Социологические корреляты убийства

 

Раса и этническое происхождение

В соответствии с цифрами, постоянно подтверждающимися в социологической литературе по криминологии, в подавляющем большинстве убийств, произошедших в США, так или иначе замешаны афроамериканцы. Такой паттерн наблюдается в течение многих десятилетий. Вольфганг (Wolfgang, 1958, 1961) изучил 588 убийств, о которых сообщалось в Филадельфии с 1948 по 1952 год, и обнаружил, что около 73 % преступников и 75 % жертв были афроамериканцами. Более того, в 94 % всех указанных случаев афроамериканцы убивали афроамериканцев или белые убивали белых; все это указывает на то, что большинство убийств носило внутрирасовый характер. Слово внутрирасовый означает, что преступники совершают преступления против людей своей собственной расы; тогда как межрасовый означает, что преступники совершают преступления против представителей другой расы. Последние данные показывают, что с 1999 года эта тенденция по‑прежнему сохраняется: 93 % жертв‑афроамериканцев убили афроамериканцы, а 83 % жертв‑белых погибло от рук белых преступников (ФБР, 2000).

Как отмечалось в начале этого раздела, многочисленные исследования за прошедшие три десятилетия последовательно говорят о преобладании среди преступников афроамериканцев и о внутрирасовой природе убийства. Большинство этих исследований посвящено разным географическим областям, в особенности городам. По результатам общенационального исследования, Ридел, Зан и Мок (Riedel, Zahn and Mock, 1985) сообщают, что по‑прежнему по меньшей мере в 50 % всех убийств преступниками являются афроамериканцы и что в целом убийства, как правило, бывают внутрирасовыми.

Ричард Блок в течение десяти лет проводил исследование преступности в Чикаго между 1965 и 1974 годами (Block, 1977) и обнаружил, что количество убийств возросло более чем в два раза, а расовое распределение изменилось очень незначительно. В 1965 году 78 % всех преступников и 72 % жертв убийств составляли афроамериканцы; в 1974 году эти цифры составляли 78 и 70 % соответственно. В 1965 году 90 % жертв убийств и преступников были представителями одной и той же расы; для сравнения, в 1974 году уровень внутрирасовых инцидентов составлял 88 %.

Афроамериканцы составляют около 12 % населения США, при этом на их долю приходится свыше 50 % арестов за преступления, связанные с насилием. Около 50 % арестованных за убийство и около 40 % арестованных за жестокое нападение афроамериканцы (ФБР, 2000). В целом около 40 % заключенных местных тюрем и около 50 % заключенных государственных и федеральных тюрем – афроамериканцы. Выходцы из Латинской Америки составляют около 6 % населения США, и на них приходится около 12 % всех арестов за жестокие преступления. Тем не менее испаноамериканцы составляют только около 1 % арестованных за убийства. Кроме того, выходцы из Латинской Америки составляют лишь около 7 % заключенных в тюрьмах штатов и федеральных тюрем.

В настоящее время убийство является основной причиной смерти афроамериканцев как мужчин, так и женщин – в возрасте от 15 до 34 лет (Hammond and Yung, 1993; Humphrey and Palmer, 1987). Наибольшей опасности подвергаются афроамериканцы с низким социально‑экономическим статусом, живущие в центрах больших городов. Данные последних лет (ФБР, 2000) указывают, что в национальном масштабе мужчины‑афроамериканцы имеют 1 из 40 шансов стать жертвой убийства. Вероятность белых мужчин оказаться в такой же ситуации составляет 1 из 280. Афроамериканские женщины имеют 1 из 199 шансов стать жертвой убийства, а у белых женщин вероятность стать жертвой составляет 1 из 794.

Очевидно, эти цифры отражают различного рода социальное неравенство, в том числе неравенство возможностей, всяческие формы расизма, дискриминацию в тюрьмах. Например, схожий паттерн существует у канадских и американских индейцев. В то время как канадские индейцы составляют только 3–3,5 % всего населения в Канале, их доля среди заключенных в тюрьмах страны 9 % (Hartnagel, 1987). В прериях и северных районах, где население канадских индейцев выше, они составляют свыше 40 % населения тюрем и пенитенциарных заведений. В таблице дано неравенство в расовом и этническом распределении в местных изоляторах временного содержания (не тюрьмах) США, хотя в таблице не разграничиваются категории преступлений. Важный аспект таблицы – пропорция представителей различных расовых и этнических групп, оказавшихся за решеткой, на 100 000 жителей этой группы, живущих в США. Видно, что афроамериканцев среди заключенных непропорционально много, за ними следуют испаноамериканцы и американские индейцы.

Уровень убийств среди американских индейцев (потомков индейцев, эскимосов или алеутов) вдвое превышает показатели по убийствам среди белых, но не так высок, как у афроамериканцев (Bachman, 1992). В социологической литературе встречается много объяснений неравномерного представительства рас в статистике преступности. Бахман в своем исследовании обнаружила интересную закономерность: среди американцев самый высокий уровень самоубийств наблюдается у американских индейцев, а самый низкий – у афроамериканцев. Бахман считает, что американские индейцы живут в субкультуре, которая терпимо относится как к внешним формам насилия (убийства), так и к внутренним (суицид). Следует отметить, что среди американских индейцев и количество жертв насильственных преступлений намного выше, чем в других американских расовых и этнических подгруппах, он превышает средний уровень по стране более чем в два раза (Greenfeld and Smith, 1999). Более того, индейцы американского происхождения чаще, чем представители других рас, претерпевают насилие со стороны представителей чужой расы (межрасовое насилие) (Chaiken, 1999).

 

Убийства, физические нападения и насилие в семье. Основные причины смерти в возрасте от 15 до 34 лет

 

Заключенные изоляторов временного содержания, 1999 год

 

 

Гендерные различия

 

Между убийствами и гендерными характеристиками существует устойчивая взаимозависимость. Вольфганг (Wolfgang, 1958) отмечал, что 82 % убийц и 76 % жертв в его филадельфийской выборке составляли мужчины. В частности, количество убийц на 100 000 человек составляло 41,7 для афроамериканских мужчин, 9,3 для афроамериканских женщин, 3,4 для белых мужчин и всего 0,4 для белых женщин. Обратите внимание, как фактор расы в значительной степени сочетается с гендерным фактором: в группе афроамериканцев‑мужчин уровень убийств намного выше. В таблице отражены жертвы убийств в 1999 году и дается их распределение по полу и расе.

Данные 1999 года также отмечали, что 94 % жертв‑чернокожих были убиты чернокожими преступниками и 85 % белых жертв были убиты белыми преступниками (ФБР, 2000).

Данные отчетов UCR показывают, что в число арестованных за убийство за год входят около 90 % мужчин и 10 % женщин (ФБР, 2000). Исследования в Хьюстоне (Покот, 1965), Чикаго (Voss and Hepburn, 1968; Block, 1977), Атланте (Minford et al., 1976), Северной Каролине (Humphrey and Palmer, 1987), в Манси, штат Индиана (Hewitt, 1988), Великобритании (Gibson and Klein, 1961), Израиле (Landau, Drapkin and Arad, 1974), в девяти различных американских городах (Zahn and Rickie, 1986) и в США в целом (ФБР, 2000) по‑прежнему подтверждают, что мужчин‑убийц в процентном соотношении гораздо больше, чем женщин‑убийц. Более того, разнятся и ситуации убийств, и жертвы женщин‑убийц и мужчин‑убийц.

 

Жертвы убийств в зависимости от расы и пола, 1999 год

 

При исследовании статистики жертв проясняются интересные межкультурные отличия. Английские исследователи, например, обнаружили, что 60 % жертв были женщины; американские исследования показывают, что число женщин‑жертв составило около 25 %. В израильском исследовании среди жертв убийств, совершенных преступниками еврейского происхождения, женщины составили 51 %, а среди жертв убийц нееврейского происхождения женщин было всего 34 %. Эти данные показывают, насколько важно учитывать возможные культурные детерминанты и характер межличностных отношений в исследовании количества убийств.

 

Возраст

 

Национальная статистика из всех источников с однообразной регулярностью продолжает указывать на тот факт, что около половины всех арестованных за жестокое преступление – молодые люди в возрасте 20–29 лет. Молодые люди также чаще становятся жертвами. Например, число убийств среди молодежи (в возрасте 15–24 лет) возросло за прошедшие три десятилетия на 300 %; убийство стало второй (после смерти от несчастного случая) главной причиной смерти среди молодых людей (Lore and Schultz, 1993).

В США средний возраст убийц – около 29 лет (Riedel, Zahn and Mock, 1985). Самый высокий уровень преступности приходится на молодых афроамериканских мужчин в возрасте от 18 до 22 лет (ФБР, 2000).

Большинство преступных биографий оказываются короткими: как правило, они обрываются между поздним отрочеством и ранней зрелостью (у тех детей, чье преступное развитие ограничивается подростковым возрастом). Тем не менее некоторые подростки в дальнейшем встают на путь преступного развития и совершают ряд мелких и серьезных преступлений, уже выйдя из возраста ранней зрелости (группа детей, следующих по пути преступного развития на протяжении всей жизни).

 

Социально‑экономический класс

 

Криминалисты давно выдвигали предположения о том, что преступления, в том числе и особо опасные, совершаются главным образом среди представителей низших социально‑экономических классов. Последние исследования (см., например: Williams, 1984; Smith and Bennett, 1985; Bailey, 1984; Blau and Blau, 1982; Hawkins, 1985) также подтверждают гипотезу о том, что насилие связано с низким социальным статусом или с экономической и социальной дискриминацией.

Титтл (Tittle and Villemcz, 1977; Tittle, 1983) в своих исследованиях и комментариях оспаривает теорию и эмпирические исследования, базирующиеся на классовых различиях в уровне преступности. Титтл отмечает, что криминалисты разрабатывали свои теории и проводили исследования, опираясь на необоснованные заключения о низших слоях общества. Титтл проанализировал 35 исследований, основанных на данных анкетирования, и пришли к выводу, что предполагаемая связь между социальным классом и преступностью – миф.

Другие криминологи считают, что отвергать такую взаимосвязь преждевременно. Брейтуэйт (Braithwaite, 1981) проанализировал свыше сотни исследований и не согласился с заключениями Титтла, найдя аргументы в поддержку того, что представители низшего класса совершают больше преступлений, чем представители других классов. Эллиотт, Эйджтон и Хейзинга, проанализировав данные опросов молодежи, указали, насколько важно разграничить серьезные преступления против людей и собственности и несерьезные проступки. Они отметили, что молодые представители низших слоев общества чаще совершают серьезные преступления или оказываются их участниками, чем другие молодые люди.

Торнберри и Фарнуорт (Thornberry and Farnworth, 1982) предлагают ориентироваться не на социальный класс, а на социальный статус (social status). Социальный статус самого человека, как они считают, связан с преступной деятельностью сильнее, чем социальный класс его семьи. Используя данные исследования коэффициента рождаемости, они обнаружили мало классовых различий в преступной деятельности молодежи. Тем не менее люди с низким социальным статусом, став взрослыми, принимали участие в преступной деятельности значительно чаще.

В настоящее время взаимосвязь между социально‑экономической позицией в обществе и жестоким поведением взрослого (за исключением беловоротничковых или профессиональных преступлений) представляется несомненной, однако остается неясным, что именно эта взаимосвязь означает. Взаимосвязь между преступлением и бедностью сложна и в ней задействованы тысячи самых разных факторов.