращиваемых видов растений и животных продолжается до определенного момента, к тому же, они всегда начинают принимать свой изначальный вид. Несмотря на все попытки, длившиеся столетиями, так и не представилось возможным получение, например, черного тюльпана или же голубой розы.» ¹³⁰

Один из известных мировых специалистов в области селекции животных Лютер Бурбанк выразил этот факт следующим образом: «Существуют определенные границы вероятности изменения живого организма, и именно этот закон сохраняет неизменность живых организмов в определенных рамках.» ¹³¹

Датский ученый У.Л.Джоханнсен по этому же поводу говорит так:

«Вариации, на которые упорно акцентировал Дарвин, на самом деле присутствуют лишь до определенного момента и поэтому не могут представлять причину «постоянного изменения»(эволюции).» ¹³²

Резистантность к антибиотикам и иммунитет к ДДТ

не являются доказательством эволюции

В качестве доказательств теории эволюции также выдвигаются резистантность(устойчивость) некоторых видов бактерий к антибиотикам и наличие у некоторых насекомых иммунитета к ДДТ. Эволюционисты утверждают, что механизмы устойчивости и иммунитета возникли в результате мутаций, произошедших вследствие воздействия вышеупомянутых веществ на живые организмы.

Между тем, эти особенности некоторых бактерий и насекомых не являются результатами воздействия антибиотиков и ДДТ. Так как эти живые организмы были наделены своими особенностями и прежде. Журнал «Scientific American», несмотря на то, что он относится к эволюционистским изданиям, признает следующее:

«Множество бактерий были наделены генами устойчивости еще до начала использования антибиотиков. Ученые не знают причины появления и существования этих генов.» ¹³³

Как мы видим, существование генетического кода устойчивости еще до появления первых антибиотиков, является фактом, объяснения которому не могут дать эволюционисты, и который также опровергает утверждения об эволюции. О существовании бактерий, устойчивых к антибиотикам, рассказывает серьезный научный журнал «Medical Тribune» в своем выпуске от 29 декабря 1988 года, приводя интересный случай: при исследовании, проведенном в 1986 году, во льду были найдены трупы полярников, погибших от болезни во время экспедиции в 1845 году.

Во время изучения трупов, были обнаружены некоторые виды бактерий, наиболее распространенных в XIX веке. При анализах этих бактерий, ко всеобщему удивлению была обнаружена их устойчивость ко многим современным антибиотикам, полученным в XX веке.¹³⁴ В свою очередь, наличие особенностей устойчивости у многих видов бактерий еще до получения пенициллина является признанным фактом в медицине. Следовательно, будет ошибочным принимать устойчивость бактерий за следствие эволюционного развития. Хорошо, так как же на самом деле осуществляется процесс, именуемый нами «приобретением иммунитета бактериями»?

Резистантность бактерий к антибиотикам

Среди каждого вида бактерий существует множество вариаций(разновидностей). Часть этих вариаций, как мы и упоминали об этом ранее, обладает генетической информацией, придающей устойчивость к некоторым препаратам. При воздействии определенного препарата, вариации, не обладающие подобной информацией, погибают, устойчивые же продолжают свое существование и приобретают возможность размножаться. Спустя некоторое время, место погибших бактерий уже занимают быстро размножившиеся устойчивые бактерии, которые затем образуют целую колонию. Прежний препарат будет уже бессилен к ним. Однако вид бактерий остается тем же видом.

Если обратить внимание, здесь – в полную противоположность утверждениям эволюционистов – отсутствует какой-либо «эволюционный процесс», когда неустойчивые к антибиотикам бактерии подвергаются воздействию препарата, претерпевают мутации и, приобретая новую генетическую информацию, превращаются в устойчивых. Здесь всего-навсего происходит отмирание одних, неустойчивых, и продолжение существования других, т.е. устойчивых разновидностей, еще изначально сосуществовавших внутри одного и того же вида. И это – отнюдь не появление нового вида, то есть не «эволюция». Происходит лишь вымирание одной из существовавших вариаций, а это сам по себе процесс, противоречащий эволюции.

Иммунитет насекомых к ДДТ

Другим феноменом, преподносимым эволюционистами в качестве доказательства теории эволюции, и, как следствие этого, искажаемым, является вышеуказанный иммунитет насекомых к ДДТ. Развитие этого феномена происходит аналогично резистантности бактерий к антибиотикам.

О «приобретении» подобного иммунитета не может быть и речи, так как некоторые насекомые и без того наделены им. После изобретения ДДТ, из насекомых, подверженных воздействию этого химиката, погибли те, которые не имели к нему иммунитета. Малочисленные устойчивые особи же со временем размножились. В итоге, тот же вид насекомых состоял уже лишь из устойчивых к воздействию ДДТ особей, и, соответственно, ДДТ уже перестал влиять на этот вид. Этот феномен объясняется в народе так: «Насекомые приобрели иммунитет к ДДТ...».

Биолог-эволюционист Франциско Аяла признает этот факт, говоря: «В ходе применения разнообразных ядовитых химикатов, синтезированных человеком для уничтожения некоторых видов насекомых, обнаружилось, что иммунитет, проявлявшийся у различных генетических вариаций этих видов, присутствовал у них и прежде.» ¹³⁵

Эволюционисты, прекрасно зная, что большинство людей не имеет возможностей для приобретения знаний и проведения исследований в области микробиологии, прибегают к открытой фальсификации рассмотренных нами феноменов резистантности и иммунитета. И очень часто включая в повестку дня прессы, представляют все это в качестве весомого доказательства эволюции. Между тем, предельно ясно, что ни резистантность бактерий к антибиотикам, ни иммунитет насекомых к ДДТ не представляют никаких аргументов в пользу эволюции. Однако обе эти темы служат хорошими примерами для того, чтобы показать, к каким искажениям и очковтирательству прибегают эволюционисты в стремлении оправдать свою теорию и удержать ее на плаву.