Зайд пересматривает собранный Коран

 

Мусульмане часто заявляют, что все, чего хотел достичь Усман, — это отменить многочисленные чтения Корана на разных диалектах. Задача заключалась, говорят они, исключительно в устранении различий в произношении. Выбранная линия аргументации приводит к возникновению гипотезы, которая заключается в том, что Коран в его письменной форме божественным образом сохранился неизменным, а следовательно, является совершенным текстом. Однако в текстах ранних собраний Корана отсутствовали буквы для гласных звуков, что, в свою очередь, вообще не могло диктовать никакого произношения. Усман мог приказать сжечь все остальные копии только в случае серьезных разногласий в самом тексте. Ниже будут приведены достаточные доказательства того, что в действительности так оно и было.

 

В самом деле, вскоре после вступления в силу постановления Усмана он задался вопросом, какие основания для недовольства им были у мусульман, если у них существовало такое противодействие любому недовольству, как единый текст Корана. Одним из пунктов обвинения в адрес Усмана являлось то, что он «уничтожил Книгу Аллаха» (Ибн Аби Дауд, Китаб ал-Масахиф, с. 36). Мусульмане не просто обвиняли его в уничтожении масахифов (свитков), но в сожжении китабуллахи, самого Корана! Хотя действия Усмана способствовали стандартизации официального текста, некоторые мусульмане полагали, что он уничтожил подлинную рукопись Корана, составленную некоторыми ближайшими соратниками Мухаммада.

 

Существуют доказательства, что кодекс Зайда в то время не считался непогрешимой копией Корана. Усман приказал не только сделать копии с текста Зайда, но также попутно подвергнуть пересмотру сам текст. Назначив четырех редакторов, уже упоминавшихся выше, он выбрал трех других, так как они происходили из мекканского племени курайш, тогда как Зайд был родом из мединского племени ансар. Халиф сказал, что если они будут не согласны по какому-либо вопросу, касающемуся языка Корана, им следует считать недействительными записи Зайда и позволяется делать записи на курайшитском диалекте, поскольку изначально откровения Корана передавались Мухаммаду именно на нем (Ас-Сахих ал-Бухари, том 4, с. 466).

 

Уже после того как были сделаны копии стандартизованного Корана, Зайд неожиданно вспомнил еще один отрывок текста, пропущенный в Коране:

 

Зайд сказал: «Я пропустил стих в Ал-Ахзабе (сура 33), когда мы переписывали мусхаф. Я слышал, как посланник Аллаха (да пребудет он с миром) читал его. Мы искали его и нашли у Хузаймы ибн Сабита ал-Ансари: „Среди верующих есть люди, которые преданны договору с Аллахом“ (сура 33:23). Поэтому мы вставили его в суру».

(Ас-Суйути, Ал-Иткан, с. 138)

 

Такую же запись об этом упущении можно найти и у ал-Бухари (том 6, с. 479). Данный факт указывает на то, что хотя оригинал Зайда и претендовал на полный кодекс, он не являлся таковым. Довольно интересно, особенно в свете приведенных доказательств, слышать, что мусульмане не только объявляют Коран, находящийся сегодня в их руках, точной, совершенной копией «оригинала», но и убеждены в божественном происхождении Книги. Однако факты говорят об обратном. Не Аллах систематизировал текст в его теперешнюю форму, а молодой человек по имени Зайд, причем благодаря своим выдающимся способностям. И не Мухаммад систематизировал текст для мусульманской уммы, а Усман, и сделано это было только после полного пересмотра одного кодекса за счет всех остальных. Коран, которым сегодня пользуются мусульмане, является пересмотренным изданием первоначальной компиляции Зайда.

 

Справедливости ради надо сказать, что не одно десятилетие после составления Корана возникали споры относительно его подлинности. Хорошим примером служит разночтение в суре 2:238, которое в Коране, стандартизованном Усманом, читается так: «Свои молитвы строго соблюдайте, особо (чтите) Среднюю Молитву (ас-салатул-вуста) и благоговейно стойте перед Господом (в молитве)». Разночтение видно из этого фрагмента хадиса:

 

Айша приказала мне переписать Священный Коран и попросила дать ей знать, когда я дойду до стиха Хафизу ала-с-салавати вассалатил-вуста ва куму лиллахи канитина (2:238). Когда я добрался до этого стиха, я сообщил ей об этом, и она приказала: «Напиши его так: Хафизу ала-с-салавати вассалатил-вуста ва салатил-асри ва куму лиллахи канитина». Она добавила, что слышала его именно в таком виде от посланника Аллаха (да пребудет он с миром).

(Ал-Муватта Малика, с. 64)

 

Айша была выдающейся женщиной ислама. Будучи одной из вдов пророка, она вряд ли стала бы давать такие рекомендации не задумываясь. Она приказала переписчику добавить слова ва салатил-аср, означающие «и послеобеденную молитву», сказанные самим Мухаммадом, что является прямым источником их подлинности в этом чтении. На той же странице Ал-Муватты Малика есть подобное этому предание, в котором Хафса, еще одна вдова Мухаммада, приказала своему переписчику Амру ибн Рафи сделать в своем кодексе точно такое же дополнение. Известно, что кроме кодекса Зайда, который находился в ее распоряжении, у нее был собственный кодекс. Ибн Аби Дауд обращается к нему как к отдельной рукописи, озаглавленной Мусхаф Хафса зауидж ан-Наби («Кодекс Хафсы, жены посланника»). Он специально записал то же происшествие как разночтение в ее кодексе:

 

В кодексе Хафсы, жены посланника (да пребудет он с миром), написано: «Следите за своими молитвами, особенно за полуденной и послеобеденной».

(Ибн Аби Дауд, Китаб ал-Масахиф, с. 87)

 

Здесь же, на той же странице, Ибн Аби Дауд утверждает, что данный вариант чтения был найден в рукописях Убаййи ибн Кааба, Умм Саламы и Ибн Аббаса. Некоторые толкователи признавали, что добавление — особенно следить за полуденной и послеобеденной молитвами — действительно имело место, в то время как другие считали, что это просто уточнение к самому тексту и что салатул-вуста фактически то же самое, что и салатул-аср, как утверждает приведенное ниже предание:

 

Абу Убайд сказал в своей книге Фадаил ал-Куран («Совершенное из Корана»), что цель различного чтения (ал-кираа аш-шатта) — объяснить стандартизованное чтение (ал-кираа ал-машхура), а также проиллюстрировать его значение, как в (различном) чтении Айшы и Хафсы, вассалатил-вуста ва салатил-аср.

(Ас-Суйути, Ал-Иткан, с. 193)

 

Именно по причине разночтений кодекс Хафсы был уничтожен, когда спустя некоторое время после смерти Усмана Марван ибн ал-Хакам стал правителем Медины. Пока Хафса была жива, она наотрез отказывалась отдать свой кодекс, несмотря на огромное желание Марвана стереть его с лица земли (Ибн Аби Дауд, Китаб ал-Масахиф, с. 24), и только после ее кончины он заполучил эту рукопись и приказал уничтожить ее, в страхе, что если она станет широко известна, то вновь возникнут разночтения, с которыми боролся Усман.

 

Сегодня мусульманский мир смело исповедует единый текст Корана именно в том виде, который он приобрел при Усмане и в связи с которым халифа обвиняли, говоря, что Коран существовал во многих книгах, а он подверг сомнению все, кроме одной. Слишком высокая цена была заплачена за получение единого стандартизованного текста Корана.