Разночтения в кодексах Корана

 

Интересно, что в кодексе Ибн Масуда совершенно отсутствовала вступительная глава — Суратул-Фатиха, так же, как и муаввизатани — две последние суры Корана. Формы этих глав имеют некоторые характерные особенности: первая — это молитва Аллаху, а две последние — заклинания против дьявольских сил. Во всех трех сурах именно человек выступает в роли говорящего, а не Аллах, как это происходит во всех остальных сурах. Ранних мусульманских историков всегда тревожила вероятность того, что Ибн Масуд сознательно отвергал ценность этих трех глав. Факхруддин ар-Рази, живший в шестом веке после возникновения ислама, автор комментариев к Корану, озаглавленных Мафатих ал-Гайб («Ключи Невидимого»), допускал, что эта вероятность имеет «смущающее значение» и приводит к неловким выводам о том, что Ибн Масуд, вероятно, вообще не слышал о том, чтобы пророк говорил о необходимости включения этих глав в Коран. Ибн Хазм, другой ученый, не предлагая никаких объяснений, просто обвинял Ибн Масуда во лжи. Однако Ибн Хаджар ал-Аскалани в своей знаменитой работе Фатх ал-Баари (обзор свода Ас-Сахих ал-Бухари) соглашался с тем, что доводы Ибн Масуда не лишены здравого смысла и что он пропустил эти суры, послушавшись пророка, который говорил о возможности их использования в качестве молитвы, а также заклинаний против дьявольских сил, но был против включения их в текст Корана (Ас-Суйути, Ал-Иткан, с. 186–187).

 

Что касается остального текста кодексов Ибн Масуда и Зайда, то между ними было огромное количество разночтений — сто одно из них имело место только в Суратул-Бакара. Обзор лишь некоторых разночтений покажет их природу.

 

Сура 2:275 в кодексе Зайда начинается со слов Аллазина йаакулунарриба ла йакумуна («И кто снедаем лихоимством, восстанет (в Судный день) подобно тем, кого поверг в безумство Сатана»). Текст Ибн Масуда начинается с того же вступления, но в нем добавлены слова йаумал-кийамати («в день Страшного суда»). Этот вариант упоминается в книге Абу Убайда Китаб Фадаил ал-Куран. Он также использован в кодексе Талхи ибн Мусаррифа. Этот кодекс, как утверждают, основывался на рукописи Ибн Масуда и был очень популярен в Куфе.

 

В суре 5:91 в стандартизованном тексте Корана читаем призыв: фасийаму саласати айамин («поститесь в течение трех дней»). В тексте Ибн Масуда добавлено прилагательное мутатабиатин, т. е. три «следующих один за другим» дня. Это разночтение происходит из известных комментариев ат-Табари, озаглавленных Джами ал-байан фи тафсир ал-Куран (7.19.11). Его упоминал Абу Убайд. Это разночтение было также найдено в книге Убаййи ибн Кааба, в кодексах Ибн Аббаса и ученика Ибн Масуда ар-Раби б. Хусайма.

 

Сура 6:153 начинается так: Ва анна хаза сирати мустакиман — «Сие — Мой путь, ведущий прямо». В тексте Ибн Масуда написано: Ва хаза сирату раббикум — «Это путь вашего Господа». Разночтение опять берет начало в книге ат-Табари (8.60.16). У Убаййи ибн Кааба мы встречаем такое же чтение, но вместо слова раббикум (вашего Господа) у него написано раббика (твоего Господа). Во втором кодексе ал-Аамаша, упоминаемом Ибн Аби Даудом в книге Китаб ал-Масахиф, мы опять находим ва хаза («это», «сие»), как в тексте Ибн Масуда и Убаййи ибн Кааба. Ибн Аби Дауд говорил еще об одном примере разночтения, предположив, что Ибн Масуд в слове сират употреблял букву син, а не сад (Китаб ал-Масахиф, с. 61).

 

В суре 33:6 содержится изложение истории о взаимоотношениях жен Мухаммада с общиной мусульманских верующих: ва азваджуху уммахатухум («жены его — матери для них»). В тексте Ибн Масуда добавлены следующие слова: ва хува абун лахум («а он их отец»). Это разночтение записано и в книге ат-Табари (21.70.8), а также находится в кодексах Убаййи ибн Кааба, Ибн Аббаса, Икримы и Муджахида ибн Джабра. Три последних кодекса содержат несколько иной вариант: то, что Мухаммад является отцом мусульман, предшествует утверждению, что его жены — их матери. Однако в кодексах Ибн Масуда и соответственно ар-Раби ибн Хусайма это заявление помещено в конец предложения. Огромное количество указаний на это разночтение дает веские основания считать его действительным и свидетельствует против его отсутствия в кодексе Зайда ибн Сабита.

 

Многие примеры других разночтений имеют отношение к форме слов, которые слегка меняют их значение. Так, в суре 3:127, где у Ибн Масуда и Убаййи ибн Кааба написано ва сабику («будьте впереди»), стандартизованный текст приводит это изречение следующим образом: ва сариу («будьте быстрыми»). Разночтение, как и прежде, взято из книги ат-Табари (4.109.15).

 

Следующие примеры демонстрируют, как добавление в текст некоторых одиночных слов не меняет его смысла. Например, в суре 6:16 Ибн Масуд и Убайй ибн Кааб сходятся на следующем чтении: йусрифуллаху («предотвращено Аллахом»), в стандартизованном же тексте читаем: йусраф («предотвращено»). Это разночтение записано в книге Маки Китаб ал-Касф.

 

Очень важно не забывать, что все вышеперечисленные разночтения не бросали тень на уничтоженные кодексы, и не стоит полагать, будто текст, стандартизированный Усманом, был выше всех упреков и нареканий, в то время как все остальные были полны заблуждений. Кодекс Зайда был просто одним из ряда многих, составленных вскоре после смерти Мухаммада, и то, что его предпочли другим, объясняется исключительно политической выгодой. Необходимо помнить и о славе, в которой купался Ибн Масуд как лучший курра, и о его заявлениях, что он знает Коран лучше Зайда. Очень существенным является и тот факт, что Убайи ибн Кааб был признан одним из лучших чтецов Корана самим пророком:

 

Аффан ибн Муслим сказал нам... о достоверности сообщения Анаса ибн Малика, который слышал, как посланник, да благословит его Аллах, сказал: «Лучшим чтецом (Корана) среди моего народа является Убайй ибн Кааб».

(Ибн Саад, Табакат, том 2, с. 441)

 

В результате Убайй стал называться сайидул-курра, что значит «глава чтецов Корана». В другом предании говорится о том, что Умар сам подтверждал, что он был лучшим из мусульман в декламации Корана (Ас-Сахих ал-Бухари, том 6, с. 489). Интересно будет узнать, что между его текстом и текстом Зайда существовало огромное количество разночтений.

 

Например, в суре 2:204 у него написано: ва йасташхидуллаха, в тексте же Зайда — ва йушхидуллаха. Также у него пропущены слова ин хифтум в суре 4:101. Затем в суре 5:48, в стандартизованном чтении, — ва катабна алайхим фиха («и мы написали в этом месте для них (иудеев)»), у Убаййи читаем: ва анзалаллаху ала бани Исраила фиха («и Аллах послал в этом месте детям Израилевым»). Эти разночтения описаны в книге ат-Табари (6.153.24).

 

Все приведенные выше свидетельства показывают, что до того как Усман предпринял энергичные усилия в стандартизации кодекса с целью приведения текста Корана к единому чтению, среди наиболее известных курра существовало огромное количество разночтений. Для того чтобы Коран стал, наконец, единым текстом, потребовалось много времени, и, как будет видно дальше, несколько столетий спустя возникла необходимость во второй редакции, дабы после введения букв для гласных звуков вновь привести текст Корана к единому стандарту. Из всего сказанного вытекает совершенно очевидная вещь — заявления мусульман, что Коран в нынешнем чтении является точной копией «оригинала» времен Мухаммада, не имеют под собой никакого основания.