Вояж Н. Чемберлена в Берхтесгаден

Правящая верхушка Англии все больше склонялась к тому, чтобы отдать Судетскую область гитлеровской Германии, надеясь достигнуть таким путем взаимопонимания между Британской империей и фашистским рейхом. 7 сентября в передовой статье газеты «Таймс» открыто был поставлен вопрос о том, не следует ли чехословацкому правительству подумать о передаче Германии Судетской области.

Один из деятелей консервативной партии, Г. Ченнон, отмечал в дневнике, что эта передовая статья явилась результатом договоренности Галифакса с издателем «Таймс» Дж. Даусоном и была «пробным шаром», запущенным с целью выявить позицию общественности и подготовить ее к опубликованию доклада Ренсимена с аналогичными предложениями^[1]. Галифакс говорил 11 сентября 1938 г., что присоединение к Германии Судетской области — это единственная надежда избежать [192] войны. Для решения этого вопроса он считал желательным созвать конференцию четырех держав — Англии, Франции, Германии и Италии^[2].

Вопрос о созыве конференции в гот же день был обсужден английским послом в Париже Э. Фиппсом с генеральным секретарем МИД Франции А. Леже. Французский дипломат выразил полное согласие с идеей созыва такой конференции, специально отметив нежелательность приглашения на конференцию Советского Союза^[3]. 13 сентября решение о целесообразности созыва международной конференции было принято на заседании французского правительства. Об этом сразу же было сообщено в Лондон. Ж. Боннэ считал, что целью конференции должно явиться принятие решения о передаче Судетской области Германии и что в ней должны участвовать четыре западные державы^[4]. Это было полным отречением правительства Даладье — Боннэ от борьбы с агрессией, от союзных договоров с СССР и Чехословакией, капитуляцией перед фашистским рейхом из^[5].

13 сентября в связи с обострением международного положения в результате того, что фашистская агентура повсеместно начала в Судетской области провокационные акции, на совещании английского премьера со «старшими министрами» по инициативе Чемберлена было принято решение о срочной поездке его в Германию ^[6]. В тот же день британский премьер направил письмо королю Георгу VI, в котором сообщал, что целью поездки является «достижение англо-германского соглашения» и урегулирование чехословацкого вопроса. Он подчеркивал, что намерен поставить перед Гитлером вопрос о том, что Германия и Англия должны стать «двумя столпами мира в Европе и оплотами против коммунизма»^[7].

В Берлине, разумеется, понимали, что приезд Чемберлена в тех условиях мог означать только одно: готовность Англии на серьезные уступки. К тому же гитлеровцам удалось раскрыть чужие коды, и они были в курсе переговоров между Лондоном и Парижем, с одной стороны, и Прагой — с другой. Поэтому судетские немцы открыто начали выступать (разумеется, по указанию Гитлера) с требованием о присоединении Судетской области к Германии, а Гитлер просто «разыгрывал» Чемберлена^[8].

15 сентября Н. Чемберлен в сопровождении Г. Вильсона и У. Стрэнга прибыл в Берхтесгаден. Английский [193] премьер начал беседу с Гитлером с заявления о его стремлении к англо-германскому сближению и выразил пожелание обменяться общими взглядами о политике обеих стран. Гитлер проявил, однако, явное нежелание обсуждать такого рода проблемы. Он свел все переговоры к рассмотрению интересовавшего его конкретного вопроса. Зная о позиции Чемберлена, Гитлер решительно потребовал от него передачи Германии Судетской области, угрожая в противном случае мировой войной. Он требовал также ликвидации договоров Чехословакии о взаимопомощи с другими странами. Чемберлен выразил готовность удовлетворить эти требования, но заявил, что должен получить на это официальную санкцию своего правительства, а также согласовать вопрос с французским правительством^[9].

Берхтесгаденское свидание дало Гитлеру возможность сделать вывод, что ему нечего опасаться противодействия Англии в связи с его планами захвата Судетской области. Более того, вскоре же после встречи представитель МИД Германии при ставке Гитлера В. Хевель получил сведения о том, что «Гитлер планирует затем захват всей Чехословакии. Он теперь совершенно уверен, что эта задача может быть осуществлена без вмешательства британского правительства»^[10].

Изложив на совещании с лордом Галифаксом, Саймоном и Хором итоги своих переговоров с Гитлером, Чемберлен заявил, что он считает возможным удовлетворить требование Гитлера о присоединении к Германии Судетской области. Он подчеркивал лишь важность того, чтобы это было осуществлено «упорядоченным способом», то есть не вызвало вооруженного конфликта. Чемберлен выражал уверенность, что урегулирование судетского вопроса откроет путь к англо-германскому соглашению^[11].

На совещании глав правительств Англии и Франции в Лондоне 18 сентября было решено удовлетворить требование Гитлера о расчленении Чехословакии. Это решение вызвало смущение даже у некоторых представителей правящих кругов Англии. «Кажется чудовищным, как мы с расчетливым цинизмом подписались под уничтожением свободы 9 млн. человек»^[12], — отмечал в своем дневнике генерал У. Айронсайд.

Французский посол в Лондоне Ш. Корбэн признал, что принятые англичанами и французами решения являются «самым позорным» актом французского правительства за многие годы^[13]. [194] На следующий день англо-французские пособники фашистских агрессоров вручили чехословацкому правительству ноты, содержавшие по существу совместное ультимативное требование Германии, Англии и Франции о передаче рейху Судетской области. Одновременно английское и французское правительства потребовали согласия Чехословакии на замену ее договоров о взаимной помощи с другими странами общей гарантией от неспровоцированной агрессии, выражая готовность принять участие в этой гарантии^[14].

Пригласив к себе 20 сентября английского посла для совершенно секретного разговора, президент США Ф. Рузвельт не мог не признать, что Англия и Франция требуют от Чехословакии «самой ужасной безжалостной жертвы, которая когда-либо требовалась от какого-нибудь государства». В то же время Рузвельт заявил, что если осуществляемый англичанами курс окажется успешным, то он «был бы первым, кто приветствовал бы его»^[15]. Когда в тот же день чехословацкий поверенный в делах обратился к американскому правительству с просьбой опубликовать хоть какое-то заявление в поддержку Чехословакии, эта просьба была оставлена без внимания^[16].