Сострадание как семя, влага и урожай

 

 

Сострадание само по себе

Есть семя богатого урожая, вода для полива

И зрелый плод непреходящего блаженства.

И потому прежде всего я восхваляю сострадание.

 

Чандракирти

 

Сострадание является ключевым элементом начала, середины и окончания духовного пути. Это семя просветления. Чтобы вырастить урожай — неважно, риса, ячменя, кукурузы или пшеницы, — вам нужны вода, земля и удобрения. Семя риса может дать только росток риса и никогда не породит ячменного колоса; следовательно, в нём причина риса. Точно так же и сострадание есть особенная причина наивысшего просветления и потому является основанием, или семенем, любой духовной практики. Оно — её начало.

На средних стадиях духовного пути, претворяя альтруистические намерения на практике, мы обнаруживаем, что довольно нелёгко помочь живому существу преодолеть хотя бы одну-единственную проблему, проявившуюся в определённой жизненной ситуации, не говоря уже о сокрытых в потоке его сознания предрасположенностях к страданию. Такая работа требует упорных и продолжительных усилий. На этом пути вас, возможно, ожидают усталость и утрата решимости, но если вы всё же продолжите практиковать сострадание, альтруистические намерения, которые вы выработали ранее, вас не оставят. Если даже в трудных обстоятельствах ваше сострадание не ослабнет, преданность служению ближним от этого будет только крепнуть. Вот почему сострадание на средних стадиях духовного пути столь важно: это живительная влага, помогающая нам взращивать духовные качества, которые станут подспорьем на пути к просветлению.

Полное просветление означает, что каждое мгновение вашего существования проникнуто глубочайшим состраданием; вы не станете наслаждаться личным блаженством, но всегда будете всецело погружены в нужды и потребности других живых существ. Это подобно урожаю, которым могут наслаждаться многие, и именно в этом заключается важность сострадания на высших стадиях духовного пути.

Забота о других есть готовность и желание принять на себя бремя помощи другим живым существам в достижении счастья. Это отважное, непревзойдённое и совершенно бескорыстное намерение приводит со временем к достижению высочайших уровней духовного развития, позволяющих ещё более эффективно помогать другим.

В Лхасе, в Тибете, ещё в юном возрасте давая другим людям учение о любви и сострадании, я всегда чувствовал, что оно глубоко трогает меня. Впервые прибыв в качестве изгнанника в индийский город Дхармасалу, я проводил церемонию посвящения, и при чтении строк Чандракирти, приведённых в начале этой главы, слёзы покатились у меня из глаз. Несмотря на то что размышления о достоинствах альтруистического подхода к жизни меня глубоко трогали, само это качество казалось мне далёким и труднодостижимым. Примерно году в 1969-м, когда я пережил некое прозрение относительно того, как наш заблуждающийся ум делает из нас «хозяев реальности», в чьей безраздельной власти находятся её внешние объекты, я осознал, что освобождение воистину возможно, ибо причиной такого восприятия служит простое неведение, и есть сила, которая способна победить его, — это верное знание, мудрость.

Зная, что просветление достижимо, выполнив между тридцатью и сорока годами практики, описанные в трактате Шантидевы «Вхождение на путь бодхисаттвы», я получил достаточно опыта, чтобы моё восприятие любви и сострадания изменилось. Они больше не казались мне далёкими и недостижимыми, и я поверил, что, приложив необходимые усилия, я смогу развить в себе такой альтруизм. С тех пор мне удалось несколько продвинуться на пути достижения этой благородной цели.

Если позволите, я расскажу вам забавную историю о тех слезах. Один человек из присутствовавших на той церемонии совершенно не понял, почему я прослезился, и на следующий день пришёл навестить моего младшего наставника, Триджанга Ринпоче. Он сообщил ему, что во время церемонии Далай Лама так расстроился, что даже заплакал. «Почему же он плакал?» — спросил его Триджанг Ринпоче. «Он огорчился, что в Тибете у него была лишь одна-единственная возможность даровать подобное посвящение», — отвечал тот человек.

Триджанга Ринпоче очень позабавила ошибка этого человека. «Ты ошибаешься не только в том, что Его Святейшество давал это посвящение в Тибете всего один раз, но и в том, что он вообще стал бы огорчаться из-за такой мелочи». Когда я услышал эту историю, я очень долго смеялся.