Трансперсональные феномены как события соучастия

    

Самая важная особенность трансперсональных событий состоит в том, что они носят характер соучастия. В этом контексте термин соучастие имеет три разных, но в равной степени важных значения. Во‑первых, он указывает на то, что после разрыва с картезианством, трансперсональные события – и знание, которое они передают – больше не могут считаться объективными, нейтральными или просто когнитивными. Напротив, трансперсональные события вовлекают человеческие существа в сопричастное, взаимосвязанное и нередко страстное познание, которое может быть связано не только с раскрытием ума, но и с раскрытием тела, сердца и души. Хотя трансперсональные события могут затрагивать только некоторые измерения человеческой природы, в акте сопричастного познания в игру потенциально вступают все измерения, от телесного преображения до пробуждения сердца, от эротического соединения до визионерского сотворчества и от созерцательного познания до морального прозрения, и этот перечень далеко не полон.

Во‑вторых, соучастие относится к роли, которую играет в трансперсональных событиях индивидуальное сознание. Она не сводится к присвоению, обладанию или пассивному представлению знания, но предполагает единение и сотворческое участие. Как мы увидим, этот сопричастный характер трансперсонального познания имеет важные следствия для духовной эпистемологии и метафизики.

Наконец, соучастие относится к фундаментальной онтологической ситуации человеческих существ по отношению к духовным энергиям и реалиям. Человеческие существа – знают они об этом, или нет – в силу самого своего существования всегда участвуют в самораскрытии Духа. Это положение участия является не только онтологическим фундаментом других форм соучастия, но и эпистемической основой утверждений духовного знания и моральным источником ответственного действия.[51]

    

​ Природа сопричастного познания

    

Крайне важно подчеркнуть, что всякий раз, когда я на последующих страницах говорю о сопричастном познании, это не следует понимать так, будто я говорю исключительно об умственной, интеллектуальной или когнитивной деятельности. Это далеко не так. В этой книге сопричастное познание означает многомерный доступ к реальности, который включает в себя не только интеллектуальное познание ума, но также эмоциональное и эмпатическое познание сердца, чувственное и соматическое познание тела, визионерское и интуитивное познание души, а также любые другие способы познания, имеющиеся у человеческих существ (7). Например, как указывает Чирбэн (Chirban, 1986) в своём обсуждении восточного православного христианства:

    

[Духовное] познание, о котором говорят Отцы, – это нечто большее, чем интеллектуальное познание; оно является моральным, аффективным, субъективно‑опытным, онтологическим… Считается, что интеллектуальное познание, взятое в отдельности, налагает ограничения на субъекта и объект. Поэтому даже высшая степень знания (как концептуального и интеллектуального) остаётся частичной без морального, аффективного и субъективно‑опытного знания. Подлинное понимание происходит из динамики всех этих измерений.

   

В отношении св. Василия он добавляет: «Познание Бога происходит посредством участия в “истинной жизни… возвращающейся к изначальному добру”. В этом соучастии Бог предлагает “близость” как результат нашего “аффективного” и “морального” познания Бога».

В этой главе я собираюсь обрисовать основные особенности сопричастного познания и высказать предположение, что они могут помочь нам не только преодолеть ограничения субъективно‑опытной точки зрения, но и снова связать трансперсональные исследования с духовными целями. То, как эти особенности могут практически влиять на трансперсональные и духовные исследования, будет становиться ясным в последующих главах, но здесь я призываю читателя запастись терпением при чтении дальнейшего, безусловно, поверхностного и несколько абстрактного изложения.

Говоря вкратце, трансперсональные феномены представляют собой события соучастия, связанные с презентивными (от английского presence =присутствие)[52], устанавливающими и преобразующими способами познания. Рассмотрим каждую из этих особенностей по очереди.

    

1. Сопричастное познание носит презентивный характер.   Сопричастное познание – это познание посредством присутствия или отождествления. Иными словами, в трансперсональном событии познание происходит в силу бытия. Конечно, может быть соблазнительно объяснять это познание, говоря, что «некто познает X в силу бытия X». Однако такое объяснение ошибочно, поскольку предполагает существование познающего субъекта и познаваемого объекта – тех самых эпистемических категорий, которые трансперсональные события столь радикально ликвидируют. Сталкиваясь с трудностью адекватного выражения презентивного познания, многие мистики придумывали новый тип дискурса – отрицательный, или апофатический язык – который позволял им передавать природу их постижений путём замещения грамматического объекта их выражений (Sells, 1994). На этом этапе я предпочитаю характеризовать презентивное познание как познание в силу бытия.

В любом случае здесь должно быть ясно, что сопричастное познание не привязано к картезианской субъектно‑объектной модели познания. По контрасту с традиционными эпистемологиями сопричастное познание – это не познание чего‑то кем‑то. Скорее сопричастное познание переживается как возникновение воплощённого присутствия, несущего в себе смысл, который преобразует и самость и мир. Таким образом, можно было бы сказать, что в самом акте сопричастного познания соединяются воедино субъект и объект, познание и бытие, эпистемология и онтология.

    

2. Сопричастное познание носит устанавливающий характер.   Следуя новаторским идеям Матураны и Варелы (Maturana & Varela,1987), и Варелы, Томпсона и Роша (Varela, Thompson, & Rosh (1991), точка зрения соучастия включает в себя парадигму познания как установления (8). Таким образом, сопричастное познание – это не умственное представление изначально данных, независимых духовных объектов, а установление, порождения мира или сферы отличительных признаков, совместно создаваемых элементами, вовлечёнными в событие соучастия. Некоторые центральные элементы трансперсональных и духовных событий соучастия включают в себя индивидуальные намерения и склонности; культурные, религиозные или исторические перспективы; архетипические и топкие энергии; и, как мы увидим, неопределённую и динамичную духовную силу, обладающую неисчерпаемыми творческими возможностями.

Устанавливающий характер точки зрения соучастия имеет решающее значение для её освободительной силы (9). Если бы точка зрения соучастия признавала репрезентационную парадигму познания – согласно которой, знание является внутренним субъективным представлением независимой объективной реальности, – она бы автоматически скатывалась к картезианству субъективно‑опытной точки зрения и страдала множеством её пороков. Однако, вопреки Рорти (Rorty, 1979) и Хабермасу (Habermas, 1987а), не всякий эпистемический дискурс можно приспособить к фундаменталистской, объективистской или репрезентационной схемам. Как мы увидим в следующих главах, сопричастное познание не обязательно подвержено проблемам картезианских модусов сознания.

    

3. Сопричастное познание носит преобразующий характер.   Сопричастное познание является преобразующим, по меньшей мере, в следующих двух смыслах. Во‑первых, участие в трансперсональном событии приводит к преобразованию самости и мира. И во‑вторых, для того чтобы быть способным участвовать в трансперсональной познании, обычно необходимо преобразование самости, и такое познание в свою очередь проводит самость через этот преобразующий процесс для того, чтобы сделать возможным это участие.

Преобразующее качество человеческого соучастия в трансперсональных и духовных феноменах наблюдали многие современные исследователи сознания (напр., Grof, 1985, 1988; Harman, 1994) и мистицизма (напр., Barnard, 1994; Staal, 1975). Нужно быть готовым к личностной трансформации, чтобы иметь доступ к большинству трансперсональных феноменов и полностью их понимать. Эпистемологическое значение такого личностного преобразования невозможно переоценить, особенно учитывая, что позитивистское отрицание этого требования явно представляет собой одно из главных препятствий для эпистемического узаконивания трансперсональных и духовных притязаний на современном Западе. Как указывает Эванс (Evans, 1993), одной из главных догм скептицизма в отношении духовных реалий является то, что он называет «обезличиванием» – догматическая тенденция отвергать любое утверждение истины, для адекватного понимания и оценки которого требуется личностное преобразование.

    

​ Освободительное значение поворота к соучастию

    

Одно из главных достоинств этого понимания с точки зрения соучастия состоит в том, что оно радикально преодолевает большинство недостатков субъективно‑опытной точки зрения, в том числе внутрисубъективный редукционизм, тонкое картезианство, духовный нарциссизм и невозможность интеграции. Давайте кратко взглянем на то, как точка зрения соучастия противодействует этим ограничениям.