Боевые друзья с первыми наградами: павел Галкин, семен Антипичев, Евгений Францев.

 

Всем смертям назло

 

Предпоследний год Отечественной войны, 1944-й, знаменателен славными боевыми достижениями советских войск как на суше, так на море и в воздухе. Усилилась активность и летчиков североморской авиации, и все больше побед одерживают они над врагом. К этому времени накоплен большой опыт “свободной охоты”, многие из летчиков стали, “обстрелянными” воздушными асами и, как говорится, не боялись “ни черта, ни бога”, действовали решительно, смело, отчаянно, “Торпедная атака - это штурм Измаила, - рассуждал в дневнике Евгений Францев. - И надо быть Суворовым, чтобы взять эту крепость, разбить врага и вернуться на Родину победителем. Здесь в атаке, как нельзя к месту суть слов: врага бьют не числом, а уменьем”.

Евгений откровенно пишет о той безмерной опасности, которой подвергается торпедоносец, бросаясь в атаку.

Ведь самолет с экипажем в три человека один устремляется на большое судно или на караван кораблей, на которых сотни и тысячи матросов и солдат, десятки орудий и пулеметов. Обычно в караване до десятка различных судов. Даже самое небольшое из них оснащено одной-двумя пушками и несколькими пулеметами. Кроме того, у матросов и солдат немало автоматов, из которых тоже открывается огонь. В караване есть и эсминцы. Зачастую суда поддерживает и береговая артиллерия. Так что нетрудно представить, какой вихрь снарядов и пуль выпускается навстречу воздушному смельчаку.

“Сколько раз кажется, что самолет в огненном кольце, нечеловеческими усилиями, бесконечной волей к жизни вырываешь его в сторону, - пишет Евгений. - Островский, один из наших летчиков, говорил, что я лучше совершу двадцать полетов на бомбометание днем, десять раз схожу на штурмовку, сорок раз готов бомбить любой порт, чем идти в одну торпедную атаку. А Островский совершил их 8. И из последней не вернулся.”

Чтобы добиться победы в таком броске на корабли, нужно не только умение, но и счастье. И на него надеются все, хотя прекрасно сознают, что в любой момент в самолет может врезаться снаряд или очередь пулеметных пуль. Отчаянная смелость под девизом “Победить или умереть!” - вот главное в порыве летчиков-торпедоносцев.

Ярко подметил эту черту Евгений, вспоминая бесстрашие и ярость, которые охватывали перед атакой одного из его товарищей-летчиков - Толю (к сожалению, его фамилию Францев не назвал). “Толя, покойный, сходил в двенадцать атак. В последней сложил свою буйную голову. Он говорил, что при одном слове “Атака!” у него глаза на лоб лезли, расширялись, а потом в одну точку сходились и он ничего не чувствовал и никого не видел, кроме врага. И на него устремлялся из всех сил. Повидал он этих атак больше всех. И все-таки погиб. Вечная тебе слава и память. Ты заслужил их бесстрашием в боях.”

“А у меня уже 6 торпедных атак, - читаем дальше в дневнике Францева. - Из них 4 довольно трудных, тяжелых. Из двух вернулся с подбитым, израненным самолетом. Один раз с прямым попаданием снаряда в фюзеляж. Тогда ранило Семена, стрелка, осколком в ногу, правда, легко. Спас его комбинезон - новый, крепкий.”

Испытав радость первой победы, экипаж Францева уверенно пошел по пути успехов. Как повествуют официальные данные, в конце января он пустил ко дну сторожевой корабль гитлеровцев. А 4 февраля, обнаружив караван вражеских судов, плывущих вдоль берега, ушел в море, и оттуда неожиданно на предельной скорости стрелой ворвался в бок каравана. Францев выбрал во втором ряду самый крупный корабль, танкер водоизмещением 1000 тонн, и послал торпеду точно в его носовую часть. Раздался сильный взрыв. Судно пошло ко дну.

Град снарядов и пуль рвался к дерзкому торпедоносцу, но Францев смелым маневром оторвал самолет от смертоносной лавины. Он, как хорошо видно на примерной схеме этой операции, пронесся над караваном по центру, резко повернул самолет вправо и через несколько секунд уже оказался позади кораблей.

В эти дни отличились многие боевые товарищи Францева. В январе гвардии старший лейтенант В. Пирогов в паре с ведомым самолетом взорвали транспортный корабль и тральщик. Гвардии старший лейтенант Н. Зайцев потопил танкер с горючим.

Порадовался Евгений и за своего друга Петра Гнетова, который был парторгом 2-ой эскадрильи. Он был эмоциональным, даже резким в общении и дерзким, отчаянным в боевой обстановке. В беседах с однополчанами возбужденно заявлял:

- Если увижу перед собой неминуемую смерть, то вместе с собой вгоню столько фашистов, сколько их будет передо мной!

В свою записную книжку на первую страницу Гнетов вписал: гвардеец умирает, но побеждает. Гвардеец не сворачивает с боевого курса. Если нечем торпедировать и нет пуль, гвардеец идет на таран. Только таким он должен быть.

Ни на йоту по-иному не поступал Гнетов и в деле. Когда на “свободной охоте” обнаружили корабли конвоя фашистского каравана, моментально пошел в атаку, прорываясь сквозь плотную огневую завесу. Осколки взорвавшихся вблизи снарядов изрешетили крылья и фюзеляж самолета, но он достиг необходимой дистанции, и торпеда была послана точно в цель. Судно, водоизмещением 8 тысяч тонн, взорвалось и с грузом ушло на дно.

Через несколько дней в одном из фиордов отважный летчик увидел длинный ряд кораблей. Их оказалось восемнадцать. “Вот так добыча!” - обрадовался экипаж Гнетова.

Однако приблизиться к судам было нелегко. Зенитчики и пулеметчики немцев создали перед торпедоносцем трехъярусный заслон. От удара снаряда самолет сильно тряхнуло. Не успел летчик выровнять курс, как другой снаряд разворотил плоскость. Осколки разбитого крыла рассыпались веером. Сжав зубы, напрягшись до предела, Петр, всем смертям назло, стремительно вел самолет вперед и через мгновение прицельно выстрелил торпедой. Вырываясь из гущи огня и дыма, едва удерживая машину над водой, Гнетов однако увидел победный результат и крикнул товарищам по экипажу:

- Ребята! Транспорт тонет!

На одном крыле самолет добрался до дома.

Награда герою - Орден Красного знамени.

В феврале-марте 1944 года действия североморской авиации достигли весьма высокого результата. Вновь отличился и наш герой - Евгений Францев - потопил крупный корабль. К сожалению, каких-либо подробностей об этой операции в документальных дневниках не сохранилось, как и о том, что однополчанин Францева, гвардии капитан Пирогов, также пустил ко дну большое транспортное судно гитлеровцев.

Успешным действиям летчиков способствовало наступление светлого времени, полярная ночь с тусклым светом уступала место солнечным дням, и авиаторы увереннее совершали боевые вылеты. Приказом от 16 февраля экипажу Францева поручалось выполнять задания “свободной охоты” днем уже в усложненных метеорологических условиях, а ночью - в простых. Для этого ему был выделен самый лучший самолет-торпедоносец “Дуглас А-20Ж”.

3 марта авиация минно-торпедной дивизии нанесла, пожалуй, самый сильный удар по фашистским транспортным караванам, чувствительно нарушив поток подачи никелевой руды германским сталелитейным заводам, которые уже и так задыхались от нехватки этого ценного сырья. Во фронтовой газете “Краснофлотец” от 11 марта 1944 года рассказывается об этой славной операции.

Вот ее пересказ.

   ТРАНСПОРТ НЕПРИЯТЕЛЯ ОБНАРУЖЕН

...Над сопками занялось тихое утро. Небо чистое, безоблачное. А на аэродроме царит возбуждение, летчики и техники предчувствуют горячий денечек.

Вот уже загудели пропеллеры. Одними из первых спешат к своему самолету летчик-воздушный разведчик Михаил Макаров и штурман Иван Павлов.

- Все в порядке, - говорит им авиатехник и докладывает о готовности самолета.

Макаров, кивнув в ответ, занимает место в кабине, следом садится штурман, и через несколько секунд самолет взмывает в небо. Следом поднимаются в воздух еще несколько “разведчиков”. У всех одна задача - пролететь над водными дорогами германцев, высмотреть все суда, следующие по ним, и сообщить о них на базу.

Вылетели разведчики с аэродрома под лучами яркого мартовского солнца, но чем больше удалялись в просторы моря, тем суровее оно их встречало. Снежные заряды становились все плотнее и вскоре поднялись сплошной серой стеной. Выход один - ближе к берегу. Но тогда значительно сокращается видимость моря. Впрочем, авиаторам не впервые попадать в такую обстановку, глаз у них набитый, зоркий, и едва ли от него укроется любая точка на водной поверхности. Вот и на этот раз... штурман уже издалека замечает, что по морю ползут черные жучки с длинными белыми хвостиками. Все ясно: прижимаясь к берегу, тянется караван судов. Да какой большой!

- Ага, попался, братец! - возбужденно говорит Макаров, после сообщения штурмана и поспешно разворачивает машину к аэродрому.

Обнаружен крупный морской эшелон фашистов с внушительным конвоем боевых судов и авиацией. Неприятель уже понял, что от советских воздушных асов защититься можно лишь большими силами, и значительно увеличил охрану. Что ж, значит добыча оказывается более крупной и весомой.

- Мобилизуем все наличные силы, - решает командир авиадивизии и отдает приказ подготовиться к операции экипажам самолетов-штурмовиков 46 полка и торпедоносцам 9-го гвардейского.

Эта весть быстро облетает аэродром. У самолетов закипела работа, и вскоре они уже готовы к вылету. Подвешены тяжелые бомбы, оснащены пушки и пулеметы, вставлены мощные торпеды. Экипажи выстроились вдоль машин.

ФРИЦЫ ПРИБЛИЖАЮТСЯ К “МОРЮ СМЕРТИ”.

Однако караван неприятеля нельзя выпускать из поля зрения. На дополнительную разведку послали экипаж младшего лейтенанта Александра Кириллова. Прячась в облаках и снежных завесах, он летел в сторону от берега, но с четкой видимостью прибрежных вод. Долго тянулся унылый, однообразный берег с частыми фиордами, уходящими в глубь материка и вот, наконец, выплыли из-за горизонта один за другим многочисленные суда. Они приближались к району, названному немцами “морем смерти”.

- Сколько их! - покачал головой Кириллов и, подняв самолет выше, прошел вдоль всего каравана.

Немцы, видимо, не обратили внимание на одинокий самолет, возможно, посчитав его за свой, тем более что он был далеко в небе. Летчик же, выводя на какое-то время самолет из облаков, благодаря прозрачному воздуху, ясно обозревал караван и точно определял все данные, необходимые нашим штурмовикам и торпедоносцам. Транспорты шли четким строем, в кильватер, окруженные военными кораблями, которых здесь оказалось гораздо больше обычного конвоя.

- Побаиваются теперь нас фрицы! - кивнул Кириллов штурману.

Отвернув самолет, он ушел в сторону, а затем по радио передал на командный пункт обо всем, что увидел.

И ВЗМЫЛИ В НЕБО ШТУРМОВИКИ.

Экипажи штурмовых самолетов уже пребывали в полной готовности и боевом нетерпении. Вот подан сигнал. Секунды - и летчики в кабинах. Раздался могучий рев моторов, и грозные “Илюшины” взмыли ввысь. Первым поднялся прославленный штурмовик капитан Алексей Осыка, следом - старший лейтенант Владимир Катунин, затем младшие лейтенанты Алексей Максименко, Виктор Скопинцев, Владимир Гусев.

Построившись в боевой порядок, они устремились по заданному курсу навстречу немецкому каравану. А сверху и по бокам, верными стражами, неслись истребители прикрытия, ведомые капитаном Сергеем Малиновским и старшим лейтенантом Иваном Бойченко.

Группа самолетов следовала на бреющем полете вдоль берега. Внизу мелькала неровная граница моря и земли, изгибы бухт и заливов, поднимающиеся сопки, ребристая водная поверхность, и вдруг на горизонте выступил длинный строй кораблей.

Тут же раздалась команда капитана Осыка.

- Высота!

Это значит, надо уходить вверх, за облака, чтобы враг не увидел нападающих. Самолеты резко пошли в небо и километров за 15 от каравана, надежно спрятались от неприятеля. До поверхности моря не менее тысячи метров, с судов их не видно и не слышно. Но только до того момента, пока самолеты не окажутся вблизи каравана.

Значит, необходима стремительность нападения. Командир эскадрильи это отлично понимает и, быстро оценив обстановку, сразу принимает решение: незамедлительно атаковать крайние корабли, а самые крупные, которые идут в середине, оставить торпедоносцам, которые не замедлят явиться. И тут же отдает своим летчикам по рации приказ:

- Добро, орлики, пошли в атаку на крайние транспорты!

И, хотя штурмовики вынырнули из облаков вроде бы неожиданно и стремительно, их сразу встретил град снарядов и пуль. В ответ заговорили пушки и пулеметы нападающих, а затем на корабли обрушились бомбы. Сброшенная капитаном Осыка попала точно в середину большого корабля, водоизмещением 6 тысяч тонн. Сильный взрыв потряс воздух. Судно окуталось дымом и стало захлебываться.

На какие-то секунды позже капитана ринулся в атаку старший лейтенант Катунин. Молнией пронесся его самолет над сторожевым кораблем, счастливо избежав град снарядов и пуль, но с точным расчетом сбросив бомбу, которая угодила в нос судна и, разворотив его, отдала во власть морской бездны.

Следом обрушились на суда остальные штурмовики, и еще один сторожевой корабль гитлеровцев поразил младший лейтенант Максименко.

ПОЯВИЛИСЬ “МЕССЕРШМИТТЫ” - А НЕ ТУТ-ТО БЫЛО.

Однако тут же на штурмовиков кинулись опомнившиеся воздушные стражи каравана - истребители прикрытия, четверка “Мессершмиттов”. Но и наши ястребки были начеку.

- Вижу слева ниже самолеты противника! - передал младший лейтенант Васильцев ведущему.

- Атакуй! Я прикрою! - отвечал лейтенант Щербак.

Васильцев ловко сделал разворот в облако, а затем стремительно спикировал на ближайшего “Мессершмитта”, оказавшегося под ним, и полоснул по нему несколькими пулеметными очередями. Одна из них прошила германского летуна, и он плюхнулся в волны; второй, видимо, решил лучше смыться, чем сражаться, и отвернул в сторону. Другую пару “Мессершмиттов” отсекли наши четыре истребителя, летевшие в верхнем прикрытии. Стрелы их пулеметных молний засверкали над фашистскими машинами, и те, получив несколько уколов, поспешили где-нибудь приземлиться и на последнем дыхании удалились к берегу.

Воздух был очищен от самолетов неприятеля. Но с судов огневой шквал усиливался. Снаряды и пули пронизывали все вокруг, и не все наши самолеты избежали их. У машины Скопинцева снаряд пробил бензобак. Повреждение серьезное, но летчик все-таки смог дотянуть своего железного друга до аэродрома. У других самолетов тоже были ранения, но смертельного не получил ни один.

Сбросив свои бомбовые “гостиницы” за несколько секунд и окатив суда всем запасом снарядов и пуль, штурмовые самолеты отлетели в сторону, собравшись в группу.

- Боевая задача выполнена! - заявил по радио однополчанам капитан Осыка. - Теперь - долететь до аэродрома. Нас заменят торпедоносцы! - добавил он весело.

Действительно, навстречу уже шли грозные воздушные “катюши”.

ВПЕРЕД, НА РУБЕЖ АТАКИ!

Ведущий группы торпедоносцев гвардии капитан Шебанов перед вылетом сказал боевым товарищам:

- Летим под прикрытием истребителей. Если немецких самолетов над караваном окажется больше, чем наших, всем идти плотным строем, тогда ни один мессер к нам не подступится. Если же перевес в количестве будет на стороне наших истребителей, то можно не беспокоиться. Тогда каждый экипаж выбирает свой маневр.

Когда же стало известно, что истребители прикрытия поведут самые умелые пилоты - Рассадкин, Бурматов и другие - экипажи торпедоносцев одобрительно загудели:

- Эти в обиду не дадут!

...Эскадрилья сомкнутым строем всех самолетов шла над самой водой. Еще издали стали заметны быстро приближающиеся штурмовики. Они возвращались, победно гудя моторами. Их приветствовали торпедоносцы, едва заметно покачивая крыльями. В ответ пожелание: удачной вам охоты!

Предельная ясность воздуха являлась для торпедоносцев одновременно желанной и опасной. Позволяла нашим летчикам обнаружить караван за многие мили до него: корабли казались далекими точками, которые поблескивали на темно-синей поверхности моря. Но эта же видимость была на руку и неприятелю, с кораблей тоже издали заметили приближающуюся воздушную кавалькаду. Скрытно подойти на дистанцию торпедного удара не было никакой возможности. Оставалось одно - стремительное нападение. Поэтому командир эскадрильи капитан Шебанов решительно скомандовал:

- Вперед! Атака!

Торпедоносцы напрямик устремились к каравану. И тут же экипажам передано предупреждение: будьте осторожны, над целью ходят истребители охранения! Но в эти же мгновения, обгоняя торпедоносцев, навстречу “мессершмиттам” ринулись наши “ястребки”. Завязался ожесточенный воздушный бой, и только опытному глазу можно было различить среди стремительного круговорота юрких железных птиц, своих и вражеских. Впрочем, экипажам торпедоносцев было и не до этого. Воспользовавшись замешательством неприятельских самолетов прикрытия, торпедоносцы без задержки приближались к каравану. С кораблей понесся шквал артиллерийского и пулеметного огня. Казалось, огненная стена встала перед атакующими.

ОГНЕННАЯ СТЕНА ИХ НЕ ОСТАНОВИТ

Но что может остановить того, кто не думает об опасности, кто не знает страха перед смертью, кто жаждет только одного - поразить врага. Впереди всех несся торпедоносец ведущего - капитана Шебанова. Несся стремительно, яростно, сквозь град снарядов и пуль. Но вот - прямое попадание снаряда в правый мотор. Машину сильно тряхнуло, мотор вышел из строя. Но Шебанов, сжавшись в комок, упорно вел самолет вперед и в считанные секунды оказался перед караваном. Напрягая все силы, он направил израненную машину прямо на головной корабль, расстояние сократилось до предела, и Шебанов первым из летчиков сбросил торпеду. И тут же сделал крутой разворот вправо.

Следом за ведущим перед судами немцев выросли самолеты младших лейтенантов Гарбуза и Мартьянова. Выстреленные ими торпеды понеслись к ближайшим транспортам.

Торпедоносец, управляемый Евгением Францевым, летел четвертым. Когда он выходил на рубеж атаки, на него бросилась пара “мессершмиттов”. Стрелок-радист Антипичев был начеку и встретил их завесой длинных пулеметных очередей. Его поддержал точной стрельбой стрелок Мамаев с самолета-торпедоносца Мартьянова. Фрицы не решились на бросок сквозь огненную завесу и повернули вбок. Воспользовавшись этим, Францев бросил самолет на большой транспортный корабль в конце каравана и выпустил по нему торпеду.

В это же мгновение прогремели один за другим два взрыва. А через несколько секунд еще один. Торпеды, выпущенные Шебановым, Гарбузом и Францевым, достигли цели, три самых крупных транспортных фашистских корабля пошли ко дну.

Насколько основательным получился разгром немецкого каравана, окончательно подтвердили воздушные разведчики. Установить результаты штурмовой и торпедной атаки входило в задачу воздушного разведчика Бугакова. И он рассказывает:

- Сверху суда хорошо выделялись на солнечной дорожке. Над ними кружились самолеты. В строю кильватера шли три транспорта и около них сбились корабли охранения. В этот момент и совершили атаку наши торпедоносцы. Первым загорелся самый большой корабль, он окутался белым облаком. Когда облако рассеялось, корабль уже скрылся под водой.

Следом за Бугаковым вылетел на разведку младший лейтенант Панкрашин. Он видел другой горящий корабль, и вокруг него теснились мелкие суда, которые, видимо, спасали людей с тонущего судна. Следующая разведка, проведенная пилотом Кирилловым, доложила, что горящих судов на поверхности моря уже нет.

Фотоснимки наглядно свидетельствуют о результатах ударов штурмовиков и торпедоносцев.

Когда же, завершив операцию, они повернули домой, вражеские истребители пытались напасть на них, но наши соколы охраны четко выполнили свои защитные функции. Смело ринулись на два “Мессершмитта”, которые увидели израненный тяжело летевший торпедоносец Шебанова и хотели добить его. Атака советских “ястребков” испугала фрицев, и они круто пошли вверх. Однако командир нашей группы Рассадкин не привык упускать врага, догнал один “Мессершмитт” и длинной очередью прошелся по его желтому фюзеляжу. Фашистский самолет резко перевернулся и камнем рухнул в воду.

Второй “Мессершмитт” пытался исчезнуть в облаках, а затем пошел на снижение. Его маневр раскусил младший лейтенант Смирнов и пересек фрицу путь. Тот вынужден был пойти на боевой разворот. Смирнов предвидел это и за мгновение до исходной позиции немца послал в него несколько коротких пулеметных очередей. И этот “мессершмитт” плюхнулся в море.

 

 

Примерная схема торпедирования самолетом Францева танкера, водоизмещением 1000 тонн 4 февраля 1944 г.

 

Перед боевым вылетом летчики-истребители капитан П. Рассадкин (в центре), младший лейтенант Л. Смирнов (справа), беседуют с капитаном Н. Адеяновым о результатах разведки. Они готовятся сопровождать штурмовиков и торпедоносцев.