Субъективные признаки квалифицированного служебного подлога

Субъект преступления, ответственность за которое предусмотрена ч.2. ст.346 Уголовного Кодекса Донецкой Народной Республики (далее УК ДНР), формально не отличается от субъекта преступления, указанного в ч.1 ст.346 УК ДНР [1].

Сущность полномочий позволяет нам утверждать, что существует предел субъекта исходя из иерархии службы.

Например, субъектом ч.2 ст.346 УК ДНР может быть судья районного и областного уровня, но практически не может быть судья ВС ДНР (в силу специфики дел, которые рассматриваются в данных органах).

Субъектом ч.2 ст.346 УК ДНР могут стать прокурор района или его подчинённые, но практически не могут стать сотрудники городской прокуратуры. Субъектом ч.2 ст.346 УК ДНР могут стать глава района (города), глава администрации района (города) и их подчинённые, но практически не может стать министр Правительства ДНР.

Здравый смысл подсказывает, что субъект квалифицированного служебного подлога должен отличаться от субъекта обычного служебного подлога.

Иными словами, среднестатистический субъект по ч.2 ст.346 УК ДНР должен иметь более высокое служебное положение в иерархии.

Предполагается, что по ч.2 ст.346 УК ДНР должны осуждаться прокуроры, судьи, сотрудники министерств, начальствующий состав Вооруженных Сил ДНР, руководители муниципальных и государственных органов власти.

Между тем анализ судебной практики приводит нас к парадоксальным выводам.

Во-первых, состав лиц, привлекаемых по разным частям ст.346 УК ДНР, практически одинаков, то есть отсутствует различие между субъектами разных частей.

Во-вторых, практически все субъекты преступлений, предусмотренных ч.1 и ч.2 ст.346 УК ДНР, относятся к категориям служащих, которые обладают минимумом властных полномочий.

Это обычные сотрудники полиции, сотрудники ветеринарного надзора, работники образовательных и медицинских учреждений, которые финансируются из бюджетов публичных образований.

Иными словами, служебный подлог совершают граждане, которые находятся в основании пирамиды публичной власти ДНР.

Лица, которые обладают большей властью и находятся выше в иерархии должностей, практически не привлекаются к ответственности по ст.346 УК ДНР. Этот факт нам представляется удивительным, ибо у высокопоставленных должностных лиц гораздо больше возможностей для получения выгоды с помощью служебного подлога.

Уголовная юстиция ДНР действует избирательно: чем выше служебное положение гражданина, тем меньше вероятность привлечения к ответственности по ст.346 УК ДНР.

Одна из значительных проблем состоит в том, что диспозицией ч.2 ст.346 УК ДНР не определена форма вины по отношению к наступившим последствиям [2, c.650].

Из анализа указанной статьи можно утверждать, что по отношению к последствиям вина может быть в форме умысла (прямого или косвенного).

По мнению автора, косвенный умысел (или даже неосторожность) являются приоритетными, если мы говорим о последствиях, наступивших в результате совершения служебного подлога.

Существенность нарушения прав и законных интересов, как правило, не входит в планы преступника, который, чаще всего, преследует конкретную цель (получение выгоды).

Категория «существенность нарушения прав» в силу своей оценочной сущности является произвольной, так как основана на усмотрении следователя и судьи, но практически не связана с отношением субъекта к последствиям.

Ст. 26 УК ДНР устанавливает правило, согласно которому если в результате совершения умышленного преступления причиняются тяжкие последствия, которые по закону влекут более строгое наказание и которые не охватывались умыслом лица, уголовная ответственность за такие последствия наступает только в случае, если лицо предвидело возможность их наступления, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение, или в случае, если лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления этих последствий; в целом такое преступление признается совершенным умышленно.

При этом ни действующее законодательство, ни разъяснения высших судебных органов ДНР не дают однозначного ответа о том, применяются ли нормы указанной статьи к служебному подлогу.

Для внесения ясности в этот вопрос представляется необходимым закрепить на законодательном уровне положения, согласно которому действия лица квалифицируются по ч.2 ст.346 УК ДНР вне зависимости от того, охватывались они умыслом лица или нет, так как на практике, как правило, предусмотренные в качестве признаков квалифицированного состава общественно опасные последствия полностью лежат за пределами основного состава подлога.

Кроме того, недостатком действующей нормы ст.346 УК ДНР видится отсутствие дифференциации ответственности государственных служащих, муниципальных служащих, должностных лиц.

Учитывая значительные различия их полномочий, представляется, что и ответственность данных лиц должна быть дифференцирована.

Подводя итог рассмотренным вопросам, можно сделать вывод, что состав рассматриваемой ч.2 ст.346 УК ДНР относится к числу материальных.

Преступление, предусмотренное ч.2 ст.346 УК ДНР, окончено с момента наступления последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, а между деянием и последствием должна быть установлена непосредственная причинно-следственная связь.

Отмеченная законодательная конструкция влечет за собой сразу два проблемных момента при квалификации рассматриваемого деяния.

Первая из названных проблем заключается в том, что, исходя из буквального толкования по ч.1 ст.346 УК ДНР ответственность наступает за собственно включение в документ не соответствующих действительности записей.

Исходя из данной трактовки само совершение служебного подлога носит только информационное воздействие, следовательно, не подразумевает совершение каких-либо дополнительных действий, возможно влекущих общественно опасные последствия, предусмотренные ч. 2 ст.346 УК ДНР.

Согласно такой законодательной формулировке, квалификация преступного деяния по ч.2 ст.346 УК ДНР представляется крайне затруднительной.

Все это требует обозначенного устранения неясности термина «существенные последствия» при одновременном изменении самой диспозиции ст.346 УК ДНР для облегчения квалификации преступных деяний.

Вторая из названных проблем состоит в том, что диспозицией ч.2 ст.346 УК ДНР не определена форма вины по отношению к наступившим последствиям.

Анализ указанной статьи позволяет утверждать, что в данном случае вина может быть, как в форме умысла, так и в форме неосторожности.

Для внесения ясности в этот вопрос представляется необходимым закрепить на законодательном уровне положения, согласно которому действия лица квалифицируются по ч.2 ст.346 УК ДНР вне зависимости от того, охватывались они умыслом лица или нет, так как на практике, как правило, предусмотренные в качестве признаков квалифицированного состава общественно опасные последствия полностью лежат за пределами основного состава подлога.

 

Список использованных источников

1.Уголовный кодекс Донецкой Народной Республики: (утвержден Постановлением Верховного Совета Донецкой Народной Республики № ВС 28-1 от 19 августа 2014 г) [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://dnrsovet.su/zakonodatelnaya-deyatelnost/dokumenty-verhovnogo-soveta-dnr/ugolovnyj-kodeks-donetskoj-narodnoj-respubliki/

2.Чучаев, А.И Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / А.И. Чучаев. – М.: Норма, 2015. – 650 с.

 

Протасова В. А.

ГОУ ВПО «Донецкий национальный университет»,

 юридический факультет

 4 курс, дневной формы обучения,

 ОУ «Бакалавр»

Научный руководитель: Трусов В.С.