Гл. 2 Основные культурологические концепции, школы и направления

Гл. 2 Основные культурологические концепции, школы и направления

Можно выделить 4 школы в культурологии, хотя при известной детализации их можно выделить и больше:

— общественно-историческая;

— натуралистическая;

— социологическая;

— структурно-символическая.

Отдельно выделяется игровая концепция культуры.

Необходимо отметить, что представители одной школы могут придерживаться различных направлений и концепций в культурологии или, наоборот, сходную концепцию рассматривают ученые, отнесенные нами к разным школам. Они отталкиваются от одинаковой концептуальной позиции, но применяют различные методы, характерные для тех наук, которыми они за­нимаются.

Таким образом, концепция в культурологии пред­ставляет определение той основы, с которой начинает­ся формирование культуры человеческого общества, а культурологическая школа изучает становление куль­туры с помощью методов, соответствующих определен­ным отраслям знания.

Натуралистическая школа

Эта школа пытается объяснить сущность культуры и ее развитие через психобиологическую природу че­ловека, преувеличивает биологическую обусловлен­ность культуры. Эта школа объединяет преимуще­ственно медиков, психологов, биологов. Основными представителями ее являются австрийский невропато­лог, психолог и психиатр Зигмунд Фрейд, швейцарский психолог Карл Густав Юнг, австрийский зоолог Кон­рад Лоренц, немецкие ученые Гинбергер, Карл фон

Фраш.

Культура представляется им таким же приспособ­лением человека к окружающей среде, как и приспо­собляемость в животном мире.

Зигмунд Фрейд (1856 — 1939)— основоположник психоанализа и нового научного направления, получив­шего название «фрейдизм». Это научное направление стремится применить психологические концепции для объяснения явлений культуры, процессов творчества и даже развития общества в целом. Фрейд и его пос­ледователи рассматривают культуру как «проекцию индивидуальной психики на общественный экран». Фрейд наиболее глубоко проработал взгляды Фридри­ ха Ницше (1844 — 1900) на культуру и человека. И Ниц­ше, и Фрейд являются представителями пессимисти­ческого взгляда на культуру. По мнению Ницше, XVIII и XIX века прошли для духовной жизни Европы под знаком упадка и создали такую форму мышления, как нигилизм. Его сущность заключается в обесценивании высших идеалов из-за господства рационализма, мо­рали стадного человека и стремления к социальному равенству. Ницше нельзя определенно отнести к нату­ралистической школе. Центральное место в культуро­логической концепции Ницше занимает жизнь, основу

которой образует воля. Понять волю можно только с помощью искусства. Ницше отрицает полезность на­уки для развития культуры. Он различает два линии в искусстве, повлиявшие на развитие европейской куль­туры: линию природного стихийного дионисийского начала и линию аполлоническую — критическую и рациональную, где господствует тезис «все — в меру». Трагическое мировосприятие, основанное на борьбе аполлонического и дионисийского начал, позволило древним грекам добиться огромных успехов. Но тео­ретический разум уничтожил истоки процветания древ­негреческой культуры. Подчинение Диониса Аполло­ну порождает трагедию. Человек, по мысли Ницше, изначально антикультурен, он природное существо, а культура создана для подавления и порабощения его природных сил. На основании этого Ницше провоз­глашает свою новую теорию сверхчеловека, могучая воля которого есть единственный критерий добра и зла. Воля к власти и создание сверхчеловека — конечный смысл жизни и культуры. Сверхчеловек освобожден от общественного влияния и морали стада, он несет от­ветственность только перед самим собой, для него нравственность и христианская религия — цепи, сбро­сив которые он станет по-настоящему свободным, осоз­нает красоту своего бытия, достигнет единства жизни и смерти, характерного для культа античного бога Диониса. Беда западной культуры заключается в побе­де аполлонического начала, и ее спасет через возрож­дение искусства победа дионисийского начала. Ницше отводит искусству роль противоядия нигилизму. Подоб­но Руссо, Ницше против цивилизации, за возврат к природе, но не против культуры, а во имя ее спасения. Здесь кажущееся противоречие между этим выводом и утверждением, что культура поработила все природ­ные силы человека. У Ницше впервые вырисовывают­ся контуры различия культуры как способа реализа­ции всей полноты человеческого духа и цивилизации как формы его угасания.

Фрейд, развивая взгляды Ницше на западную куль­туру, подчеркивает, что в условиях западной культуры человек имеет неустойчивую психику, т. к. страдает от противоречий между витальными потребностями и выработанными обществом нормами культуры. Эти

 

нормы, табу, навязывают человеку невропатическое по­ведение. Чтобы избежать этого, человек вынужден пере­мещать свою биологическую энергию из витальных по­требностей в искусство, науку, политику. Стихийные влечения Фрейд обозначил термином «либидо» и объя­вил их главной направляющей силой человеческого пове­дения. А так как человек ищет выхода также в искус­стве, науке, политике и др., неудовлетворенность человеческих влечений является двигателем культу­ры. Бессознательное, открытое Фрейдом в человеке и на­званное им «Оно», активно вмешивается в человеческую жизнь. Наше «Я», руководствуясь принципом реальнос­ти, все время сталкивается с безрассудной силой «Оно». Использование сосредоточенной в «Оно» сексуально-биологической энергии не по прямому биологическому назначению, а в целях разума и культуры Фрейд назвал «сублимацией» (отлат. «sublimo» — возвышаю).

Точка зрения Ницше и Фрейда была подхвачена и развита представителями самых разных направлений философии и культурологии. В США и Канаде после­дователи Фрейда создали особую школу культурного психоанализа, наиболее известным представителем которой является Эрих Фромм (1900— 1980). Он попы­тался привнести в психоанализ Фрейда концепцию отчуждения человека, что приближает его к марксиз­му. Благодаря включению личности в культуру, она приобретает определенные социальные черты, и это обеспечивает человеку эффективное приспособление к требованиям общества.

Развивает ницшеанскую философию, а следова­тельно, взгляды на культуру, направление экзистенци­ализма (философии существования). Это направление также резко критикует европейскую культуру. Пред­ставители этого направления Мартин Хайдеггер (1886 — 1976), по мнению которого главная беда запад­ной культуры заключается в подчинении человека предметам, мнению общества, т. е. продуктам циви­лизации, порождающей диктатуру безликости, а так­же французский экзистенциалист Жан-Поль Сартр (1905— 1980), считавший, что любая культура ведет к разрушению человеческой свободы, а следовательно, его достоинства. Свобода человека всегда противосто­ит обществу, культуре, всей цивилизации.

Крупнейший последователь Фрейда, швейцарский психолог Карл Густав Юнг (1875 — 1961), критикуя фрей­довский «пансексуализм», пишет, что бессознательное представляет собой необозримый резервуар нашего «я», который связывает сознание со сферой инстинк­тивной жизни. Основная работа Юнга, разрабатываю­щая проблемы культуры, — «Архетип и символ». Он считал, что в психике человека помимо индивидуаль­ного бессознательного, на котором построен весь пси­хоанализ Фрейда, существует и более глубокий слой — «коллективное бессознательное», являющееся отраже­нием опыта прежних поколений, запечатленного в структурах мозга. Коллективное бессознательное пе­редается по наследству и состоит из ассоциаций и образов, имеющих историческую природу. В отличие от сознания в бессознательном человек непосредственно встречается с прошлым и будущим. И из древнейших, и из грядущих времен в бессознательном формируют­ся вневременные схемы, по которым выстраиваются образы и чувства живущих и ранее живших людей. Эти схемы Юнг условно назвал архетипами культуры — психические структуры коллективного бессознательно­го или общечеловеческие первообразы (образ матери-земли, злого духа, вечно испытывающего человека). В этих архетипах заключаются коллективный истори­ческий опыт, изначальные представления о мире, вы­ражающиеся в мифологии, верованиях, сновидениях, магии, алхимии, произведениях литературы и искус­ства. Сама история человечества хранится в бессозна­тельном, утверждает Юнг. Когда же люди утрачивают связь с архитипической символикой, тогда наступает кризис культуры, т. е. кризис отношения сознания к бессознательному. Сопротивляясь отдалению от при­роды, человек прибегает к магии, заклинаниям, чтобы восстановить утраченную гармонию с органическим миром. Для Юнга жизнь народа подвластна психоло­гическому закону. Социально-политический кризис западноевропейских стран Юнг пытался объяснить вторжением архетипов в жизнь общества. Следствия­ми этого вторжения, по его мнению, являются и фашизм, и коммунизм, т. к. и тот, и другой используют символику _._ (свастика, звезда), поклонение вождям, массовые ше-и£ ствия. Юнг трактует понятие «либидо» как психичес-

 

кую энергию вообще. Юнговские понятия «коллектив-                  

ного бессознательного» и «архетипов», так же как ге­гелевский мировой разум, гумбольдтская национальная душа, объясняют своеобразие культуры и историчес­ких судеб отдельных народов. Бессознательным обус­ловлена и духовная культура, творчество. Творческий процесс складывается из бессознательного одухотво­рения архетипа. То есть архаический прообраз пере­водится на язык современности.

К. Юнга, несомненно, можно отнести к пессимис­там во взгляде на культуру. Коллективное безумие современности, чем Юнг считал и фашизм, и комму­низм, — закономерное следствие европейской культу­ры, ее прогресса в овладении миром с помощью науки

и техники.

Продолжили объяснение бессознательного Р. Барт, а также Ж. Лакан, чей структурный психоанализ выде­ляет в психике слои реального, воображаемого и сим­волического.

Другие ученые-биологи пошли еще дальше в поис­ках истоков культуры. Если Фрейд и Юнг искали их в психике человека, то австрийский зоолог Конрад Ло­ ренц (1903—1989), голландский ученый Н. Тинберген (р. 1907), немец Карл фон Фриш (1886 — 1982) выводили истоки культуры из инстинктов на примере поведения животных. Они являются создателями новой науки — этоХогйи, изучающей поведение, нравы животных в естественных условиях. Наблюдения за животными они перенесли на человека и отождествили инстинкты животных с естественными истоками человеческой культуры (необходимость строительства убежищ-гнезд, нор и т. д., коллективность быта). Так появилась теория «инстинктивных основ человеческой культуры». По Лоренцу, культурные ритуалы и нормы поведения че­ловека появились в результате естественного отбора.

Истоки разрушительных проявлений человеческой культуры (склонность к насилию, революции, эгоизм, ксенофобии в виде расизма и национализма) этологи видят в унаследованных от животного царства инстин­ктах (борьба за существование, борьба за самку, ин­стинкт своей территории).

К натуралистической школе примыкает английский _. этнограф и социолог польского происхождения Бро - UU

нислав Каспер Малиновский (1884— 1942). Он основал «функциональное направление» в этнографии, обосно­вав свою теорию в книге «Научная теория культуры». По его мнению, в культуре не может быть ничего лиш­него, случайного, все имеет функциональное оправда­ние, даже на первый взгляд негативные явления (вне­брачные половые связи). Занимаясь исследованием примитивных племен Новой Гвинеи и Меланезии, он пришел к выводу, что культура первоначально зароди­лась как ответ на элементарные биологические потреб­ности человека в еде, жилище, одежде, создании по­томства. Тем самым человек преобразует окружающую среду и создает производное окружение, которое и есть культура. Кроме того, культура, по Малиновскому, — это совокупность ответов на основные и производные потребности. В соответствии с этим культура есть ве­щественный и духовный аппарат, при помощи которо­го человек решает стоящие перед ним конкретные за­дачи. Одна из главных задач культуры, по Малиновскому, — закрепление, развитие и передача потомкам помимо первичных — физиологических и пси­хологических — потребностей также и вторичных по­требностей (собственно духовных). Малиновский назвал их «социальными императивами», составляющими в со­вокупности общественный опыт. Основным условием существования человеческой цивилизации он считал равновесие форм организации общественной жизни, гармонию социальных институтов. В целом понимание культуры как единого саморегулирующегося организ­ма, предложенное Малиновским, находится на стыке натуралистической школы в культурологии и социоло­гической. Мы отнесли его к натуралистической школе потому, что он в качестве одной из первооснов культу­ры выдвигает биологические потребности.

Социологическая школа

Представители этой школы видят истоки культуры в общественной природе и организации человечества. В центре их культурологического внимания находится само общество, его структура и социальные институты.

Эта школа сформировалась несколько позже двух предыдущих. Идеи ее основных представителей бази­ровались на эволюционистской концепции развитии

  культуры. В частности, большую роль в формировании этой школы сыграла культурологическая теория анг­личанина Эдуарда Бернетта Тайлора (1832—1917), хотя в чистом виде его нельзя причислить к этой школе. Его основные труды о культуре первобытного человече­ского общества — «Первобытная культура», «Антро­пология». Тайлор таким образом определяет культу­ру: «С идеальной точки зрения на культуру можно смотреть как на общее усовершенствование чело­веческого рода путем высшей организации отдель­ного человека и целого общества с целью одновремен­ного содействия развитию нравственности, силы и счастья человека»⁶. Он считал, что наука о культуре есть наука о реформах. К развитию культуры он при­менял эволюционистский подход. Он рассматривал культуру как процесс непрерывного поступательного развития, цепь превращения материальных и духов­ных ценностей из менее совершенных в более совер­шенные. Непрерывные цепи идей и предметов, находя отражение в языке, образуют в нем так называемые семиотические ряды — одно из важнейших понятий в сформировавшейся позже символической школе культуроведения. Э. Тайлор не отрицал возможностей регрессивных изменений в культурах в результате ис­торических или природных катаклизмов, но при этом утверждал, что магистральным направлением в истории человечества является эволюционное прогрессивное развитие культур. В изучении культур Тайлор пытался применить естественно-научную систематику. Единица­ми изучения для него были или отдельные элементы ма­териальной культуры, или явления духовной культуры (мифы, ритуалы). Более конкретно Тайлор занимался про­исхождением религии — важнейшим элементом всякой культуры. Он создал анимистическую теорию происхож­дения религии — утверждение о происхождении всякой религии от веры первобытного человека в способность души отделяться от тела. Эта теория вызвала бурные споры среди исследователей культуры. По мнению Тай­лора, из первичной идеи души позднее развились более сложные религиозные представления — о духах приро­ды, растений, о загробном мире, о Боге.

⁶ Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.,1989. С. 36.

Непосредственными представителями социологи­ческой школы являются англо-американский поэт То­ мас Стернз Элиот, немецкий экономист и социолог Альфред Вебер, американский социолог Толкотт Пар-сонс, русско-американский социолог и историк куль­туры Питирим Сорокин.

Концепции отдельных представителей этой школы часто пересекаются и дополняются выводами ученых других культурологических школ.

Томас Стернз Элиот (1888— 1965), англо-американ­ский поэт, посвятил свои сочинения определению куль­туры. Его самая известная книга: «Заметки к опреде­лению культуры» (1948). Под культурой он понимал образ жизни данного народа, живущего в одном месте. Культура проявляется в социальной системе, в привыч­ках и обычаях народа, религии, характерных искусст­вах. Но это еще не сама культура, по мнению Элиота. Он пишет: «...культура есть нечто большее, чем собра­ние искусств, обычаев и религиозных верований».

Элиот, так же как и многие другие исследователи культуры, констатировал общий упадок европейской культуры к середине XX в. По его мнению, в резуль­тате всеобщей стандартизации и утилитарного подхо­да к жизни культура утратила нравственные и ин­теллектуальные богатства. Он выступает против «массификации» культуры и призывает к поддерж­ке культурной элиты. Только так можно сохранить созидательную энергию человечества. Элиот считал, что только духовная элита в отличие от непросвещен­ной массы способна на культурное созидание. При­чем элита не принадлежит к определенному классу, она постоянно пополняется из «низов» общества. Но само существование элиты предполагает принадлеж­ность к привилегированному слою общества, а уже в него вливается творческая энергия представите­лей других слоев.

Питирим Александрович Сорокин (1889— 1968) яв­ляется примером подобного обогащения духовной эли­ты из социальных низов. Необычайно интересна его биография. Америка и Европа считают его американ­ским выдающимся ученым. В нашей стране его приня­то называть русско-американским социологом и исто­риком культуры. Он был выдворен из нашей страны в

 1922 г. печально знаменитым «философским парохо­дом» и добился выдающихся успехов в научной дея­тельности в США. Питирим Сорокин вышел из бедней­ших слоев коми-зырянского народа, освоил грамоту лишь в 14 лет, был крестьянином, вступил в партию эсеров и вскоре стал одним из ее лидеров, одно время был секретарем Керенского в его бытность главой правительства. Прошел путь от крестьянина до про­фессора Петроградского университета. Отнесясь к октябрьскому перевороту отрицательно, он долго вре­мя скрывался в лесах, т. к. был обвинен большевиками в покушении на Ленина. Затем написал открытое пись­мо о своем разрыве с эсерами, вернулся в 1919 г. в Петроград и организовал первый в стране социологи­ческий факультет в университете, став его деканом. После выдворения из страны и короткой работы в Берлине и Чехословакии он, переехав в США, создали возглавил в Гарвардском университете социологиче­ский факультет и стал всемирно признанным автори­тетом в области социологии и культурологии.

Сорокин предложил своеобразную концепцию куль­туры. Он подчеркивал неразрывную связь социальных процессов с культурным развитием. Его труды — «Ди­намика общества и культуры», «Общество, культура и личность», «Власть и нравственность», «Человек. Ци­вилизация. Общество». В методологическом плане кон­цепция Сорокина перекликается с учением о культур­но-исторических типах О. Шпенглера и А. Тойнби, рассматривая историю человечества как последова­тельную смену неких социокультурных суперсистем, где едины ценности, нормы и значения. Однако в от­личие от них он допускал наличие прогресса в обще­ственном развитии.

Он также диагностирует состояние западной куль­туры как кризисное: «Солнце западной культуры зака­тилось. Громадный вихрь накрыл собой все человече­ство». Однако он оценивал этот кризис не как «Закат Европы», а как необходимую фазу в становлении но­вой цивилизации. Эта новая цивилизация должна объе­динить все человечество.

Пружиной культурного развития он считал, как и древние греки, врожденное стремление людей к Исти­не, Добру и Красоте в сочетании с общественно значи-

мым критерием Пользы. По Сорокину, культура в са­мом широком смысле этого слова есть совокупность всего сотворенного и признанного данным обществом на той или иной стадии его развития. Из сочетания религиозных, правовых, этических культурных систем, созданных различными человеческими обществами, образуются культурные сверхсистемы. Культурная сверхсистема выражает одну ценность. По мнению П. Сорокина, именно ценность служит основой и фун­даментом всякой культуры. Сорокин, исходя из доми­нирующей ценности, делит все культурные сверхсис­темы на три типа: идеациональный, идеалистический и чувственный.

В идеациональном типе преобладают духовные цен­ности, поклонение некоему Абсолюту, Богу, Идее. Иде­алистический тип представляется как некий промежу­точный между идеациональным и чувственным. Мир этой культуры — как сверхчувственный, так и чув­ственный. Чувственный тип культуры предполагает преобладание эмпирически-чувственного восприятия. Действительность оценивается исключительно с ути­литарной точки зрения. Все реальные ценности имеют относительный характер, человечество деградирует. К этому типу культуры П. Сорокин относит современ­ное ему общество⁷. Поэтому современная культура обречена на «закат». Однако культура не погибнет, пока жив человек. Новая великая культура будет иде-ациональной. А агония современной культуры — это острая боль рождения новой. Учитывая это утвержде­ние П. Сорокина, мы можем отнести его работы к оп­тимистическому направлению в культурологии.

Альфред Вебер (1868— 1958) —немецкий экономист и социолог, автор теории расчленения истории на три взаимосвязанных процесса: социальный, цивилизаци-онный и культурный. В отличие от О. Шценглера и Данилевского Вебер не считал цивилизацию последней стадией любой культуры. Он рассматривал их как два самостоятельных аспекта истории. Под цивилизацион-ным процессом он понимал развитие науки и техники, а под культурным — искусство, философию, религию.

⁷ Более подробно три типа сверхсистем П. Сорокина будут рассмотрены в разделе «Типология культуры».

 

Третий значимый аспект бытия — это собственно со­циальная сфера жизни. Развитие этих процессов у одного и того же народа может быть различным. Эко­номическое благосостояние далеко не всегда означает высокий духовный и эстетический уровень. Соци­альный и цивилизационный процессы часто идут в ущерб культурному (например, в США). Напротив, XIX в. в России был «золотым веком» русской культуры при общей научно-технической отсталости, Германия в XVIII — XIX вв. на фоне хозяйственной бедности обога­тила мировую культуру классической философией и величайшими образцами художественного творчества. Специфический облик каждого народа Вебер опреде­лял прежде всего культурным процессом, т. к. соци­альный и цивилизационный являются более похожими у народов, интернациональными. Движущей силой куль­туры является духовно-интеллектуальная элита.

Толкотт Парсонс (1902—1979)— американский социолог. Является одним из создателей структурно-функционального направления в социологии. Он также создал свою теорию культуры. Он разделяет действия людей по достижению материального и духовного раз­вития на две системы: социальную и собственно куль­турную. Социальная определяется более низким уровнем (первичным) и движима в первую очередь необходимостью биологического самосохранения в условияхопределенной общественной среды. Для это­го в обществе существуют социальные институты: эко­номические, политические, правовые, система верова­ний, индустрия отдыха. Культурная система более высокого уровня. Она лишена биологической обуслов­ленности. Культурная система по отношению к соци­альной является направляющей и регулирующей. При ее функционировании характерны символичность (язык и система других символов), нормативность (зависи­мость человека от общепринятых ценностей), волюн-таристичность (определенная независимость действий человека от диктата окружающей среды. Таким обра­зом, по Парсонсу, важнейшим регулятором общества является культура с ее нормативностью и символич­ностью.

Макс Вебер (1864— 1920), брат А. Вебера, — немец­кий философ, социолог и историк, Эмиль Дюркгейм О о

(1858— 1917) — французский социолог, также относят­ся к социологической школе. Они рассматривали куль­туру главным образом в связи с функциями религии. Именно они показали связь религии с другими форма­ми общественного сознания. Им принадлежит заслуга в осознании религии как важнейшего фактора социо­культурной интеграции. Так, М. Вебер стал создателем новой науки — социологии религии, которую П. Соро­кин отождествлял с социологией культуры. Определя­ющую роль в мировой истории Вебер отдавал духовно -религиозным факторам. С культурологической точки зрения самыми известными стали две работы М. Вебе-ра — «Протестантская этика и дух капитализма» и «Хозяйственная этика мировых религий». Сложивши­еся у народов религиозно-этические нормы, считает Вебер, непосредственно влияют на экономическую жизнь их стран. Например, пуританская специфика повлияла на успехи раннего капитализма в англосак­сонских странах Севера Европы и США, а католицизм романского юга Европы и Латинской Америки обусло­вил относительную отсталость их экономики. Ведь протестантская этика, по Веберу, особенно в ее пури­танской разновидности, предъявляла к верующим, прежде всего, довольно «мирские» требования: трудо­любие, бережливость, честность, деловитость, расчет-ливостьи скромность в поведении и потреблении. Эти качества, по мнению М. Вебера, и способствовали формированию «духа» капитализма. Именно рациона­лизм, прагматический расчет, отказ от «идеалистиче­ского» понимания жизни характеризовал экономиче­скую и духовную жизнь Западной Европы и Северной Америки в отличие от других регионов мира. М. Вебер доказал взаимообусловленность религии и экономики и на примере других мировых конфессий — индуизма, буддизма, конфуцианства, даосизма, иудаизма и др.

Э. Дюркгейм считал государство умом, а религию — коллективной душой общества. Он искал истоки рели­гии в самом факте формирования социальной среды, а не в преклонении перед природными силами. Тем самым он подчеркивал, что человек — существо двой­ственное: с одной стороны, биологическое, а с другой — социальное. Религия, по Дюркгейму, — это совокуп­ность символов, на основе которых происходят обще-

ственная интеграция, зарождение культуры и переда­ча из поколения в поколение ее ценностей. В своей наиболее известной работе «Элементарные формы религиозной жизни» он показывает всеобъемлющее влияние религии на формирование человеческих общ­ностей на примере австралийских тотемических куль­тур. Основную социальную функцию религии фран­цузский социолог видел в пробуждении человеческой солидарности и выдвижении идеалов, ценностей и норм, стимулирующих общественное развитие. Таким образом, религия становится основным культурообра-зующим фактором.

Концепция игровой культуры

Особое место в культурологии занимает концепция игровой культуры. Западноевропейских ученых, осно­вателей этой концепции, вряд ли можно отнести к ка­кой-либо из названных культурологических школ. В_то же время по своему значению в развитии культуроло­гической мысли данная концепция занимает не мень-

шее место, чем культурологическая школа. Теоретики концепции игровой культуры создают различные иг­ровые модели в поисках альтернатив позднебуржу-азной культуре. Начало таким поискам положили: Й. Хейзинга, X. Ортега-и-Гассет, Г. Гессе,

Йохан Хейзинга (1872 — 1945), голландский ученый, выдвинул тезис об игровом характере культуры в про­тивовес тезису о трудовом характере культуры. То есть культура человеческого общества начала развиваться не тогда, когда человек научился трудиться, а тогда, когда он стал играть. Игра старше труда. Игра пред­шествует культуре, игра творит культуру. Его знаме­нитая работа носит название: «Homo ludens» («Чело­век играющий»)⁸. Человек играющий выражает такую же существенную функцию жизнедеятельности, как и человек созидающий (Homo faber). Игра издревле за­полняет жизнь человека. Поэтому игра в концепции Хейзинги— культурно-историческая универсалия. Культ представлял собой священную игру. Музыка и танец родились из игры. Поэзия ожила благодаря иг­ровым формам. Право выделилось из обычаев соци­альной игры. Улаживание споров с помощью оружия также имело игровые формы, т. к. соблюдались прави­ла и условности боя. Хейзинга писал, что культура зачинается не как игра и не из игры, а в игре.

С XVIII столетия происходит, по мнению Й. Хейзин­ги, вытеснение игры. К XIX в. игра сходит на нет, и духом общества завладевает трезвое, прозаическое понятие пользы. Труд и производство становятся иде­алом, а вскоре и идолом. А это говорит об увядании культуры. Таким образом, Хейзинга является предста­вителем пессимистического взгляда на развитие куль­туры. Он считает, что позднебуржуазная культура те­ряет игровую традицию, в результате чего происходит разрушение культуры, все далее уходящей от своих истоков. То, что в современном мире осталось от игро­вой деятельности человека, представляет суррогат игры. Таким суррогатом игры Хейзинга считает спорт. Причем он отличает его от спортивных игр Античнос­ти, где состязания облагораживали дух человеческого сообщества, являя собой единение физического и ду-

⁸ Хейзинга Й. Homo ludens: В тени завтрашнего дня. М., 1992.

 

ховного совершенства. Современный спорт превратил­ся в научно-технически организованный азарт. Оста­лась только физическая сторона. К тому же в совре­менных спортивных играх больше зрителей, нежели участников, а по мнению Хейзинги, культурная игра

должна быть общедоступной.

То же самое он говорит и об искусстве. Масса людей

потребляет искусство, но не считает его необходимой

частью своей жизни и тем более не творит его сама.

Поэтому искусство утратило духовное напряжение

культурной игры.

Суррогат игровой деятельности современной жиз­ни Хейзинга видит в банальных развлечениях, жажде грубых сенсаций, тяге к массовым зрелищам, которые в отличие от древних насыщены грубостью и жестоко­стью. Для определения суррогата игровой деятельно­сти Хейзинга вводит понятие «пуелиризм». В основе этого понятия — путаница игры и серьезного, соеди­нение наивности и неоправданной ребячливости. Со­временный человек несерьезно относится к работе, долгу, самой жизни, а игровую деятельность воспри­нимает излишне серьезно. Так, политические речи ведущих лидеров современности Хейзинга называет злым озорничанием. Поэтому упадок культуры Хейзин­га видит в ее пуелиризации, причем роковую роль в этом явлении сыграло вступление полуграмотной мас­сы в духовное общение. Также, считает Хейзинга, куль­турный распад определяется давящей ролью автори­тарных массовых государств. Таким образом, ученый не считает развитие цивилизации гибельным для куль­туры (как у О. Шпенглера, А. Вебера и др.). Он прово­дит знак равенства между культурой и цивилизацией, считая, что термин «культура» используется немецки­ми философами и культурологами, а термин «цивили­зация» — франко- и англоязычными учеными. На са­мом же деле эти два понятия являются синонимами. Характеризуя понятие культуры, он выдвигает три принципа: равновесие духовных и материальных цен­ностей; наличие общего идеала или некоего стремле­ния; определенное отношение к природе (чаще всего как господство человека над природой).

Возможность преобразования культуры Хейзинга видит в необходимости возрождения первозданной

игровой природы в культурном сознании человечества. Игровая альтернатива духовному кризису современно­сти определяется такими понятиями, как закон, поря­док, порядочность, честь, благородство, бескорыстие, душевное равновесие, гармония, коллективность. Но не всякая игра может быть культурообразующим факто­ром. Подлинная культура требует «благородной игры», она пронизана ритмом и гармонией, ей присущи ра­дость, красота и изящество.

Хосе Ортега-и-Гассет (1883—1955), испанский философ, создатель учения рационализма, также раз­рабатывал тему игры в своих концепциях. Он тоже говорит об упадке современной культуры и видит этот упадок в кризисе личности в условиях «массового об­щества». Истинная культура, по мнению Ортеги, про­тивостоит массовой культуре, противостоит науке, т. к. идеи науки составляют знания, а идеи культуры — это сама жизнь человека. Жизнь человека не подвластна разуму, в ней много интуитивного и иррационального. Индивидуальная жизнь автономна и не подчинена обществу. Общественные действия, в которые вовле­чен современный человек, составляют псевдожизнь. Она характерна для периода массового общества и его культуры. Человек этого общества зависит от коллек­тива, стремится «быть как все». Этот массовый чело­век создан техникой и цивилизацией. Свои идеи Ортега коротко выразил в книге «Дегуманизация искусства», также разрабатывал их в «Медитации о Дон-Кихоте» и «Теме нашего времени». Путь спасения культуры уче­ный видит в сохранении духовных ценностей арис­тократической элиты. Поэтому Ортегу-и-Гассета на­зывают теоретиком элиты. Элита — особо одаренное меньшинство, творцы подлинной культуры в отличие от народа, или массы, являющейся «косной материей исторического процесса». Жизнь элиты сосредоточе­на в сфере игровой деятельности, которая противопо­ставляется обыденности и утилитаризму массового бытия. Причем игра может иметь и трагический, и спортивно-праздничный оттенки. Трагический — у последователей героя Сервантеса, избранников, не берущих в расчет необходимость и сопротивляющихся привычному и общепринятому; спортивно-празднич­ный — у представителей и создателей нового искусст-

ва — модернизма, всегда комичного по своему харак­теру, т. к. независимо от содержания само искусство в этом стиле всегда становится игрой. В концепции Ор­теги присутствуют оптимистические ноты: господство массового человека, что характерно для европейской культуры последних полутора веков, — не неизбеж­ность. По его мнению, близится время, когда общество от политики и до искусства вновь начнет складываться в два ранга: ранг людей выдающихся и ранг людей заурядных. Ортега убежден, что человек может поднять­ся над тоскливым миром обыденности, лишь перейдя в область неутилитарных отношений. Один такой путь — в искусстве модернизма, которое доступно толь­ко аристократам духа, одаренному мен<