Иммунитет к боевой психической травме и книга невесского Н. Е. «первый эшелон» 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Иммунитет к боевой психической травме и книга невесского Н. Е. «первый эшелон»



 

Слова «я иду, и я дойду» необычайно выпукло и отчетливо проступили в истории Евгения Невесского, в годы Отечественной Войны 1941-1945 годов попавшего на фронт в числе первых. Над первыми частями, прибывшими на фронт, нависла угроза окружения и полного уничтожения (первый эшелон – советские войска, по команде отравившиеся к границе, через которую готовили вторжение немцы, подходили к границе частями, они не успели организоваться в единую ударную силу и на пути следования к границе оказались разорванными на три эшелона).

 

Масштабы происходившей трагедии потрясают воображение. Визуально о масштабах трагедии, участником которой стал Евгений, можно получить представление по первой части четырехсерийного документального фильма «Великая война» (телевизионная компания «Star media»).

В первой части своей книги Евгений описывал атмосферу отчаяния и мрака, все глубже проникавших в души бойцов, которые многими тысячами двигались по направлению к выходу из окружения. Кругом – смерть, взрывы снарядов, падающих на отступающие части, зарево, распространявшееся от горящих деревень. Казалось, что надежды – нет.

Но, описывая весь ужас тогдашней атмосферы, всю безнадежность сложившейся ситуации, Евгений тем не менее включал в свои описания выражения, обозначавшие свет: искра, рассвет. Мрак не полностью захватывал его, что-то в нем сопротивлялась прессингу отчаяния и безнадежности.

«Он был светлым и очень искренним человеком, – пишет о нем его дочь, принявшая монашеский постриг с именем Нимфодора. Крещеный в детстве, через испытание войной отец пришел к вере, в которой невидимо утверждался всю жизнь».

«И свет во тьме светит, и тьма не объяла его», – эти слова из первой главы Евангелия от Иоанна передают атмосферу всей книги, небольшой по объему, по силе выражения и стилистической выверенности, могущей занять место среди литературных шедевров.

Примечательно, что, пройдя через весь описанный им ад, Евгения не был перемолот травматическим опытом, после войны он вернулся к учебе (в ополчение ушел, будучи студентом второго курса института). Слова его дочери о том, что он был светлым человеком, означают, что свет не погас в нем в то время, когда, как было отмечено, не было почти никакой надежды.

 

Евгений отмечал, что трудно передать настроение, владевшее в то время бойцами. Это было страшное настроение, о нем много писали, но, наверное, оно так никем и не было описано до конца, так как нет слов, чтобы описать его. О нем Евгений мог только сказать, что «это настроение было всеобщим, оно давило, как ядовитый туман», это было настроение солдат отступающей армии, «и мы, – писал Евгений, – задыхались в нем». «Мы не думали о победе в те страшные дни, но мы не могли верить и в поражение, как живые не могут верить в собственную смерть. Это было страшно, это медленное движение в черный проем горизонта, в окружении багровых факелов горящих деревень».

Он попадал в плен, бежал, снова попадал в плен и снова бежал. События, способствующие его выживанию там, где по человеческому суждению выжить было невозможно, иначе как чудом не назовешь. Он выжил в результате совершенного невероятного стечения обстоятельств, в характере которых душа верующего человека узнает Отеческий Промысл. Риск расстрела, риск голодной смерти, – через это и много другое Евгений прошел, и свет в нем был, и тьма не объяла его.

Доминанта, противостоящая травматическому опыту, описана Евгением в широте и в подробностях. Впоследствии он неоднократно думал, как он и другие могли вынести «все это»? Как вообще человек может выносить нечеловеческие условия существования: спать на бетонном полу, голодный и раненый? «Надежда. Она не гаснет никогда». Сквозь огонь, дым и издевательства, в аду голода и бреда – всегда был виден он «прекрасный ангел надежды. И это дает силы жить. Что там за поворотом? Не изменится ли все вдруг? Не рухнут ли черные бастионы тьмы?»

Русские солдаты, даже лишенные оружия, «не были лишены лица». Пройдя многие рубежи смерти, Евгений всегда видел в русских людях убежденность в необходимости сопротивления немцам. «Немцы не поняли, да и не могли понять обыкновенно сильного начала духа нашего народа, имеющего глубокие исторические корни».

 

Здесь для краткости стоит указать лишь на четыре эпизода. Остальное желающие могут прочесть самостоятельно (текст книги находится в открытом доступе[48]).

Эпизод первый. Евгений в плену. Мимо дома, в котором он находился, немцы вели группу пленных, один из которых, обессилев, упал. Не имея сил подняться, он был расстрелян конвоиром из автомата.

Вещмешок убитого кто-то взял и занес в дом. Среди солдатского скарба была найдена карманная Библия, ее бросили к дровам. Подобрав Библию, Евгений начал читать. Ему попалась «Песнь Песней» царя Соломона, которую он и прочел целиком. «Словно среди всей этой крови и ужаса, – рассказывал Евгений о последующем, – расцвел цветок красоты… Я понял тогда. Цветок этот может цвести всегда. Везде. Он равен жизни и смерти. Он нетлен. Это было как откровения. Как звездный луч, упавший вдруг с неба и осветивший неведомые глубины души…»

 

Некоторые мысли о книге «Песнь Песней» применительно ко всему строю лекций и статей см. в статье (подготовленной на основе одноименных лекций, но – дополненной по сравнению с лекциями) «Горение сердца» [49], в части второй (в которой, помимо прочего, рассказывается, почему в Священных текстах при повествовании о духовной жизни часто используется образ семейной жизни).

О образе Цветов, распускающихся в сердце, и о том, как гибель этих Цветов связана с депрессией (соответственно,их жизнь связана с противоположным депрессии состоянием) см. в первой части статьи «Преодолеть отчуждение (в том числе, – и о депрессии)», в главе «Депрессия и отчуждение деятельности от глубинных основ личности» [50].

 

 

Эпизод второй. После очередного побега Евгений, истощенный до предела, имея кишащую червями рану, был отведен встретившемся ему парнем в одну избу. Одна из обитательниц избы – тетя Маня, рискуя жизнью, назвала его своим племянником, когда немцы составляли списки жителей оккупированных земель (в случае, если бы подлог вскрылся, можно догадаться, какими могли быть последствия для тети Мани; с человеческими жизнями оккупационные власти не церемонились).

Понимая, что его присутствие является смертельным риском для тети Мани и прочих оказавших гостеприимство людей, Евгений хотел уйти. Но уйти он не мог по причине полного своего истощения. Он «был типичным дистрофиком, таким, о которых много писали впоследствии при описании блокады Ленинграда». Тетя Маня и прочие обители избы выходили Евгения, и жизнь стала возвращаться в его скелетообразное тело.

Неизмеримая благодарность «к этим простым, внешне грубым и малограмотным людям» переполняла Евгения. И особенно он был благодарен тете Мане. Облик ее был описан им в следующих словах.

«Это была удивительная женщина, по-видимому, одна из тех праведниц, которые рождаются на Руси, и, обладая истинно нравственным величием, живут, никем не замечаемые, и творят добро всю свою жизнь в повседневных делах своих. Пожилая, по-видимому, лет за пятьдесят, немногословная, спокойная, удивительно уравновешенная при всех жизненных обстоятельствах, она словно что-то знала, чего не знали другие, и это что-то ставило ее выше той среды, в которой она жила. Она делала свое дело. Непрерывно, каждодневно, не прерывая его ни на одну минуту. И всегда была уверена в том, что и как ей надо было сделать. У них с Климом не было детей. Но она с одинаковым вниманием распространяла свою ласку и заботу на всех детей сестры и на нее и вообще на всех и вся, с кем она соприкасалась в той или иной ситуации. И не словами это выражалось, а именно делами, подчас трудными, хлопотливыми, но для нее обыкновенно естественными. Если бы она их не делала, не была бы тем, чем она была – человеком необыкновенной, редкостной души, которая была дана ей как Божий дар. Была ли она религиозна? Внешне да, впрочем, как и все остальные крестьяне той небольшой деревни, в которой я очутился. Здесь справлялись и так или иначе отмечались все значительные религиозные праздники. Где-то была церковь, в которую ходили. Но что касается тети Мани, то в ней, я думаю, была какая-то иная, своя вера, и эта вера, может быть, даже не вполне ею осознаваемая, была для нее реальной и несокрушимой жизненной опорой. И, мне кажется, в основе этой веры была древняя как род человеческий и необычайно отчетливо выраженная любовь к людям. Она как бы сконцентрировалась в этой простой женщине, сгустилась до предела и реализовалась во всех делах и поступках ее».

[Евгений не расшифровывает, что именно он вкладывал в выражение «своя вера». Можно предположить, что речь идет о той вере, которая при глубоком усвоении переходит на уровень личной убежденности. Человек поступает по вере не только потому что так его учили, а потому что иначе он не может поступать. Истины веры он переживает не как внешнее интеллектуальное знание, а как нечто органически сродное глубинным запросам своего духа, тем, без чего невозможно оставаться самим собой].

 

О влиянии на процесс выживания и сохранения человеческой личности опытно переживаемой и деятельно реализуемой веры см. в разделе «Связь с Христом и точка опоры» в части 4.1 статьи «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы и лагеря» [51].

 

Эпизод третий. Ценой невероятных усилий Евгений и еще несколько бежавших из плена прорвались к своим. Они надеялись на братский прием, но вместо братских объятий их ждал штрафной батальон.

В то время к солдату, побывшему в плену, относились как к предателю. Не имело значение, что вины рядового солдата, подчинившегося приказу общего отступления, не было. Решающим был сам факт нахождения в плену.

После освобождения из плена, солдата нередко ожидал концентрационный лагерь, устроенный «своими». Евгения ждал штрафбат. Штрафники – солдаты штрафного батальона бросались на самые трудные участки фронта, прохождение которых предполагало самые большие потери.

Трудно даже представить, уровень и масштаб того травматического опыта, той обиды, которые могли обрушиться на человека в подобном положении. Трудно представить, что может пережить человек, который прошел через огонь, воду и медные трубы, чтобы прорваться к своими и который получил от своих же холодный прием и наказание, сопоставимое со смертельным приговором.

Итак, Евгений – боец штрафбата. Психика бойцов, находившихся на передовой, видящих смерть во всех ее самых обнаженных обличиях, находилась под риском деформации. Однажды во время конфликта с другим бойцом Евгений крикнул ему: «Отойди, сволочь! А то сейчас как дам автоматом!..» И тут же Евгения пронзила мысль о дикости подобной угрозы. Дикое чувство, которое владело им тогда, родилось на переднем крае фронта. «Беспощадность, искаженный взгляд на свою и чужую жизнь как на нечто незначительное – вот страшная метаморфоза человеческой психики на войне». Но психика Евгения не была подвергнута тотальной деформации.

Однажды с ним произошло событие, по силе сопоставимое с описанным выше цветением нетленного цветка красоты (не этот ли цветок цвел и плодоносил в душе тети Мани?). Событие развивалось следующим образом.

После боя на полосе, находившейся между немецкими и советскими войсками, был обнаружен раненный боец. Раненный стонал и звал на помощь не один час. Что с ним делать – было неизвестно. «Дело в том, что раненый лежал посреди минного поля, и местность была открытая, хорошо просматриваемая и с нашей, и с немецкой стороны». То есть спасающие раненного должны были пойти на риск, уровень которого можно обозначить как смертельный, – в случае обнаружения перед спасающими была открыта перспектива быть накрытыми прицельным огнем.

Наконец было объявлено построение, и командир спросил, есть ли добровольцы, готовые пойти на риск, чтобы спасти раненого. Евгений ранее уже был свидетелем вызова добровольцев. Когда в прошлый раз был объявлен поиск добровольцев для выполнения иного задания, Евгений не подал вовремя своего голоса, и на задание отправился не он. Теперь его реакция была мгновенной. «Словно оборвалась какая-то порочная струна страха и себялюбия». Он вышел из строя и сказал, что пойдет. Вместе с ним пошли еще двое.

Они поползли к раненому. Сапер, также вызвавшийся добровольцем, обезвреживал мины по пути их следования. Они были словно под давлением относительной тишины, которая в любой момент могла бы обернуться грохотом, если бы немцы обнаружили бы их и накрыли минами. Вот наконец они увидели раненого солдата.

«Он лежал совершенно обессиленный среди измятых болотистых кочек. Это был пожилой человек, с жилистой, покрытой загаром шеей, обвислыми усами. Одна нога его была перебита и из разорванной брючины торчала крупная розовая кость с запекшейся кровью».

На обратном пути раненого волочили двое, сапер еще раз проверял путь. В ожидании огня немцев шла, словно бой метронома, секунда за секундой.

И вот в мокрых от пота гимнастерках они достигли до расположения своих частей, десятки рук, протянутых из окопов, приняли раненного. Вслед за раненным сползли и добровольцы вместе с Евгением.

«Напряжение спало, – рассказывал он о последующем, – и осталось светлое чувство победы, выполненного человеческого долга. И это торжествующее чувство властно отодвинуло куда-то назад, в какие-то несущественные, второстепенные сферы, всю тяжесть фронтовой жизни. всю горечь незаслуженных обид, всю тоску по дому – все, оставив только чистый свет человечности, воплощенной в явь. Я не знал тогда, что это был звездный час моей жизни, который приходит к каждому человеку со свойственной ему внезапностью».

[Этот эпизод можно понять в двух плоскостях. Первая плоскость: домината любви затормозила доминанту паталогическую. Вторая плоскость: вследствие устремленности всей психофизической полноты на реализацию заповеди Евангелия «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13), Евгений стал способен к усвоению Божественной благодати, и она осенила его обильно].

Четвертый эпизод. С Евгения был снят штраф, и он стал полноценным красноармейцем. Попав в минометную роту, он «был очень доволен царившей здесь атмосферой, этим необыкновенным теплом сплоченности и доброжелательности». Затем он был переведен в другое подразделение, в задачу которого входили сбор с поля боя, опись и складирование трофейного оружия.

Орудия советских войск били по немцам, и те пытались огрызаться, но их ответный огнь становился все слабее. И стоя в рядах, приготовившихся к рывку войск, Евгений вспомнил другой обстрел и другое скопление войск. Тогда в 1941 году «стреляли в основном немцы, и снаряды, – писал Евгений, – то и дело рвались в сгрудившейся массе наших войск. И дико, пронзительно, на высоких тонах, ржали лошади, словно чувствую беду. И на сердце была тьма. А сейчас, хотя мы были в огне и свистели осколки, сердце было полно света и надежд, и душевный подъем рассеивал всякий страх».

 

Последние слова о наполнении сердца света и надеждой, о подъеме, рассеивающем страх, можно считать также составными частями и той доминанты, которая была описана в книге «Мученики Ленинрадского блокады»…

 

 


[1] «Блеф, или С Новым Годом» (документальный фильм Ольги Синяевой, 2013).

[2] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1961/.

[3] Норман Дойдж. «Пластичность мозга» М.: Эксмо, 2011.

[4] Тукаев Р.Д., д.м.н., Московский НИИ психиатрии Росздрава, кафедра психотерапии РМАПО, Москва, Россия. E-mail: tukaevrd@mtu-net.ru.

«Исследования нейрогенеза взрослого мозга:
психиатрический и психотерапевтический аспекты».

[5] URL: https://youtu.be/5AsxpYXH0rg.

 

[6] См. главу 14 «Обсессивно-компульсивное расстройство личности» из книги Аарон Бека и Артура Фримена «Когнитивная психотерапия расстройств личности».

[7] URL: https://youtu.be/objjK5oO9-Y.

[8] Безрукий и безногий иконописец Григорий Журавлев. URL: https://youtu.be/_vsX4-NGcOQ.

[9] Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлев, безрукий и безногий. URL: https://www.miloserdie.ru/article/siyu-ikonu-pisal-zubami-krestyanin-grigorij-zhuravlev-bezrukij-i-beznogij/.

 

[10] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1899/.

[11] URL: http://www.memoriam.ru/sushhestvuet-li-dusha-i-bessmertno-li-soznanie.

 

[12] Норман Дойдж. Указ соч.

[13] См. «Материнская любовь» из книги поучений преподобного Паисия Святогорца «Семейная жизнь» (Серия «Слова», том 4).

[14] Норман Дойдж. Указ соч.

[15] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2044/.

[16] «Болезнь колючей проволоки» // Дмитрий Вадимович Ольшанский. Психология терроризма. Изд-во «Питер», 2002. URL: http://texts.news/cotsialnaya-psihologiya-knigi/bolezn-kolyuchey-provoloki-26457.html.

 

[17] Открывающие небо. Новомученики и исповедники. Сост.: Д. Михайлов, Т. Краснянская. СПб: Сатисъ, 2001.

 

[18] URL: http://ni-ka.com.ua/index.php?Lev=feofanz.

 

[19] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1416/.

 

[20] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1891/.

[21] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1890/.

 

[22] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2062/.

[23] Данилин А.Г. «LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». См. «Психология и религия».

[24] Там же. «Исходы Российской психоделии».

[25] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1899/.

 

[26] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2069/.

[27] Из сборника творений Ухтомского А.А. «Доминанта. Статьи разных лет. 1887-1939».

[28] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1899/.

 

[29] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2062/.

[30] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2074/.

[31] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2044/.

[32] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1899/.

[33] Мальсагов С.А. Адский остров: советская тюрьма на далеком севере.

[34] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1961/.

[35] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1939/.

 

[36] Роберт Д. Хаэр. Лишённые совести: пугающий мир психопатов.

[37] Документальный фильм. ОРТ. Спезназ. Синал для «Рыси».

[38] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/265.

[39] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/684.

[40] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/684.

[41] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Dmitrij_Rostovskij/zhitija-svjatykh/1039.

[42] Митрофана (Баданин), еп. Правда о схватке Пересвета и Челубея. URL: https://pravoslavie.ru/82422.html.

 

[43] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/confession/.

[44] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/.

[45] Яров Сергей. Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941 –1942 гг.: Центрполиграф. Москва, 2012.

[46] Рафаил (Нойка), иеромонах. Филокалия. Любовь к красоте.
URL: http://aliom.orthodoxy.ru/arch/042/fil42.htm.

[47] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2044/.

 

[48] URL: https://iremember.ru/memoirs/pekhotintsi/nevesskiy-evgeniy-nikolaevich/.

[49] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1789/.

[50] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/1988/.

[51] URL: http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2062/.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2021-04-04; просмотров: 146; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.81.157.133 (0.112 с.)