Рихард Рудзитис Николаю Рериху. Дорогой Николай Константинович!

9 ноября 1936 г.

Дорогой Николай Константинович!

Сердечно благодарю Вас за Ваши письма от 12 и 24 октября. Манускрипт Тайной Доктрины, в двух пакетах, в сохранности я получил 3 ноября. Конечно, он принёс нам большую, большую радость, но и ответственность. На днях, надеемся, прибудет и английский экземпляр и тогда немедленно приступим к печатанию. Шрифт будет, как в книге О Началах. В данной типографии работа делается машинным набором, так сможем поспешить, если понадобится.

Разрешение от цензуры на выпуск книги Аум на сей раз мы получили сразу, а именно 6.XI. Так скоро мы даже не ждали, потому и книгу не успели ещё сброшюровать. Но во всяком случае завтра или послезавтра начнём рассылку книги.

Мы послали на Ваше имя 30 экз. моей брошюры о Культуре. Также высылаем Вам пакет с Нерушимым. Послано в Наггар уже около 25 экземпляров.

Моя первая посылка в Швецию, в Толстовский музей – Сознание Красоты спасёт – позавчера вернулась обратно. На обложке была печать: «Non admis»[102] по такому и такому-то параграфу такого и такого-то международного почтового закона. Да, это поразило меня, но не удивило. Ещё три пакета отправлены. Пошлю Культуру отдельным пакетом. Высылаем завтра Нерушимое отдельно, с сопроводительным письмом, в Академию художеств, как первую посылку. Посланные научные журналы там, конечно, давно уже получены.

Я хотел бы послать мои книги и теософскому журналу Вестник или же на имя Гельмбольдт. Как относится последняя к Учению? Сеплевенко, должно быть, уже оповестил Елену Ивановну о теософском конгрессе, состоявшемся в Софии, в котором участвовали также Арундель и Рукмини. Всё же хочу Вам привести здесь мнение Арунделя об Учении, высказанное им на конгрессе, в такой форме, в какой он ответил на поставленные вопросы. Мне передает его Сеплевенко в своём письме:

«Существуют и другие пути, кроме пути Белой Ложи, он их не знает, но думает, что они опасны, и так как он принадлежит к Белой Ложе, то он и зовёт братьев по этому пути. Учение Агни-Йоги он знает, но книг, написанных Рерихом, он не читал, и, насколько ему известно, Великие Учителя не имеют своего участия в этом деле. В таком же духе говорит о Рерихе и другой архат – Джинараджадаса в своём внутреннем циркуляре по секциям. Таково приблизительно мнение теософских архатов по нашему вопросу».

Я уже писал Сеплевенко, что даже минимальная культурность требует честности от нас в том отношении, чтобы мы говорили лишь о вещах, о которых нам достоверно известно. Арундель сам сознаётся, что он не читал книги Учения, но что ему «известно». Помню, что мне рассказывали, как и наш Дикман купил Агни-Йогу, перелистал её и тотчас же отдал её своему знакомому, ибо и ему тоже было «известно». Да, современные судьи культуры и духа так часто совсем не видали вещей, о которых они судят, но судят лишь по слухам. Больно, что так судят даже те, которые считаются духовными водителями эпохи. Далее, что именно Арундель мог подразумевать под «другими путями», ибо каждое, даже узкое сознание, в котором просвечивает духовность, знает, что существуют лишь два пути, путь Света и путь тьмы-погибели, путь Белой Ложи и путь чёрной ложи, и что всё остальное лишь вариации или даже смешение этих путей. Радостно, что Сеплевенко в своём письме всё-таки даёт отпор подобным воззрениям, что он согласен скорее отказаться от службы в Теософском обществе (где он служит кассиром), нежели от Учения.

Вашу статью Мастерская Куинджи газета Сегодня тотчас же напечатала, но, как видите, видоизменив заглавие. Я послал оригинал и газетную вырезку и самому Пурвиту, с приветом от Вас. Жаль, что я не исправил в статье – «бывший» глава Академии, ибо как я уже писал Владимиру Анатольевичу, Пурвит со времени переворота в Латвии больше не является ректором Академии, на его место назначен художник Я. Куга.

Мы имеем написанную на машинке статью Савицкого о культурном сдвиге в Швеции в последнее время. Можно ли послать Вам?

Кончая это письмо, я получил Ваше письмо от 26 октября вместе с первым драгоценным вкладом в наше построение в память Феликса Денисовича. Это будет истинным благословенным основанием нашего строения. Как прекрасно – проникновенно-величественно написана эта статья, как радостно читать каждую строку. Конечно, я сам, и с радостью, переведу статью. Мы выработали план и теперь обращаемся к общественным деятелям, к друзьям и знакомым Феликса Денисовича. В одной Латвии их наберётся несколько десятков лиц. Конечно, некоторые напишут лишь несколько строчек. За границей мы пригласим Асеева, Шклявера, Лихтман, Фореля, может быть, ещё кого-нибудь. Буду очень рад, если и Елена Ивановна и Владимир Анатольевич напишут несколько строчек. Это совсем не спешно, можно прислать до середины января. Как образцы перед глазами имею две знаменательные книги-посвящения: Liber amicorum [103], посвящённую Р. Роллану, и Золотую Книгу, посвящённую Тагору.

Радуемся также об Указании расширить деятельность Общества, привлекая молодёжь. Много мы думали по этому вопросу. Мы очень желали бы образовать специальные группы Учения для детей и для молодёжи. Но закон не разрешает это в таком виде, ведь в Общество могут поступить лица не моложе 18 лет. Можно лишь через детский сад действовать, через школы и курсы. Но и здесь трудно будет получить разрешение, ибо даже прошение об основании английских курсов нам в первый раз отклонили, лишь после вторичной просьбы разрешили. Оказывается, что наш член г-жа Е.И.Бумбер в Виндаве устроила небольшую детскую группу частным образом в своей квартире. Спрашивает от нас материал. Да, самое радостное было бы работать с молодёжью, сознание которой ещё так подвижно, восприимчиво и не засорено. Но надеемся, что, если будем мыслить в этом направлении, у нас явится и возможность.

Наше Общество весной уже послало партию наших изданий Культурному фонду, который распределяет подаренные книги по школам. Теперь пошлём в русские школы Сознание Красоты спасёт и Культуру. В настоящее время свою книгу перевожу на латышский язык и через десять дней приступлю к печати. Не встречались ли Вам при чтении книги места, которые желательно было бы поправить?

Далее, к вопросу о молодёжи хочу добавить, что руководительница нашей драматической студии актриса Э. Виестур восхищена идеей о детском театре. У нас, в Латвии, даже нет постоянного детского театра. Виестур была в Швеции два года тому назад и видела, как высоко и широко там поставлен не только детский театр, но вообще педагогическое дело. Также и в этом направлении приходится мыслить. Самое затруднительное, что нет подходящего репертуара. Весь мировой репертуар большей частью связан со старым мышлением, исключая страны, где, напротив, слишком «голая» тенденция. Должны явиться и новые кадры писателей, артистов. По моему мнению, театр теперь может иметь насущное значение лишь в том случае, если он в состоянии приоткрыть завесу идеалов Будущего, если связан с живой жизнью, одухотворён самыми сокровенными чаяниями человека. Как редко теперь духовные люди ходят в театр: не потому, что они не любили бы искусство, но потому, что современный репертуар театра без идеалов и героизма. Когда думаю о театре, постоянно вспоминаются слова о театре в Общине.

Власти, о которых пишет Фёдор Антонович, – это лишь один из чиновников отдела прессы. И, конечно, нельзя обвинять весь отдел прессы, хотя и тут настроение, которое я описал в прошлом письме Владимиру Анатольевичу. Да, Шмидт, должно быть, имеет переписку с Дальним Востоком, так как состоял долгие годы профессором во Владивостоке, по крайней мере, он получает газеты с Востока. Про Дикмана не знаем, откуда он черпал «сведения», некоторые о нём как о человеке отзываются хорошо. Медленной почтой пошлю Вам копию с его статьи. Александр Иванович хотел бы послать в данный журнал своё возражение, но не поздно ли, и, самое главное, поместят ли статью?

Ко всему этому я должен сообщить Вам ещё нечто неприятное. Мой товарищ мне только что позвонил, что в книге Нерушимое на стр. 335–336 повторяется тот же текст, что и на 339-й странице. Оказывается, что и типография, и переплётчики допустили прискорбную небрежность. Когда я получил Вашу статью Мир с пожеланием её поместить в книгу, всё было уже отпечатано, исключая конец Новой Эры. Но мне эта статья показалась столь необходимой и насущной, особенно в данное время, что я решил для того, чтобы поместить статью, перепечатать снова 21 лист. Но вот при посылке листов к переплётчику и произошла небрежность: были отправлены оба листа – и правильный, и перепечатанный, и роковым образом переплётчику в руки попался прежде всего неправильный лист. Так как все экземпляры уже сброшюрованы, то остаётся лишь вырвать 335–336-й лист и вклеить правильный с оглавлением Мир. За границу мы ещё не многим послали. Вдогонку пошлём лист с просьбой вклеить в книгу. Также пошлём соответствующее число (прилагаю при сём 5 листов) в Наггар. Мы поспешили с работой, чтобы рассылка не остановилась. Посланный цензурный экземпляр был в порядке.

Пишу это письмо в дни, когда до сознания нашего сердца долетают отголоски самого ужасного, самого бесчеловечного в мире, а именно – битвы в Мадриде. Борются люди, которые через десять лет будут недоумевать: за что они боролись?

Мы решили совместно с литовскими членами в одни и те же часы утром и вечером посылать мысли о мире всего мира и об общем благе.

Письмо успею послать лишь 11.XI утром. Получил 10.XI и английскую Тайную Доктрину, и библиографию, и оттиск статьи, за что большое спасибо.

Наше Общество получило от г-жи Тарабильды Ваш бюст – довольно удачный, во всяком случае, лучше, чем на фотографии.

Шлю Вам и Е.И. всё самое сердечное и лучшее.

Искренне преданный Вам,

Р. Рудзитис

_______

 

Рихард Рудзитис Елене Рерих

17 ноября 1936г.

Дорогая Елена Ивановна!

Как я уже писал, явилось осложнение с Нерушимым. Но теперь уже все книги исправлены, и довольно удачно. Также и за границу посланы листики 335-й стр. и письма. По тем адресам, по которым посланы книги Н.К., мы послали также мои книжки.

В последний момент осложнение явилось и с книгой Аум. Когда уже было отпечатано, один член мне указал: не нужен ли 3-й лист – серии Агни-Йоги? Да как я мог об этом не подумать! Мы решили вставить недостающий лист, но всё же в конце концов я решил послать телеграмму. Особенно также из-за Нерушимого, чтобы Вы не стали книгу распространять до прибытия моего письма. Пришёл ответ, я почуял по нему, что всё же лучше включить книгу в серию. Но тогда мы заметили, что в § 28 пропущено слово «каждый». Тогда я решил отпечатать снова весь печатный лист, так будет красивее. Лишь простите меня, что рассылка книг задержалась на несколько дней. Ибо понимаю, что нужно поспешить. Но Вы знаете, что боль остаётся за каждую допущенную ошибку. Один экземпляр Аума мы уже послали Вам. Книга будет в размере Общины.

Нельзя ли перепечатать у нас и русскую Агни-Йогу? Уже столько запросов мы получали. Мы напечатали бы быстро. Мы могли бы принять во внимание опечатки, отмеченные в одном из сборников Оккультизма и Йоги. Но жаль, что у Вас совсем нет времени для просмотра. Денег у нас ещё достаточно и на Агни-Йогу, и на пару других книг.

Последнюю неделю мы много думали о типографии и бумаге для Тайной Доктрины. Типографий с русским машинным набором в Риге всего три, одна занята, другая с неподходящим шрифтом (Сегодня) и третья Latviju Kultura [104], где печатали О Началах. Пришлось остановиться на последней. В заключённом договоре нам обещали, что мы получим шрифт без дефектов. Строки будут не так сжаты, как в О Началах, но более отделены, как в английском издании, краска темнее. Вчера мы заказали и бумагу, которую приготовят для нас на фабрике в две недели, в конце концов мы остановились на verge[105], как в латышской Иерархии или в Сборнике о Н.К., но немного лучшего качества. Толщина бумаги приблизительно как в английском издании. Если взять более толстую бумагу, то книга выглядит слишком толстой. Первую корректуру будут читать в типографии. Нашу корректуру будут читать 3–4 члена. Набор начнётся 19 ноября.

Мы рассылаем многим общественным деятелям в Латвии и за границей, знакомым Феликса Денисовича, приглашения написать в память о нём свои заметки. Надеемся, что наш сборник выйдет многосторонним и богатым. Мы рады были бы и лично от Вас получить несколько строчек, но это совсем не спешно – до середины января следующего года.

Всего радостного Вам и Николаю Константиновичу.

Сердечно преданный,

Р. Рудзитис

В книге Нерушимое на стр. 343, 9-я строка сверху вместо излучение должно быть изучение. Мы так отпечатали по манускрипту. Лишь потом я заметил в Ауме. В посланных Вам экземплярах не исправлено. Во всех остальных экземплярах мы исправим карандашом.

_______