Стратегическое партнерство в полосе испытаний – эффект мировой нестабильности

Приведенные факты и соображения свидетельствуют о значимых переменах, произошедших в отношениях между Россией и странами Латинской Америки в последние годы и позволивших вывести эти взаимоотношения на уровень стратегического партнерства.

Вместе с тем в российско-латиноамериканском сотрудничестве в самое последнее время образовались и контртенденции. Нельзя не видеть тех сложностей, вызовов и рисков, которые способны, как минимум, затормозить реализацию намеченных планов. Эти явления возникли под воздействием как внешних (международных), так и внутренних (национальных) факторов.

К первым следует отнести прежде всего резкое ухудшение глобальной экономической конъюнктуры для экспортеров сырьевых товаров и продовольствия, к числу которых принадлежат Россия и большинство латиноамериканских государств. По подсчетам экспертов компании «Bloomberg », в октябре 2015 г. уровень мировых цен на большинство commodities был самым низким с 1999 г., ч то объясняется замедлением экономического роста в Китае и других развивающихся азиатских странах, а также последствиями кризисных явлений в Европе и Японии. Особенно ощутимо экспортеры сырья и сельхозпродуктов пострадали в последние пять лет. Так, в этот период цены на нефть упали (в среднем) на 46%, на природный газ – на 82, никель – 59, алюминий – 54, медь – 41, кофе – 61, сахар – 58, пшеницу – 56, соевое масло – 52, кукурузу – на 32% [14].

Внешние шоки вошли в резонанс с внутренними проблемами. Главная их них ‒ материальный и моральный износ той модели социально-экономического развития, которая с большим или меньшим успехом функционировала в государствах Латинской Америки в 2003‒2013 гг. и обеспечивала им сравнительно динамичное увеличение основных макроэкономических показателей [ 15]. В результате, по данным Экономической комиссии ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна (Comisión Económica para América Latina y el Caribe, CEPAL ), совокупный ВВП региона в 2015 г. сократился на 0,7%, а экспорт упал на 14%. Если учесть, что в 2013-2014 гг. вывоз товаров уменьшался, соответственно, на 3 и 0,4%, можно говорить не об изолированном случае, а о сложившейся негативной тенденции [16].

В числе государств, в максимальной степени пострадавших от кризисных потрясений последних лет, оказались стратегические партнеры РФ в регионе: Аргентина, Бразилия, Венесуэла. Согласно оценке МВФ, в 2015 г. аргентинский ВВП почти не изменился (рост на 0,4%), бразильский – сократился на 3%, а венесуэльский показатель обрушился на 10% (!). Прогноз на 2016 г. тоже малоутешительный: экономика Аргентины должна «ужаться» на 0,7%, Бразилии – на 1,0%, а ВВП Венесуэлы уменьшится еще на 6% [17]. По-видимому, сокращение ВВП будет сопровождаться дальнейшим снижением внешнеторгового оборота, что затронет и товарные обмены указанных стран с Россией.

Определенные вызовы и риски для перспектив российско-латиноамериканского стратегического взаимодействия просматриваются и в политической сфере, поскольку ряд лидеров наших ключевых стран-партнеров либо утратил власть (К. Фернандес де Киршнер), либо попал под сильнейший прессинг оппозиции (Дилма Руссефф), потребовавшей отставки бразильского президента. В сложной ситуации находится и венесуэльский лидер Николас Мадуро [18].

Но и это еще не все. В полосе суровых испытаний оказалась и российская экономика. Как и в Латинской Америке, в России практически «вышла из строя» та модель роста, которая оформилась в «тучные» годы беспрецедентно высоких цен на углеводороды. Импульсы динамичного хозяйственного роста во многом были погашены досадными макроэкономическими просчетами, общей антимодернизационной атмосферой широко разрекламированной «стабильности» (на деле – до боли знакомым застоем) и главное – крайне неблагоприятной внешней конъюнктурой. В 2015 г. (по оценкам) российский ВВП сократился на 3,8%, а в 2016 г. прогнозируется его дальнейшее снижение еще на 0,6% [19]. Объем внешнеторгового оборота в январе‒августе 2015 г. по сравнению с тем же периодом 2014 г. уменьшился почти на 35%, в том числе с Аргентиной – на 22% (с 813 до 632 млн долл.), а с Бразилией – на 13% (с 3742 до 3257 млн долл.) [20]. Стоит подчеркнуть, что по сравнению с общим падением товарооборота сокращение торговли с латиноамериканскими странами было меньше, а в ряде случаев даже наблюдалось ее увеличение: с Чили – на 11,2% (с 438 до 487 млн долл.), а с Перу – на 27,8% (с 269 до 344 млн долл.) [21].

Обвал котировок на глобальном нефтегазовом рынке не только больно задел финансовые интересы РФ, резко сократив поступления в бюджет, но и обнажил ключевые структурные слабости отечественного хозяйства, продемонстрировал его уязвимость перед лицом внешних и внутренних вызовов, хуже того – выявил отсутствие взвешенной и четко артикулированной долгосрочной социально-экономической стратегии. Над страной нависла угроза критического сокращения нефтегазовой ренты, снижения темпов роста национальной экономики, быстрого проедания накопленных в «тучные» годы валютных резервов, возникновения хронического бюджетного дефицита.

По существу, Россия оказалась в «заколдованном» круге: стремление властей увеличить поступления в казну ведет к росту добычи и экспорта нефти (преимущественно в сыром виде), что, в свою очередь, оказывает понижающее воздействие на мировые цены [22].

Реальную (и, по-видимому, первоначально сильно недооцененную российскими властями) угрозу экономическим интересам РФ представляют финансово-экономические санкции Запада, направленные против определенных чиновников, близких к Кремлю банкиров, предпринимателей, бизнес-структур и призванные оттеснить Россию с политических и торговых рынков и подорвать возможности ее дальнейшего развития. Вопрос, сможет ли Москва за счет интенсификации сотрудничества со странами БРИКС, ЕАЭС и другими партнерами преодолеть существующие трудности и выйти на путь эффективного импортозамещения и модернизационного развития, пока остается открытым.

Таким образом, тренды текущего социально-экономического развития Латинской Америки и России не могут не вызывать обоснованного беспокойства. Не секрет и то, что российские компании (особенно ‒ прогибающиеся под собственной тяжестью госмонополии) и многие латиноамериканские предпринимательские структуры – это не самый эффективный отряд мирового бизнес-сообщества.

Нельзя не учитывать и нарастающую конкуренцию, с которой на латиноамериканском пространстве сталкивается российский бизнес, со стороны как традиционных игроков (корпораций США и Европы), так и промышленных компаний и банков Китая, Индии и других азиатских стран.