Что за первоапрельская шутка -

Петербургский тревожный набат?

От той шутки становится жутко –

Император вернулся назад?

Встал из гроба,- того, что в соборе,

Вот уж месяц, стоит на столе?

Неспроста это… видно, что в горе,

Всей стране – он не предан земле…

Возвратятся ль, петровские казни?

Многим днесь – не сносить головы!

Россияне! Оставьте боязни!

Се – невинная шалость вдовы,

Что развлечься сегодня решила –

И отпраздновать День Дурака…

Он - не встал. С нами – Крестная сила!

Можно спать всем, спокойно, пока…

***

Ох, женская судьба в глухой Московии

С рожденья называлась ты Прасковией

В замужестве же стала – Евдокия

(Прости Господь, им глупости такие).

То было не последней переменой –

Сошла во гроб - монахиней Еленой.

Под именем таким её отпели.

Да, странная судьба. Судьба – качели.

Из рода захудалого – в царицы

(душа от счастья, радости искриться)

Но что могло для женщины быть хуже

Соломенной вдовой, с живым - то мужем

Всё время проводить, когда свекровь

Наталия Кирилловна пьёт кровь?

 И – монастырь. Не царства жаль, небось,

Ей было, а того, что с сыном – врозь,

Единственным оставшимся – Алёшей,

Ей жить пришлось. И сын её – заброшен,

Растёт без ласки матери, отца…

Года идут, и бедам нет конца

И поздняя любовь – и жар и блуд

Венцом её – позор, и суд, и кнут

Любовник – на колу. Господь, Прости –

Пришлось глядеть. И глаз не отвести.

Но главное и горшее – о чём

Подумать даже невозможно было –

Стал сыну - муж твой - грозным палачём…

«Будь проклят Пётр. И Петербург – могила

Будь проклят тоже. Месту – пусту быть.

Из мрака выйдя – сгинуть в бездну мрака»

Что оставалось – от тоски лишь выть,

Как старая, избитая собака.

Потом был Шлиссенбург. И вдруг – гонец –

Их тьмы, из каземата – во дворец! –

Свобода и почет, с чего бы вдруг? –

Ах, вот что! - Умерла императрица

И на престоле - утвердился внук –

Встречай, встречай же старая столица

Свою царицу… съёжились враги

От страха и в ожиданье поздней мести.

Ничто их не спасёт и не открестит?

Нет, ты простила старые долги…

И внук скончался. И тебя на трон

(Подумать только!) стали звать сторон –

Ники Верховного Совета.

Ты равнодушно отклонило это

Их предложение. Всей этой суеты

Уже давно соблазн отвергла ты.

И вот твоя уже испита Чаша.

В монастыре ты рядом с Софьей ляжешь

(смерть примирит) в гробницу у стены.

Какие вам теперь приснятся сны?

***

«Русское государство обладает тем преимуществом перед другими, что оно управляется непосредственно самим Господом Богом, иначе невозможно обьяснить, как оно существует»

 Иоганн Буркхарт Христофор фон Миних

***

 Императрица Анна любила стрелять ворон

Из окон собственного дворца

В Петербурге, каждый раз нанося урон

Нашему поголовью; но истребить до конца,

Нас, может, и не хотела (слава Богу, и не могла б,

Если бы и хотела); мнящий себя - царём,

Сверхчеловеком Ницше – тоже всего лишь раб

Времени, обстоятельств… что говорить о нём?

Он (она) позабудется, станет одной строкой –

Дескать, «такой (такая) правили с… и до…».

Следом пришла другая, или пришёл другой

(Их имена историки вспомнят потом с трудом).

Императрица Анна правила десять лет,

Пачкала руки убийством, развязав против нас террор:

Всюду сеяла смерть. Многих их наших нет

(Вернее, не стало) с этих кровавых пор.

На спор она попадала – выстрел – и точно в глаз….

И падала, снег кровавя, одна из нас…

Императрица Анна – от скуки (сука!), схватив ружьё,

Целилась быстро, нажимала, шутя, курок…

Мы её пережили... мы всех вас переживём,

Воронофобы! Ибо за нас – Бог.

 

Чекин и Власьев

 ***

 Городочек Шлюшин

 (попросту – Орешек) -

 Сероват и скучен,

 На крови замешан…

 Сколько – вспомнить, даже –

 Страшно, нынче, Боже, -

 Шведы – били «наших»,

 «наши» - шведов – тоже…

Крови – хоть залейся.

Мясо – на закуску…

Крепостью был свейской,

Стал - острогом русским…

 И с тоскливой злобой,

 Ветер голосит…

 Пленник тут особый –

 Царь, Всея Руси…

**

Два сторожа – Чекин и Власьев…

Поставлены, высшею властью -

Царя Иоанна стеречь…

И, ежели, кто-то, решится,

Похитить его из темницы –

Отпор, невзирая на лица,

Им дать… а нельзя уж отбиться –