На минуту сойдя с пьедестала

 

Известный норвежский скрипач Арве Телефсен провёл интересный эксперимент. Однажды утром он надел мятые брюки, истрёпанное пальто, нахлобучил изношенную шапку и, встав на одном из перекрёстков Осло, начал играть.

Несколько прохожих, не узнавая известного скрипача, все же остановились и вслушались в игру «уличного музыканта». Одни его хвалили, другие критиковали. Кто‑то из прохожих сказал: «Талант у него, пожалуй, есть, но вот техники ему не хватает».

«Я волновался как никогда, — сказал впоследствии Телефсен. — Я так боялся, что люди не будут останавливаться».

 

Наказанное тщеславие

 

Не один год американец Чарльз Сандлер зарабатывал себе на жизнь искусной подделкой банкнот. Однако излишнее тщеславие привело его за решётку. Дело в том, что на последней серии фальшивых банкнот он изобразил вместо портрета президента США свой собственный портрет.

 

Необычные профессии

 

Американец Дон Мюдок не совсем обычным способом решил разбогатеть. Он заметил, что у людей, которым нередко приходится унижаться, чтобы устроиться на работу, удержаться на этой работе или занять более высокое положение в обществе, возникает желание показать, что они тоже могут кого‑то унизить. Руководствуясь этим соображением, мистер Мюдок открыл фирму, которая за умеренную плату берётся выполнить «небольшую услугу»: бросить торт в лицо человека, на которого укажет клиент. За две первые недели своего существования фирма выполнила свыше шестидесяти заказов.

А двадцатилетний студент из Будапешта Йозеф Фекети решил подзаработать к стипендии не менее оригинальным способом: он предложил свои услуги тщеславным молодым людям, желающим без всякого риска прославиться силой и отвагой, покрасоваться перед девушками и друзьями. Йози разработал таксу услуг, и теперь клиенты заказывают ему нападение на них в определённое время в назначенном месте. В студента, нападающего с ножом, клиенты отважно стреляют холостыми патронами, укладывают его ударом каратэ, грязно оскорбляют (такса отдельная), а куриная кровь из пакета, спрятанного под пиджаком, создаёт полную иллюзию реальности. Девушки и друзья смельчака-клиента и не подозревают, что это всего-навсего одна из форм индивидуальной трудовой деятельности в условиях рыночных отношений.

 

Бойся равнодушных…

 

Крылатыми стали слова американского поэта Ричарда Эберхарта: «Не бойся врагов, в худшем случае они могут тебя убить, не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и убийство».

Может быть, именно эти слова в последние минуты своей жизни смутно припомнила молодая американка Китти Дженовезе. Её жизнь трагически оборвалась ранним утром 13 марта 1964 года на глазах у десятков свидетелей, ни один из которых не пришёл ей на помощь. Этот инцидент получил освещение в десятках газет, но скоро забылся бы, подобно тысячам других «маленьких трагедий большого города». Однако психологи по сей день продолжают обсуждать «случай Дженовезе» в безуспешных попытках понять тёмные стороны человеческой натуры.

В ту ночь (шёл четвёртый час) молодая официантка возвращалась с ночной смены. Нью–Йорк — не самый спокойный город на Земле, и она, наверное, чувствовала себя не очень уютно, шагая в одиночестве по пустынным ночным улицам. Смутные опасения материализовались в кровавый кошмар у самого порога её дома. Здесь на неё было совершено жестокое немотивированное нападение. Возможно, нападавший страдал психической болезнью или был одурманен наркотиками — выяснить его мотивы не удалось, потому что он так и не был пойман. Преступник принялся избивать беззащитную жертву, потом нанёс ей несколько ударов ножом. Китти вырывалась и отчаянно звала на помощь. Её душераздирающие крики разбудили всю округу: десятки жильцов многоквартирного дома, в котором она жила, прильнули к окнам и наблюдали происходящее. Но ни один при этом и пальцем не пошевелил, чтобы оказать ей помощь. Более того — никто не удосужился хотя бы поднять телефонную трубку и вызвать полицию. Запоздалый звонок последовал лишь тогда, когда спасти несчастную было уже невозможно.

Этот случай наводит на самые невесёлые размышления о человеческой природе. Неужели принцип «Моя хата с краю» для большинства людей перевешивает естественное, казалось бы, сострадание к беззащитной жертве? По горячим следам психологи опросили 38 свидетелей ночного инцидента. Вразумительного ответа о мотивах их безучастного поведения получить так и не удалось.

Тогда было организовано несколько экспериментов (не очень‑то этичных, ибо они носили откровенно провокационный характер): психологи инсценировали некий инцидент, в котором подставное лицо оказывалось в угрожающей ситуации, и наблюдали за реакцией свидетелей. Результаты оказались неутешительны — мало кто поспешил на выручку ближнему. Впрочем, не было даже нужды в особых экспериментах — в реальной жизни оказалось достаточно подобных коллизий, многие из которых описаны в прессе. Зафиксировано множество примеров того, как человек, пострадавший от нападения, несчастного случая или внезапного приступа, подолгу не мог получить необходимой помощи, хотя мимо него проходили десятки и даже сотни людей (одна американка, сломавшая ногу, почти час пролежала в шоке посреди самой многолюдной улицы Нью–Йорка — Пятой авеню).

Кое–какие выводы из провокационных экспериментов и простых житейских наблюдений все же удалось сделать. Оказалось, что само количество наблюдателей выступает не просто впечатляющей цифрой, вопиющим свидетельством массовой душевной чёрствости, но и сильным деморализующим фактором. Чем больше посторонних наблюдают беспомощность жертвы, тем меньше оказывается для неё вероятность получить помощь от кого-либо из них. И напротив, если свидетелей немного, то кем‑то из них поддержка скорее всего будет оказана. Если свидетель и вовсе один, вероятность этого ещё более возрастает. Характерно, что часто единственный свидетель невольно озирается по сторонам, словно желая сверить своё поведение с поведением окружающих (или найти кого‑то, на кого можно было бы переложить свалившуюся вдруг ответственность?). Поскольку окружающих не оказывается, приходится действовать самому, в соответствии со своими нравственными представлениями. Разумеется, и тут люди ведут себя по–разному, но, наверное, именно такая ситуация личной ответственности и выступает своеобразным нравственным тестом: «Если не я, то кто?»

Наоборот, при виде хотя бы нескольких человек, не реагирующих на происходящее, человек невольно задаётся вопросом: «Мне что — больше всех надо?»

Психологи отмечают: в подобных критических ситуациях крайнюю безучастность гораздо более склонны проявлять жители крупных перенаселённых мегаполисов, чем жители сельской местности и небольших городков. Наверное, прав был Гюго, заметивший: «Нигде не чувствуешь себя таким одиноким, как в толпе». Анонимность большого города, где все друг другу безразличны, все чужие, каждый сам за себя, приводит к тяжёлым моральным деформациям. Горожанин постепенно обрастает скорлупой равнодушия, не отдавая себе отчёта, что, случись беда с ним, сотни прохожих перешагнут через него, не обращая внимания на его страдания. В такой бездушной атмосфере черствеет душа, рано или поздно происходит эмоциональный и нравственный надлом. И человек спешит к психологу, чтобы спастись от духовной нищеты. Квалифицированных психологов сегодня много. Хороших — меньше. Потому что хороший психолог, по верному наблюдению Сиднея Джурарда, это в первую очередь хороший человек. По крайней мере, он не должен быть похож на тех, кто много лет назад мартовским утром глазел на мучительную смерть Китти Дженовезе.