Действия на Кавказе осенью и зимой 1853 года

Опасения государя за Кавказ, вызванные сообщением князя Воронцова о том, что он не может собрать на турецкой границе свыше 6 батальонов¹, прекратились после того, как император Николай «с большой неохотой» отправил 13-ю дивизию из Севастополя в Сухум, и после того, как эта трудная в осеннее время года операция морским путем благополучно совершилась². Успокоился первоначально и князь Воронцов, который выражал в начале октября уверенность, что турки пока не имеют ни средств, ни желания нас атаковать. Прибытие же войск из России заставило их опасаться за собственную границу, а вид нашего могущественного флота внушил им страх даже за сам Батум³. Но такое настроение дряхлого наместника скоро изменилось⁴, и к концу октября он смотрел на положение вещей с самой мрачной точки зрения. Тяжелый недуг, мешавший князю Воронцову принимать деятельное участие в управлении вверенным ему краем, слухи о сосредоточении на границе внушительных турецких сил с целью перейти в наступление, удачное нападение турок на пост Св. Николая до объявления войны и разброска войск были тому причиной⁵. Удрученное состояние князя Воронцова увеличивалось еще тем, что он должен был ввиду болезни князя Бебутова отправить в Александрополь для командования действующим корпусом своего начальника штаба князя А. И. Барятинского.

По получаемым от наших агентов и лазутчиков в течение октября сведениям становилось ясно, что турки, зная о предстоящем разрыве ранее, чем это стало известно князю Воронцову, сосредоточили свои войска в Батуме, Ардагане, Карсе и Баязете и в конце месяца придвинули их на несколько верст к нашей границе, заняв угрожающее положение. Агенты доносили, что в предложение турецкого главнокомандующего входило направить первоначальный удар на Ахалкалаки. Князь Воронцов не придавал этим слухам большого значения, считая, что крепость Ахалкалаки способна устоять против напора турок, которым к тому же было крайне рискованно вдаваться внутрь страны в этом направлении. Они таким движением подставляли свой фланг удару бригады 13-й дивизии, совершавшей вблизи после высадки свой марш внутрь страны. Наместник более беспокоился за центр и крайние фланги своей растянутой линии — Озургеты и Эривань. Движение в первом направлении совершенно отделяло нас от моря и ставило

387

в критическое положение наши береговые укрепления, а Эривань имела значение как пункт, лежащий на прямом пути из Баязета к Тифлису, находящийся вблизи персидской границы и важный в моральном отношении ввиду близости от него Эчмодзианского монастыря — резиденции армянского патриарха. Князь Воронцов считал необходимым, обеспечив эти важные пункты возможным числом войск, все остальные силы действующего корпуса сосредоточить в центральном положении у Александрополя с риском даже ослабить до крайности непосредственную охрану границы в остальных пунктах. Наместник полагал, что, имея сильный отряд в центре, он более способен удержать турок от прорыва нашей границы и при случае дать им даже внушительный отпор. Этим же способом лучше можно было обеспечить и дорогу от Тифлиса до Александрополя, столь нам необходимую для подхода подкреплений к действующему корпусу. Князь Барятинский со своей стороны вполне сочувствовал плану наместника и со свойственной ему энергией посвятил октябрь к сосредоточению войск у Александрополя⁶.

Благодаря этим мерам к ноябрю войска действующего корпуса на турецкой границе были доведены до 32 ј бат., 68 ор., 10 эск., 21 сот. каз. и 4 друж. и 36 сот. местной милиции.

Эти войска были расположены следующим образом:

в Александрополе — 7 ј бат., 40 ор., 10 эск., 3 сот. каз., 3 друж. и 2 сот. милиции⁷. Сюда же между 2 и 16 ноября должны были прибыть 5 ¹/₂ бат. и 18 сот.⁸;

в Эривани и ее окрестностях — 3 ¹/₂ бат., 8 ор. и 14 сот. милиции⁹;

в Ахалкалакском отряде — 2 бат., 4 ор. и 2 сот. милиции¹⁰;

в Ахалцыкском отряде — 5 бат., 8 ор., 1 др. и 6 сот. милиции¹¹;

в Гурийском отряде — 7 бат., 8 ор. и 12 сот. милиции¹²;

в Сураме — 2 бат.¹³; они вместе с войсками, которые могли освободиться с Гурийского кордона, должны были составить резерв, находившийся в ведении князя Воронцова¹⁴.

Князь Барятинский определял по собранным им сведениям силы и расположение турок к этому времени следующим образом: в Карсе — 25 тысяч при 65 орудиях, в Ардагане — 7 тысяч при 10 орудиях и в Баязете — 5 тысяч при 10 орудиях. Кроме того, как он доносил, «отдельная и очень большая часть турецких войск» была собрана в Батуме, куда продолжали прибывать морем еще новые силы, и в Эрзеруме находился большой резерв, состав которого не был положительно известен князю Барятинскому. При турецких регулярных войсках находилась в значительном числе и местная милиция.

Враждебные действия турок на границе Гурии не вызвали с нашей стороны немедленного объявления войны. На остальных

388

Батарея в Синопе

же пунктах турки продолжали оставаться в выжидательном положении, что нам было весьма полезно, так как давало время для сосредоточения сил. Правда, нападения курдов и башибузуков на всем протяжении нашей границы участились, но целью их исключительно служил грабеж, и турецкие регулярные войска не участвовали в этих нападениях.

Несмотря на дружественную переписку между князем Барятинским и Абди-пашой по поводу прекращения грабежей¹⁵, эти последние к концу октября приняли более значительный размер, в особенности в пределах Александропольского уезда.

30 октября к вечеру в Александрополе было получено достоверное известие о том, что главные силы турок придвинулись из Карса к нашим границам и расположились на ночлег между разрушенным г. Ани и д. Баяндур. Вслед за этим было сообщено, что от 35 до 40 тысяч регулярных турецких войск и милиции намерены предпринять энергичное ночное движение на Александрополь. Князь Барятинский решил во избежание беспорядков, могущих быть ночью, немедленно двинуться со всем своим малочисленным отрядом навстречу неприятелю.

Князю Орбелиани, хорошо знакомому с местностью, было поручено ночью избрать позицию, соответствовавшую силам отряда и прикрывавшую оба пути к городу. Такая позиция была выбрана в 3—4 верстах от Александрополя по пути к д. Баяндур, на ней войска расположились в две линии с резервом. Утром 31 октября турок перед нашим расположением не оказалось, и князь Барятинский увел наши войска обратно, чтобы не дать возможности противнику рассмотреть незначительные силы нашего отряда. Для разведки же были оставлены две сотни линейцев.

Около полудня наши разъезды встретили близ Баяндура многочисленные шайки курдов, число которых увеличивалось

389

с неимоверной быстротой. Линейцы начали отступать к ночной позиции, которая вновь была занята Александропольским отрядом. В это время курды принялись грабить армянские деревни, и две линейные сотни, возмущенные их зверствами и позабыв осторожность, бросились вперед спасать беззащитных. Храбрецы в несколько минут были буквально окружены 2 тысячами неприятельской кавалерии и, собравшись в кучу, отстреливались во все стороны залпами, готовясь дорого продать свою жизнь. К счастью, на поле битвы в это время неожиданно появилась сотня казаков, высланная князем Барятинским на разведку, и неприятель начал быстро отходить за Арпачай, не появляясь более в этот день в наших пределах. В происшедшей стычке линейные сотни и донские казаки потеряли убитыми 59 нижних чинов, ранеными 1 офицера и 18 нижних чинов. Кроме того, выбыли из строя 92 лошади¹⁶.

1 ноября прибыл к отряду выздоровевший князь Бебутов. Узнав, что курды и башибузуки вновь ворвались в больших силах в наши пределы и опустошают окрестные деревни, он решил выслать отряд под начальством князя Орбелиани силой в 7 бат. пехоты, 28 ор., 4 эск., 1 сот. и 1000 милиционеров, чтобы очистить край от грабителей.

Генерал-майор князь Орбелиани, командир гренадерского вел. кн. Константина Николаевича полка, доблестный кавказский служака, человек выдающейся храбрости и решимости, не имел в то же время никакого опыта в вождении значительных масс войск. Поэтому 2 ноября, выйдя из Александрополя, он немедленно развернул свой отряд в боевой порядок и в таком виде двинулся на селения Малый Караклис и Баяндур¹⁷. Боевой порядок состоял из трех линий пехоты и артиллерии, в четвертой линии следовал обоз, дивизион донской батареи и 4 эскадрона драгун. Впереди боевого порядка находилась лишь одна сотня казаков. В таком виде отряд князя Орбелиани начал свой фланговый марш по отношению к турецкой границе, реке Арпачаю, отстоявшей всего на 3—4 версты. Об охранении отряда с этой стороны, а также и о разведке перед фронтом боевого порядка не было и речи.

За деревней Малый Караклис отряд должен был переправиться через большой овраг, и едва первая линия совершила эту переправу и поднялась на высоту, отделяющую Малый Караклис от д. Баяндур, как она была атакована массой неприятельской кавалерии. Князь Орбелиани приостановил первую линию, чтобы дать время переправиться остальным частям и переменить фронт боевого порядка по направлению на д. Баяндур.

Против же неприятельской кавалерии был открыт огонь двух батарей первой линии. Конница отхлынула, а отряд, окончив переправу и заняв свои места, двинулся всем боевым порядком вперед. Но едва только прошли мы полверсты, как неприятельская

390

конница рассыпалась в обе стороны и открыла 40-орудийную батарею, устроенную на позиции 30-тысячного турецкого отряда впереди д. Баяндур. Кавалерия же заскакивала с разных сторон кругом боевого порядка князя Орбелиани, и только орудийные выстрелы и быстрые маневрирования драгун не позволяли ей близко подойти. Абдипаша решил, пользуясь своим численным перевесом, удерживать нас с фронта огнем своей превосходящей артиллерии и произвести охваты с

обоих флангов. Через некото-         _{Поручик Путята под}

рое время показалась против                Ольтеницей

нашего левого фланга сильная

неприятельская пехота при 6 эскадронах регулярной кавалерии. Князь Орбелиани приостановил свой отряд и рассеял наступавших против левого фланга турок метким огнем артиллерии.

Столь же неуспешна была попытка Абди-паши охватить наш правый фланг. Обходная колонна была отбита огнем первой линии, усиленной частями второй линии; при этом 1-я легкая батарея (подполковника де Саже) оказались на фланге, оставалась временно без прикрытия и самостоятельно отбила картечью все атаки больших масс курдов.

В это время толпы иррегулярной конницы вынеслись незаметно из лощины в тыл нашего правого фланга и устремились на обоз. Находившаяся там в прикрытии Елизаветпольская милиция не выдержала и после первого выстрела бежала в полной панике с поля сражения, распространяя ужас до самого Александрополя. Курды бросились на наши вьюки, но были отогнаны за Арпачай пикинерным дивизионом драгун.

На фронте дело ограничилось с обеих сторон артиллерийским огнем, и Абди-паша, испытав неудачу на флангах, не решился атаковать наш слабый отряд с фронта. Дождавшись же темноты, он отвел свой отряд на противоположный берег Арпачая¹⁸. На такой оборот дела повлияла, по всей вероятности, помощь, оказанная князю Орбелиани князем Бебутовым.

Как только в Александрополе узнали о столкновении высланного отряда со всем турецким корпусом, князь Бебутов собрал по тревоге остальные войска (3 батальона, 12 орудий, 6 эскадронов

391

драгун и сотню казаков) и направил их, под начальством генерала Кишинского, на помощь князю Орбелиани. Колонна эта могла выступить только в половине четвертого дня и направилась к Баяндуру форсированным маршем по нижней, ближайшей к Арпачаю, дороге. Князь Бебутов, взяв такое направление, рассчитывал выйти против левого фланга противника и отбросить его от переправ через Арпачай.

Отряд Кишинского вышел на поле сражения уже с наступлением темноты, и князь Бебутов не решился атаковать ночью на незнакомой местности превосходящего противника, а приостановился до утра, развернув колонну генерала Кишинского в боевой порядок и примкнув его к правому флангу отряда князя Орбелиани.

Узнав об отступлении турок, князь Бебутов не решился преследовать неприятеля и перейти границу, так как не имел ни перевозочных средств, ни подвижных парков, ни госпиталей. Поэтому наш отряд ночью же отошел к Александрополю.

Неосторожное выдвижение князя Орбелиани стоило нам убитыми 2 офицеров и 125 нижних чинов и ранеными 6 офицеров и 308 нижних чинов. Потери турок простирались, по полученным нами сведениям, до 1000 человек¹⁹.

Вся тяжесть боя в деле под Баяндуром легла на артиллерию, и начальник отряда свидетельствовал о меткой и хладнокровной стрельбе наших артиллеристов.

Этот случайный бой имел для нас лишь нравственное значение преграждения пути в несколько раз превосходящему противнику и распространения страха, внушенного огнем нашей артиллерии турецким иррегулярным войскам. Курды отказались впредь драться против русской артиллерии и просили разрешить им действовать мелкими партиями.

Для прекращения подобных вторжений курдов было вооружено христианское пограничное население, и по Ахалкалакской дороге был выслан летучий отряд, который имел удачную стычку с грабителями. Кроме того, для защиты дороги от Орловки на Цалку и далее на Тифлис князь Бебутов выслал в Орловку отряд из 2 ¹/₄ батальона, 4 горных орудий и небольшого числа казаков и конной милиции.

Нападение курдов не являлось результатом сочувствия их туркам, а лишь жаждой грабежа. Напротив, они скорее тяготели к России, мощь которой ими сознавалась. Некоторые старшины обращались к князю Бебутову с предложением своих услуг и приема их на русскую службу. Но для агитации среди курдов требовались деньги, за которыми князь Бебутов и обратился в Тифлис.

4 ноября наконец в Александрополе был получен манифест о войне, который и был торжественно объявлен войскам, и руки у главнокомандующего были развязаны.

392

Почти одновременно с переходом турок в наступление против Александропольского отряда начались их действия и против Ахалцыха, преграждавшего пути наступления из Батума и Ардагана через Боржом, Сурам и Гори на Тифлис.

Сама по себе крепость Ахалцых не была достаточно сильна для удержания турецкой армии, в особенности если бы эта последняя была снабжена осадной артиллерией; да к тому же значение крепости умалялось еще тем, что ее легко можно было обойти движением на Боржом. Поэтому командующему войсками Ахалцыхского района было указано обратить особое внимание на возможность движения турок в обход Ахалцыха на Боржом и принять самые энергичные меры для удержания в наших руках этого последнего пункта. Нашему отряду надлежало в случае направления турок непосредственно к Боржому двинуться против неприятеля, оставив в Ахалцыхе необходимый гарнизон, атаковать турок и дать знать об этом командиру Брестского полка, расположенного в Сураме, для скорейшего занятия Боржомского ущелья²⁰.

Начальник Ахалцыхского отряда генерал-майор Ковалевский не счел возможным уменьшить гарнизон крепости, состоявший почти из одного Виленского полка, а полагал достаточным обеспечить Боржомское ущелье и подступы к нему Брестским полком, который, по его расчетам, должен был уже прибыть к Сураму. Он предлагал батальон и два горных орудия поставить в Ацхуре, на середине пути между Ахалцыхом и Боржомом, две роты в самом Боржоме, две роты при входе в ущелье у развалин старой крепости и два батальона в Сураме²¹. Но, как оказалось на самом деле, Брестский полк был задержан на пути дурными дорогами и тяжелым обозом, и предложения генерала Ковалевского осуществились лишь отчасти.

В действительности же к 1 ноября в Ахалцыхском районе войска наши были расположены следующим образом: в Ахалцыхе — 5 бат., 8 п. ор., 2 сот. казаков²², Гурийская дворянская дружина и Осетинская милиция; в Ацхуре — 1 бат. Белостокского полка, Горийская дружина и сотня Осетинской милиции; в Боржоме — 1 бат. Брестского полка и 2 роты Белостокского полка; в Квишхетах (в 10 верстах от Сурама по дороге на Боржом) — 1 бат. Брестского полка и в Сураме — 2 роты Белостокского полка и обозы трех полков дивизии²³.

Со второй половины октября участились в Ахалцыхском районе нападения турецких иррегулярных войск и разбойничьих банд на разбросанные по границе наши мелкие посты. Несмотря на массу отдельных подвигов доблести и мужества наших казаков и отчасти милиционеров, огромное численное превосходство нападающих и сочувствие им части населения сделали свое дело. К концу октября вся граница в этом районе перешла в руки турецких банд,

393

и мы оставались хозяевами только в Ахалцыхе. Но 30-го числа и перед этим пунктом появились передовые части корпуса Али-паши, который должен был, согласно общему плану действий, вторгнуться с 18 000 человек при 15 орудиях от Ардагана к Ахалцыху одновременно с вторжением других корпусов в Эривань, Александрополь и Гурию.

Турки подошли к старому Ахалцыху, расположенному на левом берегу Посхов-чая, и атаковали нашу кавалерию, которая отошла в город под защиту двух рот Виленского полка²⁴. Неприятель бросился против этих двух рот, но все атаки его были отбиты, и он отошел в ближайшие селения.

Осетинская милиция после этого дела разбежалась, и у генерала Ковалевского из конницы осталось только 250 утомленных казаков и 150 человек дворянской дружины против 4—5 тысяч неприятельской кавалерии.

1 ноября турки сделали покушение на новый город, лежащий на правом берегу реки и совершенно не укрепленный. Хотя нападение это и было отбито, но все мусульманское население перешло на сторону турок, которые, пользуясь громадным превосходством в силах, блокировали Ахалцых и отрезали его от Тифлиса.

Генерал Ковалевский, соединяя с природным мужеством боевой опыт и познания военного дела, отличался некоторой мнительностью. Поэтому его действительно критическое положение представилось ему положением в полном смысле отчаянным. С незначительным утомленным отрядом, без кавалерии, с весьма небольшим запасом продовольствия, окруженный противником, во много раз превосходящим его, Ковалевский считал почти невозможным удержать город с 16-тысячным населением в своих руках и в то же время сознавал, что потеря Ахалцыха будет иметь большое нравственное влияние на местное население. Он просил, почти что требовал во имя государственных интересов у князя Андронникова, тифлисского военного губернатора, быстрого движения войск на помощь Ахалцыху²⁵.

Со своей стороны князь Воронцов, узнав о наступлении Алипаши, поручил князю Андронникову собрать все, что можно, из войск, расположенных между Сурамом и Ацхуром, и спешить на помощь Ковалевскому²⁶. Князь Андронников отлично сознавал тяжелое положение Ахалцыха, но не мог немедленно двинуться к нему на помощь, так как надо было собрать войска и обеспечить Боржомское ущелье; генералу Ковалевскому пока приходилось отбиваться от турок своими незначительными силами.

Тем временем Али-паша, расположив свои главные силы у Ахалцыха, двинул к Боржомскому ущелью сильную колонну иррегулярной кавалерии, поддержанную пехотой. Узнав об этом, князь Андронников возложил охрану Боржомского ущелья на

394