Правосудие и справедливость: грани взаимодействия

Правосудие осуществляется способами и средствами, которые призваны обеспечить рассмотрение судебных дел независимыми и беспристрастными судьями в соответствии с установленной подсудностью, а также вынесение справедливых и законных судебных решений.

Раскрывая более подробно содержание данного аспекта, нельзя оставить без внимания вопрос о соотношении правосудия со справедливостью.

Справедливость — это явление социально-нравственной сферы, неизбежно свойственное ей и характеризующее отношение человека к социальным ценностям. Оно не может быть выражено через его одномерное описание, что предопределяет существование в отечественной правовой доктрине целого ряда определений, претендующих на адекватную интерпретацию сущности и содержания справедливости.

Например, Фурсов Д.А. определяет справедливость в сфере права как: – принцип юридической ответственности, – принцип права, – практический критерий правоприменительной деятельности, – цель всего правотворческого и правоприменительного процесса [1, с.54].

А.Т. Боннер подчеркивает, что при отправлении правосудия суд должен стремиться к достижению не исторической, социальной, моральной или какой-то еще, а исключительно правовой справедливости, которую он отождествляет с вынесением законного и обоснованного судебного постановления [2, с.992].

 Наиболее обстоятельно кaтегория справедливости исследована в работе Л.А. Воскобитовой, которая рассматривает спрaведливость кaк кaчественную хaрaктеристику механизма реализации судебной власти. Под справедливостью судебного разбирательства в уголовном судопроизводстве она понимает соблюдение совокупности процессуальных правил, необходимых для защиты прав человека при разрешении спора о его гражданских правах или при рассмотрении предъявленного ему обвинения, обеспечивающих надлежащую правовую процедуру при рассмотрении и разрешении судом уголовных дел и осуществлении им судебного контроля.

Как видим, несмотря на различия во взглядах все авторы связывают правосудие со справедливостью. Однако вопрос о соотношении этих правовых категорий различными учеными решается неодинаково. Изучение научной литературы позволяет выделить три основных подхода к интерпретации такого соотношения. В рамках первого подхода правосудие отождествляется со справедливостью. Так, М.А. Фокина при исследовании целей доказывания в гражданском процессе приходит к выводу о единстве категорий «правосудие» и «справедливость»: «Справедливость и правосудие, — пишет она, — слова синонимы. Справедливость в области гражданского судопроизводства является составной частью социальной справедливости. Она является целью, принципом, движущей силой гражданско-процессуальной деятельности». Кстати, для сравнения отметим, что такого же мнения придерживаются многие зарубежные исследователи. Например, в иностранных словарных изданиях правосудие довольно часто определяется как кaчество быть спрaведливым, беспристрaстным; как принцип или идеaл, помогающий спрaведливо разрешaть дела; как устaновление и определение прав соглaсно прaву или прaву спрaведливости либо как спрaведливое и нaдлежащее применение зaконов в соответствии с естественным прaвом, согласно которому ко всем лицaм должно быть равное обрaщение без пристрaстия.

Вместе с тем можно было бы привести массу примеров, когда вполне законные и обоснованные судебные решения вступают в противоречие с требованиями морали, которые дают нам представление о справедливости и несправедливости. В случае же противоречия между нормами морали и права суд вне всякого сомнения должен отдать предпочтение последним. Последовательное же проведение идеи о том, что правосудие является синонимом справедливости, объективно может привести к противопоставлению права и морали и разрешению дел на основании требований морали, но вопреки закону, а в конечном счете — к отождествлению права с неправом, справедливостью.

 Вполне убедительным в этой дискуссии следует признать и суждение юристов о том, что правосудие согласно Конституции Донецкой Народной Республики — прежде всего деятельность, в связи с чем рассматривать саму деятельность как справедливость не совсем логично. Как указывает автор, справедливость все-таки является оценочной, в какой-то степени внеправовой категорией.

Похоже высказывается и Серков П.П., который, говоря о неравнозначности справедливости и правосудия, исходит из того, что правосудие представляет собой одну из государственных функций, деятельность уполномоченного на разрешение споров государственного органа, а не только один аспект такой деятельности. И, наконец, с точки зрения этимологии понятия «правосудие» все-таки означает судопроизводство не по справедливости, а по праву [3, с.97].

Второй подход трактует справедливость как конституционный или конституционно-правовой принцип осуществления правосудия. Данный подход, в принципе, верен, если рассматривать правосудие как совокупность принципов, связанных с реализацией основных прав и свобод человека на современном этапе. В этом смысле справедливость приобретает значение правового принципа в той мере, в какой она воплощается в нормативно-правовом способе регулирования. Примечательно, что в таком же значении понятие «справедливость» используется в многочисленных решениях Конституционного Суда РФ, которые в той или иной мере апеллируют к этой категории.

В международных правовых актах справедливость также рассматривается в качестве одного из принципов правосудия. Например, в Рекомендациях REC (2001)9 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам об альтернативах судебному разбирательству между административными органами и частными сторонами, принятых 5 сентября 2011 г., отмечено, что в широком смысле она определяется в качестве принципа, относящегося к идее правосудия, основанного на разуме, а не правосудия, основанного на законе. Однако в более узком смысле под справедливостью предлагается понимать поправку к писаному праву, когда применение последнего влечет явно несоразмерные последствия. Подчеркивается также, что справедливость может использоваться для восполнения пробелов в законодательстве и нормативных актах по конкретным делам, которые они не охватывают.

 Представители третьего подхода называют справедливость целью правосудия. Например, по мнению П.П. Серкова, это положение аксиоматично и не нуждается в доказывании. Вместе с тем подобное утверждение представляется излишне категоричным. Очевидно, правы те авторы, которые предлагают разделять соотношение правосудия и справедливости с точки зрения граждан как конечных «потребителей судебных услуг» и правоприменителей. Ценность правосудия для гражданина состоит в защите прав и свобод, гарантированных государством. Поэтому в общественном правосознании правосудие действительно ассоциируется с категорией справедливости. Для прaвоприменителя же термины «прaвосудие» и «спрaведливость» далеко не всегдa рaвнозначны; спрaведливость учитывaется прaвом, онa является элементом aвторитетности и легитимноcти cудебной влaсти и трaдиционно воспринимается в кaчеcтве прaвового принципа.

Следуя такой логике, справедливость можно считать целью правосудия лишь в той степени, в которой она способствует наиболее полной защите нарушенного права. Как образно отмечает Д.А. Фурсов, погоня за восстановлением справедливости на каждом шагу была бы неуместной, поскольку она может отвлекать от выяснения существа дела и не являться для его участников объективно принципиально.

Итак, правосудие и справедливость не могут рассматриваться как правовые явления, совпадающие полностью или частично. Справедливость — это скорее внутреннее свойство правосудия, способствующее восприятию его в качестве социально-правовой ценности.

Ценным дополнением к сказанному может служить представление о справедливости, сложившееся в практике Европейского Суда по правам человека, который понимает под ней результат выполнения стандартов правосудия и обеспечение именно процессуальной справедливости всех процедур судоговорения [4].