Мифологемы Одина: источник мудрости, бог повешенных, владыка рун

Широко известен и уже даже упоминался в данной статье миф («Старшая Эдда», песнь «Речи Высокого») о том, как бог Один пронзил себя собственным копьем (Гунгниром) и провисел так вниз головой 9 ночей (именно ночей, а не суток, как утверждает Википедия и многие другие сетевые ресурсы!) на Мировом Древе Иггдрасиль. Этот великий акт самопожертвования позволил Одину открыть мудрость рун. Но важно отметить, что в этой части «Речей Высокого» Один говорит о восемнадцати «песнях силы» («заклинаниях»), которые совсем не обязательно ассоциируются с открытыми им рунами. Поэтому речь здесь может идти как о традиционном 24-рунном футхарке общегерманских рун (так называемые Старшие Руны), так и о 18-рунном футхарке датских рун (о которых писал, в частности, Гвидо фон Лист).

К. Медоуз упоминает интересный (несомненно – более поздний) миф о том, как именно бог Один обрел знание о рунах. Согласно этому мифу с Иггдрасиля упали девять веток, образовав замысловатый рубленый узор. Всмотревшись в этот узор, Один увидел в нем скрытые закономерности и вычленил 24 символа, которые дали начало всей группе рунических алфавитов европейского севера. Один подарил руны людям, чтобы они могли узнавать волю богов, суть происходящего вокруг и грядущее. Другой знаменитый миф из «Младшей Эдды» Снорри Стурлусона рассказывает о том, как Один отдал свой правый глаз великану Мимиру, хранителю источника мудрости у корней Мирового Древа, чтобы получить дар провидца. Именно поэтому очень часто в эддических песнях Одина называют одноглазым. Также в «Саге об Олафе Святом» упоминается уникальная особенность Одина – он никогда не ест, лишь вкушает «мед поэзии» в Вальхалле. Кстати, «мед поэзии», источник творческой силы людей и асов, также добыл бог Один (и об этом очень вкратце тоже было упомянуто). Согласно эддической легенде, когда асы и ваны заключили мир после «первой войны», они смешали свою слюну и так появился карлик Квасир. Но вскоре Квасир был убит другими карликами, которые перемешали его кровь с медом и тем самым получили знаменитый «мед поэзии», каковой позже достался великанам в качестве выкупа (так карлики защитили свой народ от турсов). Один проник в дом великана Суттунга, который хранил мед в своем доме в скале, просверлив отверстие в стене и пробравшись через него в обличье змеи. Затем Гримнир соблазнил великаншу (дочь Суттунга), охранявшую мед и в облике орла понес его в Асгард. Но в пути он расплескал часть «меда поэзии» (он нес его в клюве), и те из людей, которым удалось отведать меда, стали скальдами. Также Один и сам проглотил немного напитка и то, чем он впоследствии опорожнился, по легенде досталось в дар бесталанным поэтам. Известны позднегерманские предания о том, как бог Вотан (Один) на Слейпнире в окружении эйнхериев проносится над полем битвы, даруя победу наиболее достойным. В Средние Века этот поэтический образ преобразился в знаменитую «Дикую Охоту», воинственную армаду мертвецов, что появляется над землей (чаще – в бурю или метель), как предзнаменование великой войны. Многие позднескандинавские саги (в частности, работа Тордасона «Третий грамматический трактат») упоминают о том, что Одина почитали богом повешенных. Вероятно, это связано с тем, что Одину служили вороны, которые являются падальщиками. Также здесь очевидно влияние христианских миссионеров, которые пытались всеми силами изжить из народной памяти образ Всеотца, приписывая ему мрачность и всевозможные негативные черты.

«Земные» потомки Одина и «мистер Среда»

Согласно работам Снорри Стурлусона Один был вполне реальным историческим персонажем, который правил обширными территориями к востоку от Танаиса (Дон), имел владения «в стране турок» и к югу от Уральских гор. Затем Один переселился в Данию, оставив править Асгардом братьев Вили и Вё. «Страну саксов» он разделил между своими сыновьями: Вегдег получил восточные земли, Бальдр стал править Вестфалией, а Сиги стал конунгом в землях франков. Потом Один дошел до Ютландии (которую Снорри называет Рейдготланд), оставив там править своего сына Скьёльда. Затем он достиг Швеции, где основал легендарный город Сигтун.

Также Один правил Норвегией, а затем оставил там править своего сына Сэминга. Конунгом Швеции он назначил другого своего сына – Ингви (родоначальника знаменитого рода Инглингов). При этом полумифический образ Ингви тесно связан с богом Фрейром. Позже Данией стал править внук Одина – Фроди. Любопытно упомянуть теорию Тура Хейердала, который полагал будто Асгард Одина – это античный город Танаис в Приазовье. По мнению Хейердала Один был вынужден увести свой народ на север из-за давления римлян в начале нашей эры. В контексте этой теории также стоит вспомнить утверждение Г.В. Вернадского о том, что слово «асы», по всей вероятности, происходит от названия славянских племен асов-аланов. Лотте Хедеагер полагает, что исторически Одина не существовало, но его эддический образ навеян скандинавским скальдам великим завоевателем гуннов Атиллой. По мнению Хедеагера у реального Атиллы и мифологического Одина много общего, хотя большинство исследователей не согласны с этой версией, видя образ Атиллы в другом персонаже древнескандинавского эпоса (Атли из легенды о Сигурде и Брюнхильде). Также существует теория о том, что после христианизации Скандинавского полуострова в попытке сохранить образ Одина местное население воплотило своего древнего бога в образе Санта-Клауса. Разумеется, это лишь гипотеза. В заключении стоит упомянуть о том, что древние германцы называли среду «днем Одина». Согласно М. Элиаде они переняли у римлян семидневную неделю и стали называть дни недели именами богов. Одину досталась среда: Wuotanestac на древневерхненемецком, Woensdag на нидерландском, Wednesday на староанглийском и Odinnsdagr на древнескандинавском. Сегодня широко известен оригинальный образ Одина, нарисованный художественным гением Н.Геймана, который в своей книге «Американские боги» называет Одина «мистер Среда».

А теперь поговорим о спутниках Одина, также считающихся его неотъемлемыми атрибутами.

Слейпнир и компания

Верные спутники Одина — вороны Хугин («мысль») и Мунин («память»), волки Гери («жадный») и Фреки («прожорливый»), а также лучший из коней — восьминогий серый жеребец Слейпнир («скользящий»). Родословная Слейпнира необычна даже по меркам Асгарда — при всей склонности асов к самым разнообразным сексуальным партнёрам. Матерью Слейпнира стал Локи (о котором дальше будет рассказано подробнее), а отцом — жеребец Свадильфари, чей хозяин, инеистый великан, строил стены Асгарда.

Впрочем, тут дело было не в том, что богу-трикстеру захотелось «клубнички», а в том, что прочие божественные асгардцы были ужасно прижимисты и категорически не хотели платить строителю за честно выполненную работу.

Но это снова «забегая вперёд», а теперь давайте рассмотрим эту легенду подробнее.

Слейпнир неоднократно упоминается в текстах Младшей и Старшей Эдды. Легенда о рождении коня Слейпнира подробно описана в Стурлуссоновской Эдде. Что же касается текстов «Старшей Эдды», то есть несколько фрагментов, в которых говорится об этой лошади. Первое упоминания находим в «Речах Гримнира», где Один перечисляет лучшее дерево, лучшего пса, лучший струг… и в числе этих объемов он называет Слейпнира лучшим конем. Также конь Слейпнир упоминается в «Речах Сигрдивы», где говорится, что его зубы украшены рунами (вероятно, это поэтический оборот, но не совсем явно, что имеется ввиду). В «Снах Бальдра» описывается, как Один седлает Слейпнира и отравляется на нем в Хель, чтобы разузнать, почему Бальдру снятся дурные сны о собственной смерти. В «Песне о Хюндле» упоминается, что конь Одина Слейпнир наряду с другими волшебными существами был потомком Локи.

В «Видении Гюльви» (Глава 42 первой части «Младшей Эдды») в прозаическом изложении представлен миф, который рассказывает, как появился этот удивительный конь. Один рассказывает, что когда асы возвели Мидгард и Вальхаллу, к ним пришел мастер-великан, он предложил выстроить вокруг мира людей неприступную стену, которую не смогла бы одолеть даже армия инеистых великанов. Мастер сказал, что возведет стену за три полугодия, до конца зимы, за это он попросил в жены Фрейю, а также Солнце и Луну. Боги согласились, но потребовали, чтобы мастер делал все самостоятельно. Великан стал упрашивать асов, чтобы они позволили ему взять с собой коня Свадильфари. Боги не хотели этого делать, но Локи уговорил их согласиться.

Оказалось, что Свадильфари – не обычный конь, он таскал глыбы вдвое превосходившие те, что мог унести мастер-великан. И когда до начала лета оставалось всего несколько дней, великану осталось построить лишь ворота. Асы поняли, что совершили ошибку и приказали Локи решить проблему, ибо он был повинен в том, что они согласились дать великану в помощь его коня. Наутро, когда мастер-великан и Свадильфари повезли камни к стене, из леса выскочила кобыла. Свадильфари пришел в неистовство, порвал удила и поскакал за ней. Великан так и не нашел своего коня, он сделал за день вдвое меньше обычного и понял, что ему не успеть в срок. Он пришел в ярость, но тут асы позвали Тора и он убил великана. А Локи, сын Лаувейи, все еще пребывавший в образе кобылы, через некоторое время принес в Асгард жеребенка, своего сына. То был серый жеребенок с восьмью ногами. Один взял себе этого жеребенка и назвал его Слейпнир, что значит «скользящий» (в переводе с древнескандинавского).

Но не только Слейпнир заслуживает внимания: теперь поговорим о ещё паре спутников Одина — волках Гери и Фреки. Они тоже любопытны, но уже немного с другой стороны.

Волк – один из главных тотемов скандинавских и древнегерманских племен, поэтому не удивительно, что многочисленные памятники средневекового скальдического эпоса сохранили немало упоминаний о мифологических созданиях, которые в той или иной степени являются волками. Гери и Фреки – наиболее известный дуалистический образ, который впервые встречается в «Старшей Эдде» (это первое, но не единственное упоминание, Гери и Фреки также присутствуют в «Младшей Эдде» Стурлуссона и во многих других, скальдических сагах).

В эддической песне «Речи Гримнира» (стих 19) говорится о том, что Одину в чертогах Вальхаллы служат два волка, имена которым – Гери (с древнеисландского «geri» переводится как «жадный») и Фреки («freki» на древнеисландском значит «прожорливый»). Гери и Фреки едят пищу со стола в чертогах Всеотца, тогда как сам Один не употребляет еды, а лишь вкушает вино.

В отличие от других мифологических образов, связанных с Одином, метафоризм дуады «Гери и Фреки» не столь очевиден. Если, к примеру, вороны Мунин и Хугин воплощают интеллект и память (опыт), то с волками Одина все обстоит сложнее. Существует предположение (впервые выдвинутое немецким историком Михаэлем Шпигелем) в соответствии с которым волки Гери и Фреки – это образ самих германо-скандинавских народов, которые преданно служат Одину-Всеотцу. В контекст этой гипотезы достаточно легко и удачно вписывается культ вульфхендаров (дословно «волкоголовый»), неистовых воинов, во многом похожих на берсерков, но в отличие от последних в состоянии транса вульфхендары ассоциировали себя не с медведями, а с волками. Кроме того, у скандинавов и раннесредневековых германцев было много «волчьих имен», таких как, например, Вульфганг («Wulfgang», в переводе с древнегерманского означает дословно «бегущий как волк») или Исангрим («Isangrim», переводится как «серая маска»). Кроме того, в пользу популярности культа волка говорят многочисленные изображения Гери и Фреки, в том числе – на рунических камнях и средневековых гравюрах. Важно отметить, что волк как образ воина, как персонаж, неизменно сопутствующий воинскому божеству, присутствует практически во всех древних культурах. К примеру, волк был символом и спутником Марса (древнеримского бога войны), а в ведической литературе Древней Индии одно из «воинских» воплощений Шивы, Рудра, путешествует вместе с волшебным волком. Вышеупомянутый Михаэль Шпигель в своей работе «Ancient Germanic warriors» говорит о том, что Гери и Фреки – это архетипический образ, воплощающий несоизмеримую силу Одина (Вотана), как бога-воина, бога-лидера.

Таким образом, волки Одина Гери и Фреки, несмотря на частые упоминания в эпосах германо-скандинавских народов (по большей части – в роли кеннингов Всеотца), не имеют четкой идентификации в их мифологической системе. То есть, разумеется, сами скандинавы и германцы отлично понимали, что скрыто в образе волков Гери и Фреки, но на данный момент ввиду отсутствия необходимых историографических источников этот вопрос сохраняет свой дискуссионный статус.

И, наконец, напоследок завершим рассмотрение спутников Одина описанием двух самых известных из них — воронов Хугина и Мунина.

Хугин и Мунин упоминаются не только в Старшей и Младшей Эддах, но и во многих других средневековых памятниках скальдической поэзии. Также о воронах Одина Хугине и Мунине говорят авторы «Круга Земного» (Снорри Стурлусон) и «Третьего грамматического трактата» (Олав Тордарсон).

С точки зрения «функциональности» вороны Хугин и Мунин представляют собой достаточно любопытные мифологические образы. В песни «Речи Гримнира» Один говорит о том, что Хугин и Мунин располагаются у него на плечах. Каждое утро Всеотец отправляет птиц странствовать по Девяти Мирам (не только по Мидгарду), и каждый вечер они возвращаются, чтобы поведать великому асу о том, что творится во Вселенной. Это не посланники богов, как полагали ранние исследователи скандинавских мифов. Вороны Хугин и Мунин не показываются ни людям, ни етунам, они лишь наблюдают, слушают и запоминают, это, образно выражаясь, личные «шпионы» Одина, которые собирают для него необходимую информацию. Мотив общения людей (или богов) с птицами является традиционным для европейского оккультизма. При этом нет никаких упоминаний о том, как именно Один внимает Хугину и Мунину, вероятно, вороны говорят на языке асов (в «Круге Земном» Стурлусон упоминает, что Один сам обучил своих птиц). Это вполне логично, если брать в расчет древний, но ошибочный миф о том, что вороны живут очень долго и за свою жизнь могут многому обучиться. В действительности вид Corvus corax живет от 10 до 30 лет в дикой природе, а в неволе – не более 75-80. Тем не менее, экспериментально подтверждено, что вороны действительно способны изучить человеческую речь, хоть и на уровне пятилетнего ребенка (на этот счет данные различных исследований расходятся). А если учесть, что вороны Хугин и Мунин имеют «божественное» происхождение, и служат Одину, потенциально бессмертному существу, то вполне вероятно, что срок их жизни (а, следовательно, и опыт) также неограничен.

Вороны Одина Хугин и Мунин многими скандинавоведами рассматриваются как глубинный, комплексный образ северной шаманической традиции. В частности, известный фольклорист Джон Линдоу говорит о том, что путешествия Хугина и Мунина – суть метафорическое изображение шаманского путешествия, когда человек входит в особое трансцендентное состояние, которое можно классифицировать как экстатический транс. При этом в уже упомянутой песни «Речи Гримнира» Один упоминает, что боится за своих воронов Хугина и Мунина, когда отправляет их странствовать. Здесь Линдоу видит завуалированное предупреждение: без должной подготовки шаман может не вернуться из транса, навсегда «потерявшись среди миров», оставшись в измененном состоянии восприятия, грубо говоря – он попросту сойдет с ума. Немецкий филолог и историк Рудольф Зимек говорит о том, что образ воронов Хугина и Мунина – это символическое воплощение ментальной (умственной) силы Одина. Это прямое указание на то, что владыка Асгарда знает все обо всем, ибо он настолько велик и непостижим в своем величии. В связи с этим не ясна трактовка образа Хлидскьяльва, престола Одина, который также позволяет видеть все уголки Девяти Миров.

Хугин и Мунин – популярные образы в средневековой поэзии, известны скандинавские кеннинги «слуга Одина», «путешественник по мирам», «незримо присутствующий», и все это метафорические определения ворона. В связи с этим и самого Одина часто называют богом воронов. Возможно, именно поэтому в позднесредневековом скандинавском фольклоре Один стал богом висельников, ведь вороны – падальщики, и они всегда присутствуют там, где можно отыскать гниющую плоть.

С этой чертой воронов образ Хугина и Мунина приобретает оригинальный колорит и особую значимость для скандинавоведов. В «Третьем грамматическом трактате» Тордасон пишет: «Вспорхнули вороны с плеч Хникара, к повешенным – Хугин, к мертвецам – Мунин». Этот момент очень важен, ведь во многих средневековых текстах говорится о том, что в жертву владыке Асгарда нередко приносили людей. Несмотря на то, что с высокой долей вероятности это лишь эффектный речевой оборот, образ получается довольно ярким и запоминающимся, он вновь отсылает нас к висельникам (ведь сам Один висел на Иггдрасиле вниз головой, как повешенный, чтобы «открыть» руны) и воронам. И здесь стоит развеять всякие мифы относительно «жертвоприношений Одину». В Стурлусоновской «Саге об Инглингах» упоминается, что князь Уппсалы Аун «принес своего старшего сына в жертву Одину». Однако эту фразу не стоит воспринимать буквально. Современные фольклористы считают, что в этом эпизоде говорится о том, что Ауну пришлось сделать своего первенца жрецом Одина. По сути это и есть жертва, ведь традиционно старший сын должен наследовать трон, но, будучи жрецом, он не может этого сделать. Любопытно отметить, что вороны Хугин и Мунин настолько полюбились скандинавам, что во время холодной войны шведы назвали их именами разведывательные зонды. В 1952 году самолет-разведчик Хугин был сбит пилотом МиГ-15, это важный исторический эпизод, который теоретически мог привести к началу полноценных военных действий.

А теперь вспомним следующего самого известного после Одина бога — его сына Тора, а также его жену — златовласую Сиф.

Тор и Сиф

Первенцем Одина — от инеистой великанши Йорд, что была также и богиней земли, — стал Тор, бог грома и дождя, бурь и плодородия. Вместе с детьми и женой, прекрасной золотоволосой Сиф, второй красавицей Асгарда после Фрейи, живёт он в самом большом чертоге Асгарда — Бильскирнире, насчитывающем 540 залов. Детей у него трое: дочь Труд от Сиф, сын Магни от любовницы, великанши Янсаксы, и сын Моди… ещё от кого-то. Как видно, супружеская верность не входила в число добродетелей, почитаемых жителями Асгарда.

Фактически Тор получается наполовину великаном, в эддических сагах его называют исключительно асом и «триждырожденным» (хотя происхождение этого эпитет неясно). Сын Одина Тор также почитался богом стихии и бурь, ему посвящали Четверг (Одину – Среду). У других европейских народов можно найти немало схожих мифологических персонажей, например, Индра (индусы), Перун (славяне), Таранис (кельты).

Также Тор – бог войны и победы (наравне с самим Одином и Тюром). Но если Один считается богом королей, конунгов и ярлов, то бог Тор покровительствовал простым воинам, он воплощал в себе мужество и стойкость скандинавских народов. Главной задачей Тора всегда была защита мира людей (Мидгарда) и мира богов (Асгарда) от великанов Ётунов, живущих на востоке, и других чудовищ, угрожавших гармонии Мирового Древа.

Рыжебородый Тор отличался удивительной даже для аса силой и, что неудивительно при таком образе жизни, отменным аппетитом: на обед он по легендам легко мог съесть целого быка. Впрочем, ожирение богатырю явно не грозило, ибо воевал он постоянно, а это отлично поддерживает форму. Обычными его враги были инеистые великаны-йотуны, а также разнообразные чудовища. Чтобы везде успевать, ездил Тор на колеснице, запряжённой двумя козлами, звали их Тангниостр («Скрежещущий зубами») и Тангриснир («Скрипящий зубами»). Надо сказать, этот гужевой транспорт обладает чрезвычайно полезным свойством: животных можно убить, съесть, а потом помахать над объедками волшебным молотом Мьёльниром — и козлы воскресали живыми, здоровыми и готовыми к дальнейшим путешествиям! Единственное ограничение – есть можно только мясо, не трогая кости. В мифе о путешествии Тора в Утгард есть эпизод, в котором смертные Тьяльви и Рёсква, у которых останавливается Тор, пренебрегают этим указанием и разгрызая маленькую косточку. Так один из козлов Тора стал хромым. В качестве извинений Тьяльви и Рёсква стали служить могучему богу викингов.

Удивительными козлами и молотом, удар которого невозможно отразить (а если его метнуть, он вернётся в руку), список артефактов у Тора не исчерпывается. Владел он ещё и Поясом Силы (у надевшего его удваивалась мощь), а также железными рукавицами, без которых не удержать молота. Этот боекомплект — вкупе со вспыльчивым характером и бесстрашием — делал Тора одним из самых опасных противников во всех мирах.

Что касается этимологии, то насчет происхождения имени «Тор» среди современных лингвистов нет единого мнения. Вероятно, древнеисландское «Þorr» могло произойти от прагерманского «thunaraz», что в переводе означает «гром» или «грохот». По этой версии от «thunaraz» также происходит немецкое слово «donner», датское «donder» и древнеанглийская форма «Þunor». В Средние Века в результате эпентезы любое из этих слов могло привести к появлению традиционного норвежского «torden» и английского «thunder». Также существует версия, согласно которой древнеисландское «Þorr» восходит к ирландскому «tarann» и кельтскому «taranis», что в переводе также означает «гром». Важно отметить, что в античной литературе бога Тора отождествляют вовсе не с Юпитером, хотя их функции схожи, и даже не с Марсом, а с Геркулесом. В частности, об этом упоминает Тацит в своей фундаментальной работе «Германика».

Тор, будучи сыном Одина, по всей вероятности, был вторым по значимости в древнескандинавском пантеоне. При этом в отдельных регионах его почитали как бога плодородия. В эддических сагах бог Тор был, как уже говорилось, описан как рыжебородый (либо – светловолосый) богатырь с буйным нравом и чудовищной силой. Тор вспыльчив, неуемен в еде и ратном искусстве, фактически – традиционный архетип воина викингов.

Супругой бога Тора была прекрасная Сиф, богиня плодородия и процветания, которая впоследствии получила золотые волосы взамен тех, что по наущению Фрейи ей отрезал Локи. В средневековых скальдических текстах Сиф часто называют Прекрасноволосой, потому что когда-то у неё были замечательные светлые волосы, благодаря которым она вполне могла соперничать с самой Фрейей. Но Локи, бог огня и хитрости, по наущению все той же Фрейи пробрался в дом Сиф и Тора, и обрезал волосы богини. Тор хотел переломать наглецу все кости, но тот пообещал, что сию же минуту отправится в Свартальвхейм и выпросит у темных альвов новые волосы для богини Сиф. Локи отправился к гномам из рода Ивальди, те выковали для него золотые волосы и другие артефакты (этот эпизод связан с мифом о том, как появилось копье Гунгнир, молот Мьёльнир, корабль Скидбладнир, кольцо Драупнир). О золотых волосах богини Сиф в «Младшей Эдде» сказано следующее: «Они были длинные и густые, но тонкие, словно паутина. И как только их прикладывали к голове, они тут же прирастали и продолжали расти, как настоящие, хотя были выкованы из чистого золота». Новые волосы Сиф были прекрасны, но все же уступали ее естественным волосам, которые обрезал Локи. С тех пор Сиф – вторая по красоте богиня Асгарда (разумеется, после Фрейи). В скальдических текстах богиню Сиф также часто называют «соперницей Ярнсаксы», и далее будет понятно, почему.

В германо-скандинавской мифологии Сиф – богиня плодородия, которую почитали наряду с Фригг, Фрейей и другими «женскими» божествами. При этом этимология древнескандинавского слова «sif» неизвестна, хотя с точки зрения транскрипции иногда упоминаемый вариант имени богини «Сив» однозначно является неверным.

Богиня Сиф – один из немногих эддических персонажей, который, по всей вероятности, является «чистокровным асом». Ведь, к примеру, Один – потомок первых великанов, Тор – сын Одина и воплощения земли (Ёрд), Локи – дитя ётунов, а Фрейя, Фрейр и Ньёрд – вообще из рода ванов. О происхождении Сиф в эддических текстах ничего не сказано, но она относится к пантеону Асгарда, и если на её родословной не сделан особый упор, значит логично предположить, что она – ас не только по статусу, но и по происхождению.

У Сиф и бога грома Тора было двое детей – прекрасная Труд (или Фруд, вероятно – валькирия) и Моди (покровитель битвы, после Рагнарёка окажется одним из выживших асов). Однако согласно «Младшей Эдде» Стурлусона Моди родила вовсе не Сиф, а великанша Ярнсакса, которая также родила Тору и другого сына – Магни, могучего воина, который спас отца в битве с Хрунгниром, а после гибели Тора сумел взять в руки Мьёльнир и пережил Рагнарёк. Также в «Младшей Эдде» Снорри Стурлусон упоминает некую дочь бога викингов Тора и богини Сиф по имени Луриди, о которой ничего не известно.

В ранних эддических сагах упоминается пасынок Тора (сын Сиф) по имени Улль, мастер стрельбы из лука, покровитель охотников и спортсменов (отец Улля не известен), и некая приемная мать бога грома, Хлору, о которой также не сохранилось никакой пояснительной информации (она упоминается только в «Языке поэзии» Стурлусона). Но бог грома Тор знаменит не только своими великими потомками, которые в итоге окажутся одними из немногих асов, сумевших пережить «гибель богов», чтобы строить мир заново вместе с людьми. Тор и его жена Сиф правят королевством Трудхейм («дом силы» в переводе с древнескандинавского) или Трудванг («поле силы»), хотя неясно, одно ли место подразумевают эти названия, которые встречаются в разных источниках. Важно отметить, что в эвгемерическом варианте «Старшей Эдды» говорится о том, что Тор (уже не как мифологический, а вполне реальный исторический персонаж) завоевал Фракию, «которую зовем мы Трудхеймом». В «Речах Гримнира» (песнь «Старшей Эдды») говорится о том, что бог грома Тор жил в Билширнире (дословно «скрежет молний» с древнескандинавского), это самый красивый дом во всем Асгарде, он насчитывает 540 комнат, в каждой из которых живут боги.

Приключения Тора и его спутников

Чаще всего сын Одина, бог грома Тор, путешествовал вместе с хитроумным побратимом (!) Одина – Локи и своими смертными оруженосцами – Тьяльви и Рёсквой.

Популярен миф о том, как Тор, Локи и Тьяльви попали в сказочный Утгард к Утгарда-Локи, который испытывал их. Так Локи соперничал с огнем в скорости поедания пищи, Тьяльви соревновался с мыслью в скорости бега, а сам Тор пытался осушить Мировой Океан, поднять Ёрмунганда и уложить на лопатки старость. Другой миф повествует о путешествии Тора и Локи в Ётунхейм к великану Триму, который сумел украсть Мьёльнир. По сюжету мифа Тор по подсказке Локи переодевается Фрейей, проникает в дом Трима, хватает молот и убивает великана. Также в «Младшей Эдде» упоминается и другой миф о путешествии Тора в Ётунхейм. Великан Гейррёд ловит Локи и под страхом смерти заставляет его привести Тора без его легендарного оружия. Тор переплывает реку Вимур, чудом спасаясь от бурных вод (в последнее мгновение богу грома удалось ухватиться за рябиновую ветку). Затем в странном состязании Тор давит волшебной скамьей дочерей Гейррёда и убивает его раскаленным куском железа, который рассвирепевший великан метнул в аса (Тору помогают его железные рукавицы). Другой известный миф часто называют «Рыбалка Тора». В этой саге из «Младшей Эдды» рассказывается о том, как бог Тор и ётун Гимир отправились порыбачить и Тор чуть не вытащил из Мирового Океана самого Ёрмунганда, чем изрядно напугал великана. Еще одно деяние Тора, за которое его особенно уважали в Асгарде, заключалось в том, что он сумел украсть у ётуна Хюмира огромный котел для варки. Котел был настолько огромен, что мог прокормить всех жителей Асгарда, собравшихся на большой пир. Последний подвиг великого аса – битва с Ёрмунгандом во время Рагнарёка. Тор по пророчеству Вёльвы одолеет змея, разбив Мьёльниром голову чудовища, но сам падет замертво от его жесткого яда. Как уже упоминалось, впоследствии молот Тора возьмёт его сын Магни.

Битва Тора с Хрунгниром

Особое место в мифологических сюжетах, связанных с богом войны Тором, занимает его схватка с великаном Хрунгниром, владыкой Ётунхейма, который, вероятно, был сильнейшим ётуном своего поколения. Хрунгнир славился ратным мастерством, в бою использовал огромный щит, который мог отразить любой удар (потенциально – даже удар Мьёльнира), а в качестве оружия у него выступало огромное точило (относительно этого образа скандинавоведы спорят по сей день). В «Младшей Эдде» говорится о том, что Хрунгнир пришел в Асгард, преследуя Одина, который сказал, что нет коня быстрее Слейпнира. Конь Хрунгнира Гульфакси (с древнескандинавского «золотая грива») действительно не догнал Слейпнира, но ас и великан даже не заметили, как оказались в Асгарде. Там Хрунгниру предложили выпить пива, владыка ётунов откровенно налакался и стал похваляться своей силой. Но когда Тор предложил расколоть ему череп за такие слова, Хрунгнир резонно отметил, что нет чести в победе над безоружным. Он предложил богу грома биться на границе Асгарда и Ётунхейма, у неких «Каменных Дворов». Для битвы подчиненные Хрунгнира создали глиняного голема Мёккуркальви, вложив в его грудь сердце кобылы. Но Мёккуркальви не особенно помог своему королю, он обмочился при виде Тора (такой вот Тор грозный!) и даже не вступил с ним в бой.

Тьяльви, который служил Тору, бежал впереди него и когда увидел Хрунгнира, закричал ему, что Тор намерен атаковать его из под земли. Великан бросил щит на землю, встал на него и взял точило в обе руки. Внезапно появившийся Тор метнул в Хрунгнира молот, но великан тоже успел среагировать, бросив в приближающегося врага свое оружие. Точило в полете ударилось о Мьёльнир и разлетелось надвое: одна часть рассыпалась по земле, образовав кремниевые горы, другая угодила в голову Тору, так что тот рухнул наземь. Молот расколол каменный череп великана и тот упал замертво, придавив шею Тора ногой. Одновременно с этим Тьяльви набросился на глиняного голема и разорвал его на части. Тор попытался сбросить со своей шеи ногу Хрунгнира, но не смог. И так он лежал до тех пор, пока не подоспел его сын Магни, которому на тот момент было «три ночи от роду». Магни с легкостью сбросил ногу великана с шеи Тора, освободив отца, и сказал, что если б явился раньше, смог бы без труда одолеть Хрунгнира одним ударом. А осколок точила так и остался в голове Тора. Его пыталась вытащить ведунья Гроа, она пела над Тором заклинания, но бог начал рассказывать ей о том, как освободил из Ётунхейма ее мужа – Аурвандиля. Гроа так обрадовалась, что забыла все свои заклинания. Из этого мифа родилось странное поверье, бытовавшее среди народов Скандинавии в Средние Века: нельзя класть точило поперек досок, которыми устелен пол, иначе осколок оружия Хрунгнира, который остался в голове Тора, начнет шевелиться и причинит богу грома нестерпимую боль.

Тюр

При всех своих несомненных боевых качествах Тор, однако, не считается основным богом войны — это место занимает Тюр.

«Есть ещё ас по имени Тюр. Он самый отважный и смелый, и от него зависит победа в бою. Его хорошо призывать храбрым мужам. «Смелым, как Тюр» называют того, кто всех одолевает и не ведает страха. Он к тому же умён, так что «мудрым, как Тюр», называют того, кто всех умнее».

Один о Тюре в «Младшей Эдде»

Своего положения Тюр не потерял даже после того, как лишился руки. Случилось это — как и многие другие неприятности в Асгарде — вследствие обмана: данного и нарушенного слова. Когда боги, посчитав исполинского волка Фенрира (сына Локи и великанши Ангрбоды) слишком опасным, попытались его связать, выяснилось, что даже самые крепкие путы он рвал без особого труда.

Тогда карлики из мира чёрных альвов соединили воедино шум кошачьих шагов, женскую бороду, корни гор, медвежьи жилы, рыбье дыханье и птичью слюну, и получили путы, названные ими «Глейпнир», — гладкие и мягкие, как шёлковая лента, но прочнее всего на свете. Однако, чтобы заманить Фенрира в ловушку и связать его — а сын Локи был отнюдь не глуп и имел все основания не доверять асам, — Тюр в качестве залога положил ему в пасть руку. Фенрира успешно связали, а Тюр с тех пор остался без правой кисти.

Тюр – доблесть веков

В германо-скандинавском пантеоне бог Тюр занимает особое место, ведь есть немало фактов, свидетельствующих о том, что он был известен почти всем народам Северной Европы, и, вероятно, восходит к единому индоевропейскому мифологическому образу. При этом традиционно бог Тюр считается покровителем воинов, он воплощает доблесть и отвагу (что особенно хорошо прослеживается в мифе о Фенрире). Однако подобные атрибуты Тюр получил лишь в средневековье, ранее его образ был неразрывно связан с образом Одина. Существует версия, согласно которой Тюр был главной пантеона асов до Одина, и тому есть два свидетельства. В «Младшей Эдде» Снории Стурлусона, в части «Язык поэзии», упоминаются следующие кеннинги (образные обозначения) Одина – «Тюр повешенных» и «Тюр победы». Кроме того, неоднократны археологические находки копий, на которых орнаментальные рунические надписи гласят, что эти копья «посвящены мудрому и отважному Тюру». На основании этих находок некоторые исследователи полагают, что даже легендарный Гунгнир Одина ранее мог принадлежать богу Тюру.

Существует распространенное заблуждение, согласно которому Тюру и Одину приносили жертвы, в частности – повешенных. Относительно того, почему Одина в скальдической поэзии иногда зовут «богом повешенных» уже было подробно рассказано. Однако нужно понимать, что не существует ни одного прямого доказательства тому, что этим богам действительно приносились жертвы. Вероятно, подобное утверждение могло возникнуть после прихода христианства на европейский север по ряду очевидных причин.