Глобальные революции и смена типов научной рациональности

↑

▷ Содержание

⇐ ПредыдущаяСтр 73 из 124Следующая ⇒

Перестройка оснований науки, происходящая в ходе научных революций, приводит к смене типов научной рациональности. И хотя исторические типы рациональности — это своего рода абст-

¹ См.: Кун Т. Структура научных революций. М., 1977.

Глава VI. Научные традиции и научные революции...

рактные идеализации, все же историки и философы науки выде­ляют несколько таких типов.

Нужно отметить, что рациональность не сводится только к научной. Вся европейская культура формировалась и развивалась под знаком рациональности, которая явилась формообразующим принципом жизненного мира европейского человека, его деятель­ности, его отношения к природе и к другим людям. Рациональ­ность предполагала способность человека самостоятельно мыс­лить и принимать решения. И. Кант считал, что рациональность — это главный принцип Просвещения. Суть этого принципа в том, что субъект рационального мышления полностью ответствен за содержание своей мысли. «Имей мужество пользоваться собствен­ным умом... без руководства со стороны кого-то другого», — таков девиз Просвещения, считал философ. Сформировалась уверен­ность в автономности и самодостаточности человеческого разу­ма, сила которого проявилась в создании науки и техники.

В силу того, что ключевую роль в европейской рациональнос­ти стали играть наука и техника, возникла уникальная индустри­альная цивилизация. В настоящее время ясно стало осознаваться, что все глобальные проблемы современности порождены этой ци­вилизацией, которая трансформировалась, переходя от индустри­ального этапа к постиндустриальному и информационному. Жиз­ненно-практические угрозы, порожденные рациональной культу­рой Европы, и вызвали широкий интерес к проблеме рациональ­ности вообще и научной, в частности.

Поскольку европейская рациональность преимущественно была ориентирована на науку, которая вплоть до середины XX в. рассматривалась как образец рациональности, то обсуждение воп­роса о научной рациональности стало одной из главных тем фи­лософов науки. С 60-х гг. XX в. начинается критический пере­смотр претензий науки быть образцом рациональности. Некото­рые философы и философы науки стали утверждать, что, во-пер­вых, наука не является прототипом рациональности как таковой; а, во-вторых, претензии науки на истинную рациональность есть разновидность «рациофашизма» (П. Фейерабенд). Но это — край­ние позиции. Философы постпозитивисты Т. Кун, Дж. Агасси, И. Лакатос, Ст. Тулмин и др., пытаясь создать историко-методо-логические модели науки, вышли на проблему исторических ти­пов рациональности.

382

Основы философии науки

Глава VI. Научные традиции и научные революции...

383

Но, прежде чем говорить об исторических типах научной ра­циональности, рассмотрим ту исторически первичную рациональ­ность, которая была открыта в Древней Греции. Это время (пери­од между 800 и 200 гг. до н. э.) характеризуется резкими измене­ниями в духовной жизни трех стран: Китая, Индии, Греции. Для Греции это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Пла­тона, историка Фукидида, ученого Архимеда. В этот же времен­ной период Конфуций и Лао-цзы создали китайскую философию, а в Индии жил Будда и возникли «Упанишады». Следует доба­вить, что одновременно в Иране появляется учение Заратустры о борьбе добра и зла, а в Палестине пророчествуют Илия, Исайя, Иеремия, Второисайя. Это было время зарождения разума, осоз­нание человеком своей способности мыслить. Но так как европей­ская рациональность уходит корнями в культуру античной Гре­ции, рассмотрим специфику рациональности, рожденной в этой культуре.

Открытие рациональности в философии античности

Скрытым или явным основанием рациональности является признание тождества мышления и бытия. Само это тождество впервые было открыто греческим философом Парменидом, кото­рый выразил его так: «Мысль всегда есть мысль о том, что есть. Одно и то же — мышление и то, о чем мысль». Мысль никогда не может быть пустой. Отметим сущностные характеристики откры­того Парменидом тождества мышления и бытия.

Во-первых, под бытием он понимал не наличную действитель­ность, данную чувствам, а нечто неуничтожимое, единственное, неподвижное, нескончаемое во времени, неделимое, ни в чем не нуждающееся, лишенное чувственных качеств. Бытие — это ис­тинно сущее Единое (Бог, Абсолют). Сам Парменид характеризо­вал Единое как полноту, в которой все есть, как сферу, как свет, как то, что тождественно Истине, Добру и Благу. Бытие — боже­ственная, сверхчувственная реальность, характеристики которой не могут быть даны в чувственном опыте, опирающемся на теле­сные слухл зрение. Рациональность — работа с истиной, т.е. с устойчивым, неизменным содержанием, например, с идеями.

Поэтому, во-вторых, тождество мышления (ума) и бытия оз­начало способность мышления выходить за пределы чувственно­го мира и «работать» с идеальными «моделями», которые не со­впадают с обыденными житейскими представлениями о мире. Впоследствии Платон, испытавший влияние Парменида, создал учение об идеях, обнаружить которые мы можем только чистым, т.е. внетелесным взлетом мысли. Неоплатоник Плотин называл такое умопостижение побегом из чувственного мира. Парменидо-ва интуиция бытия как мысли есть открытие особой мысли, спо­собной работать с идеальными моделями сверхчувственной ре­альности. Говоря современным языком, античная рациональность признала возможность умозрительного постижения принципиаль­но ненаблюдаемых объектов, таких как бытие (Парменид), идеи {Платон), Перводвигатель (Аристотель).

Идеальный план деятельности вообще стал в дальнейшем од­ной из главных характеристик рационального типа отношения к реальности, и, прежде всего, научной рациональности. Открытая греками работа мысли с идеальными объектами заложила осно­вы традиции теоретизма. Античные философы, считал Гуссерль, «занимаются теорией и только теорией, развивают только ее», для чего им нужно было «вынести за скобки» практически-житейские интересы, психологические и прочие связи, мотивы, которые ме­шают человеку занять теоретическую, чистую, незаинтересован­ную позицию... Теоретическая установка целиком изъята из прак­тики». Теоретический мир надстраивается над обыденными жи­тейскими представлениями о мире, и в силу своей идеальности он не уничтожается временем. В теории человек выходит в мир вечного, теоретическое движение мысли не знает преград и перед ней открыты бесконечные перспективы. Открытое античностью идеальное измерение мышления стало судьбоносным для евро­пейской культуры и науки.

В-третьих, эту свою способность «работать» с идеальными моделями мышление может реализовать только в слове. Рацио­нальность нуждается в надситуационном слове, т.е. слове, выра­жающем не сиюминутную ситуацию в жизни человека, а нечто всеобщее, превышающее эмпирический ряд значений слов в обы­денном языке. Аристотель утверждал, что всякое определение и всякая наука имеют дело с общим. Отсюда в европейской культу­ре, начиная с античности, повышенное внимание к слову, к его

384