Принципы миротворческой деятельности ООН

В сфере миротворчества есть, так сказать, «священные» положения, которые не принято подвергать сомнению. К таковым до сих пор относились три классических принципа миротворчества.

Первый принцип — согласие сторон или, другими словами, требование начинать операцию только при наличии согласия конфликтующих сторон на международное посредничество или вмешательство.

Второй — принцип беспристрастности или равноудаленности, т.е. требование к миротворческим силам и ООН не поддерживать (как политически, так и военными действиями) ни одну из конфликтующих сторон больше, чем другую.

Третий принцип — миротворцы не должны применять силу иначе, как в целях самообороны или «защиты мандата», т.е. в целях сохранения самой возможности для ООН проводить согласованную операцию.

Уже давно целый ряд стран, да и практики, вовлеченные в планирование и проведение операций, критикуют их и говорят о необходимости расширительных интерпретаций, а порой и вовсе практического отхода от этих «теоретически верных» принципов.

Прежде всего «принципы миротворчества никогда не должны использоваться как оправдание для того, чтобы не предоставить защиту гражданскому населению. В частности, принцип равноудаленности не должен пониматься как требование полной нейтральности или абсолютно одинакового отношения ко всем сторонам конфликта во всех случаях и на всех этапах операции. Следует ясно осознавать, что достаточно часто одна сторона конфликта представляет собой агрессоров и нарушителей закона и порядка, а другая — жертву агрессии или насилия. Поэтому в какие-то моменты операций силам ООН приходится сильнее надавить на одну из сторон конфликта, защитив другую. Поэтому на практике отдельные этапы операции вполне могут обеспечивать временную поддержку то одной, то другой конфликтующей стороне.

Отметим, что такой подход к равноудаленности и нейтральности, к которому приходят в кругах ООН, ф актически снимает обвинения, исторически выдвигавшиеся западными комментаторами против ряда операций с участием России в конфликтах на постсоветском пространстве. В частности, в западной литературе не раз операции в Южной Осетии / Грузии (1992—2008) и Абхазии/Грузии (1994-2008) критиковались за нарушение принципа беспристрастности. Однако в разные периоды в этих регионах роль российских войск была различной. Скажем, в 1992 г. прибывшие на границу Южной Осетии по письменному межпрезидентскому соглашению Шеварднадзе-Ельцина российские войска предотвратили нападение на осетинское население грузинской гвардии, ранее созданной предыдущим грузинским президентом Гамсахурдиа и отказывавшейся полностью подчиняться новому президенту Шеварднадзе.

Интерпретация принципа согласия сторон на вмешательство

По-новому трактуется в кругах ООН на современном этапе принцип согласия сторон на международное вмешательство. Этот принцип был сформулирован в свое время в отношении конфликтов, в которых обе стороны представляли собой суверенные государства-члены ООН.

Однако в современных условиях большинство конфликтов, в которые вмешивается ООН, как уже отмечалось, не являются межгосударственными. Гораздо чаще одна из сторон — легитимные государственные власти, а вторая — негосударственные акторы, сепаратистские группировки, несостоявшиеся государства, партизаны, внутренняя оппозиция и пр. Не менее редки случаи, когда обе (или несколько) стороны конфликта, которые «разнимает» ООН, — это не государственные власти, а политические силы или группировки, претендующие на власть. В таких условиях решающим становится наличие или отсутствие согласия на вмешательство ООН со стороны только легитимных государственных властей, на чьей территории происходит конфликт.

В результате на практике ООН следует заботиться о согласовании своих действий по развертыванию операций только с государственными акторами — легитимными правительствами, если они сохранились в зоне конфликта, наличие же или отсутствие согласия негосударственных акторов в конфликтах может дополнительно учитываться, но не является решающим.

Изменение трактовки принципа применения силы

Изначально, несколько десятилетий назад, принцип применения силы трактовался совсем узко как «самооборона контингента ООН». Если на миротворцев напрямую нападали, им разрешалось защищаться. Во всех остальных случаях они должны были оставаться «военными наблюдателями» без применения силы. Однако с развитием практики операций появилась новая формулировка «защита мандата » (defense of the mandate).

Иными словами, силу (и оружие) контингентам ООН теперь разрешается применять тогда, когда действия конфликтующих сторон в широком смысле ставят под вопрос продолжение миротворческой миссии и перспективы достижения мира.