Принцип развития в психологической теории

Советские психологи, определяя после дискуссий 20-х гг. методологические основы новой теории, прежде всего обратились к диалектико-материалистическому принципу развития. Марксистской психологии предстояло осмыслить с помощью этого принципа обширную область явлений, исследованных за рубежом и в дореволюционной России. Дарвиновское учение в середине прошлого века дало мощный толчок к изучению как эволюции психики в мире животных, так и к изучению детской психики. Этнографические исследования одновременно принесли множество сведений о духовной жизни народов разных ступеней общественного развития и возбудили интерес к историческому развитию психики человека.

После того как в советской психологии были отброшены поведенческие концепции и психика была восстановлена в качестве предмета психологической науки, задача применения в психологии исторического подхода выступила на первый план. Ее решению посвятили свои труды П.П. Блонский и Л.С. Выготский. Их объединяла общая цель – внести исторический метод в психологическую науку и разработать проблему развития психики с позиций диалектического материализма. И тот и другой исследовали психику на разных ступенях детского развития, с одной стороны, и прослеживали общественно-историческое развитие психики человека – с другой.

Изучение возрастных психологических особенностей детей. к которому они обратились, должно было служить не только и не столько педагогической психологии, сколько разработке проблемы развития психики, а в конечном счете выяснению природы психического. Проблема развития психики заключала в себе и вопрос о взаимоотношении социального и биологического, который для марксистской психологической теории был важнейшим.

122

Идея развития привлекла в свое время и Блонского, и Выготского, и Басова и других психологов к педологии: ведь она считалась наукой о законах детского развития. Смысл включения детской и педагогической психологии в педологию они видели в реализации принципа развития. Замысел был таков: обобщить на основе единого принципа все знания о ребенке и организовать комплексное исследование детей, единое в своей методологической основе. «Но чтобы этот синтез был действительно синтезом, а не только эклектизмом или компиляцией, – пояснял Блонский, – надо указать, что именно, какой принцип кладется в основу его». И продолжал: «Педология изучает ребенка в его развитии... Как таковая, педология имеет свой специфический предмет изучения, не изучаемый никакой другой наукой, кроме нее»[287].

П.П. Блонский был давним приверженцем генетического метода, но применял он его в психологии по-разному, в зависимости от своих философских взглядов на природу психического. А взгляды его менялись: от идеалистических воззрений он перешел к материалистическим и от механистической методологии к диалектико-материалистической. В 1921 г., призывая к построению психологии на почве марксизма, Блонский писал: «Общая психология должна явиться результатом тех обобщений, которые получатся в итоге сопоставления психологии взрослого, ребенка, животных, примитивных народов и ненормального человека»[288]. Позже, уже в 1928 г., он утверждал, что основной тезис его психологии: «Поведение понятно лишь как история поведения»[289].

Этот тезис полностью разделял Выготский и ссылался на него, как на основание своего историко-генетического метода[290]. Он приводил высказывание Блонского и замечал: «Историческая форма объяснения представляется психологу-генетисту высшей из всех возможных форм. Ответить на вопрос, что представляет собой данная форма поведения, для него означает раскрыть ее происхождение, историю ее развития, приведшего к настоящему моменту. В этом смысле, как мы уже говорили выше словами П.П. Блонского, поведение может быть понято только как история поведения»[291].

В начале 30-х гг. Блонский углубляется в психологические исследования, руководствуясь принципом развития в его диалектико-материалистическом понимании. Однако изучение развития ребенка он продолжает мыслить как проблему педологи». Пола-

123

гая необходимым исправить ошибки биогенетической концепции в педологии, он так формулирует ее задачу: познать закономерности развития ребенка в их глубокой внутренней связи с законами развития общества. «Связь ребенка с окружающей средой, – продолжает он, – марксистски понимаемой и анализируемой, ход развития ребенка в контексте конкретных исторических общественных отношений, влияние на него окружающей обстановки, но обязательно и его влияние на нее, активность ребенка в самых различных проявлениях в данный исторический момент – вот злободневнейшие вопросы нашей педологии... Не назад – к недооценке влияния среды, но вперед – к марксистскому анализу социально-исторических условий развития детей»[292].

Принцип развития, понимаемый как исторический подход к исследуемым психическим процессам, Л.С. Выготский принимал в качестве ведущего методологического принципа. «Историческое изучение просто означает применение категории развития к исследованию явлений. Изучать исторически что-либо – значит изучать это в движении. Это и есть основное требование диалектического метода»[293], – писал он, полагая, что историческое исследование поведения не есть нечто дополнительное к изучению теоретическому, но составляет его основу. Такой подход приводит к различению анализа вещи и анализа процесса, а потому «если на место анализа вещи мы поставим анализ процесса, то основной задачей такого рассмотрения, естественно, сделается генетическое восстановление всех моментов развития данного процесса»[294].

Позиции советской психологии теперь существенно отличаются от подхода тех лет, когда она готова была следовать за каждым новым течением без достаточных к тому оснований, когда психологи полагали, что можно безоговорочно заимствовать факты из любых теорий. Выготский замечает: «Кто рассматривает факты, неизбежно рассматривает их в свете той или иной теории. Факты неразрывно переплетены с философией... И кто хочет найти ключ к этому богатому собранию новых фактов, должен раньше всего вскрыть философию факта, его добывания и осмысливания... Наш путь должен лежать в направлении к критике теории и методологической системы...» [295].

Развертывание позитивных положений происходит на основе конкретного критического анализа немарксистских теорий. «Объект и метод исследования оказываются тесно связанными друг с другом», – пишет Выготский. Изложению новых взглядов на природу психики он предпосылает свои соображения о роли и

 

124

значении метода. «Поиски метода становятся одной из важнейших задач исследования. Метод... является одновременно предпосылкой и продуктом, орудием и результатом исследования... Те факты, с которыми мы будем встречаться в дальнейшем изложении, те обобщения, к которым мы будем приведены нашим фактическим материалом, те законы, которые мы на основании этих обобщений будем пытаться установить, – все это будет определяться в самом основном и существенном тем методом, тем способом, при помощи которого эти факты добыты, при помощи которого они обобщены и подчинены известному закону»[296].

Феноменологическому или описательному методу, провозглашавшемуся в то время рядом направлений зарубежной психологии, Выготский противопоставляет генетическое рассмотрение, вскрывающее каузально-динамическую основу поведения. Основу психологического анализа составляют три определяющих момента: «анализ процесса, а не вещи; анализ, вскрывающий реальную каузально-динамическую связь и отношение, а не расчленяющий внешние признаки процесса... и, наконец, анализ генетический»[297].

Первоначально Выготский ставит перед собой задачу связать три линии в развитии поведения: эволюционную, историческую и онтогенетическую, определить характер этой связи, вскрыть различие способа их развития, специфические закономерности каждого из трех процессов. Биологическим концепциям он противопоставляет идею историзма человеческой психики. Реализуя исторический подход к развитию психических процессов человека, Выготский разрабатывает культурно-историческую теорию, которая определяет пути конкретных психологических исследований, направленных в конечном счете к решению центральной психологической проблемы – изучению сознания.

П.П. Блонского и Л.С. Выготского интересовали особенности высшего уровня психического развития, достигнутого человечеством, поэтому они обратились к проблемам памяти и мышления и в этих процессах искали черты, рожденные общественными условиями жизни людей. Блонский высоко ценил работы Выготского по исследованию памяти и мышления, хотя и расходился с ним в трактовке генетических корней мышления и речи, в понимании внутренней речи, в отношении к роли знаков в истории памяти и мышления. Они предлагали разные концепции, в которых стремились к одному – применить в психологической теории диалектико-материалистический принцип развития.

125