Глава 28. Бойся своих желаний

Джулиан вернулся в Беллегард ближе к вечеру и попросил встречи с сэром Робертом, но оказалось, что он уехал на встречу с кем-то из местных властей, чтобы обсудить ремонт дорог и вернётся лишь после ужина. Джулиан решил не встречаться с Джеффри без судьи. Это может лишь предупредить полковника об опасности и даст возможность придумать новую ложь или изобрести объяснения.

Вместо этого, Кестрель решил встретиться с доктором МакГрегором. Последний раз он говорили ещё тогда, когда Джулиан ничего не знал о письмах полковника и шантаже Крэддока. Он уже успел заскучать по проницательному уму доктора и его беззастенчивой прямоте, и с любопытством ждал, что тот скажет обо всех его открытиях. МакГрегора можно было посвятить в тайну Джеффри – ведь сэр Роберт говорил, что если этот секрет окажется связан с убийством, цепляться за него дальше будет нельзя.

Джулиан попросил оседлать коня и вывести к парадным дверям. Спускаясь вниз, в холле он встретил Изабель, стоящую возле одного из окон. На ней было светло-серое – под цвет глаз – платье с высокой талией и длинными рукавами, собранными в буфы. В таком платье её чёткий, яркий профиль на фоне окна выглядел как сошедшим с картин Гирландайо или Ботичелли. Кестрель замер в восхищении.

- Добрый день, мистер Кестрель. Надеюсь, поездка в Лондон вас развлекла.

Джулиан подошёл ближе.

- Там всё как обычно. – Пожал он плечами. – Слишком много людей и слишком мало свежего воздуха. Никогда не мог понять, почему мне не хочется жить где-то ещё. Вы часто бываете там?

- Нет, почти нет. Дядя Роберт и тетя Сесилия не любят город.

- Я думаю, они всё равно поехали туда в апреле, когда Хью обручился с мисс Крэддок.

- Да. – Она подняла брови.

- Вы ездили с ними? – Спросил он так беспечно, как только мог.

- Да.

Итак, Изабель была в Лондоне, когда Ами сбежала от Хоулендов. Что если Ами, увидев объявление о помолвке Хью, нашла городской дом Фонтклеров и столкнулась там с Изабель? Если она хотела найти заступника перед тем как встречаться с Джеффри, они могла довериться девушке-ровеснице. Что бы сделала Изабель, узнав, что эта француженка знает унизительную тайну Джеффри, которая может погубить его и обесчестить дом Фонтклеров? Она могла пойти на отчаянные меры. И она достаточно умна, чтобы задумать сложное убийство и достаточно хладнокровна, чтобы исполнить его.

Изабель посмотрела на Джулиана – на её лицо падал солнечный свет. Мысли Кестреля ушли в сторону. Он представил, как прижимает её к себе – ощущает её стройное тело в своих руках, её мягкие груди у своей груди. Он смотрел на её губы, так спокойно сомкнутые и думал о том, как они…

- Почему вы так глазеете на меня? – Спросила она.

- Я глазею? Я не хотел.

- Я думала, что вы ищете на моем лице признаки вины.

- Вы ошибаетесь, мисс Фонтклер. Я смотрел на вас, как и почти всегда, по совершенно личным причинам.

- Я всё гадаю, вы флиртуете со мной лишь для собственного развлечения или потому что думаете, что так можете от меня что-то узнать.

- Всё чего я добился, флиртуя с вами – это доказал, что во мне хватает английской упорности продолжать вести бой, как бы не были малы мои шансы.

- Я уже говорила вам, что не думаю о себе, как о крепости, которую мужчинам нужно брать приступом. Я лишь хочу, чтобы они оставили меня в покое.

- И нет ни одного человека, за которого бы вы хотели выйти замуж?

- Нет. – Она чуть качнула головой.

- Даже ваш троюродный брат?

Она вздрогнула и перестала дышать.

- Что за предположения, мистер Кестрель! Если вам необходимо задавать оскорбительные личные вопросы, я прошу вас ограничиться темой убийства!

Он быстро пошла прочь. Джулиан ещё долго смотрел её вслед.

«Боже, надеюсь, это не значит того, что я думаю». – Подумал он.

 

 

- Ты был в Лондоне? – Фыркнул МакГрегор. – При этом что убийство так и не раскрыто, и ничего не ясно? Что там стряслось – леди Такая-то-или-Сякая-то давала бал, ты не мог пропустить?

- Я ездил, чтобы узнать кое-что об убийстве. Я думал, вы знаете.

- Откуда мне? Ты и словом не обмолвился о том, что задумал. Тебе и в голову не пришло, что меня это может заинтересовать.

- Мой дорогой друг, я изнываю от желания рассказать всё, что узнал. Но я хочу сделать это в уединённой обстановке, где нас не смогут прервать в любой миг. Когда вы всё услышите, то поймёте, почему я был вынужден действовать один.

Он рассказал МакГрегору всё о тайне Джеффри, о том, как благодаря Ворпу узнал, кем была убитая, и о собственном визите к Луизе Хоуленд. Когда он закончил, доктор потрясённо покачал головой.

- Это ужасно. Я не хочу верить в то, что кто-то из Фонтклеров – убийца. Я видел, что улики ведут к ним, но не мог принять этого. Я не видел мотива. Но теперь – Боже, помоги им – теперь глупо отрицать, что преступник – кто-то из них.

- Мне жаль.

- Это не твоя вина. Ты лишь принёс дурные вести. И сделал правильно, ничего не скрывая. – Он нахмурился. – Но кое-чего я не понимаю. Как ты вытянул имя и адрес девушки из этого Ворпа, если он не сказал их даже Крэддоку?

- Неужели вы не позволите мне, подобно фокуснику, оставить в секрете суть трюка?

- Кажется, это в твоём стиле.

- Ну, будет вам. На самом деле, сведения из Ворпа вытянул мой камердинер, но я предпочёл бы не объяснять сэру Роберту, как ему это удалось.

- Я всегда знал, что с твоим слугой что-то не так. Он был не просто попрошайкой, когда ты взял его к себе, а?

- Он был вором. Не каким-то головорезом, а человеком искусства, наделённым талантом и изобретательностью – проще говоря, карманником.

- Что же, ради Бога, заставило тебя нанять слугой карманника?

Джулиан понял, что историю придётся рассказать полностью.

- Как-то вечером, пару лет назад, только вернувшись из Италии, я прогуливался со своим другом у Ковент-Гарден, а этот чумазый парень натолкнулся сперва на него, а потом на меня. От него несло спиртным, так что я решил, что он вдрызг пьян, но всё же сунул руку в карман и понял, что часы пропали. Мой друг стал звать сторожа, но вы же знаете, что половина лондонских сторожей спит в своих будках, а остальные – восьмидесятилетние старики и калеки в придачу. Во мне взыграла кровь, и я решил схватить своего вора сам.

Он ведь только притворялся – воры называют это «потешиться пьяным» – а потому как понял, что к чему, так припустил как заяц. Обогнул угол и запетлял по узким улочкам. Я раз двадцать почти потерял его, но в конце концов догнал и остановил, метнув ему в голову трость. Мне удалось свалить его наземь, и мы начали бороться среди грязи и гниющих овощей. Я как раз думал скрутить его, когда подоспели мой друг со сторожем. Часы вернули, а большего я и не хотел – свой шанс схватить вора я воплотил в жизнь. Тогда я был бы рад прекратить своё знакомство с этим парнем, но сторож сказал, что преступника надо доставить судье, так что мы потащили его на Боу-стрит. Наш пленник был очень вежлив, никого не проклинал и не молил о милосердии – поимка была одной из опасностей его ремесла. Мне это понравилось. Спокойствие перед лицом опасности – мало что восхищает меня больше.

Это, конечно, не значило, что я хотел его отпустить. Но похвалы, в которых рассыпался судья, набили мне оскомину. Я ничего не имею против ненавязчивых добрых дел, но не перевариваю такого морализаторства. Когда он закончил свою проповедь о том, какой я пример для всего британского общества, я был так подавлен, что чуть было не пошёл топиться. В итоге я отказался выдвигать обвинения. Судья почувствовал ко мне отвращение, но поделать ничего не мог.

Я уже собирался идти домой и сокрушаться о том, что мой славный вечерний костюм безвозвратно погублен, но этот вор пристал ко мне и очень вежливо благодарил. Он не извинялся за то, что крал мои часы – я увидел в этом определённую честность. Красть было его ремеслом, так что извиняться и говорить, что произошла ошибка, было бы просто абсурдным. Но он не смог удержаться и спросил, почему я помог ему. Мы разговорились и одно потянуло за собой другое – прямо как в любовных делах. С тех пор он служит у меня.

- Откуда тебе знать, что он не крадёт у тебя?

- Неоткуда. – Пожал плечами Джулиан. – Кто может сказать, почему иногда доверяешь человеку, имея все причины для обратного?

МакГрегор кивнул, подумав о том, как сам начал доверять Кестрелю, которого сперва счёл пустоголовым франтом, если не хуже.

- Итак, теперь ты думаешь, что убийца – полковник Фонтклер?

- Я поставил бы на него. Но убить её мог любой из Фонтклеров, чтобы не дать разгласить тайну.

- Ты не думал, что она могла их шантажировать?

- Сомневаюсь. Мисс Хоуленд говорила, что Ами очень предана полковнику Фонтклеру и совсем не такова, какой была её корыстная и беспринципная мать. Но Фонтклеры не могли этого знать и это понимать. Они уже стали рабами Крэддока, и кто бы не убил Ами, он мог сделать это, решив, что хватит и одного чужака, посвящённого в тайну.

- Тогда чудо, что убийца не попытался расправиться и с Крэддоком. Зачем останавливаться на девушке?

- Необязательно убивать Крэддока, чтобы обеспечить его молчание. Его можно купить. И как только его дочь выйдет за Хью, он сам будет защищать имя Фонтклеров. Кроме того, смерть Крэддока не вернула бы семейству письма, а расследование его смерти могло вытащить их на свет. У Ами же не было никаких доказательств против полковника – лишь то, что она знала, а от таких свидетельств можно избавиться, отняв её жизнь.

Они обсудили то, насколько вероятна была встреча Ами с кем-то из Фонтклеров в Лондоне.

- Подумайте, как соблазнительно было бы убить её! Она знает секрет полковника Фонтклера. Она хочет увидеться с ним и, возможно, готова слепо поверить тому, кто пообещает ей устроить встречу. И она одна во всём мире. Она могла просто исчезнуть, и никого бы это не обеспокоило.

- Но она не исчезла. Она была жестоко убита, а её тело оставили так, что на него легко можно наткнуться.

- Отчасти да, выглядит так, будто всё было совершено импульсивно. Возможно, преступник готовился убить её, но не так и не в то время. Она могла сказать или сделать что-то, из-за чего он напал немедля.

- Но потом уложил в кровать – это уже выглядит как насмешка. – Указал МакГрегор. – Для этого нужно быть в трезвом уме.

- Или полностью утратить его. Самым разумным было бы немедленно смыть кровь с рук и бежать. За то время, что убийца потратил, укладывая жертву в кровать и закутывая её, мы могли поймать его с поличным. Это преступление полно противоречий. Интересно, участвовал ли в нём лишь один человек?

- О чём ты говоришь?

- Позвольте привести пример. Предположим, Ами как-то узнала, что Крэддок шантажирует полковника Фонтклера письмами. Она едет в Лондон, упрашивает и увещевает Крэддока прекратить. Он пытается купить её молчание – это объясняет то, откуда у неё взялись деньги в те полтора месяца между её исчезновением с Паддл-стрит и появлением в Беллегарде. Крэддоку удаётся купить её – или он так думает. Но Ами втайне приезжает в Беллегард, надеясь расстроить его планы. Полковник неожиданно встречается с ней лицом к лицу, паникует и убивает её.

- Если её подкупал Крэддок, то и убить её мог тоже Крэддок.

- Если и так, он должен был провернуть это молниеносно. Он вернулся в дом лишь в двадцать минут шестого и сразу поднялся в свою комнату, где, как мы теперь знаем, ссорился с леди Тарлтон. Впрочем, он всё же мог столкнутся с Ами возле своей комнаты, затащить её в мою и убить. Но так остаётся нерешённым вопрос того, как она попала в дом.

- О, только не начинай эти рассуждения о ходах-выходах сначала! Мы думали об это уже десятки раз и ни к чему не пришли! – МакГрегор принялся мерить шагами комнату перед своим словом – судя по состоянию ковра, это была многократно хоженая дорожка. – Ты знаешь, до сих пор, если я и предполагал, что убийство совершил кто-то из Фонтклеров, то подумал бы на Гэя. Но в свете того, что я сейчас узнал от тебя, это уже не так. Ты говоришь, что полковник держал эту историю с письмами в секрете от сына. Если Гэй ничего об это не знал, то и мотива у него не было.

- Да, полковник умолял сэра Роберта не говорить Гэю, и Гэй возмущался тем, что от него что-то скрывают. Но откуда там знать, что это и правда так? Быть может, полковник всё рассказал сыну, а тот лишь изображает неведение.

- Ты самый подозрительный человек, что я когда-либо встречал.

- Мне лгали на каждом углу. Разве могу я быть неподозрительным? После самого полковника, сильнейший мотив сохранить его интрижку с Габриэль втайне – именно у Гэя. Я думаю, что он действительно привязан к своему отцу, но даже если это не так – вспомните, что имущество предателя отходит королю. Вы сами говорили, что Гэй вечно нуждался в деньгах. Он бы не обрадовался тому, что его наследство испарилось.

- Я не вижу выхода, Кестрель. Любой мог убить её. И нам не узнать – кто именно.

- Вероятно, я смогу вытянуть что-нибудь из полковника Фонтклера, намекнув, что знаю, кем была убитая. – Он взглянул на часы. – Мне лучше пойти. Я расскажу вам, что произойдёт.

 

 

Джулиан вернулся в Беллегард и поднялся к себе переодеться к ужину. Вновь выйдя в коридор, что вёл к его комнате, он услышал странные звуки – тихие, приглушённые рыдания, будто кто-то плакал, не желая быть услышанным. Плач доносился из большого зала – с той стороны коридора, напротив его старой комнаты. Джулиан поспешил туда, чтобы узнать, что происходит.

В углу на полу сидела Филиппа и рыдала, прижимая руки ко рту. В этой огромной, изукрашенной комнате она выглядела совсем маленькой и одинокой. Увидев Джулиана, девочка икнула, сглотнула и уставилась на него своими большими тёмными глазами.

Кестрель растерялся. Что, черт возьми, делать с плачущей одиннадцатилетней девочкой?

- Мне послать за вашей матерью?

- А это обязательно? Нам не велено быть в этой части дома. Нам с Джози нужно оставаться в нашем крыле и не докучать гостям.

- Тогда почему вы здесь?

Она вновь заплакала. Боже мой! Джулиан бросил взгляд по коридору, но оттуда никто не спешил на помощь. Он решил просто сделать всё, что в его силах. Кестрель подошёл ближе, опустился на пол рядом с ней и протянул ей платок.

- Вытрите нос. – Посоветовал он. Совет был принят.

- Ну а теперь – что вызвало это бурю?

- Я знаю, кто виноват в убийстве.

- Кто? – Джулиан вздрогнул.

- Я!

- Простите меня, но в это трудно поверить.

- Я не хочу сказать, что это я убила.

- О да, я довольно быстро исключил вас из списка подозреваемых.

- Вы смеетесь надо мной, но вы не понимаете. Я слышала, что слуги говорят. Они говорят, признак убитой девушки поселился в доме. Я думаю, это должна быть моя вина! Я рассказывала вам, что хотела бы, чтобы в Беллегарде был призрак. Помните, в первый вечер, когда вы приехали. Я показывала вам эту комнату и пожалела, что в ней нет привидения. Быть может, уже есть! Люди же говорят – бойся своих желаний, ведь они могут исполниться.

- Вы, должно быть, считаете ангелов очень глупыми, раз они так истолковали ваше желание.

- Так я не думала. – Она наклонила голову, размышляя. – Но всё же они могли решить, что я зла, раз не хочу, чтобы кто-то попал на небеса и почил с миром.

- Я не сомневаюсь – они понимали, что вы не желаете такой участи никому. Вы лишь говорили, что если кто-то уже стал призраком, и ему больше нечем заняться, вы бы хотели, чтобы он побывал в Беллегарде.

- Да, именно это и я имела в виду! В этом ведь нет ничего плохого, правда?

Кестрель сделал вид, что тщательно это обдумывает.

- Нет. – Сказал он наконец. – Думаю, нет.

- Мне стало гораздо лучше. Я больше не буду желать призраков – ни Оливье Фонтклера, ни кого-нибудь другого. Помните, я рассказывала вам о нём – это тот самый, что был замешан в заговоре Бабингтона. Я надеюсь, что он попал на небеса, даже если и умышлял против королевы. В конце концов, заговор Бабингтона так ни к чему и не привёл. Его очень быстро раскрыли, и он не успел причинить никакого вреда.

- Я мало помню о том, что тогда происходило. Не был ли это заговор в пользу Марии Стюарт… – Он остановился, а потом медленно спросил. – А почему Оливье Фонтклер поддержал Марию Стюарт?

- Потому что она была католичкой. Мы были католиками. Вы не знали?

- Нет. – Тихо сказал он, а в глазах его появился блеск. – Я не знал.

- Конечно, мы это скрывали. Тогда приходилось это скрывать или королева Елизавета могла объявить вас предателями. В англиканство наша семья обратилась при Карле I, но никто не знает, когда точно – во время Гражданской войны погибло много документов. Я рада, что мы больше не паписты. Я бы не хотела учиться в монастыре, как молодые леди во Франции.

Кестрель не ответил. В его голове начала выстраиваться теория. Он всё равно что прыгал во тьму – если бы эта гипотеза была лошадью, он бы не поставил на неё с полной уверенностью. И всё же он решил попробовать. Ему хотелось заручиться поддержкой кого-то из Фонтклеров, но он не мог доверять никому из них.

Филиппа встала, расправляя юбку.

- Мне нужно вернутся в классную до того, как Притчи придёт проверить, там ли я. Спасибо за то, что были таким разумным. Вы почти единственный взрослый, кто не говорит со мной, как с ребёнком.

- Это от того, что я не знаю, как говорить с детьми.

- Нет, вы знаете. Так же как со взрослыми, только нужно больше объяснять.

Он подождал, пока девочка скроется из виду, потом отправился к своей старой комнате и подёрнул дверь. Закрыто. Сэр Роберт запер её, чтобы никто ничего не трогал на месте преступления.

 

 

- Я опять опоздаю на ужин. – Подумал Джулиан, поправляя шейный платок. – Это должно порадовать леди Тарлтон. – Она только и рада метать в меня молнии.

- Она та ещё мегера, это точно, сэр. Я слышал, что про неё говорят в людской. Ни одна камеристка не держится у неё больше месяца – так она их мучает. Одну она ударила аж до крови и выбила зуб.

- Очень жестокая женщина.

- Жестокая достаточно, чтобы пристукнуть ту деваху, да, сэр?

- Возможно. – Задумчиво проговорил Джулиан.

- О чём-то тревожитесь, сэр?

- Я бы полжизни отдал, чтобы часок провести в своей старой комнате одному. Но сэр Роберт держит её закрытой, а я не могу попросить у него ключ, не объяснив, зачем, а объяснять я не хочу.

- А ключ не у сэра Роберта, он у мистера Роулинсона. Майкл так сказал.

- Брокер, мне не нравится это ангельское выражение твоего лица. Что ты задумал?

- Ну, сэр, Майкл говорит, что мистер Роулинсон носит ключ в кармане для часов. И я думаю, если вы очень бы хотели… – Он заговорщически понизил голос.

- Ты понимаешь, какие неприятности ждут нас обоих, если тебя поймают?

- Значит мне нужно быть начеку и не попадаться, так ведь, сэр?

- Я знал, что рано или поздно ты найдешь предлог что-то украсть. По-моему, тебе не терпится заняться своим старым ремеслом с того дня, как я послал тебя к Ворпу.

- Я не хочу возвращаться в дело, сэр, да сгнить мне в Ньюгейте! Но дело-то в том, что пальцы у меня что надо. Я хочу сказать, у меня талант. – Он размял кисти рук. – А когда у кого есть талант, даже если его сам Дьявол даровал, он всегда хочет пускать его в ход снова и снова.

Джулиан посмотрел на своего камердинера, поражённый до глубины души. Это всё равно, что держать зверя. Ты можешь приручить его, научить его жить в мире людей, но его природу это не изменит. Брокер может быть и самая добрая душа на земле, но он родился и вырос хищником. И, вероятно, если собираешься держать зверя при себе, время от времени надо выпускать его поохотиться.

- Что если Роулинсон заметит пропажу ключа? – Спросил он.

- Я мог бы срезать его, сэр, отпереть дверь, а потом пихнуть обратно ему в карман так, чтобы он ничего не узнал.

- Ты можешь вернуть ключ на место незаметно?

- Это почти то же самое, что стащить, только действовать надо тише.

- Наверное, так. Хорошо. Я позволяю тебе сделать это, но Бога ради, будь осторожен. Я не для того ухищрялся, скрывая твою старую профессию, чтобы сэр Роберт догадался обо всём сейчас.

 

Глава 29. Двойная верность

Джулиан спустился к ужину, но вместо того, чтобы пойти сразу в гостиную, он прошёл через служебный коридор и людскую к чёрной лестнице. Слуги проводили его любопытными взглядами, а Молли Дейл немного последила за ним. Кестрель на несколько минут поднялся в кабинет Роулинсона, потом cпустился и исчез в приёмной. Молли решила, что он мог выйти через заднюю дверь, чтобы покурить в саду перед ужином. Но очень скоро Джулиан вернулся, и табаком от него не пахло.

«Ну он и продувная бестия». – Решила Молли, видя как безмятежно гость шагает в гостиную.

Сэра Роберта в доме всё ещё не было, так что во главе стола сидел полковник Фонтклер. Выглядел он не лучшим образом. Его обычно румяное лицо посерело, а глаза налились кровью. Леди Фонтклер тоже была будто бы очень напряжена. Она оставалось неизменно любезна до всеми, но её очарование и весёлость будто бы ослабли, а тревожность – усилилась. Кэтрин была раздражительна, Крэддок – мрачен. Изабель была как всегда изящна и загадочна.

Гэй много пил. С самого дня убийства он оставался удивительно трезв, но сейчас самоконтроль ему изменил. Вино развязало парню язык и заставило забыть об осторожности – быть может, потому он и не пил всё это время? – и Фонтклер-младший принялся расспрашивать Джулиана о том, что он делал в Лондоне. Кестрель парировал его вопросы ничего не значащими замечаниями о моде, развлечениях, скачках и разорениях.

После ужина напившийся Гэй едва не начал буянить, но полковник заставил сына взять себя в руки и потащил в гостиную к дамам. За ними последовали остальные джентльмены. Леди Тарлтон вынудила полковника и леди Фонтклер составить её партию в вист. Она неохотно приняла четвёртым игроком Крэддока, но заявила, что играть с ним в паре не собирается. Леди Фонтклер поспешила составить ему пару, и началась весьма несчастливая игра.

Молодые люди переместились в музыкальную комнату. Джулиан попросил Изабель сыграть, но та сказала, что будет работать над туфельками Мод.

- Я должна посвящать всё время им, чтобы успеть до свадьбы.

- Пожалуйста, не беспокойтесь так. – Умоляла Мод. – Ещё много времени.

Изабель посмотрела на неё как на незнакомое животное – странное, не очень интересное и определённо не опасное.

- Я говорила вам, что должна закончить их до конца вашего пребывания здесь, мисс Крэддок. Я собираюсь выполнить это обещание. – Она села, открыла корзинку для рукоделия и посмотрела на Джулиана. – Я слышала, вы и сами отличный музыкант, мистер Кестрель. Быть может, вы будете добры поиграть для нас?

Джулиан подчинился. Из-за фортепиано он наблюдал за остальными, делая вид, что поглощён музыкой. Пока Хью бродил вокруг мисс Крэддок, набираясь храбрости, чтобы поговорить, Гэй пододвинул к ней стул и принялся оживлённо болтать – его лицо было близко к Мод, а голос – низким и интимным. Это была заметная перемена в Гэе, что не так давно описывал Мод, как «серую мышку, чертовски скучную и безжизненную». Впрочем, это было до того, как Джулиан сблизился с ней, а Хью – взглянул на неё другими глазами. Джулиана никогда не переставало поражать, как ведомы оказываются люди – как они готовы менять свои вкусы и предпочтения, просто наблюдая за другими и рабски им подчиняясь.

Мод явно претило такое внимание, но она старалась не показывать этого. От Гэя несло спиртным, а то, как он смотрел на неё, напоминало кота, что забавляется с сочной мышью. Джулиан подумывал о том, чтобы прийти на выручку, но потом решил, что это скорее дело Хью. Но тот всё ещё оставался в стороне и метал в Гэя возмущённые взгляды.

«Да сделай же ты что-нибудь, Бога ради. – Подумал Кестрель. – Если я буду сражаться за неё во всех битвах, то могу и сам на ней жениться» – В этот миг Джулиан услышал, как из соседней комнаты доносится голос сэра Роберта. Он закрыл фортепиано и незаметно вышел поговорить с ним.

- Мистер Кестрель. – Сказал сэр Роберт. – Я как раз собирался спросить о вас. Я знаю, что вы предполагали вернуться сегодня, так что сам закончил свои дела так быстро, как только смог, чтобы прибыть домой и услышать то, что вы захотите рассказать. Пройдёмте в мой кабинет?

- Я думаю, будет лучше, если с нами пойдёт полковник Фонтклер.

Джеффри поднял испуганные глаза. На миг в глазах сэра Роберта отразился такой же ужас, но он быстро прогнал любые эмоции со своего лица.

- Будь так добр, Джеффри.

Полковник с трудом поднялся на ноги. Джулиан заметил – и уже не впервые – насколько сильнее становится его хромота, когда он расстроен.

- Что происходит? – Потребовала объяснений леди Тарлтон.

- Мистер Кестрель собирается рассказать мне о своём расследование в Лондоне.

- Я знала! – Выкрикнула она. – Я знала, что он поехал в Лондон вынюхивать то, что можно использовать против нас!

- Мистер Кестрель поехал в Лондон по моей просьбе и с моего одобрения. А теперь, если ты извинишь нас, Кэтрин…

Они вышли. Леди Тарлтон бросилась к окну. Крэддок сидел, сгорбившись, положив руки на колени и нахмурившись. Леди Фонтклер выскользнула из комнаты. Мягко, на почтительном расстоянии, она последовала за мужем, Джеффри и Джулианом в кабинет.

 

 

В кабинете оказалось темно. Окно было открыто, камин не зажжён. В комнату врывался ветер, отчего шторы дожали, а пламя свечей – трепетало. Полковник немного поёжился и тут же зашагал к креслу. Сэр Роберт сел напротив брата. Джулиан встал между ними.

- Я позвал вас сюда, – обратился он к Джеффри, – потому что хочу в присутствии сэра Роберта спросить, что вы знаете об Ами Дешам.

Джеффри закрыл глаза и уронил голову на руки.

- Кто такая Ами Дешам? – Спросил сэр Роберт.

- Ами Дешам – это юная леди, чьё тело я нашёл в своей комнате.

- Так вы узнали, кто она? Но… Но ведь фамилию Дешам носила женщина, что… – Он оборвал себя и перевёл взгляд на сгорбившегося, безмолвного брата. – Ты всё время знал, кто она!

- Я знал, что она – дочь Габриэль. Я не знаю, откуда она взялась здесь, Роберт, и не знаю, как она умерла.

Тихо вошла леди Фонтклер. Сэр Роберт ещё был слишком потрясён услышанным, чтобы обратить на это внимание.

- Ты говорил, что у Габриэль нет семьи.

- Я знаю. Я боялся рассказывать про Ами.

- Ты признаёшь, что это – дочь Габриэль? И ты думаешь, мы поверим, что ты непричастен к её смерти?

- Это правда, Роберт, клянусь! Я ни разу не видел Ами с тех пор, как французов выдавили из Испании вплоть до того, как ты привёл нас всех посмотреть на её тело. Конечно, я узнал её. Узнал украшение, которое сам подарил когда-то ей – серебряную ракушку. Это символ святого покровителя Испании[48]. Я купил его у цыганки на рынке. Это просто дешёвая безделушка, но я знал, что любой дорогой подарок Габриэль заберёт себе. Кажется, ей – то есть, Ами – она понравилась. Она была очень набожна.

- Почему ты сразу не сказал нам, кто она? – Нетерпеливо спросил сэр Роберт.

- Я не мог! Я был единственным, кто знал её. Вы бы подумали… именно то, о чём думаете сейчас! Все бы решили, что убийца – я, ведь я больше всего выигрывал от её смерти! Но я не убивал её, я заботился о ней когда-то, и никогда бы не причинил ей вреда. Я был потрясён, что узнал, что жертвой стала она! Я не мог и вообразить, как она оказалась здесь и что делала в комнате Кестреля. Сесилия подтвердит! – Он с жаждой повернулся к леди Фонтклер. – Я был потрясён, разве нет? Я едва смог поверить, что это Ами.

Лицо сэра Роберта побелело. Он медленно повернулся на ногах и прямо посмотрел на жену.

- Ты знала, кто убитая? И ничего мне не сказала?

- Роберт, не смотри на меня так! – Она подошла к нему и положила руку мужу на предплечье. – Джеффри рассказал мне на следующий день после убийства, что жертва – дочь Габриэль. Ему нужно было с кем-то поделиться. Ему был нужен совет. Я больше всего хотела в тот же день прийти к тебе и всё рассказать, но не могла взваливать на тебя ещё одно бремя. Я знала, что ты почувствуешь, что должен разобраться, виновен Джеффри или нет, и вся история с Габриэль и письмами будет предана огласке. Да и какая разница, если я знала… если я знала, что Джеффри невиновен?

- За двадцать пять лет брака я ничего от тебя не скрывал. Я полностью тебе доверял – ты и представления не имеешь! Как ты могла сговориться с Джеффри?

- Всё было не так. Джеффри доверился мне, я не могла предать его. И я знаю твоё чувство справедливости. Я боялась, что ты не проявишь к нему никакого сочувствия, а обойдешься с ним по всей строгости закона. Я должна была защитить его. Я не могла позволить, чтобы его подозревали в убийстве, которого он – я уверена! – не совершал.

- Я понимаю. Тебе нужно было выбирать между верностью мне и Джеффри, и ты выбрала его. Быть может, в глубине души ты сожалеешь, что не выбрала его ещё двадцать пять лет назад?

- Нет, нет! Ты не понимаешь. Джеффри был в опасности – он нуждался во мне больше тебя. Ты силён, уверен, храбр. Джеффри не таков. – Она посмотрела на полковника Фонтклера как мать на любимое, но непослушное дитя.

- В отличие от тебя, – холодно произнёс сэр Роберт. – я не могу принять на веру невиновность Джеффри. Он был изменником, а теперь стал лжесвидетелем. Ты не можешь вечно стоять между ним и правосудием.

- Что ты собираешься делать? – Пробормотал Джеффри.

- То, что я должен был сделать с самого начала. Я напишу другому судье и попрошу его взять расследование. И когда он это сделает, я расскажу ему всё – о Габриэль Дешам, её дочери, о письмах – всё. – Он мрачно посмотрел на брата. – Мой последний приказ как судьи – не покидай приход. Теперь ты главный подозреваемый в убийстве. Будь благодарен, что тебя не посадят под замок как слугу мистера Кестреля, свидетельств против которого было куда меньше.

Он повернулся к Джулиану и с усилием произнёс.

- Мистер Кестрель, благодарю вас за всё, что вы узнали. Вы позволили мне достойно похоронить её по настоящим именем – это меньшее, что я могу сделать. – Он повернулся и зашагал к дверям.

Леди Фонтклер, легко всхлипнув, бросилась ему вслед и схватила мужа за руку. Тот освободил её.

- Я не хочу, чтобы ты сейчас висла на мне. Я хочу побыть один.

 

 

Джулиан тактично вышел из кабинета вслед за сэром Робертом, не подчёркивая это даже кратким пожеланием спокойной ночи. Он решил, что уже достаточно поздно, чтобы пойти к своей старой комнате. У Брокера было несколько часов, чтобы сотворить чудо.

Едва начав подниматься по главной лестнице, он услышал позади шаги. Прямо к нему через холл шагал Гэй – немного пошатывающийся, краснолицый и очень веселый.

- Я всегда говорил это! Хью мне не поверит, но я знал, что Изабель подтвердит мою правоту! Даже она не может сдерживать свои чувства вечно!

- О чём вы говорите?

- Сегодня Изабель как никогда вышла из себя. Жаль, что вы пропустили – следующего раза ждать лет двадцать. Мы все были в музыкальной, когда вы ушли, Изабель вышивала эти дурацкие свадебные туфли и вдруг уколола палец. Она уронила одну туфельку, и мисс Крэддок подскочила, чтобы поднять её. Но Изабель схватила её сама и, клянусь чем угодно, она бы готова ударить мисс Крэддок. «Дайте мне! – крикнула она. – Оставьте меня в покое!» Мисс Крэддок убежала как кролик. А Хью всё уверен, что Изабель хочет быть для него лишь сестрой! Она ненавидит мисс Крэддок за то, что она отнимает его у неё. Я всегда ему это говорил.

Джулиан ответил не сразу.

- Я надеюсь, теперь мисс Фонтклер стало лучше. – Наконец сказал он.

- Да кто её знает. Она взлетела наверх в свою комнату, и я тех пор я её не видел. У мисс Крэддок был припадок сочувствия, и она пошла вслед за ней. Она такая милая. Раньше я так не думал. И она готова слушать вас, не перебивая и не пытаясь говорить самой. – Он зевнул. – Пора спать. Может, сегодня и правда посплю.

- А вчера не удалось?

- Нет. Можете записать это в перечне улик, если считаете важным. Но готов побиться от заклад, никто из нас не может спать спокойно с самого убийства. Мы все беспокойны как кошки. Кроме вас, конечно. – Он неприятно улыбнулся. – Вас ничто не тревожит. Можно подумать, вы всю жизнь находили трупы в своих кроватях.

Джулиан ничего не ответил, лишь поднял брови.

«Я и правда становлюсь полицейским больше чем джентльменом, – подумал он. – раз уж пытаюсь вытянуть нечто важное из пьяного».

- А может быть и находили. – Продолжал Гэй. – Кто знает, чем вы занимались до того, как появились в Лондоне пару лет назад? Может, у вас было десять жён, а вы убили их одну за другой, и похоронили на дне морском[49]. – Он наклонился так близко, что Джулиан почувствовал, как от его дыхания несёт спиртным. – Может быть, вся эта охота на убийцу – просто ерунда. Может быть, вы сделали это сами, а теперь потешаетесь над нами.

- А вы считаете, что убийца будет потешаться? Он скорее станет ломать голову над тем, как скрыть свою вину. Может быть, он даже станет обвинять других людей, чтобы отвести подозрения от себя.

- Кестрель, я не… Я…

Джулиан подождал.

- Расскажите мне. – Предложил он. – Я помогу вам, чем смогу.

- Мне нечего вам рассказывать! Кроме того, что я чертовски устал и иду спать!

Он поспешил прочь – его походка стала удивительно уверенной. Порой страх умеет удивительно быстро отрезвлять.

Джулиан поднялся наверх. Его сердце бешено колотилось, когда он заворачивал в коридор, где была его старая комната. Кестрель огляделся – вокруг никого – и зашагал к месту преступления.

Что же, за дело. Он толкнул дверь. Открыта.

- Брависсимо, Брокер. – Прошептал он, ступил за порог и закрыл дверь за собой.

 

 

На следующее утро Джулиан поднялся без единой жалобы на ранний час. Он чувствовал, как его переполняет энергия и жажда деятельности. Теперь он знал об убийстве больше, чем вчера. Вопрос в том, как воспользоваться обретённым знанием. Кестрель обдумывал это, завязывая шейный платок в строгом стиле, что именовался trone d ' amour. Брокер, что чистил бритвенный прибор хозяина, зевнул уже в четвёртый раз.

- Надеюсь, я не помешаю тебе уснуть. – Заботливо произнёс Джулиан.

- Простите, сэр.

- Ну ты и дьявол. Выглядишь очень довольным собой.

- Не понимаю, о чём вы, сэр.

- Вот как? – Спросил Джулиан, его глаза смеялись. – Бьюсь об заклад, что Молли Дейл знает. Может, спросить у неё?

Брокер был избавлен от необходимости отвечать – пришёл Майкл и сообщил, что у задней двери ждёт Дик Фелтон, что хочет ещё перед завтраком перемолвится словом с мистером Кестрелем.

- Боже мой, – воскликнул Джулиан. – Я почти забыл про Фелтона. Скажите ему подождать меня у лип. Я сейчас спущусь туда.

Фелтон сидел на краешке фонтана, болтая ногами и насвистывая. Этот звук помог Джулиану найти его среди деревьев. Увидев Кестреля, парень вскочил на ноги.

- Спасибо, что пришли так быстро, сэр. Мне надо вернуться во «Льва» до того, как придёт почта, иначе я бы не явился сюда так рано.

- Ты нашёл Блисса?

- Нет, сэр, не нашёл. Простите. Я шёл за ним вслед. Он направлялся на север – я узнал от людей, что встречали его. Я шёл по пятам, но мне пришлось вернуться раньше, чем я настиг его. Мой брат больше не мог делать мою работу во «Льве».

- Я понимаю. По крайней мере, мы знаем, что он ушёл из Олдертона живым. Я немного боялся, что мы найдём его на дне мельничного ручья или в деревенском колодце.

- О, он жив-здоров. У меня есть доказательства. – Он поднял с земли громоздкий свёрток из коричневой бумаги и протянул Джулиану.

- Что это?

- Это его мешок, сэр – тот самый, с которым он бродил, сшитый из разноцветных лоскутов. Я купил его у жены зеленщика в Литтл-Финчли. Это деревня недалеко от Питерборо, Блисс там проходил за день или два до меня. Кажется, она заметила этот мешок, и он ей понравился, так что Блисс продал его. Я не сразу уговорил её уступить мешок мне. Пришлось отдать почти все деньги, что вы мне дали, и построить ей глазки. Но я решил, что вы захотите его получить, так что вот он. Забавно думать, что Блисс теперь без своего мешка. Это всё равно, что представить его без головы.

- Возможно, потому он и продал его – чтобы его было труднее узнать. И, быть может, он решил бросить жизнь бродячего торговца.

- Но как же он может… О, я понимаю, сэр! Вы думаете, кто-то заплатил ему, чтобы он поскорее проваливал из Олдертона.

- Вполне возможно. Ты говорил кому-нибудь, что я посыла