Матфей сказал ему: Ты похож на философа мудрого.

 

Я немножко расширил перевод на базе коптского. То есть Пётр сказал, что «Ты - Посланник небес, Ты принёс небесную мудрость. Матфей говорит: «Ты мудрый мужик, философ, ты принёс человеческую мудрость». И тот, и другой видит в Нём Учителя. Один видит в нём человека с умом и мудростью предков, с философией дошёл до чего-то; другой говорит, что это человек, который получил послание с небес. Два подхода. Один говорит про небесную мудрость, другой - про человеческую мудрость.

 

  Фома (автор текста) сказал ему: Господи (это в русском языке стоит «Господи», в коптском же стоит «саз», что означает «писатель» «автор», но используется в значении «господин» - тот, кто пишет мою судьбу, мной управляет; это важно), мои уста никак не примут сказать, на кого ты похож. (То есть «я понимаю, но я не могу выразить, это устами невыразимо).

 

- В Евангелии обычно мы видим, что Пётр на такой вопрос сделал исповедание веры, и его Иисус похвалил. А тут наоборот. Он не может даже сказать, и за это его похвалили.

 

- Не совсем так. Смотри. Там Иешуа спросил: «За кого Меня почитаете?» То есть «кто Я?» А здесь: «На кого я похож?» Например, В.В.Путина все почитают за президента Российской Федерации. А вот кому его уподобить - это более широкий вопрос. И там могут возникнуть серьёзные трения. То есть это два разных вопроса. Тут Фома говорит: «Я не могу выразить устами, кто Ты». В еврейской системе есть понятие «хохмА» («мудрость») и «бинА» («разумение»). ХохмА - это озарение, это что-то, что словами не выразить, а «бинА» - это раскладывание на слова вот этого невыразимого. Наверное, почти каждый может сказать, что испытывал такое переживание, когда раздумывал над чем-то, пытался понять что-то, и вдруг уже понял, что понял, но словами ещё выразить не может. Пришло озарение, понимание, но оно ещё не укладывается в слова. Это то, что называется мудростью хохмА. Но здесь можно провести и параллель с восхищением на небо, где слышались слова неизреченные. То есть какие-то, с одной стороны, слова, а с другой стороны, слова, которые речевой (и мысленный) аппарат человека не способен выразить. И тут он говорит: «Я это понимаю, но не могу выразить. Этнос одевается в слова и во все знакомые мне понятия мира. То, чему Ты подобен. Я постигаю что-то, невыразимое словами». И первое, что Иешуа ему отвечает - Он его ругает.

 

- Ругает?

 

- Он его ругает. Он говорит: «Не называй меня «господин», Я не твой господин». Если Фома говорит Ему: «Господин!» (Помнишь, как «что ты называешь меня благим, никто не благ, только один Бог). Здесь Иешуа говорит: «Я не твой господин».

 

- Я это воспринял, наоборот, как комплимент.

 

- Это и ободрение, и укорение. То есть если ты это понял, то почему ты так говоришь, зачем эта формальность? Никто из них сказал «Господи». Ни Пётр, ни Матфей. Именно Фома, который даже выразить не может, что он видит, говорит «господин».

 

 Иисус сказал: Я не твой господин, ибо ты выпил, ты напился (опьянел) из источника кипящего, который я измерил (выкопал).

 

-Почему кипящего?

 

-Кипящий - потому что бурный, бурлящий.

 

- Это как вино играет?

 

-Да, оно бурлит. У этого источника движение не только внешнее, но и внутреннее, он изнутри подвижен. «… Который я измерил». Здесь «измерил» - там, всё же, слово «выкопал» стоит. «Вырыл». «Ты прошёл тот путь, который Я проложил; ты выпил из этого источника». Но тут нужно сказать, что, как и в случае с Петром в Евангелии, когда ему говорят, что «блажен ты, ибо не плоть и кровь…», а через несколько стихов ему же прилетает «отойди от меня, сатана». Это не знак ГТО, который ему выдали, сказав, что «мы теперь с тобой на равных, считай себя таким-то». Здесь именно за это постижение, что Он непостижим, его и хвалит Иешуа. Но это момент такой.

 

И он взял его (видимо, Иешуа - Фому), отвел его (и) сказал ему три слова.

 

Здесь можно перевести с коптского - «давар», «речь». Не три слова, три каких-то речения, три вещи. А можно перевести как три слова. Поскольку м ы с самого начала говорим, что это слова тайные, видимо, Он дал три наставления Фоме. Которые, возможно, позволят ему научиться говорить языком то, что он не мог сказать.

 

-Зачем говорить про эти три слова, если они потом не обьясняются? Я предполагаю, что потом будет что-то из этих трёх слов?

 

- Нет, ничего не будет.

 

- Тогда зачем говорить три слова?

 

- А для того, чтоб показать в дальнейшем реакцию учеников. Неважно, какие слова и какое великое откровение ты получаешь, на него будет одна и та же реакция во веки веков. Неважно, что Он именно ему сказал. Говоря образно, Он три уголька дал Фоме, вложил в него. На три слова, которые ты получишь, будет такая же реакция. И, может быть, важно, чтобы ты добивался услышать свои три слова, а не искал услышать те три, что услышал Фома. То есть сам факт, как мы к этому относимся. Есть я, Алекс. И я что-то думаю, думками богатею, а вдруг я слышу, что есть какой-то Дормидонт, которое Всевышний открылся и дал какие-то откровения. И он ещё и пытается со мной этим делиться. Я могу считать (до богохульства), что Бог может дать ему откровение, а мне не дать.

 

-Давай с другой стороны. Три слова - это много или мало? Для откровения.

 

- В еврейской традиции, если что-то случается трижды, то это - знак постоянства. То, что называется «хазака». То есть если у тебя три раза сложилась определённая ситуация, то ты можешь сказать, что такова реальность. Если, например, ты решил свою соседку угощать на каждый шабат курицей. И ты три раза подряд приносил ел жареную курицу. Она может решить, что такова реальность, что Ваня приносит курицу. Если ты решил передумать, то ты должен делать отмену обета. Если у женщин три мужа умерло, это тоже означает определённые вещи. Не дай Бог мальчики три раза умирают при обрезании. Когда в семье рождается четвёртый мальчик, ему не делают обрезание; до такой степени внимательное отношение к этому в традиции. В той самой традиции, в которой ученики Иешуа находятся. И читатели Фомы. Если человек получил одно откровение - ну, получил. Если три - то это уже поднятие на пророческий статус, ведение в уровень получателя откровений.

 

- То есть Иешуа закрепил для учеников и для Фомы, что Фома сам себе на уме, у него особый формат?

 

-Думаю, это не было для учеников, это было для Фомы. Фома получил наставление, как воду из этого источника сделать собою. Как льва и огонь, о которых мы говорили. Опять же, ему надо соответствовать, это не грант какой-то, что будет бесконечно звучат.

 

- И что же за реакция странная дальше, когда его спросили?

 

Когда же Фома пришел к своим товарищам (тут «товарищам», но слово «хавэр» у фарисеев означало «посвящённый ученик», «грамотный коллега»), они спросили его: Что сказал тебе Иисус?.

 

И вот здесь опять сложности перевода. Есть один предлог, который не совсем правильно переведён. Если мы читаем дословно, будет: «Если я скажу вам одно в этих словах…» Не «из» этих слов, не одно из слов, а одно из слов в том же состоянии. Неважно, что Иешуа ему сказал. Не то, что Иешуа ему сказал три тезиса или три слова, и за каждое его побьют камнями.

 

Фома сказал им: Если я скажу вам одно в этих словах, которые он сказал мне, вы возьмете камни, бросите (их) в меня, огонь выйдет из камней (и) сожжет вас.

 

Слово, которое употребляется как «сожжёт» означает ещё и «очистит».

 

- Но почему такая реакция, что эти товарищи такие злобные и завистливые. Почему они должны сразу разозлиться, если он скажет одно из этих слов?

 

- Классический повод для побивания камнями - это богохульство. И это не проявление человеческой злобы, это заповедь Торы. Другое дело, что по злобе можно кого-то богохульником посчитать. В чём здесь дело, в чём пробам с учениками? Когда Форма получил какое-то откровение, получил путь, канал постоянной связи с Всевышним, и свет Всевышнего стал раскрываться в нём, в этом единении с Всевышним Фома пребывает и если в этом единении будет говорить с ними, словно ощущая себя богом (ведь есть такое ощущение единства, настолько прочного божественного присутствия внутри), то для учеников это что-то чужое, то самое мёртвое, о котором говорил Иешуа. Получается, что то самое живое слово Божье Фома сделает мёртвым для учеников. Ведь ученики сами могут достигнуть откровения внутри себя. То есть я могу рассказать о каких-то переживаниях своего общения с Всевышним, но каждый человек уникален, и раскрытие света Всевышнего в нём уникально для него не потому, что каждому Всевышний даёт разное откровение, не потому, что у Всевышнего разные Торы для всех; этот свет раскрывается так, чтобы через весь народ в полноте раскрывалась Тора. Поэтому ученики не смогут воспринять божественное через Фому, а только изнутри себя. Когда они подумают, что Фома выдаёт себя богом (они же не могу этого внутренне ощутить), они будут бросать в них камни. Но тот самый огонь выйдет из камней и зажжёт их. То есть из этого возмущения возникает эта амбиция. Почему не мне? Я тоже хочу. И этот огонь может и очистить, и зажечь, даже, возможно, в хорошем смысле. Не потому что «все вы тут сгорите», а «все вы загоритесь». Но всему своё время. Проявление Божьего слова в мире человеческом даже в мире, казалось бы, учеников Иешуа, может вызвать такую реакцию.

 

- Значит, это будет им не к добру, если он хотя бы чем-то поделится, это им навредит?

 

- Да. Вот это непересказываемое и не нужно пересказывать, пока человек сам не узнал.

 

- Значит, учим того, кто уже понимает.

 

- Да. И заканчивается ответ на вопрос учеников про посты и молитвы: