Диагностика эмоций в структуре личности

 

На вопрос, чем руководствуются люди, когда выбирают тот или иной мотив, отвечает понятие социальной установки. Идея выявления особых состояний личности, предшествующих ее реальному поведе­нию, присутствует у ряда исследователей. Проблема эмоции в струк­туре личности впервые обсуждалась В. Н. Мясищевым в его теории отношений.

В отечественной психологии теория отношений выступает как уни­кальная концепция личности. Мясищев включил в структуру личности, наряду с психическими процессами, свойствами и состояниями, отно­шения человека. Причем отношения выступают как структурообразующий вид психических явлений, определяющий активность личности. Сущность личности определяется ее отношениями к окружающему миру, обще­ственному бытию, к другим людям, к себе. Активность личности за­ключается в том, что эти отношения реализуются в деятельности людей. Мясищев экспериментально показал регулирующую роль отношений человека в его поведении, их влияние на формирование внутреннего мира человека, на протекание его психических процессов — познава­тельных, волевых, эмоциональных.

Представление о личности как о структурообразующей системе отношений дало автору возможность разработать модель развивающей­ся личности как основу диагностической методики.

Мною были определены нравственные категории — ряд возможных в общении и деятельности категорий социальных эмоций, представ­ленных в виде парных полюсов, которые, как мне представилось, мо­гут играть роль структурообразующей системы эмоциональных отно­шений личности.

К этим категориям относятся: «Счастье—Горе», «Справедливость- Обида», «Дружба—Ссора», «Доброта—Злоба», «Восхищение—Скука».

Перечисленные социальные эмоции составляют субъективно, цен­ностную систему из 5 блоков личностных отношений:

1. Блок базового комфорта и благополучия («Счастье—Горе»). Из­вестно, что наиболее остро счастье переживается, когда потребности человека удовлетворяются при оптимальном сочетании положительных и отрицательных эмоций. Человек не может быть абсолютно счастлив. В каждый отдельный момент своей жизни он чувствует себя то уме­ренно, то безмерно счастливым, то несчастным, то находящимся где- то посередине между крайними состояниями [Додонов Б. И., 1978, с. 91-133].

Понятие «Счастья» является сложным, имеющим когнитивный и эмоциональный компонент, который отражает как оценку своего су­ществования, так и отношение к себе как к счастливому или несчаст­ному человеку. При этом четких и единых для всех людей критериев счастья нет. Социологи, например, выявили, что счастливых людей чаще можно встретить в экономически слаборазвитой Индии, чем в материально благополучной Швеции. Следовательно, уровень жизни мало влияет на переживание собственной счастливости или несчаст- ливости. В связи с этим высказывается мнение, что понятие «Счастье» вряд ли можно оценивать как достаточно конструктивное для психо­логического исследования [Куликов JI. В., 2000]. Тем не менее совре­менные исследователи, по мнению Г. Э. Бреслава [2004], который ссы­лается на исследования Beck [Beck А. Т. et al., 1979], вводят поиск счастья в контекст процессов целеобразования, системы ценностей и, что особенно важно, взаимоотношений. «Это приближает нас к более глубокому пониманию этих явлений» [Ермолаева М. В., 2001, с. 388].

По мнению М. Аргайла [1990], счастье не зависит от возраста, но у мужчин и женщин представление о счастье несколько отличается. Женщины считают себя более счастливыми и удовлетворенными жиз­нью, чем мужчины. Любовь, семья, радость и смысл жизни для женщин имеют большее значение, чем для мужчин. Для мужчин же большее значение имеют такие факторы, как судьба, везение, устремленность в неизведанное, острота борьбы и радость одержанной победы. М. Ар- гайл определяет счастье как осознание человеком удовлетворенности своей жизнью или как частоту и интенсивность позитивных эмоций.

Горе — это глубокая печаль по поводу утраты кого-либо или чего- либо ценного, необходимого. Причины горя могут быть очень разно­образны:

1) Длительная разлука или утрата человека, к которому имеется привязанность, при этом происходит разрушение ставших при­вычными функциональных связей [Averill J. R., 1968].

2) Серьезная болезнь или увечье самого себя или близкого человека.

3) Утрата ценного имущества, потеря источника средств к сущест­вованию; это означает потерю источника удовольствия, радости, благополучия. Все это свидетельствует о том, что горе может рас­сматриваться как фрустрирующее переживание. Н. Д. Левитов [1964] пишет, что в аффективном переживании горя можно вы­делить ряд компонентов: жалость к тому, с кем случилось несча­стье, и отчасти к себе, ощущение беспомощности, невозможно­сти вернуть все назад, в редких случаях — отчаяние.

К. Изард рассматривает горе как взаимодействие печали, страдания с другими базовыми эмоциями: страхом, гневом и чувством вины. Дж. Эйврил полагает, что горе имеет биологическую основу и генети­ческие механизмы возникновения, служит для обеспечения групповой сплоченности. Отлучение от группы или от определенных членов груп­пы вызывает крайнее физиологическое и психологическое напряжение. По К. Изарду, горе сводится главным образом к страданию, печали, унынию (для него эти эмоциональные переживания синонимичны).

Однако уныние, как уже говорилось, понимается и как безнадежная печаль, и как гнетущая скука, поэтому к горю может относиться толь­ко первое понимание уныния. Кроме того, уныние отражает не всякое горе, точнее — не всякой интенсивности. Аффективно проявляемое горе при потере близкого человека никак не сводится к унынию. Лишь когда аффективные проявления горя утихнут, оно может перейти в безнадежную печаль.

2. Блок личностного роста («Справедливость—Обида»). Чувство оби­ды возникает у человека, когда он считает, что по отношению к нему совершена какая-то несправедливость, имеет место обман, неблаго­дарность. В основе этого чувства лежит механизм неподтвержденного ожидания относительно значимых других. Но самое главное — это то, что чувство обиды, возникшее у одного из партнеров, может полностью прервать их общение или деятельность. При этом формируются меха­низмы психологической защиты, препятствующие личностному раз­витию [Фортунатов Г. А., 1946].

Д. Менделевич [2002] считает, что обида возникает вслед за дейст­вием психотравмирующей ситуации, феномен обиды оказывается ба­зовым для дальнейшего формирования аффективных невротических симптомов и синдромов. «Как правило, обида — наиболее широко представленное чувство — возникает вследствие несовпадения завы­шенного, излишне оптимистичного или доверчивого отношения к окружающим с реальной оценкой их действий в условиях конфликта или любого иного взаимоотношения». Сходная закономерность на­блюдается и при аффекте разочарования, и при чувстве растерянности и недоумения.

Чувство Справедливости — сложное человеческое чувство, выделяе­мое разными науками, в том числе этикой. В психологии его часто определяют через противоположное — чувство несправедливости: «чув­ство, что с тобой поступили несправедливо» [Изард К., 2000]. Чувство справедливости очень развито у детей дошкольного и школьного воз­раста. Известно, что у современных подростков часто можно встретить понятие обостренного чувства несправедливости. Так или иначе, это чувство можно изучать психологически в качестве эмоциональных отношений к нему.

3. Блок взаимоотношений или межличностного взаимодействия («Друж­ба—Ссора»). Здесь рассматриваются коммуникативные эмоции, возни­кающие на основе потребности в общении, желании делиться пережива­ниями, найти отклик, чувства симпатии, расположения, уважения. В то же время ссора может рассматриваться как кратковременный стресс, когда человек подвергается сильной психической нагрузке и последующей мобилизации защитных сил организма. Решающую роль здесь играет реакция участников ссоры, которая может сопровождаться не только состояниями и переживаниями агрессии, но и состояниями воодушев­ления: «есть упоение в бою». Потому отношение «Дружба—Ссора» — очень важная психологическая информация об уровне развития личности.

В. Н. Мясищев считал, что дружба — это первостепенный результат общения, направленного на общую цель деятельности. «Идеалом че­ловеческих отношений является дружба» [Мясищев В. Н., 1960, с. 16]. Основным признаком дружбы можно считать, прежде всего, лозунг «вместе» — вместе быть, вместе играть, трудиться, вместе отвечать. Второй момент — желание делать что-либо для друга: уступать ему, вплоть до жертвования собой за него.

К. К. Платонов рассматривает дружбу как сложное моральное чув­ство, в структуру которого входят: потребность в общении с субъектом дружбы, усиленная привычкой, вызывающей эмоцию удовлетворения

при общении; воспоминания о совместной с ним деятельности и ее результатах; совместные сопереживания, бывшие, существующие и возможные; эмоциональная память; чувство долга; страх потери; пре­стижная (обычно идеализированная) его оценка. Дружба предполага­ет межличностную аттракцию, то есть проявление дружеских чувств с обеих сторон. Только в этом случае дружба может выполнять функции удовлетворения эмоциональных потребностей, взаимного познания, социального взаимодействия и диалога личностей, принимающего характер личных (интимно-доверительных) отношений. Кроме того, дружба по сравнению с симпатией, влечением, любовью имеет более осознанный, прагматичный характер.

М. Аргайл [1990] отмечает, что дружба в иерархии ценностей чело­века занимает более высокое место, чем работа и отдых, но уступает браку или семейной жизни. Правда, в разных возрастных группах это соотношение может меняться. Она важнее всего для молодежи, с под­росткового возраста до вступления в брак. М. Аргайл указывает три причины, по которым устанавливаются дружеские отношения:

1) нужда в материальной помощи и информации, хотя друзья обес­печивают ее в меньшей степени, чем семья или сослуживцы;

2) нужда в социальной поддержке в форме совета, сочувствия, до­верительного общения (для некоторых замужних женщин друзья в этом отношении более важны, чем мужья);

3) совместные занятия, общие игры, общность интересов.

К. Изард при сравнении психологических черт 30 дружеских пар и случайно выбранных пар обнаружил, что среди первых сходство зна­чительно большее. Н. Н. Обозов [1979] тоже обнаружил, что чаще дру­жат люди, сходные по характеристикам личности. Однако Т. Б. Карце­ва [1981], исследовав пары друзей и недругов, выявила, что в них со­единяются и по принципу сходства, и по принципу контраста. Более половины друзей оказались людьми довольно замкнутыми, примерно половина из них обладала одинаковым уровнем интеллекта, а другая половина — разным; чуть больше половины друзей показали разный уровень доминантности и «озабоченности-беспечности».

Чувство враждебности — это неприязненное отношение к тому, с кем человек находится в конфликте. А. Басс [Buss А., 1961] понимает враждебность как узкое по направленности состояние, всегда имеющее определенный объект.

К. Изард [2000] определяет враждебность как комплексную аффек- тивно-когнитивную черту, или ориентацию личности, что соответст­

вует моему пониманию чувства как эмоциональной установки. Гнев, отвращение и презрение — самостоятельные дискретные эмоции, час­то взаимодействуют друг с другом, могут стать главным аффективным компонентом враждебности.

Чувство враждебности возникает из отрицательного опыта общения и взаимодействия с каким-либо человеком в ситуации конфликта. Оно легче возникает у обидчивых и мстительных людей. Чувство враждеб­ности проявляется в «агрессивном настроении, агрессивном состоя­нии» [Левитов Н. Д., 1964], то есть в эмоциях гнева, отвращения, пре­зрения с присущими им переживаниями и экспрессией, которые могут приводить к агрессивному поведению.

К. Изард подчеркивает, что агрессивные вербальные и физические действия входят во враждебность. Враждебное (агрессивное) поведение может проистекать из чувства враждебности, мотивироваться им, но само по себе чувством не является. Чувство враждебности может уча­ствовать в мотивации враждебного поведения (агрессии или, наоборот, уклонений от контакта) в качестве одного из мотиваторов, но подме­нить весь мотивационный процесс и мотив оно не в состоянии.

4. Блок потенциальной агрессии («Доброта—Злоба»). Переживания, возникающие на основе потребности в содействии и доверии, желания приносить другим людям радость; радости за другого, чувства участия и жалости. В то же время противоположный полюс связан с чувствами враждебности — взаимодействия фундаментальных эмоций гнева, от­вращения и презрения, когда зло начинает восприниматься как суще­ственная сторона действительности, ведущая к агрессии как механиз­му психологической защиты.

А. Ф. Лазурский [1922] писал, что в основе альтруизма лежит ком­плекс эмоциональных свойств человека: чувство симпатии или процесс «вчувствования», аффективная возбудимость, сила и продолжитель­ность эмоций, а также значительное развитие волевой деятельности, направленной на помощь страждущим и нуждающимся, отсутствие эгоизма и себялюбия, доходящее часто до самозабвения и самопожерт­вования, значительное развитие нравственных качеств, интерес к внут­ренним, душевным переживаниям.

М. Барнет и Дж. Бриан [Barnett М. A., Brian J. Н., 1974] выявили, что у детей семи лет проигрыш в соревновании ничуть не умаляет их бескорыстное желание помогать другим, а у десятилетних переживание проигрыша подавляет альтруизм.

Озлобленность — это фрустрированность, результат частого по­давления обид и злости, форма хронической неприязни ко всем и вся,

ожесточение. Это хроническое состояние раздражения и крайнего, доходящего до жестокости, озлобления, ненависти. Озлобленность формируется постепенно и часто свои истоки имеет в младенчестве. Так, «озлобленными детьми» нередко являются воспитанники детских домов. Озлобленными становятся дети вследствие жестокого обра­щения с ними родителей и других взрослых. Они относятся к окру­жающим с таким же равнодушием, черствостью, бессердечием, а по­рой и жестокостью, с каким относились когда-то к ним. У них озлобленность призвана закрыть собой невыносимые обиды и раз­очарования. Ненависть проявляется также в злопыхательстве, то есть в исполненном злобы раздраженно-придирчивом отношении к кому- нибудь, а также в клевете, особенно если ненависть носит скрытый характер.

В то же время чувство ненависти может быть полезно для человека. Однако для моральной оценки этого чувства важно знать, на что или на кого направлена ненависть.

5. Блок познавания мира («Восхищение—Скука»). Здесь рассматри­вается важное личностное отношение, закладывающее основу позна­вательной потребности ребенка. Скука и связанное с ней состояние монотонии является по своим характеристикам противоположным состоянию эмоционального напряжения. Она часто встречается в про­изводстве [Виноградов М. И., 1966; ЗолинаЗ. М., 1967; Фетискин Н. П., 1974; 1993; ФукинА. И., 1982], в учебной деятельности [Фетискин Н. П., 1993], в учебно-музыкальной [Шурыгина И. А., 1984] и спортивно- тренировочной деятельности [Болдин Н. И., 1975; Фетискин Н. П., 1974; Фидаров М. С., Сопов В. Ф., 1977], да и просто в обычной жизни (так называемая «монотония быта»).

Монотонность влияет на эффективность деятельности, настроение человека, на развитие его личности. Канадский ученый В. Герон [He­ron V., 1957], изучавший влияние монотонной окружающей обстанов­ки на психику и деятельность человека, пришел к выводу о необходи­мости постоянного изменения сенсорного окружения человека для нормального существования. Даже животные инстинктивно избегают монотонной обстановки. Крыса, например, предпочитает использовать в лабиринте различные пути к пище, а не один и тот же; она стремится покинуть пространство, в котором провела много времени, и активно ищет новые или менее изученные участки. Это свидетельствует о том, что стремление к разнообразию впечатлений является важнейшей био­логической потребностью. Все авторы, занимающиеся проблемой мо­нотонии, согласны в том, что это состояние — следствие однообразной

деятельности (монотонности). Вопрос только в том, какую деятельность следует считать однообразной.

Многие авторы под монотонностью понимают возникающее при однообразной деятельности состояние и заменяют этим термином понятие «Скука» [Bartenwerfer Н., 1957; Левитов Н. Д., 1964]. Другие авторы [Bartley S. Н, Chule S., 1947] называют монотонностью продол­жительное и неприятное однообразие деятельности. В этом случае монотонность характеризует работу, а не состояние человека. Наконец, некоторые авторы характеризуют однообразие работы понятием «мо- нотонии» [Федоришин Б. А., 1960]. Наибольший интерес для нашего исследования представляет субъективная (кажущаяся) монотонность, которая может сопутствовать объективной монотонности, являясь ее отражением в сознании человека. При этом необходимо наличие двух условий, а именно: чтобы выполняемая деятельность не давала умст­венной свободы, привлекала к себе внимание и в то же время не пре­доставляла достаточных условий для размышления над заданием, не давала бы повода для творчества [Hacker, 1967]. Это обусловливает, по Г. Бартенверферу [Bartenwerfer Н., 1957], отдачу с суженным объемом внимания.

Но субъективная монотонность деятельности и ситуации может иметь место и без объективной монотонности. Она может быть обу­словлена отношением человека к деятельности и ситуации.

Скука сидит в животе у непонимания [КолесовД. В., 2006]. В. Леви блестяще раскрывает вопрос о скуке и борьбе с ней. По мнению В. Ле­ви, у «человеческого детеныша существует природная психогенетиче­ская программа интенсивного развития лобных долей головного моз­га как средства борьбы со скукой». Лобные доли жаждут работы, чтобы развиваться, а когда не получают работы или с ней не справляются — тотчас рождают скуку. 90% времени бодрствования у ребенка уходит на сопротивление скуке. Скука рождается, когда умирает игра. Скучные взрослые — это дети, «отравившиеся взрослятиной». Это часто проис­ходит тогда, когда процессы обучения и воспитания идут по пути не­обоснованного усложнения и не опираются на законы содействия ребенка и взрослого, а также на мотивационно-потребностные законы поиска ребенком личностного смысла освоения любого вида деятель­ности или знания.

Симптоматика «отравления» — широчайший спектр отупения. Детство творчески питается Большим миром, а Большой мир — дет­ством [КолесовД. В., 2006, с. 251—265]. А где творчество, там не про­сто интерес или удивление. Там — восхищение! Восхищение — слож­

ное чувство, к переживанию которого можно отнести положительные праксические и интеллектуальные чувства: интерес, радость, удовле­творение достижением цели, увлеченность делом, любование достиг­нутым результатом. Согласно некоторым авторам интерес не являет­ся эмоцией [Ильин Е. П., 2002, с. 208], а удивление не имеет положительной или отрицательной окрашенности [Лук А. Н., 1982; Маклаков А. Г., 2000]. Между тем, восхищение связанно с эстетиче­ским утверждением идеалов, которым соответствуют искомые потреб­ности.

Кроме перечисленных, в систему отношений модели развивающей­ся личности введен ряд социальных объектов: виды учебной и разви­вающей деятельности детей, учреждения, которые ребенок посещает, и, что очень важно, — собственный выбор ребенка, актуальное пред­почтение. Этот самостоятельный выбор рассматривается как ценно­стная ориентация ребенка.