Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Тех, которые среди них больны, лечите.

Поиск

 

Опять-таки, - не бойтесь прикасаться. Что это значит? Человек больной тоже может быть нечистым. Мало ли, какие у него высыпания на коже, истечения и так далее. А человеку, который считает себя служителем и посланником, - может быть, нам нужно особую чистоту хранить. Этот разговор о разделении трапезы, о том, чтобы покушать с этими людьми и лечить их - это очень важно. Потому что сам факт, что мы можем кого-то исцелять и наделены силой кого-то исцелять, не даёт нам повода хранить какую-то особую ритуальную чистоту. Иногда нам кажется, что человек хранит чистоту, и что это снобизм. А это необходимо. Вот мы видим нейрохирурга, вот он идёт в маске, спецодежде, перчатках. Он идёт весь такой «не здоровайтесь со мной за руку, не трогайте меня и не дышите на меня». Может показаться, что это снобизм, но это забота о пациенте. Забота об окружающих. Но иногда человеку может захотеться какой-то особой статусности; хотя, конечно, в те времена не было нейрохирургов и такой стерильности, но вот этого ощущения в перчатках, с поднятыми руками, который не может прикоснуться к чужой тарелке и к больному - только скальпелем… Вот эта опасность существует, и о ней говорит Иешуа. Иешуа говорит: «Не бойтесь оскверниться, не то, что входит в вас, осквернит вас. Не бойтесь стать ритуально нечистыми, не бойтесь прикасаться к больным, лечите их; осквернит вас то, что выходит из ваших уст». То есть осуждение в адрес этих людей, которые где-то убоги, где-то нечисты, ге-то не совсем хорошо курочку зарезали (тоже может быть, ведь есть куча всяких правил, устрожений).

 

- То есть нету здесь отмены шхиты?

 

- Нет, здесь нет отмены шхиты, нет отмены ничего. Ну то есть я, например, собрался к тебе в гости, и ты спрашиваешь: «Алекс, что ты кушаешь?» Я говорю, что всё кушаю. Ты мне скажешь: «Алекс, вот я тебе опилки приготовил, ты же сказал, что всё кушаешь». Когда мы говорим: «Я всё ем», - имеется в виду еда. И когда Иешуа говорил, не имелось в виду, что Его ученики забредут куда-то, где им подадут лягушек под соусом или что-то такое ещё. Для них понятно, что пища - это пища, разрешённая Торой, но есть какие-то устрожения, связанные с ритуальной чистотой.

 

- То есть для себя они её соблюдают, может быть, но когда они приходят к людям, в чьи-то дома, то нужно пренебречь какими-то правилами, чтобы послужить человеку.

 

- Да. Это, вообще-то, и Тора говорит. Но, как мы видим, люди боялись оскверниться, не прикасались, не входили к кожевнику в дом. Это не повеление Торы - быть всегда чистым. Женщина, которая родила, сделала большое и праведное дело, долгое время нечиста; и много ситуаций, когда человек, к примеру, омывал мертвеца, готовил его к погребению. Он доброе дело сделал, но он нечист. Нет заповеди не быть нечистым, но есть запрет в нечистом состоянии входить в храм, но в то время люди взяли на себя такое обязательство всё время быть чистыми. И это само по себе Торе не противоречило, но это мешало соблюдению Торы, соблюдению духа закона во многих ситуациях.

 

Вот сегодня есть такое большое хасидское течение в Израиле, они называются гурскими хасидами. Очень сильное хасидское движение. Глава этого движения никогда не встречается с теми, которые не соблюдают шабат. То есть он вообще не готов их видеть. Это уровень чистоты, который он для себя установил. Иначе он осквернится. А здесь Иешуа говорит нечто совершенно противоположное.

 

- Сразу хочется внутри определить, человек правильно поступает или неправильно.

 

- Это его решение. Бывает, что человек не может справиться с гневом. И если он видит человека, не соблюдающего субботу, то его мысли его осквернят, и так он защищается. Вполне его право.

 

- То есть не надо всех под одну гребёнку грести?

 

- Хочется о нём сказать плохое, хочется его в плохом контексте воспринять. Я думаю, что Иешуа учит своих учеников другому. Но гурский ребе не был учеником Иешуа. На своём уровне, как он видит свою праведность - так он и поступает.

 

- Значит вот этот абзац начался с осуждения пафоса, и в конце Он переключает внимание на саму работу, на то, чтобы какие-то формальности не были препятствием для исцеления, служения и так далее.

 

- Да.

 

- Значит, пафос - полезная вещь. Зачем мы пускаемся в эти пафосные вещи? Для самоутверждения, мы какую-то (будто бы) духовную работу делаем. В результате получается, что, если есть пафос, это отделяет нас от людей и мешает служить.

 

- Да.

 

- Я думаю, так это можно понять. Можно уйти в аскетизм, поститься, молиться. Я недавно смотрел документальный фильм об ортодоксальном мире. Иешива, которая в Бней-Браке, рассказывает, что у такого-то раввина была жена. И он сидел и учил у себя в комнате Тору, а у неё случился сердечный приступ. И она не хотела его тревожить и отвлекать от учения Торы, она поползла к телефону, чтобы вызвать скорую., но не доползла, к сожалению, и умерла. Это подвиг, что она его не потревожила. Вопрос: а с точки зрения вот этого раввина, который сидел и учил Тору, насколько нужно было сидеть и изучать Тору и не отвлечься на то, чтобы помочь жене? Для меня это однозначно, что надо прервать. И такие случаи, когда «а мы молимся, не мешай», ребёнок пристаёт, а ты тут молишься или Тору учишь, эти занятия постом, молитвой и милостыней - это может пойти нам во вред. Можно раздавать милостыню в ущерб собственным детям, в ущерб самому себе. А можно гордиться этим и искупать этим свои грехи. Всё, что угодно.

 

Дальше:

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2021-07-19; просмотров: 77; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.146.255.135 (0.01 с.)