С. Отношение внешнего и внутреннего

 

1. Отношение между целым и частями есть непосредственное отношение; поэтому рефлектированная непосредственность и сущая непосредственность имеют в нем каждая свою собственную самостоятельность; но так как они находятся в существенном отношении, то их самостоятельность есть лишь их отрицательное единство. Это теперь положено в проявлении силы; рефлектированное единство есть по существу своему иностановление как перевод себя самого во внешнее; но внешнее столь же непосредственно принято обратно в рефлектированное единство; различие самостоятельных сил снимается; проявление силы – это лишь опосредствование рефлектированного единства с самим собой. Имеется лишь пустое, прозрачное различие, видимость, но эта видимость есть опосредствование, которое само есть самостоятельная устойчивость. Не только противоположные определения снимают себя в самих себе, и их движение – это не только переход, но, с одной стороны, непосредственность, с которой начали и от которой был совершен переход к инобытию, сама дана лишь как положенная непосредственность, с другой стороны, благодаря этому каждое из определений в своей непосредственности уже есть единство со своим другим [определением], и переход благодаря этому есть равным образом просто полагающее себя возвращение в себя.

Внутреннее определено как форма рефлектированной непосредственности или сущности в противоположность внешнему как форме бытия, но оба составляют лишь одно тождество. – Это тождество есть, во‑первых, изначальное (gediegene) единство обоих как содержательная основа или абсолютная суть дела (Sache), в которой оба определения составляют безразличные, внешние моменты. Постольку это тождество есть содержание и целокупность, которая есть внутреннее, становящееся также и внешним, однако в этом внешнем оно не ставшее или перешедшее [в иное], а равное самому себе. Внешнее, согласно этому определению, не только одинаково по содержанию с внутренним, но оба составляют лишь одну суть дела. – Но эта суть дела как простое тождество с собой отличается от своих определений формы, иначе говоря, эти определения внешни ей; постольку она сама есть нечто внутреннее, отличающееся от ее внешнего. Но это внешнее состоит в том, что его составляют сами эти оба определения, т. е. внутреннее и внешнее. Сама же суть дела есть не что иное, как единство обоих. Тем самым обе стороны представляют собой по содержанию опять одно и то же. Но в сути дела они даны как проникающее себя тождество, как содержательная основа. Во внешнем же они как формы сути дела безразличны к этому тождеству, а тем самым и друг к другу.

2. Таким образом, они разные определения формы, имеющие тождественную основу не в самих себе, а в чем‑то ином, – для себя сущие рефлективные определения: внутреннее – как форма рефлексии‑в‑себя, существенности, а внешнее – как форма непосредственности, рефлектированной в иное, или как форма несущественности. Однако природа отношения показала, что эти определения составляют просто лишь одно тождество. Сила проявляет себя в том, что процесс предполагающего определения и процесс возвращающегося в себя определения – это одно и то же. Поэтому, поскольку внутреннее и внешнее рассматривались как определения формы, они, во‑первых, лишь сама простая форма, а во‑вторых, ввиду того что они этим определены в то же время как противоположные, их единство есть чистое абстрактное опосредствование, в котором одно определение есть непосредственно другое, и потому оно другое, что оно первое. Таким образом, внутреннее есть непосредственно лишь внешнее, и оно определенность внешнего, потому что оно внутреннее; и, наоборот, внешнее есть лишь нечто внутреннее, потому что оно лишь нечто внешнее. – А именно, так как это единство формы содержит оба своих определения как противоположные определения, то их тождество есть лишь этот переход, и в этом переходе – лишь другое их обоих, а не их содержательное тождество. Другими словами, это удерживание (Festhalten) формы есть вообще сторона определенности. Положена с этой стороны не реальная целокупность целого, а целокупность или сама суть дела лишь в определенности формы; так как последняя есть просто связанное вместе единство обоих противоположных определений, то, когда берут как первое одно из них – безразлично какое, – следует сказать об основе или о сути дела, что она именно поэтому столь же существенно находится и в другой определенности, но равным образом лишь в другой, так же как сначала было сказано, что она находится лишь в первой.

Таким образом, нечто, которое есть еще только что‑то внутреннее, именно поэтому есть лишь внешнее. Или, наоборот, нечто, которое есть лишь что‑то внешнее, именно поэтому есть лишь внутреннее. Иначе говоря, так как внутреннее определено как сущность, а внешнее – как бытие, то суть дела, лишь поскольку она есть в своей сущности, именно потому есть лишь непосредственное бытие; иначе говоря, суть дела, которая лишь есть, именно поэтому есть еще только в своей сущности. – Внешнее и внутреннее – это определенность, положенная так, что каждое из этих двух определений не только предполагает другое и переходит в него как в свою истину, но что оно, поскольку оно есть эта истина другого, остается положенным как определенность и указывает на целокупность обоих. – Тем самым внутреннее есть завершение сущности по форме. А именно, будучи определена как внутреннее, сущность заключает в себе то, что она недостаточна и дана лишь как соотношение со своим иным, с внешним; но внешнее точно так же есть не только бытие или же существование, но и нечто соотносящееся с сущностью или с внутренним. Однако здесь имеется не просто соотношение обоих друг с другом, а определенное соотношение абсолютной формы, заключающееся в том, что каждое из них есть непосредственно противоположность себе, и имеется их общее соотношение с их третьим или, вернее, со своим единством. Но их опосредствование еще не имеет этой тождественной основы, содержащей их обоих; их соотношение есть поэтому непосредственное превращение одного в другое, и это отрицательное связывающее их единство есть простая, бессодержательная точка.

 

Примечание

[Непосредственное тождество внутреннего и внешнего]

 

Движение сущности – это вообще становление понятия. В отношении между внутренним и внешним выступает тот существенный момент понятия, что его определения положены в отрицательном единстве таким образом, что каждое дано непосредственно не только как свое другое, но и как целокупность целого. Однако в понятии как таковом эта целокупность есть всеобщее – основа, которой еще нет в отношении между внутренним и внешним. – В отрицательном тождестве внутреннего и внешнего – в непосредственном превращении одного из этих определений в другое – недостает и той основы, которая выше была названа сутью дела. –

Очень важно обратить внимание на неопосредствованное тождество формы, как оно здесь положено еще без содержательного движения самой сути дела. Оно встречается в ней в том виде, в каком она есть в своем начале. Так, чистое бытие есть непосредственно ничто. Вообще все реальное есть в своем начале такое лишь непосредственное тождество, ибо в своем начале оно еще не противопоставило моменты друг другу и не развивало их; с одной стороны, оно из внешнего еще не стало внутренним, а с другой – своей деятельностью еще не стало внешним из внутреннего и не произвело себя, поэтому оно лишь внутреннее как определенность относительно внешнего и лишь внешнее как определенность относительно внутреннего. Тем самым реальное есть, с одной стороны, лишь непосредственное бытие; с другой же стороны, поскольку оно также и отрицательность, которая должна стать деятельностью развития, оно как таковое есть по существу своему еще только внутреннее. – Это имеет место во всяком природном, научном и духовном развитии вообще, и очень важно убедиться в том, что первое (das Erste), когда нечто есть еще только внутренне, или также в своем понятии, именно поэтому есть лишь его непосредственное, пассивное наличное бытие. Так, чтобы привести ближайший пример, рассмотренное здесь существенное отношение до своего продвижения и реализации через опосредствование, через отношение силы, есть лишь отношение в себе, его понятие, или еще только внутренне. Но именно поэтому оно лишь внешнее, непосредственное отношение – отношение между целым и частями, в котором стороны имеют безразличную друг к другу устойчивость. В них самих еще нет их тождества; оно еще только внутренне, и поэтому они отделяются друг от друга, имеют непосредственную, внешнюю устойчивость. Подобным же образом сфера бытия – это вообще еще только всецело внутреннее, и потому она сфера сущей непосредственности или сфера внешнего. – Сущность – это еще только внутреннее; поэтому ее и принимают за совершенно внешнюю, лишенную системы общность. Говорят, [например], das Schulwesen, Zeitungswesen, понимая под этим нечто общее, образуемое посредством внешнего охвата существующих предметов, поскольку они не имеют никакой существенной связи, никакой организации. Или, если обратиться к конкретным предметам, зародыш растения, ребенок есть еще только внутреннее растение, внутренний человек. Но именно поэтому растение как зародыш или человек как зародыш есть нечто непосредственное, нечто внешнее, еще не сообщившее себе отрицательного соотношения с самим собой, нечто пассивное, предоставленное инобытию. – Так и бог в своем непосредственном понятии не есть дух; дух – это не то, что непосредственно, что противоположно опосредствованию, а скорее сущность, вечно полагающая свою непосредственность и вечно возвращающаяся из нее в себя. Поэтому непосредственно бог есть лишь природа. Иначе говоря, природа – это лишь внутренний бог, а не действительный как дух и тем самым не истинный бог. – Или, иначе, в мышлении как первом мышлении бог есть лишь чистое бытие или же сущность, абстрактное абсолютное, а не бог как абсолютный дух, единственно который и составляет истинную природу бога.

3. Первое из рассмотренных нами тождеств внутреннего и внешнего – это основа, безразличная к различию этих определений как к внешней ей форме, иначе говоря, тождество как содержание. Второе [из рассмотренных нами тождеств] – это неопосредствованное тождество их различия, непосредственное превращение каждого из них в противоположное себе, иначе говоря, тождество как чистая форма. Но эти два тождества суть лишь стороны одной целокупности; иначе говоря, сама эта целокупность есть лишь превращение одного тождества в другое. Целокупность как основа и содержание есть эта рефлектированная в себя непосредственность лишь благодаря предполагающей рефлексии формы, которая снимает свое различие и полагает себя по отношению к нему как безразличное тождество, как рефлектированное единство. Другими словами, содержание – это сама форма, поскольку она определяет себя как разность и делает самое себя одной из своих сторон как внешнее, а другой стороной, т. е. внутренним, – как рефлектированная в себя непосредственность.

Итак, благодаря этому различия формы – внутреннее и внешнее – положены, наоборот, каждое в самом себе как целокупность себя и своего иного; внутреннее как простое рефлектированное в себя тождество есть непосредственное и потому в такой же мере бытие и внешнее, в какой оно сущность; а внешнее как многообразное, определенное бытие есть лишь внешнее, т. е. положено как несущественное и возвратившееся в свое основание, стало быть, как внутреннее. Этот переход их друг в друга есть их непосредственное тождество как основа; но равным образом он их опосредствованное тождество, а именно, каждое есть как раз благодаря своему иному то, что оно есть в себе, – целокупность отношения. Или, наоборот, определенность каждой из сторон благодаря тому, что она в самой себе целокупность, опосредствована с другой определенностью; таким образом, целокупность опосредствует себя с самой собой формой или определенностью, а определенность опосредствует себя своим простым тождеством с собой.

Поэтому то, что нечто есть, оно есть целиком в своем внешнем; его внешнее – это его целокупность, она точно так же его рефлектированное в себя единство. Его явление – это рефлексия не только в иное, но и в себя, и поэтому его внешнее есть проявление того, что оно есть в себе; а так как его содержание и его форма, таким образом, совершенно тождественны, то нечто состоит в себе и для себя только в том, чтобы проявлять себя. Оно выявление (Offenbaren) своей сущности, так что эта сущность только в том и состоит, чтобы быть тем, что выявляет себя.

В этом тождестве явления с внутренним или сущностью существенное отношение определило себя как действительность.

 

 

Раздел третий

Действительность

 

Действительность – это единство сущности и существования; в ней имеет свою истину лишенная облика сущность и лишенное опоры явление, иначе говоря, неопределенная устойчивость и лишенное прочности многообразие. Существование есть, правда, происшедшая из основания непосредственность, но оно в самом себе еще не положило формы; определяя и формируя себя, оно есть явление, а когда эта устойчивость, определенная лишь как рефлексия‑в‑иное, развиваясь дальше, превращается в рефлексию‑в‑себя, оно становится двумя мирами, двумя целокупностями содержания, из которых одна определена как рефлектированная в себя, а другая – как рефлектированная в иное. Существенное же отношение представляет собой соотношение их формы, завершением которого служит отношение внутреннего и внешнего, заключающееся в том, что содержание обоих – это лишь одна тождественная основа и точно так же лишь одно тождество формы. – Благодаря тому что возникло это тождество и в отношении формы, формальное определение разности формы снято, и положено, что они составляют одну абсолютную целокупность.

Это единство внутреннего и внешнего есть абсолютная действительность. Но эта действительность есть, во‑первых, абсолютное как таковое, поскольку она положена как единство, в котором форма сняла себя и стала пустым или внешним различием между внешним и внутренним. Рефлексия относится к этому абсолютному как внешняя рефлексия, которая скорее лишь рассматривает его, а не есть его собственное движение. Но, будучи по существу своему этим движением, она дана как отрицательное возвращение абсолютного в себя.

Во‑вторых, действительность в собственном смысле. Действительность, возможность и необходимость составляют формальные моменты абсолютного или его рефлексию.

В‑третьих, единство абсолютного и его рефлексии есть абсолютное отношение или, вернее, абсолютное как отношение к самому себе, – субстанция.

 

Глава первая

Абсолютное

 

Простое изначальное (gediegene) тождество абсолютного неопределенно, или, вернее, в этом тождестве растворилась всякая определенность сущности и существования или бытия вообще, равно как и рефлексии. Поэтому процесс определения того, что такое абсолютное, получается отрицательным, и само абсолютное являет себя лишь как отрицание всех предикатов и как пустота. Но, долженствуя быть провозглашено и полаганием всех предикатов, оно являет себя как самое формальное противоречие. Поскольку указанное подвергание отрицанию и это полагание относятся к внешней рефлексии, постольку именно формальная несистематическая диалектика без особого труда хватает оттуда и отсюда разнообразные определения и с такой же легкостью, с одной стороны, показывает их конечность и чистую относительность, а с другой стороны (так как ей мнится, что абсолютное есть целокупность), говорит также о присущности ему всех определений, не будучи в состоянии привести эти полагания и отрицания к истинному единству. – Между тем нужно показать, что такое абсолютное; однако это показывание не может быть ни процессом определения, ни внешней рефлексией, посредством которой получались бы определения этого абсолютного, а оно есть развертывание (Auslegung) {74} и притом собственное развертывание абсолютного и лишь указывание того, чтó есть абсолютное.