Глава 20. Список подозреваемых

- Ну что же, начнём. – Сказал МакГрегор, рухнув в уютное мягкое кресло. – Кого из Фонтклеров вы уже записали в хладнокровные убийцы?

Они с Джулианом сидели в задней гостиной. Это была холостяцкая комната, маленькая и уютная, с мебелью достаточно старой, чтобы можно было безнаказанно обращаться с ней без лишней осторожности. Джулиан, вытянув ноги, устроился в кресле-качалке.

- Я ещё не решил. Пока что я совершенно открыт и беспристрастен в своих подозрениях. Суть в том, что обвинить можно любого из Фонтклеров, кроме Хью.

- Вы понимаете, что говорите? По вашим словам, член чрезвычайно уважаемой старинной семьи – семьи, что породила героев войны, членов парламента, цвет сельского общества – преступник. Более того – не сразивший свою жертву в честном бою, а трусливый вероломный убийца, что бьёт кинжалом в спину и лжёт! Я знаю Фонтклеров около тридцати лет. Сэр Роберт – один из самых честных и совестливых землевладельцев, что вы когда-либо встретите. Леди Фонтклер обожает весь приход. Она знает по именам всех в Олдертоне, а для тех, кто попал в беду, к неё всегда найдётся доброе слово и открытый кошелёк. Остальные… Что же, у них есть свои недостатки, но я не верю, что кто-то из них – убийца, и не поверю, пока не увижу веские, неопровержимые доказательства.

- Хотел бы я их иметь. Но то немногое, что мы сегодня узнали, порождает больше вопросов, чем разрешает. – Он рассказал МакГрегору, чем поделились Фелтон и миссис Уоррен.

- Похоже, нам очень мало известно. А вы всё равно убеждены в виновности кого-то из Фонтклеров.

- Или мистера Крэддока.

- Отлично, изложите всё, что у вас есть против каждого из них. Я слушаю.

- Слушаете в очень воинственном расположении духа и готовы вцепиться в каждое слабое место моих измышлений, как разозлённый шотландский терьер.

- Если вы не хотите услышать честного мнения, вам лучше придержать свои измышления при себе.

- Я хочу. Потому и пришёл.

- Ну так начинайте. – Проворчал МакГрегор.

- Думаю, неважно, с кого начинать. Пусть первой будет леди Тарлтон – сомневаюсь, что она бы оценила такую честь, окажись она тут. Никто не может подтвердить, где она была между половиной пятого и шестью. У неё серьёзный порез на руке, который она объясняет тем, что уронила ножницы для вышивания и порезалась, когда поднимала их. Я видел эти ножницы – они погнуты и поцарапаны – чтобы прийти в такое состояние от падения, им нужно было рухнуть в бездну.

- И вы предполагаете, что на самом деле она порезала руку, когда закалывала девушку?

- Я лишь говорю, что это возможно. Вы сами говорили, что убийца мог быть женщиной. И вы сказали, что нет способа определить вся ли кровь на кровати и умывальнике принадлежала жертве.

- Есть у вас предположения, отчего леди Тарлтон настолько потеряла голову, что набросилась на юную девушку с ножницами?

- Мотивы – это ахиллесова пята моих построений. Мы не знаем, кто эта девушка, не знаем ничего о ней – как я могу предположить, почему кто-то захотел убить её? У леди Тарлтон дьявольский характер, она была в ярости от грядущей свадьбы Хью и мисс Крэддок ещё того как я приехал в Беллегард. Я легко могу представить, как она прибегает к насилию, чтобы остановить её – но как убийство посторонней девушки может помочь этому? Разве что отсрочить на время. Не могу представить сэра Роберта, что устраивает свадебные торжества для своего наследника, пока над его домом и деревней витает призрак нераскрытого убийства.

- Это правда, леди Тарлтон как с цепи сорвалась, услышав о свадьбе Хью. Но этого от неё можно было ждать. Крэддок был беллегардским конюхом, много лет назад – думаю, вы знаете. Это не может не раздражать их всех.

- Гэй говорил, что Крэддока уволили именно из-за леди Тарлтон. Вы не знаете почему? Ведь вы живёте в Олдертоне достаточно, чтобы помнить Крэддока-конюха.

- Я помню, что слышал о том, как его прогнали, но никто не называл мне причин, а я не спрашивал. Фонтклеры могут делать в Беллегарде и за его пределами то, что им нравится. С ними нельзя не считаться, Кестрель. Немногие отважатся обвинить одного и них в убийстве. Вы увидите на дознании. Попомните мои слова – коронер будет с них пылинки сдувать. Вы не услышите, как он требует от леди Тарлтон объяснить, откуда у неё порез.

- Вот и правосудие. – Иронично заметил Джулиан.

МакГрегор не мог возразить. Никто не может, не покривив душой, сказать, что английская Фемида носит повязку на глазах. Если Кестрель хотя бы намекнёт на виновность кого-то из Фонтклеров, ему придётся пробиваться сквозь все возможные сомнения. Малейшая слабина – и высота положения защитит Фонтклеров от возмездия, хотя подозрения и сплетни могут отравлять их жизнь ещё несколько поколений.

Джулиан нарушил молчание.

- Вы знаете что-нибудь о муже леди Тарлтон? Как я понимаю, он живёт за границей.

- Живёт и уже давно. Кажется, она не слишком-то истосковалась по нему. Она получила большое состояние и его дом в Саффолке – хотя никогда не ездит туда. Если вы спросите меня, то она всегда считала себя в первую очередь, одной из Фонтклеров, и только вторую – если не в третью или четвёртую – женой сэра Бертранда. После того как он уехал – а может быть даже до этого – она стала проводить почти всё время в Беллегарде, лишь во время сезона уезжая в Лондон. Думает, что знает, как управлять этим имением лучше, чем леди Фонтклер. Вечно говорит ей, что делать, но леди Фонтклер, добрая душа, хотя бы делает вид, что внимает ей.

- Между леди Тарлтон и сэром Бертрандом были ссоры?

- Постоянно. Она вечно высмеивала его на людях, выставляя его трусом и слабаком. Которым он и был, не могу отрицать, иначе не позволял бы ей вить из себя верёвки. И она была очень расточительной. У Тарлтона был толстый кошелёк, но она постоянно устраивала ему кровопускание, а он не мог понять, на что уходят деньги. Не могу сказать, что она потратила их просто назло ему, но такая невоздержанность в тратах водится за Фонтклерами. Вы же видели Гэя. Отец Изабель тоже был таким.

- Саймон?

- Именно. Двоюродный брат сэра Роберта – но они земля и небо. Саймон никогда не жил по средствам. Всегда пытался подражать тем, у кого доход выше в десять раз. Он женился на женщине, у которой ума было не больше чем у него, и вместе они задумали разбогатеть, благодаря плантации на Барбадосе. Но дело не пошло. Они вернулись домой бедными как церковные мыши и с дочкой на руках. Бог знает, как они справлялись. Жили они в Лондоне, так что я нечасто их видел. Я думал, они занимали у сэра Роберта. Хотя мне жаль об это говорить, я не могу умолчать о том, что Саймон ввязался в дела…

- Не совсем честные?

- Вероятно. Они были не очень щепетильными, Саймон и миссис Саймон. Не хочу говорить плохо о покойных, но хорошо, что Изабель теперь живёт не с ними, а сэром Робертом и леди Фонтклер.

- Интересно, есть ли во всём этом что-то, что поможет пролить свет на убийство?

- Это древняя история по большей части. Я не вижу, как это может быть связано с преступлением, что совершено вчера.

- Корни некоторых преступлений тянутся к событиям, что случились десятки, а то и сотни лет назад. В Италии, где я немного жил, ссоры часто переживают ссорившихся и передаются из поколения в поколение, как фамильное серебро. Не берите в голову, давайте вернёмся к моим соображениям против Фонтклеров. Мы уже заговорили о Гэе. У него нет алиби на интересное нам время. Ещё мальчишкой он жил в той комнате и не раз незаметно покидал её – хотя обычно через окно, а убийца этого сделать не мог. Он очень остро отреагировал, когда увидел тело девушки. И я не знаю, имеет ли это какое-то значение, но он выходил на улицу прошлой ночью, когда был страшный ливень и испугался, когда, вернувшись в дом, столкнулся со мной уже на рассвете. Опять-таки, нет мотива, но очень клонит поразмышлять о любовной ссоре или сорвавшемся соблазнении. Хотя я не знаю, почему мы должны распространять подозрения такого рода лишь на Гэя. Полковник Фонтклер, как известно, тоже питает слабость к молодым пташкам – то есть, совсем юным девушкам.

- Полковник Фонтклер – образцовый офицер, герой Пиренейской войны.

- Иными словами – он отлично умеет убивать.

- Хладнокровно убить женщину – это совсем не то же, что убивать мужчин в бою!

- Я понимаю. Но мужчина, что прошёл долгую и жестокую войну, привычен отнимать человеческую жизнь куда больше тех, кто не испытал того же. Полковник Фонтклер был задумчив и угрюм с того мига, как я приехал в Беллегард. У него нет алиби на время с половины пятого до пяти, когда он уезжал прокатиться. Слуги, что видели, как он уезжает, говорили, что он скакал так, будто за ним гнался дьявол.

- Он калека. – Напомнил МакГрегор.

- Он может ходить. Он легко мог справится с худенькой, юной девушкой. Помните, как нас интересовало, откуда на стене взялись кровавые следы от пальцев? Калека вполне мог опереться о стену.

МакГрегор встал и зашагал туда-сюда, то и дело запуская руку в волосы.

- Да вы можете убедить меня во всё, что угодно. Но есть тысяча причин, по которым на стене оказались эти отпечатки.

- Есть и ещё кое-что. В день перед убийством, вечером, после ужина леди Тарлтон водила меня в оружейную. Мы встретили там полковника и леди Фонтклер. Она обнимала его за плечи. Она говорила: «Это глупо и неправильно. Пообещай, что больше не будешь думать об этом».

МакГрегор вздрогнул.

- Но… Но это может значить всё, что угодно! Вы не можете думать, что он рассказал ей о том, что замыслил убийство!

- Я не знаю, о чём он говорил.

- Этому может быть масса объяснений. – Настаивал доктор. – Эти двое всегда держатся вместе. Они большие друзья уже много лет. Когда-то он хотел на ней жениться.

- Вот как?

- Не смотрите на меня так, будто я выкопал вам сундук с сокровищами! Это не тайна. Полковник встретил её и ухаживал за ней ещё до сэра Роберта. Он был молодым красавцем-офицером, и разбил немало сердец. Я не знаю, делал ли он ей предложение. Потом появился сэр Роберт, влюбился в неё по уши и ему сопутствовал успех. Полковник же женился на матери Гэя, которая умерла ещё до того, как Гэй стал носить штаны. Вот и всё.

Джулиан задумался. Он вспомнил полковника и леди Фонтклер, что рука об руку выходили из оружейной. В ушах звучал вкрадчивый голос леди Тарлтон: «Трогательно, не правда ли? Как они пекутся друг о друге».

- Послушайте, – сказал МакГрегор, – когда вы говорили, что убийцей может оказать любой Фонтклер, кроме Хью, вы ведь не имели в виду и леди Фонтклер?

- Нет, имел. Но мы обойдём её, если вы хотите.

- Нет уж, я выслушаю всё, что вы скажете. Лучше сразу узнать худшее.

- Вы же знаете, мне она тоже нравится.

- Вам никто не нравится, и вы всех подозреваете!

- Я не могу себе позволить… Да что толку! – Он поднялся. – Вы хотите прекратить этот разговор и этот визит?

- Да постойте вы! Разве я просил вас уходить?

- Не прямо.

- Тогда сядьте и успокойтесь! Вам стоит узнать, что не стоит принимать близко к сердцу то, что я говорю в запале.

Джулиан улыбнулся и сел.

- Итак, дело против леди Фонтклер. Оно не очень убедительно. Если сэр Роберт говорил правду, то он оставлял её одну лишь на четверть часа в отрезок между половиной пятого и шестью. Но даже в эту четверть часа она не оставалась одна – через оранжерею проходила мисс Фонтклер и говорила с ней. Возможно, у леди Фонтклер и было достаточно времени, чтобы впустить жертву через оранжерею, проводить в мою комнату и убить. Но даже если допустить, что она имела возможность это сделать, я очень сомневаюсь, что она могла.

- Тогда почему бы не вычеркнуть её из списка?

- Дело в нескольких тревожных фактах. Леди Фонтклер говорила, что вы учили её медицине – как обрабатывать раны, извлекать осколки и тому подобное. Стало быть, она обладала кое-какими познаниями в анатомии и привычнее большинства к тому, чтобы резать людскую плоть. И, конечно, она лучше всех знала дом и распорядок дня в нём. Скорее всего, именно она решила, что я буду жить в той комнате. И она не раз напоминала Хью о том, чтобы он увёз меня осматривать окрестности после обеда.

- Чтобы расчистить себе путь и убить девушку в вашей комнате, пока вас нет? Кестрель, я знаю её так же, как вы знаете своего слугу. Она не могла сделать ничего подобного. Я могу представить её схватившейся за пистолет или нож… ну, скажем, если в дом ворвётся грабитель и будет угрожать её детям. Но она нипочём не стала бы планировать убийство в Беллегарде и рисковать благополучием членов своей семьи или даже своих слуг, на которых может пасть вина.

- Это могло быть и не спланированным преступлением. Но, признаю, ваши слова звучат убедительно.

- А что насчёт сэра Роберта? Он тоже у вас в списке?

- Да, но обрадую вас, шансы, что он не имеет никакого отношения к убийству так высоки, что на это можно ставить всю Ломбард-стрит против одного медячка. У него есть алиби почти на всё интересующее нас время – если только он и леди Фонтклер не лгали, чтобы защитить друг друга. А учитывая его чувство справедливости и совесть, дьявольски трудно представить совершающим такое преступление. Намного проще представить, что сэр Роберт боится того, что виновен кто-то из членов семьи. Вопрос в том, подозревает ли он кого-то определённого? И насколько далеко готов зайти, чтобы защитить этого человека?

- Я не хочу даже думать о том, с какой дилеммой он столкнётся, если решит, что убийца – кто-то из его близких.

- Есть вариант и похуже.

- Что может быть ещё хуже?

- Виновным может быть не один человек. Двое или больше могли спланировать и совершить убийство вместе.

МакГрегор вцепился в свои волосы.

- Послушайте, Кестрель, почему это не может быть делом рук какого-нибудь злобного крестьянина, что решил напасть на местного сквайра? Такое случается, хотя в Олдертоне этого не бывало уже Бог знает сколько лет.

- Я немного знаю о таких случаях, но разве сперва не присылают записки с угрозами и требованиями?

- Да, наверное. – МакГрегор тяжело вздохнул и снова принялся ходить.

- Наконец, есть мисс Фонтклер. Против неё немало свидетельств. Она признала, что проходила близко от моей старой комнаты примерно в двадцать минут шестого. У неё был с собой пенал, в котором есть маленький, но очень острый нож, которым она затачивает карандаши. Этого она и не скрывала – может быть, оттого, что ей нечего скрывать – а может быть, пытаясь обезоружить нас напускной искренностью. Наконец, третья возможность – она пытается увести подозрение от кого-то ещё.

- Кого?

- Не знаю.

Он подумал, что самая очевидная кандидатура – леди Фонтклер, о встрече с которой в оранжерее говорила Изабель. Но что если она лгала? Если леди Фонтклер не было в оранжерее, когда оттуда уходил сэр Роберт? Что если Изабель видела её не там, а чуть позже в комнате Джулиана?

- Конечно, мисс Фонтклер в роли подозреваемой, вызывает некоторые трудности. – Продолжил он. – Она была вне дома большую часть того времени, когда была могла быть убита жертва. Она могла провести девушку через оранжерею – но тогда придётся предположить сговор между ней и леди Фонтклер, которая говорила, что Изабель пришла одна. Она могла впустить девушку через парадную дверь, но как раз в это время Майкл впускал в дом мисс Крэддок. Да, все они могли разминуться, но это слишком неправдоподобно. И опять же, мотив остаётся загадкой. Зачем, чёрт побери, хоть кому-то из них убивать эту девушку?

Теперь мистер Крэддок. Он говорил, что ходил в угодья. Он мог встретить жертву там – случайно или намеренно – и устроить всё так, чтобы она пошла с ним в дом. Он вернулся в Беллегард, позвонил, Майкл открыл ему дверь, а потом сам пошёл в людскую, а Крэддок – поднялся к себе. Его окно выходит на передний двор – он мог видеть девушку, спуститься вниз и впустить её через парадную дверь. Потом привёл её в мою комнату, зная, что меня нет, и что в этой части дома в этот час вообще никого не бывает. Но опять же…

- Я знаю. – Угрюмо сказал МакГрегор. – Нет мотива.

- Именно. Единственное, что я заметил – когда он сказал, что ездил в угодья, леди Тарлтон очень обеспокоилась. Полжизни бы отдал, чтобы узнать, что у них за история.

- Крэддок последний в вашем списке. Но нравится вам это или нет, ваш слуга всё ещё под подозрением.

- Знаю. Чёрт побери Брокера – зачем было врать?

- Будем надеяться, что ложь – его единственный проступок.

- Так и есть, клянусь вам. Интересно….

- Каждый раз, когда вы говорите «интересно», я понимаю, что назревают неприятности. Что на этот раз?

- Может ли быть, что я сам вовлечён в убийство неизвестным мне способом? Оно произошло в моей комнате. Я с самого начала думал, что о том, как странно, что я сюда приглашён. Мы с Хью едва знаем друг друга.

- Тогда почему он попросил вас быть его шафером?

- Он сказал, что между его семьей и Крэддоками неминуемы сцены, и надеялся, что моё присутствие всё смягчит. Истина в том, что он принял меня за рыцаря из романов Вальтера Скотта, потому что я один раз вытащил его из игорного притона. Блистать в лондонском свете не так безопасно. Я не возражаю, когда кто-то копирует покрой моего сюртука или манеру речи, но ненавижу, когда меня держат за героя.

- Это большая ответственность – оправдывать восхищение юноши. Ведь куда проще дурить людей изысканными манерами и костюмами. Блистать так, чтобы они не доискивались того, что кроется под этим блеском. – Доктор немного смягчился, глядя на ошеломление на лице молодого человека. – Задел за живое, да? Ничего не могу поделать – я должен был сказать то, что думаю. Дело в том, что я ненавижу транжир, а вы, как мне кажется, ведя такую жизнь, транжирите свои дарования. С вашим умом вы могли стать барристером, учёным – доктором, наконец. Разве это не лучшее применение уму, чем изобретение новых способов завязать шейный платок или отполировать пару ботинок?

- Наверное. Но, видите ли, у меня нет образования. Мой отец был джентльменом, но женился на актрисе, и семья отказалась от него, оставив без гроша. У меня нет ни значимых денег, ни связей. В нашей Англии, благослови её Бог, нет профессии для человека, вроде меня. Если бы я не одевался так хорошо, то оставался бы невидимкой.

Кестрель встал. Пора было возвращаться в Беллегард – он мог опоздать на ужин. Он вышел в прихожую, взял шляпу и трость. МакГрегор последовал за ним и схватил гостя за руку, когда тот уже собирался выходить.

- Кестрель?

- Что?

- Ты не чувствуешь себя как Даниил, вышедший невредимым из рва со львами, а потом возвращающийся назад? Если ты правда веришь, что один из Фонклеров – убийца, как ты можешь сидеть с ними за одним столом, спать под их крышей?

- У меня нет выбора. Расследование сосредоточено на Беллегарде, и я хочу быть в центре событий. Кроме того, так проще приглядывать за Фонтклерами. Рано или поздно, маска соскользнёт с убийцы, пусть и всего на дюйм. Я должен быть там, когда это произойдёт.

- А ты не думаешь, что человек, достаточно жестокий, чтобы заколоть девушку в спину, не будет долго думать перед тем как сделать то же с тобой, если почувствует, что ты его вот-вот выведешь на чистую воду?

- В таком случае, в Беллегарде мне будет безопаснее чем где бы то ни было. Ещё одно убийство в доме Фонтклеров неотвратимо навлечёт на них подозрения.

- Бога ради, Кестрель! Ты хочешь быть следующим, кого найдут в чьей-то кровати с ножом в спине?

Джулиан осознал, что МакГрегор действительно беспокоится о нём. Он был тронут.

- Мой дорогой друг, не стоит беспокоится.

- Я не беспокоюсь. – Пробормотал МакГрегор. – Просто думаю, что мёртвым ты доставишь ещё больше хлопот, чем живым.