Когда вы окажетесь в свете, что вы будете делать. В этот день вы - одно, вы стали двое. Когда же вы станете двое, что вы будете делать.

 

О чём здесь речь? Когда тебе говорят идти вымыть руки, сказать «спасибо», поехать к бабушке, поздравить тётю Соню, - тебе дают указания, ты не имеешь свободы выбора. У тебя есть только одна часть - принимающая, исполняющая повеления. Ты - ребёнок, и у тебя нет возможности решать. Когда тебя становится двое? Какая-то часть вея ещё ребёнок, её ещё надо воспитывать и сдерживать, а какая-то часть уже должна принимать решения. У очень многих людей есть панические атаки в момент, когда они должны принимать решения. Самые простые. Как-то услышал такую фразу: «Страшно не то, что мы уже взрослые, а то, что взрослые теперь - мы». То есть теперь именно нам надо решать. У человека сломался холодильник, он пошёл покупать новый. И он заходит в магазин в панике, что «где тот взрослый, который придёт и за меня решит, какой холодильник мне купить?» И таких ситуаций очень много. Но мы говори не про холодильники, и Иешуа, конечно, мое не про них. Когда произойдёт внутри тебя разделение, когда проявится внутри тебя ученик или учитель, или Йецер атов и Йецер Ара, например. Или ещё серьёзнее - муж и жена. Может на первый взгляд показаться, что Иешуа призывает быть двумя. Он говорит, как сохранить единство, когда тебя становится два.

 

- А свет? Что это за свет?

 

- А свет - это выход, день. Когда открывается твоё внутреннее содержание. Потому что когда тебе говорят идти чистить зубы и мыть руки, ты ходишь за папой и мамой, они для тебя в роли фонарика, который тебе светит. Твоё содержание в тени. И вот внутри тебя включился свет. Осознание себя, осознание необходимости себя воспитывать и управлять своею жизнью. И вот ты увидел, что анатомия духовная - сложная. И что тогда делать?

 

- Значит, когда видишь в себе древнюю часть, видишь в себе глупого человека, который в тебе живёт - это нормально?

 

- Это нормально. Иешуа говорит, что с этим делать. И когда мы говорили про льва, что льва надо съесть. Этого ребёнка в себе, глупца в себе или жену в себе не надо убивать, надо сделать её собой, одним. Поэтому вопрос и начинается с пищи. «Когда вы ели мёртвое, вы делали его живым». Как ты сможешь это сделать, когда ты будешь сталкиваться с тем, что тоже кажется живым. Когда ты встретишь человека, который не согласен с тобой, когда ты внутри сам с собой будешь не согласен? Как тут определиться? Когда у тебя есть жена, которая с тобой не согласна? Когда у тебя есть горящая часть внутри и не горящая, то зажечь её тоже, сделать её тоже угольком, - значит стать одним.

 

- То есть это вопрос без ответа?

 

- Не совсем. Это отсылка к самому началу. Ведь весь разговор начался из-за того, что ученики спрашивали, как Он хочет, чтоб они постились, молились и давали милостыню. И можно что-то делать напоказ. Внешнее и внутреннее. Например, все говорят, что милостыню давать - хорошо, а в сердце твоём нет такого желания. Чтобы ты не раздвоился и не создал какого-то виртуального себя, который будет давать милостыню потому, что так принято, поститься, потому что это красиво, и тогда захочется всем показать, что я пощусь и даю милостыню (раз я это для всех делаю). Вот такой примерно взгляд. Об этом примерно Иешуа говорит в Евангелии, когда говорит о тайном и явном. То есть то, что я делаю тайно, я делаю только ради собственных мотивов, ради собственного уголька. Да, может быть, это уголёк, который приучает меня давать милостыню. Может быть не желание давать милостыню, а желание научиться давать милостыню. Это тоже уголёк, но это всегда что-то внутреннее.

 

- То есть нет запрета на формальные действия, на какие-то человеческие усилия, вопрос в том, чтобы это оживлять?

 

- Да, вопрос в том, чтобы это оживлять. Ведь что такое пост? Например, если я молюсь на девятое Ава из-за разрушения храма, мне так горестно, что мне не до еды. Бывали же у всех состояния, когда так горько, что кусок в рот не лезет. Когда я пощусь за свои грехи, я вдруг так осознал, какой я плохой, что есть не могу. Такую личную неприязнь к себе испытываю, что не могу есть. Когда я пощусь за выздоровление кого-то, то, наверное, это же не такая сделка, что «Господи, я сегодня не буду есть бутерброд с колбасой, не буду есть йогурт и яичницу, а на сэкономленные продукты Ты вылечи того человека». Я должен ощущать переживания за своего друга, о котором я пощусь, так, что мне не до еды. Ты должен гореть желанием его исцеления. Но это очень высокий уровень, к которому мы двигаемся. Иешуа говорит, что «вы станете двое, это раздвоение будет, но стремитесь к единству, стремитесь, чтобы внутреннее соответствовало внешнему».

 

- Хорошо, что ты сказал про внутреннее и внешнее, это ещё одно описание этого раздвоения.

 

- Да, это очень частое раздвоение. Дальше идём: