Что бы от Москвы и до окраин

Восторжествовали Хам и Каин.

***

Был же момент, тем не менее,
Редкого единения
Перед пропастью за два шагА,
Перед лицом врага
Худшего… не до спеси
Было, наверно, здесь им
Старым и молодым
Добрым, жестоким, злым
Разных слоёв и классов
Ставших пушечным мясом
На Мировой на бойне
В битве света и тьмы
В целом, они достойней
Выглядели, чем мы.

 

***

Сбиться легко на пафос:
Пишешь про «Тьму» и «Свет»
Но объяснять всё это –
Сил и желанья нет

Миллион оговорок
Смыслов, полутонов…
И наступает морок
От обескровленных слов.

Так что, о той, об этом….
Времени… и войне…
Не стоит писать современным поэтам
Во всяком случае – мне.

Вроде, как – слишком близко
А в тоже время – века
И сбивается резко
И фальшивит строка.

И воспевать не в праве
Их этот Крестный путь
Будто к чужой - к их славе
Хочешь и ты примкнуть.

 

***

Была такая вот страна
Была по своему странна
была по своему больна
Там почитали Лукича,
Взрослея - ехали на стройки,

Американского Сыча

Там обгоняли, в бойкой тройке;

В европах разных мы, при этом,

Гордились спортом и балетом.

И утерев густые слёзы,

Что были словно спирт чисты,

Хвалили русские берёзы,

Слыхали, как поют дрозды!

Гремят кремлёвские куранты,

Пугая галок и грачей.

Повсюду флаги, транспаранты,

Портреты, бюсты ильичей;

Грохочет праздник первомая,

Краснознаменный хор поёт,

И вновь план перевыполняет

Опохмелившийся народ.

Чужой земли – не надо пяди,

За нами – правда и Закон,

Трепещут западные бляди,

Скрепит зубами Пентагон.

А если где какая драка –

Туда запустим мы бабрака…

Проходит год, другой проходит,

Маразм крепчает и креза…

Уже от скуки челюсть сводит

Уже слипаются глаза…

Но вот под музыку Шопена

В страну приходят перемены.

Как странно всё перемешалось,

Страна прекрасная – гуд бай!

И очень многим показалось,

Что впереди – заветный рай,

Что завтра – небеса в алмазах,

Рассвет и гибель царства тьмы,

Что, поутру проснувшись – разом,

Людьми другими станем мы.

Для нас давно уже ново –

Богов вчерашних проклинать,

А завтра – им молиться снова

И предавать. И блядовать.

И сколько, как бы нас не били –

Нам всё – как божия роса…

И поклоняясь только силе,

Рвём горло ближнему мы, или –

Одной ногой уже в могиле –

Плюём со злобой в небеса
Кому то мавзолей - как храм
Кому и бакс – как символ веры
А те, гляди – зовут химер и
Запричитали тут и там

«С ума ты спятила, Россия!

В твоей безумной голове

Идёт – гудёт неврастения,

Ты тонешь в водке и в траве.
Пусть день придёт позавчерашний,
И всё тогда пойдёт на лад!
В ответ на дьявольские шашни –
Есть крест у нас и автомат»!

Послушай, юноша безгрешный,

И ты, порочный старичок!

Мы стали злы и безутешны,

Попав, как рыба на крючок.

Мы в соснах трёх - не видим леса

Предав себя, в конце концов,

Плодим и вскармливаем бесов –

Своих зеркальных близнецов.

Как всем нам хочется стрелять –

Весь день, не отходя от двери…

Что ж – всем воздастся нам по вере.

За это – можно всё отдать.

На приговоре «к высшей мере»
Оттиснет прокурор печать.

***

Что заграница? Заграница
Нам всем наставила рога.
Ах, няня, няня, мне не спится
Не спится, няня, ни фига!

Ведь я – дежурю по апрелю,
А за окном – опять метель
И я давно уже не верю
В полумифический апрель.

Лишь снег лежит в моей России
От января – до января.
И мы – ленивые, косые
Нам всё, давно - до фонаря.

Иных уж нет, а те – в Париже,
(давно в Париже господа),
В мозгах – бардак.
Пиздец - всё ближе.
И всё страшнее холода.

И с каждым годом – дальше - больше…
И подступает к горлу ком…
Ах, няня, няня, он всё горше!
А впрочем, это о другом.

Мы здесь с тобою жили-были,
Свой Бог у нас и Сатана.
Прости же нас, как мы простили,
Тебя, несчастная страна.

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

 

***

«древляне мы и, значит, наш маршрут
от Рюрика до Рюрика - по кругу»

(А. Ханжин):

1

Ничего не хочу говорить и наверно, не буду
Потакать общей злобе, душевному жгучему блуду
И желанию гадость, какую-то, высказать миру, стране,
Что увязли в одной нескончаемой страшной войне
Пожирая себя, растравляя гниющие раны,
отключая мозги, тупо глядя на телеэкраны
Не хочу и не буду… ан, нет, вот уже и сказал.
Сам себя этим самым, язык прикусив, наказал.

2

Ну, давайте, ещё поиграем, во все эти цацки –
Поразвесим, везде, в честь Победы, - портретов мы царских.
И усатый герой – вознесётся опять над столицей
Презирает европа – ну, хрен с ней, зато пусть боится,
Не боится она, говоришь? Это как «уваженье – без страха»?
Что ты гонишь, земляк? Ты дурной совсем? Шёл бы нахуй!
Они спят все и видят – как сесть нам, всем миром на шею!
Да и так уже - сели. На куски растащили Рассею..
Ты прикинь, сколько раньше, мы в нашей стране выпускали
Тракторов и ракет, чугуна сколько было и стали
нам, на каждую душу, (считай стариков и младенцев!)…
Где всё это теперь? И куда всё могло это деться?
Мы без стали без энтой – совсем беззащитными стали…
А повсюду – враги. Сколько ж можно? Достали, достали.
И горючие слёзы, и сопли размазав по морде
Я рубаху рвану, и с рубахи осыпится орден
Отечества.

3

Ты думаешь, я всё это со зла?
Зла не хватило, - только стыд и нервы.
Конечно, ни последний я, ни первый
Кто вздумал об Отечестве базлать.
А для чего? Уж верно, не затем,
Что б встать в шеренги горьких правдорубов.
Не для того, что б плакаться над трупом
Не находя, иных, достойных тем.
Пускай о том весомо, зримо, грубо,
Вещает людям новый Полифем.

От Рюрика – до Рюрика? Да, да.
Всё так и есть. Дурная бесконечность.
То сон, то суета и истеричность
(прости, за рифму), лагерь и бардак.
Долготерпенье, бляlь, и беспредел.
Гордиться тем, что прожил жизнь - мокрицей
«Коль выпало в империи родиться»?
Считая героизмом – самострел?
И постоянно искренне дивиться,
Что всё не так? А как бы ты хотел?

4

В очередной, в какой не знаю, раз
Рванёт Кавказ.
Поднимут цены, вновь, на нефть и газ.
И кто-нибудь, с заветного экрана,
Нам, терпеливым, доблестным баранам
Всё объяснит. И тем – утешит нас.

5

Заметил, как меняются глаза,
Движения и мимика и жесты
У каждого, кто заново влезал
На пьедестал, на это свято место?
У каждого! – Пойми, о том и речь,
Что место это красит человека
Пускай, его наставник был – Сенека,
Но «человека» сбрасывая с плеч,
Как лишний груз, встаёт пред нами… он.
Не знаю, как назвать. Мутант, иль - идол,
Он – существо совсем иного вида.
Зови его, хоть Сталин, хоть Нерон.

6

Хоть «Сталин», хоть «Нерон» его зови –
А суть одна – он тычит и бабачит,
И чем глобальней ставит он задачи
Тем больше руки у него в крови.
Опять я не о том. Сбиваюсь на
Какие-то несчастные персоны,
Которые забросила на троны,
Истории жестокая волна.
Но кто же сотворил из них иконы?
Их сотворила, в общем-то … страна.

7

Их сотворила, в общем-то, страна.
Где постоянно жаждут абсолюта,
Но всё – помимо Бога, почему-то.
И потирает руки сатана.
Не веришь в сатану? Ну, ну, не верь.
Расписка кровью? Жертвоприношенья?
Всё слишком архаично. Без сомненья,
Другие технологии теперь
Уже в ходу. Но объяснять уж лень мне
В каких обличьях выступает Зверь.

8

страна, народ, странастрананарод.
Сто раз скажи – но смысл не прояснится
Двуглавая, чудовищная птица
С остервененьем яростным, клюёт
По новой отрастающую печень
У Прометея. Сам же Прометей
Так свыкся с болью, с тяжестью цепей
Что если станут чуточку полегче
Он недоумевает, ей же ей
И просит, что бы длилась пытка вечно.

9
Не Сталин-джан, с дымящеюся трубкой,
Пинал Бергольц, стремясь попасть в живот,
Что б, заодно - прибить в нём живший плод,
А семьянин, примерный, - Вася Пупкин.
Он выполнял, не Берии приказ,
А Ляпкина, какого-нибудь, или
Ну, скажем - Тяпкина. И скольких, так забили
Уроды - те, которых нам - из нас,
И нам подобных, черти – сотворили
Но мы живём – «поднять не смея глаз».

10

Ну, сочини мне, что-нибудь, о том,
Что выход есть из замкнутого круга
И хоть герою, поначалу туго
Но сказки все кончаются – добром

Ну, сочини…

11
Газеты. Телевизор, Интернет.
Боится пустоты народонаселенья
И ищет постоянного забвенья
Или опоры, где опоры нет.
И выгодней бояться гам всегда
Плохой погоды, цен и зодиака,
Ментов, пришельцев, СПИДа, и маньяков
Чем бесов, или Божьего Суда.
Уж если и бояться – то чертей,
А не ментов и не американцев
Не изменений климата. Забей,
На это всё. А лучше – не бояться
И вовсе. Нас калечит вечный страх.
Но страхом мир - как порохом пропах.

12
Весь мир пропах – а чем – ты знаешь сам.
Когда народы гнут и ставят раком
Не жди, что возмутятся все, однако,
Не верь ничьим восторженным словам.
Сегодняшний наш общий стыд и срам
До тошноты, с вчерашним одинаков.
И значит те, кто нынче наверху
Всесильны и самодержавны всюду
Опять падут, забыты всеми будут
Их перетрёт история в труху.

(2010)

 

***

Что ждёт нас завтра на пути?
Порой, случается такое
что как его ты ни крути -
А не зависит от госстроя...

***

Пестры революции лица

и весь бестиарий её:

И волки тут есть и лисицы

Павлины, чижи, вороньё

И как ни покажется странным

Количества ставят рекорд

Конечно, всегда, обезьяны -

Сплошное мельканье их морд

А сколько ещё всяких разных

И мошек и вошек и блох!

Жужжащих, кишащих, заразных

ползучих, летающих – ох!

Рык льва тут и хохот гиены

Скрип мыши и пение птиц

Мы видим ужасные сцены

Борьбы видовой - без границ

И кажется – знаешь заранее

Кому как себя тут вести

Кривляться – удел обезьяний

Мышам - по сусекам скрести

А лев своего не упустит

Поймал своё мясо и съел

А зайцу – положено трусить

Таков уж у зайцев удел