Подтекст в спортивных фильмах

 

Спортивные фильмы нередко оказываются насыщены подтекстом отчасти потому, что игра, соревнование олицетворяет конкуренцию и борьбу за выживание в обычной жизни, а спортивный инвентарь – баскетбольный мяч, коньки, хоккейную клюшку или клюшку для гольфа – несложно наделить переносным смыслом. Иногда цена победы или поражения оказывается невероятно высокой: на кону могут стоять жизнь, любовь, репутация, возможность доказать, чего ты стоишь. Как правило, в этих фильмах речь идет не просто о победе в спортивном состязании. Иногда спорт – как в «Дархемском быке» – открывает простор для сексуальных игр, которые выступают одновременно и забавой, и способом определения главенства. Иногда состязания помогают нам усвоить истинные жизненные ценности и демонстрируют примеры вдохновляющих качеств и черт характера (как в «Балладе о Брайане», «Противостоянии гигантам», «Невидимой стороне», «Национальном бархате»).

Бывает, что состязания служат отражением реалий современного общества. Формально «Непокоренный» – это фильм о регби, а на самом деле – о расизме. Команда олицетворяет общество и имеющиеся у этого общества ресурсы реформироваться и побеждать.

В «Великом Сантини» Булл Мичам играет с сыном Беном в баскетбол. Мать Бена, Лил, и сестра Мэри Энн болеют за подростка. Вскоре становится понятно, что это не просто дружеский матч, а поединок между отцом и сыном. В ходе игры перевес оказывается то на одной стороне, то на другой, но в конце концов вперед вырывается Бен.

 

БЕН: Ну что, пап? Забегался?

ЛИЛИАН: Не подначивай, Бен…

БЕН: Никому из нас еще не удавалось тебя обыграть – ни в шашки, ни в домино, ни в софтбол, ни во что.

 

Когда Бен наконец выигрывает, Булл приходит в ярость. На попытку Мэри Энн его поддразнить он рявкает: «Марш отсюда, а то сейчас все веснушки с носа посшибаю!»

После этого Булл меняет правила, заявляя, что для победы нужен разрыв в два очка. Бен напоминает, что достаточно одного.

 

БУЛЛ: Я так решил. Поехали.

ЛИЛИАН: Не жульничай. Где твоя спортивная гордость?

БУЛЛ: А тебя кто спрашивает?

 

Он бьет ее мячом.

 

БУЛЛ: Иди‑ка ты, Лили, в дом, пока не схлопотала.

 

Бен уходит, Булл оскорбляет его, пытаясь снова вовлечь в игру. Называет девчонкой, плаксой, дразнит: «Ну давай, зареви!» Но Бен молчит в ответ на все оскорбления и удары мячом и только в конце выпаливает: «Эта плакса только что наваляла тебе по полной!»

О чем на самом деле эта сцена? Не о победе в игре, а о поиске себя. О противостоянии той силе, которая пытается задержать нас в детстве, не давая обрести самостоятельность. Об отсечении пуповины, о выходе из‑под родительского крыла. Родители редко готовы добровольно сдать позиции обладателей непререкаемого авторитета, но для взросления ребенка сделать это необходимо.

В «Великом Сантини» отец после этой игры тренируется бросать мяч в кольцо глухой ночью под дождем, чтобы больше не пришлось терпеть поражение.

 

Подтекст в комедиях

 

Иногда подтекстовой может быть комедия. Бывает, что мы наблюдаем действия, которые в других фильмах означают опасность, здесь же мы улавливаем юмористический подтекст и понимаем, что беспокоиться не о чем.

В фарсовой комедии «Аэроплан!» кажется, что спасения нет. Оба пилота и штурман при смерти, потому что съели рыбу, а не стейк. Остальные пассажиры либо тоже занемогли, либо в панике. Единственный, кто мог бы посадить самолет, – бывший военный, получивший психическую травму в военных авиакатастрофах, и от страха пот с него льется в буквальном смысле градом. За бортом гроза. Молнии. Турбулентность. И тем не менее зритель хохочет. Почему? Потому что мы воспринимаем не только текст фильма, мы настроены на комедийный подтекст. С самого первого кадра, пародирующего «Челюсти» сравнением самолета, пролетающего через облака, с акулой, рассекающей толщу воды, мы понимаем, что нас хотят рассмешить.

Пародия в фильме используется, чтобы сделать более полными наши ассоциации. В частности, пародируется знаменитая сцена на пляже из фильма «Отныне и во веки веков», где целующуюся пару омывает прибой. Только в «Аэроплане!» в этом прибое полно водорослей. Сцена уже не такая идиллическая – соответственно, и любовь у парочки далека от идиллии и полна запутанных проблем.

В этом же фильме пародируется танец двух влюбленных из «Лихорадки субботнего вечера» – только движения в нем еще более невероятные. Пародируются и фильмы ужасов, в которых гром и молнии предвещают несчастья и трагические последствия.

В «Докторе Стрейнджлаве» мир вот‑вот погибнет от ядерного взрыва, а мы смеемся. Мы не воспринимаем эту опасность всерьез, поскольку подтекст подсказывает нам обратное.

В «Знакомстве с родителями», когда Гейлорд (Грег) Фокер случайно поджигает крышу, мы совершенно не боимся, что его арестуют за «опрометчивое создание угрозы жизни». Мы воспринимаем подтекст: «Этот парень так влюблен, что пойдет на все, лишь бы не потерять возлюбленную!» Даже если текст кажется полным опасности, подтекст сообщает нам, что это все в шутку.

Часто пропитаны подтекстом музыкальные комедии, поскольку музыкальные номера могут идти вразрез с текстом или придавать ему дополнительный смысл. Слоган мюзикла «Чикаго»: «Кто умеет правильно петь и танцевать, тому даже убийство сойдет с рук». Он и задает тон музыкальным номерам. На суде адвокат Билли Флинн в буквальном смысле слова вытанцовывает вокруг правды, отбивая чечетку, и превращает зал суда в шапито, подтверждая и так имевшиеся у многих подозрения, что юристы виртуозно обходят правду, а судебные заседания временами превращаются в цирк.