Последователи или собратья по несчастью.

 

Загадка «Марии Целесты» настолько поразила воображение современников, что с тех пор все суда, брошенные командой, где бы их ни находили, сравнивают с этой бригантиной, и все таинственные истории, с кем бы они ни случались, называют ее именем. Например, звено из пяти торпедоносцев, исчезнувшее в декабре 1945 года возле побережья Флориды, часто именуют «“Марией Целестой” от авиации».

Таких «марий целест» с тех пор было больше, чем можно ожидать. Особенно много их приходится во времена больших парусников. И неудивительно – ведь они были не только более уязвимы, чем современные корабли, но и вызвать помощь им было труднее, чем в наше время радио и телефонии.

Так, в декабре 1902 года к югу от острова Реюньон было замечено судно «Гертруда» со сломанными мачтами и вздыбленной кормой. А за полгода до этого у берегов Канады с корабля «Сен-Донасьен» видели большую шхуну, рыскавшую по морю под полощущимися парусами, – на ее борту не было ни одного человека.

А вот другой случай. Однажды впередсмотрящий трехмачтового барка «Федерасьон» (дело было в Южной Атлантике) воскликнул: «Земля!». Однако матрос ошибся: то, что он сначала принял за землю, оказалось груженной лесом шхуной, возникшей как будто из морских глубин. Судя по тому, что корпус шхуны сплошь оброс ракушками, экипаж покинул ее очень давно.

В 1908 году в прибрежных водах Тасмании «Бэбин Чевей» чуть было не наскочил на торчавшие на поверхности обломки неизвестного судна, которое, похоже, дрейфовало в течение нескольких лет. А лет за тридцать до этого судно «Гланез» наткнулось на пассажирский транспорт, перевозивший эмигрантов. На борту было полно трупов – и от корабля исходил такой смрад, что его не в силах был развеять даже сильный ветер. Причиной массовой смерти пассажиров и команды, вероятно, была эпидемия чумы.

Одной из «марий целест» было и судно «Джоита». В тридцатых годах ХХ века это была большая прогулочная яхта, которая служила для увеселения голливудских звезд и крейсировала только вдоль берегов Калифорнии. В годы Второй мировой войны «Джоиту» перестроили под небольшой противолодочный корабль. После войны яхта сменила не одного владельца. Наконец в 1955 году она бросила якорь в Апиа, на острове Уполу, входящем в состав Западного Самоа. Новым хозяином «Джоиты» стал некий Томас Миллер. Этот авантюрист по натуре с хорошо подвешенным языком бежал из Уэльса от жены в поисках приключений в южных морях. Став владельцем «Джоиты», Миллер сначала попытался промышлять рыболовством, но безуспешно. За полгода, проведенные в Апиа, он познал и нищету, и удары судьбы. Но вот в один прекрасный день случилось чудо: Миллеру подвернулся выгодный фрахт – груз копры, который нужно было доставить на острова Токелау. Кроме того, к нему на борт напросились пассажиры – несколько чиновников и туземцев.

И Миллер воспрянул духом, поверив, что удача наконец-то повернулась к нему лицом. Отныне, если с первым фрахтом все сложится удачно, он будет выполнять регулярные рейсы между Апиа и Токелау, не говоря уже о каботаже. Миллер нанял помощника, некоего Симпсона, матроса и механика. Корпус «Джоиты» заново проконопатили и покрасили, так что теперь никто бы и не догадался, что она проплавала уже больше четверти века. Помимо этого, на «Джоиту» установили два дизельных двигателя мощностью 225 лошадиных сил. А вот систему приводов и трубопровод, успевшие к тому времени проржаветь чуть ли не насквозь, поменять не смогли – не хватило денег. Решили этот пустяк оставить на потом, когда будет получена выручка. Миллер надеялся, что плавание будет коротким: 270 миль при хорошей погоде можно было пройти за какие-то сорок часов. Ранним утром 3 октября 1955 года на борт яхты поднялись все пассажиры.

«Джоита» должна была прибыть на Токелау вечером 5 октября. Однако 6 октября верховному комиссару в Апиа господину Смиту доложили, что ни на Факаофа (один из атоллов в юго-восточной части архипелага Токелау), ни в прибрежных водах судно не только в глаза не видели, но даже не получили от него ни одного радиосообщения. Тем не менее, комиссар Смит не проявил особого беспокойства – ему хорошо была известна авантюристическая натура Миллера, который вполне мог зайти за попутным грузом на любой другой остров. Тем более, что у «Джоиты» не было строгого рейсового расписания.

Но время шло, а «Джоита» не объявлялась. Радиостанция в Апиа на всякий случай начала запрашивать острова, находящиеся на значительном удалении от Токелау. Но отовсюду приходил один и тот же ответ: «Джоиту» нигде не видели.

С островов Фиджи в воздух каждый день поднимались гидросамолеты для обследования океана на малой высоте. В Апиа ежедневно поступали доклады летчиков и капитанов. Прошел октябрь, а о «Джоите» по-прежнему не было ни слуху ни духу – яхта словно испарилась. Ее исчезновение объясняли по-разному. Одни предполагали, будто на «Джоите» взорвались двигатели или она получила пробоину и дала течь, которую не успели ликвидировать. Некоторые, памятуя о «желтых дьяволах» недавно прошедшей войны, утверждали, что на яхту напали японские пираты, переодетые в рыбаков. Была даже попытка взвалить вину за исчезновение «Джоиты» на советскую подводную лодку, которую якобы видели у восточного побережья Новой Зеландии.

Но 10 ноября «Джоита» словно восстала из пучины. И случилось это в 240 километрах к юго-западу от Апиа. Судя по всему, она взяла курс не на Токелау, а на Фиджи. Яхта сильно кренилась на один борт; в трюме было полно воды; труба и часть палубных надстроек были разрушены; на корме, развеваясь на ветру, хлопал кусок парусины, служивший когда-то навесом. На борту не было ни души – ни живой, ни мертвой. Яхту-призрак взял на буксир какой-то сухогруз и доставил в Суву, главный порт архипелага Фиджи.

Корпус яхты не пострадал. Пробоин видно не было. Двигатели не работали, хотя цилиндры, поршни, насосы, форсунки, пусть и выглядевшие изношенными, похоже, были в исправном состоянии. Следов взрыва также нигде не было видно. В таком случае как при внешне неповрежденном корпусе в трюм «Джоиты» могла попасть вода?

Следственная комиссия пыталась объяснить эту загадку, изучив все возможные предположения, и в конце концов разгадка была найдена. Дело в том, что охлаждение вспомогательного двигателя на «Джоите» обеспечивалось за счет подачи забортной воды по трубопроводу. После тщательного осмотра выяснилось, что трубопровод, проржавев в одном месте насквозь, лопнул, и вода, вместо того чтобы уходить обратно за борт, понемногу скапливалась в трюме. Заметив это, Миллер, видно, включил помпы, однако выпускные отверстия шлангов оказались наглухо забитыми грязью. Так что вскоре двигатели залило водой и они заглохли.

Но это не объясняло, почему же люди покинули судно и куда делся груз. Предположим, палубный груз – доски вместе с пустыми бочками – могло смыть в море. Но в трюме должны были находиться ящики с алюминиевой стружкой, копрой, а также семьдесят мешков риса, муки и сахара. И тут все снова заговорили о пиратах. Но когда грабители захватили «Джоиту» – до того, как ее покинули люди, или после?

Следственная комиссия измерила количество оставшегося топлива и, учтя курс и среднюю скорость яхты, предположила, что «Джоита» остановилась через восемнадцать часов после выхода в море, то есть примерно в 120 милях к северу от Апиа. Зная силу и направление ветра и течений в здешних водах, можно было без труда определить и направление дрейфа спасательных плотов. Следствие установило, какие суда проходили тот район в начале октября. Но ни один из этих кораблей не заметил никаких следов «Джоиты». При более тщательном осмотре палубы яхты следователи обнаружили среди груды разбросанных вещей скальпель, иглы, марлевые повязки в бурых пятнах и даже стетоскоп. В списке пассажиров яхты действительно значился врач. Выходит, на борту «Джоиты» были раненые, и врачу пришлось ухаживать за ними. Но это открытие не прояснило ситуации, а только еще больше запутало ее.

Но вот в июне 1962 года в американском журнале «Аргези» появилась статья, отчасти объясняющая загадку «Джоиты». Автором ее был Робин Моэм, новый владелец яхты, которая после основательного ремонта снова могла выходить в море. Чтобы разгадать тайну «Джоиты», Моэму, разумеется, пришлось обратиться к материалам следствия – на них он и построил свою версию.

Суть ее заключалась в том, что раненым, за которым ухаживал находившийся на борту яхты врач, был сам капитан Миллер. После того как двигатели «Джоиты» залило водой и они заглохли, потерявшая управление яхта подверглась сильной бортовой качке. Когда на судне погас свет, Миллер, должно быть, упал и сильно расшибся. Пока врач приводил его в чувство и перевязывал, команда, чтобы уменьшить крен, сбросила за борт весь палубный груз и бочки. Однако охваченные паникой пассажиры все же захотели покинуть судно. Старший помощник Симпсон, потеряв хладнокровие, в конце концов уступил уговорам. Вскоре все, кто находился на борту «Джоиты», покинули ее на трех спасательных плотах (шлюпок на яхте не было). Спустя некоторое время они, скорее всего, перевернулись и люди погибли.

Что же произошло с оставшимся на борту капитаном и грузом? Скорее всего, дрейфующую яхту заметили с какого-нибудь проходящего мимо судна. Его моряки решили завладеть грузом и продовольствием, хранившимися в трюме «Джоиты». Капитан (если он был жив) хотел им помешать, завязалась драка, и он либо сам упал за борт, либо его сбросили после того, как убили. Захватив добычу, неизвестное судно убралось восвояси, а «Джоита» осталась дрейфовать в полном одиночестве…

Не исключено, что все именно так и произошло. Но доказательств происшедшего мы, скорее всего, уже никогда не получим…

 

Навстречу айсбергу

 

Что же из перечисленного было настоящим кораблекрушением, а что – ловким обманом? Пока мы не можем доказать ни того ни другого. Более того, многие из, казалось бы бесспорных, катастроф некоторые специалисты по версиям пытаются обратить в мистификацию.

Например, как вам нравится мысль о том, что «Титаник» не пошел ко дну в ночь с 14 на 15 апреля 1912 года в океане, вдали от Ньюфаундленда? Возможно, автора этой теории навело на такую мысль существование повести Моргана Робертсона «Тщетность», написанной еще в 1898 году, то есть за 14 лет до реальных событий. В ней детально рассказывается о гибели в океане крупнейшего в мире «непотопляемого» лайнера «Титан». В апреле он сталкивается с айсбергом и тонет. Погибает множество людей из-за недостатка спасательных средств. Почему бы какому-то достаточно беспринципному человеку, прочитавшему эту повесть, не могла прийти в голову мысль воспользоваться готовым сценарием в реальной жизни?

Как же развивались события «на самом деле», то есть исходя из предположения, что «Титаник» не погиб от столкновения с айсбергом?

По словам бывшего штукатура Робина Гарднера и историка Дана Ван дер Вата, этот символ роскоши начала ХХ века мирно закончил свою жизнь в 1935 году после 25 лет примерной и достойной службы сначала в Королевских военно-морских силах во время Первой мировой войны, а затем в компании с ограниченной ответственностью «Уайт стар лайн». «Титаник», утверждают они, не мог пойти на дно по одной простой причине – в те годы линию между Саутгемптоном и Нью-Йорком обслуживал не он, а его двойник – лайнер «Олимпик». По словам двух упомянутых выше «восстановителей истины», он был якобы специально направлен на погибель во исполнение каких-то темных финансовых замыслов, а скорее – махинаций, и затонул вместо своего знаменитого двойника вместе с более чем двумя тысячами пассажиров и многочисленной командой.

Все началось с того, что в руки Робина Гарднера попало письмо некоего моряка по имени Генри Уайлд, который был переведен на «Титаник» накануне отплытия. «Это судно мне почему-то ужасно не нравится, – писал этот человек своей сестре, – у меня какое-то странное предчувствие». Зачем писать «ужасно», когда «Титаник» еще ни разу не выходил в открытое море, задается вопросом Робин. И приходит к выводу, что речь шла об «Олимпике», на котором Уайлд до этого служил.

Для подтверждения своей теории подмены Робин Гарднер решил покопаться в прошлом. Идея «Титаника» родилась в Лондоне в 1907 году. Брюс Исмей, директор морской пароходной компании «Уайт стар», приглашает на обед лорда Пирри, владельца корабельных верфей «Харленд энд Уолф». Во время обеда Пирри приходит в голову мысль – создать три гигантских лайнера, которые по величине и роскоши превосходили бы все, что до сих пор сходило со стапелей. Для Исмея мысль гостя стала чем-то вроде дара свыше – наконец-то у него появится возможность потягаться силами со своим конкурентом «Кунаром», два прославленных парохода которого, «Лузитания» и «Мавритания», бьют все рекорды. (По иронии судьбы именно принадлежащий «Кунару» пароход «Карпатия» взял на борт уцелевших людей после кораблекрушения «Титаника».)

Исмею и Пирри не составило большого труда убедить миллиардера Джона Пирпонта Моргана, владельца «Уайт стар», присоединиться к их замыслу. Трио решает начать строительство «Олимпика» в Белфасте 16 декабря 1908 года, а «Титаника» – тремя месяцами позже на соседнем стапеле. И вот наконец наступил день торжества. 20 октября 1910 года «Олимпик» спущен на воду. Но брат-близнец «Титаника» невезуч – неистовый порыв ветра относит его в сторону, и он врезается в дамбу. Повреждена обшивка. Но это всего лишь первое зловещее происшествие из длинной череды последовавших за ним. Злая доля не оставляет лайнер в покое. В течение девяти месяцев, предшествующих его выходу в плавание, на первого «непотопляемого» обрушивается одно столкновение за другим.

Самой «болезненной» стала «встреча» с кораблем Королевских военно-морских сил. Суд обвиняет в этом присшествии «Уайт стар». Апелляции, экспертизы, контрэкспертизы не дают результата – судьи неумолимы. В результате многочисленных выплат за возмещение ущерба и неустойку компания оказывается в тяжелом положении. Серьезно пострадавший «Олимпик» пребывает в доке на бесконечном ремонте. Не добившись славы, роскошный лайнер становится предметом едких насмешек.

Тогда Морган вполне серьезно начинает подумывать о затоплении этой прорвы, в которую утекают деньги.

Идея довольно проста. Надо немного подправить, подлечить «Олимпик» (переименованный для такого случая в «Титаник»). В день выхода в море три мошенника без зазрения совести отправляют в плавание еще не полностью отремонтированное судно под именем «Титаник». Цель ясна – вернуть затраченный миллион фунтов стерлингов, положенный по страховке «Титаника», и отделаться от «Олимпика», его незадачливого предшественника.

«Заговорщики» действовали по следующему плану – капитан полным ходом идет в тех водах Атлантики, где полно айсбергов, и организует затопление судна в определенном месте. Другое судно компании, которое будет находиться поблизости, подберет людей с потерпевшего крушение лайнера. К сожалению, «авторам» этой трагедии не удалось соблюсти все детали сценария. В то время как лайнер на всех парах шел на запад, из тумана неожиданно возникла огромная темная масса – айсберг. Когда дежурный дал сигнал тревоги, было уже слишком поздно. В последнюю минуту «Титаник», пытаясь отчаянным маневром избежать столкновения, подставил свой борт ледяному гиганту, который, распоров пять его герметичных отсеков, отправил лайнер на дно вместе с полутора тысячами пассажиров.

Как оценить эту историю? Полет фантазии ради сенсации? Или же действительно имела место одна из самых грандиозных в истории мистификаций?

Не прошло и недели после выхода в свет книги «Загадка “Титаника”», как тут же раздались голоса, опровергающие подобные предположения. Для Филиппа Масона, шефа исторической службы военно-морского флота Франции и крупного специалиста по данной проблеме, «вся эта история не выдерживает критики» и должна быть «отнесена к разряду тех бесконечных фантастических теорий, которые появились на следующий же день после кораблекрушения». Нынешние руководители компании «Уайт стар» утверждают, что у них имеются неопровержимые доказательства полной несостоятельности «открытия двух хлыщей».

Однако же Робин Гарднер настаивает на практически полной схожести двух гигантов. Их строили рядом на одной верфи в Белфасте, и если есть какие-то различия, то лишь самые незначительные. Во время строительства «Титаника» с него снимались некоторые детали для установки на «Олимпике», его двойнике, который уже пересекал Атлантический океан. Гарднер находит опровержение любому факту, противоречащему его теории. Так было, например, с гребным винтом. В фильме, отснятом бригадой, исследовавшей останки «Титаника», ясно видно, что гребной винт помечен номером 401, а это действительно номер «Титаника». Но Гарднер утверждает: «Во время аварии, случившейся ранее, «Олимпик» сломал гребной винт. Чтобы сделать замену по возможности быстрее, достаточно было демонтировать винт «Титаника» и заменить им испорченный винт «Олимпика», поэтому на затонувшем лайнере и был обнаружен номер 401».

Зато в каком восторге Гарднер был, когда обнаружилось, что в процессе расследований гибели «Титаника», проведенных в 1987 году, подводники не нашли ни одного предмета с маркой «Титаника». Посуда была с маркировкой «Уайт стар лайн», белье и одеяла – тоже. «И как можно однозначно утверждать, что это – «Титаник»?» – торжествуя, замечает он.

До сих пор полной загадкой остается принятое в последнюю минуту решение Джона Моргана, собственника лайнера, не плыть на «Титанике», а остаться на берегу. А ведь Морган, по мнению многих, и предстает в роли вдохновителя запрограммированной трагедии. Он зарезервировал для себя роскошные апартаменты на борту лайнера. И когда «Титаник» вышел из Белфаста, еще был в числе пассажиров. Но во время остановки в Саутгемптоне под предлогом, что ему стало нехорошо, Морган остался на берегу вместе с собранием произведений искусства и группой близких друзей. Среди них – Генри Фрик, стальной магнат и партнер Моргана, Роберт Бэкон, посол Соединенных Штатов в Париже, и, наконец, известный богач Джордж Вандербильт, который якобы уступил настояниям своей матушки, посоветовавшей ему держаться подальше «от шума и треска больших событий». В общей сложности пятьдесят пять человек отказались от путешествия за несколько часов до объявления посадки. Не многовато ли?..

Подозрение авторов теории вызывает и непонятное поведение капитана лайнера Эдуарда Дж. Смита. Разве может столь опытный моряк все время наращивать скорость движения в зоне, где великое множество айсбергов? В течение дня 14 апреля 1912 года Смит получил шесть радиосообщений о грозящей опасности. И никакой реакции, «Титаник» продолжал следовать курсом на запад, и все на полной скорости. Учитывая теплую погоду и направление течений, Смит не мог не знать о том, что в зоне движения лайнера могут быть айсберги. Неосторожность? И опять Робин Гарднер находит объяснение подобному безумию: «Владельцы «Уайт стар» во что бы то ни стало хотели заполучить «Голубую ленту Атлантики»[17] и тем самым положить конец первенству конкурирующей компании «Кунар»».

Капитан Смит был известен как человек риска и большого опыта одновременно. Он удостоился печальной известности, будучи капитаном «Олимпика» во время его первых рейсов. Сам стиль вождения кораблей, присущий Смиту, не пользовался хорошей репутацией. Но он умел идти на риск, добиваться успеха, и его ценили. По тому времени Смит считался очень высокооплачиваемым моряком.

На нем остановили выбор именно потому, что только он мог сохранить большую скорость в столь неблагоприятной обстановке. Другие суда, шедшие в тех же водах, вообще застопорили ход. А Смит был уверен, что его судно абсолютно непотопляемо.

«Судьба судна давно была решена, – снова продолжает Гарднер. – Исмей находился на борту. Он знал, что «Титаник» приближается к условленной зоне крушения. И только потому не охладил рвения капитана». За несколько минут до удара капитан приказал повернуть. Фатальная ошибка или финал поистине макиавеллиевского плана? Ведь таким образом он подставил борт судна ледяному гиганту. По мнению специалистов, лобовой удар, конечно, более суров, но такой маневр мог бы спасти «Титаник». А тут вода хлынула в герметические отсеки, и гигант начал свое погружение.

А можете ли вы себе представить, чтобы на наблюдательном посту не было бинокля? Тем не менее, согласно многим свидетельским показаниям, дежурные наблюдатели имели в своем распоряжении бинокли только на отрезке пути Белфаст – Саутгемптон. После этой остановки все бинокли оказались аккуратно сложенными в кабине капитана по его приказанию матросом Хоггом. И на протяжении всего оставшегося рейса дежурные, несмотря на слепивший глаза ветер, были лишены возможности пользоваться биноклями, что, естественно, значительно затрудняло обзор. Фредерик Флит, 32-летний дежурный, оказавшийся в числе спасенных, во время слушаний по этому делу ошеломил присутствующих, заявив: «Я видел какую-то темную массу довольно больших размеров. Но каких точно и как далеко она находилась, не имел никакого представления». Непонятно, зачем надо было лишать дозорных биноклей?

 

* * *

 

Появление книги «Загадка “Титаника”» в Великобритании вызвало полемику между ее авторами и руководителями компании «Уайт стар». Во Франции Филипп Масон, шеф исторической службы военно-морского флота страны, утверждает: «Но это просто нелепость. Бортовой журнал на «Олимпике» вели очень тщательно. Ошибка вряд ли возможна. Кроме того, водолазы подняли наверх рупор отдачи приказаний, на нем значится номер серии «Титаника». Авторы, похоже, об этом забыли. Пароход не наскочил на первый попавшийся айсберг. У него не было оснований сбавлять скорость. Путь был открыт, ночь ясная, к тому же он проходил обкатку, ему приходилось постоянно увеличивать скорость. А что касается «Голубой ленты», то лайнеры компании «Уайт стар» делали ставку не на скорость, а на комфорт и движение строго по расписанию. Экипаж судна не допустил серьезных ошибок. Авторы дали слишком большой простор своей фантазии».

Конечно, в то, что крушение «Титаника» – пожалуй, самая знаменитая катастрофа на море в истории – было мистификацией, верится с трудом. Да и бесспорных доказательств у сторонников этой теории, прямо скажем, немного. И все же… Вопросы действительно остаются, и пока на них нет ответа, ставить точку в этой истории рано.

Но продолжим наш рассказ о странных происшествиях, связанных с кораблями.

 

Нет дыма без огня

 

Лайнеры «Морро Касл» и «Ориентэ», принадлежащие компании «Уорд лайн», считались едва ли не самыми просторными, быстроходными, комфортабельными и красивыми в Америке. Они были оборудованы по последнему слову техники, буквально напичканы самыми современными передающими и принимающими радиостанциями, радиопеленгаторами, автоматическими датчиками сигналов тревоги, системами определения очагов пожара, новейшими химическими средствами автоматического тушения огня, гирокомпасами и многим-многим другим. В 1930-е годы прошлого века плавучий палас-отель – «Морро Касл» мог удовлетворить самые изысканные вкусы.

Если бы владельцы «Уорд лайн» захотели, «Морро Касл» без особых усилий мог отобрать у немецких лайнеров «Бремен» и «Европа» «Голубую ленту Атлантики». Но они делали ставку не на скорость. Лайнер курсировал на так называемой «пьяной линии» – Нью-Йорк – Гавана. Америка как раз переживала период «сухого закона», а Куба, кроме румбы и горячих мулаток, предлагала почти бесплатный ром в любых количествах.

С января 1930-го по осень 1934 года «Морро Касл» сделал 173 сверхприбыльных рейса на Кубу. Каждую субботу пополудни он, нагруженный тысячью желающих промочить горло, покидал нью-йоркскую гавань и ровно через два дня плавания и 36 часов стоянки в кубинском порту снова возвращался обратно. Этот челночный график движения не был нарушен ни разу за четыре года.

Капитаном «Морро Касла» был опытный и пунктуальный моряк с тридцатилетним стажем Роберт Уилмотт.

Вечер. Неудачный ужин

7 сентября 1934 года лайнер завершал свой 174-й рейс. Традиционный вечерний «капитанский банкет» с пассажирами в честь окончания плавания, еще пять часов пути, и после такого же традиционного объявления по судовому радио: «Допейте ваш ром или оставьте его в каютах» клиенты ступят на пирс нью-йоркского порта.

Однако на этот раз привычная программа была нарушена. Капитан Уилмотт вдруг почувствовал себя неважно. Извинившись перед пассажирами, он попросил стюарда занести ужин к нему в каюту. Через час судовой врач Витт ван Зейл констатировал его смерть. Капитан был найден полураздетым в ванне. Его форменная тужурка валялась на ковре. Судороги свели его посиневшее лицо, голова беспомощно свисала на грудь. Налицо были явные признаки отравления. Посуды в каюте не было, хотя стюард утверждал, что не забирал ее после ужина.

Банкет отменили. Пассажиры, разговаривая вполголоса, разошлись по своим каютам, где продолжали допивать оставшееся виски и ром.

Согласно правилам, в должность капитана заступил старший помощник по имени Уильям Уормс – тоже опытный и бывалый моряк.

Наступила ночь. Уормс решил оставаться на мостике до захода судна в порт. Из сводки погоды явствовало, что близ маяка «Скотланд» «Морро Касл» войдет в полосу восьмибалльного шторма. Это Уормса не сильно беспокоило – у него был диплом лоцмана нью-йоркской гавани.

Часа 30 минут ночи

Среди ночи 63-летний пожарный Джон Кемпф, которого профсоюз пожарных Нью-йорка наградил бесплатным билетом на «Морро Касл», проснулся от запаха гари. Мгновенно одевшись, он выскочил в коридор. Едкий черный дым резал глаза. Горела судовая библиотека. Металлический шкаф, где хранились письменные принадлежности и бумага, был охвачен голубоватым пламенем. Кемпф сорвал висевший на переборке углекислотный огнетушитель, отвернул клапан и направил струю пены в приоткрытую дверь шкафа.

Пламя ухнуло, изменило цвет, выплеснулось из шкафа, опалив пожарному волосы и брови. Кемпф отшвырнул огнетушитель и, прикрывая платком лицо, бросился на поиски гидранта. Рядом с библиотекой сквозь черную завесу дыма пробивались оранжевые языки пламени: они лизали дверь соседнего помещения.

Пожарный раскатал шланг и открутил вентиль гидранта. Но на резиновую дорожку коридора вместо мощной струи упало несколько капель… Напора в магистрали не было. Бросив брандспойт, Кемпф начал будить спящих пассажиров второго класса. Обежав все каюты вдоль длинного коридора, он бросился на нижнюю палубу, чтобы оттуда спуститься в машину и сказать механикам, что необходимо подключить пожарные помпы и дать давление в магистраль. Однако коридор нижней палубы тоже был объят пламенем. Это было странно. Огонь всегда распространяется снизу вверх, а здесь он почти мгновенно устремился вниз.

Царившая до сих пор на корабле тишина нарушилась душераздирающими криками. Люди, задыхаясь от дыма, выскакивали в коридоры, натыкались друг на друга, падали… Тем временем обитатели тех кают, куда дым еще не дошел, продолжали спать. А когда наконец был подан сигнал пожарной тревоги, было уже поздно – коридоры охватило пламя. Выход из кают был отрезан огненной завесой. Для большинства пассажиров помещения лайнера с множеством дверей, проходов и трапов были настоящим лабиринтом. Многие оказались загнаны в салоны палуб «А», «В» и «С». У них был единственный шанс на спасение – разбить окна и прыгнуть вниз на палубу перед надстройкой корабля. Люди начали выпрыгивать, ломая себе ноги и руки. Следующие, боясь сгореть заживо, прыгали прямо на них. Но это, казалось, было лучше, чем оставаться в бушующем пламени… Таким образом, когда почти все передние иллюминаторы были выбиты, а «Морро Касл» продолжал мчаться 20-узловым ходом, коридоры обоих бортов лайнера превратились в аэродинамическую трубу. Через 20 минут пламя уже гудело по всему кораблю.

К сожалению, ни на мостике, ни в машинном отделении еще не поняли масштабов катастрофы. По непонятным причинам хваленая система определения очагов пожара и автоматическая система тушения огня не сработали. Капитан Уормс, не ожидая сбоя техники, пребывал в уверенности, что скоро очаг возгорания будет ликвидирован. Первые полчаса пожара он не предпринимал никаких действий, и лишь выход из строя авторулевого устройства отрезвил его. Только тогда капитан догадался изменить курс и отвернуть от ветра.

В судебном отчете по делу о пожаре на «Морро Касл», которое позже слушалось в Нью-йорке, отмечалось, что поведение капитана Уормса и его помощников напоминало действия трагедийных актеров, создававших своими действиями панику и замешательство. Было странным и то, что вызванный по телефону из своей каюты старший механик Эббот на мостик не явился. Не видели его и в машинном отделении. Оказалось, что он в эти минуты организовывал спуск спасательной шлюпки по правому борту. В ней его (хотя и со сломанной рукой) и увидели журналисты, когда через несколько часов шлюпка достигла берега. Вызванный же капитаном боцман лайнера еще не протрезвел после попойки в Гаване и едва держался на ногах.

По непонятным причинам Уормс не выделил никого из своих помощников для руководства тушением пожара. Огонь пытались погасить сами пассажиры. В панике они раскатывали шланги, открывали гидранты и лили в дым воду. Но огонь все усиливался, и люди бросали шланги, чтобы спастись. Таким образом, оказались открытыми почти все гидранты, и хотя механики уже включили насосы, давления в главной пожарной магистрали почти не было. В это время Уормс, наконец, начал с ходового мостика с помощью телеграфа давать команды механикам (до машинного отделения было 7 палуб).

Если взглянуть на записи в журнале, то создается ощущение, что Уормс окончательно растерялся:

3.10 – «Полный вперед правой» (машиной);

3.10,5 – «Малый вперед правой»;

3.13 – «Полный вперед правой, левая – стоп»;

3.14 – «Полный вперед левой»;

3.18 – «Полный назад правой»;

3.19 – «Полный вперед правой»;

3.19,5 – «Средний вперед левой»;

3.21 – «Средний назад правой».

Почти 10 минут лайнер выписывал зигзаги по морю, в то время как пожар поглощал палубу за палубой.

После последней команды механикам пришлось остановить обе турбины: замерли дизель-генераторы, по всему лайнеру отключился свет. Машинное отделение было уже полно дыма. Оставаться там было невозможно. Механики покинули свой пост. Но многим так и не удалось добраться до верхней палубы… Позже один из мотористов «Морро Касл» писал: «Я, сменившись в полночь с вахты, прилег на диван в дежурной каюте младших механиков. Меня разбудили крики о помощи. Проснувшись, я почувствовал в каюте дым. Я открыл дверь и увидел, что все кругом горит. Три раза я пытался подняться наверх по трапу, и три раза меня стаскивали за ноги те, кто, как зверь, дрался в узком проходе, ведущем на шлюпочную палубу. С левого борта пламя бушевало, по-моему, сильнее. Там почему-то оказалось много женщин. Я видел, как они погибали в огне. Пробраться к ним не было никакой возможности из-за страшного жара от огня…»

Сигнал SOS

Как только по судну раздался сигнал пожарной тревоги, третий радист лайнера Чарлз Мики прибежал в каюту начальника судовой радиостанции Джорджа Роджерса и его помощника Джорджа Алагна. Оба крепко спали. Услышав сообщение о пожаре, Роджерс послал его в радиорубку, а второго радиста – на мостик просить разрешения подать сигнал SOS. По морским правилам без команды капитана такой сигнал подавать не положено.

Роджерс включил передатчик и стал ждать решения. Минуты через три прибежавший Алагна в растерянности доложил, что на мостике все суетятся и никто не хочет его слушать. Роджерс включил приемник. Четкая морзянка парохода «Андреа Лакенбак» запрашивала береговую станцию: «Вы что-нибудь знаете о горящем судне у маяка Скотленд?»

Последовал ответ: «Нет. Ничего не слышали».

Роджерс взялся за ключ и отстучал: «Да, это горит «Морро Касл». Я ожидаю приказа с мостика дать SOS».

Но приказа все не было. Алагна второй раз побежал к капитану. Роджерс, не дожидаясь его возвращения, в 3 часа 15 минут, чтобы «очистить эфир», послал сигнал экстренного сообщения CQ и KGOV – радиопозывные «Морро Касл».

Через 4 минуты после этого рация обесточилась и на судне погас свет – дизель-генераторы прекратили свою работу.

Роджерс, не теряя ни минуты, включил аварийный передатчик и приказал помощнику: «Снова беги на мостик и не возвращайся без разрешения на SOS».

Пламя уже окружало радиорубку, приближаясь к мостику, окутанному дымом. Задыхаясь от кашля, Алагна кричал на ухо Уормсу:

– Капитан! Послушайте! Что же насчет SOS? Роджерс там уже погибает. Радиорубка горит! Он долго не продержится! Что нам делать?

– Есть ли еще возможность передать SOS? – спросил Уормс, не отрывая глаз от толпы мечущихся на палубе людей.

– Да!

– Тогда передавайте быстрее!

– Наши координаты, капитан?

– 20 миль к югу от маяка «Скотленд», милях в восьми от берега.

Команда подать сигнал о помощи была отдана капитаном «Морро Касла» спустя целых 15 минут после того, как ему доложили, что пожар стал неуправляем.

Получив наконец долгожданный приказ, Алагна бросился в радиорубку. И хотя она находилась неподалеку от ходового мостика, языки пламени уже преградили путь к двери со всех сторон. Сквозь огненную завесу Алагна прокричал в открытый иллюминатор рубки:

– Джордж! Давай SOS! 20 миль южнее Скотленда! Роджерс, закрыв лицо левой ладонью, застучал ключом.

Но не успел он передать сообщение, как в радиорубке взорвались запасные кислотные аккумуляторы. Рубка наполнилась едкими парами. Задыхаясь от серных паров и почти теряя сознание, радист нашел в себе силы дотянуться до ключа и передать координаты и сообщение о разыгравшейся в море трагедии.

В 3 часа 26 минут вахтенный радист находившегося поблизости английского лайнера «Монарк оф Бермуда» передал дальше принятое сообщение: «CQ SOS, 20 миль южнее маяка Скотленд. Больше передавать не могу. Подо мною пламя. Немедленно окажите помощь SOS. Моя рация уже дымится». Алагна каким-то чудом пробрался в горящую рубку к почти потерявшему сознание Роджерсу. На полу пузырилась кислота, она прожигала подошвы ботинок. Когда Алагна стал его трясти за плечи, он тихо сказал:

– Сходи на мостик и спроси, будут ли еще какие приказания.

– Ты с ума сошел! Все горит! Бежим! – закричал помощник начальника радиостанции. И только тогда, когда Алагна сказал, что Уормс дал команду покинуть судно, Роджерс согласился оставить свой пост. Бежать он не мог – ноги его от ожогов покрылись пузырями. Алагна с трудом вытащил Роджерса из горящей радиорубки.

Оба радиста пробрались через сгоревший наполовину мостик и по правому трапу спустились на главную палубу. Оттуда единственным путем к спасению оставался путь на бак, где теснились почти все офицеры и матросы «Морро Касла». Среди них был и капитан Уормс. Широко открытыми глазами он смотрел, как полыхает надстройка лайнера, и тихо непрерывно повторял:

– Скажите, это что: правда или я брежу?..

Страшный финал

На следующий день, 8 сентября 1934 года центральные газеты США вышли экстренными выпусками. На первых страницах в глаза бросалась набранная жирным шрифтом последняя радиограмма Роджерса. Именно ей были обязаны своим спасением сотни пассажиров «самого безопасного в мире лайнера». Ниже радиограммы шли интервью со спасшимися с корабля.

Матрос Лерой Кесли рассказал журналистам о беспомощных пассажирах, которые в дымных коридорах лайнера «напоминали череду слепых, в отчаянии ищущих двери». Кесли объяснил журналистам, почему на многих шлюпках при спуске с «Морро Касла» заедало тали, рассказывал, как еще имевший ход лайнер буксировал шлюпки за собой, как совсем рядом с ним в воду с шипением падали огромные куски толстого стекла лопнувших от жары иллюминаторов салонов, как они рассекали находившихся в шлюпке людей пополам… Позже матрос так описывал ту страшную ночь: «Из шлюпки я увидел страшное зрелище. Го<