Появление новых религиозных и философских учений

Движение религиозного реформаторства привело в тот период к возникновению ряда новых религий (сингаку, куродзумикё̄, тэнрикё̄ и др.), для которых было характерно стремление к рационалистическому толкованию религиозных догм, упрощение обрядности и отрицание религиозного формализма. Основатель учения сингаку («религии чистого сердца») Исида Байган проповедовал следование естественным законам и не придавал значения строгому исполнению установленного ритуала. Его учение, обращенное к 4‑му, низшему в токугавском обществе, сословию, объективно носило демократический характер. Соответственно, Исида не принял на себя роли харизматического проповедника и всячески подчеркивал отсутствие непроходимой пропасти между священнослужителями и мирянами.

В работах некоторых ученых того времени наметился отход от метафизического метода мышления. Оригинальную диалектическую теорию можно обнаружить в трудах Миура Байэн, который считал главной задачей ученого осмысление целого, состоящего, как он полагал, из антитез (хан). Такими антитезами были для него, в частности, инь и ян, которые, находясь в противостоянии, тем не менее, должны восприниматься как единое целое, как синтез, обозначенный им термином «ханкан гоицу», т. е., выражаясь современным языком, единством противоположностей.

Тогда же была выдвинута совершенно новая идея равенства сословий. Исида Байган писал, что разные сословия служат государству на различных поприщах, но выполнение каждым из сословий своих обязанностей в равной степени необходимо для общества. Выступая против взгляда на купцов как на низшее, непроизводительное сословие, он приравнивал торговую прибыль купца к рисовому пайку самурая. Мысль о равенстве призваний, будь то призвание воина, земледельца или купца, высказывал и Судзуки Сё̄сан. Примерно те же идеи можно найти и в работах Ниномия Сонтоку, получивших широкое распространение перед реставрацией Мэйдзи.

 

* * *

 

В целом, религиозная реформаторская деятельность с ее четко выраженными антиклерикальными и частично даже атеистическими тенденциями, гуманистическая направленность общественной мысли, отстаивавшей достоинство людей низшего сословия, идею равенства всех членов общества, критика существующей социальной системы – все это были черты, характеризовавшие мировоззрение людей нового времени. Правда, на японской почве это новое мировоззрение не получило такого развития и не захватило таких широких слоев населения, как в свое время в Европе. Тем не менее, оно не может быть проигнорировано. Без учета развития общественной мысли в этом направлении было бы трудно понять тот стремительный скачок, который совершила Япония после революционных событий Мэйдзи исин.

 

 

Состояние образования

Япония периода Токугава располагала разветвленной системой школьного образования. Простонародье посещало общинные прихрамовые школы (тэракоя), где обучали чтению, письму начальным правилам арифметики. Преподавался также курс этики, имевший целью воспитать в учащихся будущих законопослушных подданных.

Сеть тэракоя охватывала практически всю страну. Считается, что к началу XIX в. их число достигало примерно 11 тыс. Эти школы иногда посещали и дети самураев низких рангов. Но в целом сословие самураев имело свои отдельные, существовавшие в каждом княжестве клановые школы (ханко), куда простонародье не допускалось.

Клановые школы были различными по уровню. Некоторые были рассчитаны на детей младшего возраста, получивших начальную подготовку в домашних условиях. Курс обучения в школах, куда принимали детей старше 11 лет, включал в себя военные и гражданские науки. Под последними подразумевалось изучение китайского языка, классического конфуцианского канона, истории и литературы Китая и Японии, а также права. В число военных предметов входили фехтование на мечах, стрельба из лука, верховая езда и пр., а в конце данного периода – и отдельные западные военные дисциплины, в частности, баллистика.

Помимо общинных тэракоя и клановых ханко существовали еще и частные школы высшего уровня (дзюку), в которых учащиеся, уже имевшие общую подготовку, занимались более углубленным изучением какой‑либо определенной области наук. Школы дзюку обычно создавались крупными учеными, имена которых были способны привлечь значительное число учеников. Число этих школ постоянно колебалось, поскольку часто бывало, что после смерти лидера его школа переставала существовать. Так произошло, например, со школой Мотоори Норинага в Мацудзака. Другим школам удавалось избежать подобной участи. Так, школа Ко̄гидо̄, основанная известным кангакуся (приверженцем китайской науки) Ито̄ Дзинсай, продолжала оставаться крупным учебным центром и после его смерти. Школы дзюку представляли собой интересное явление в социальном плане. В них собирались люди из разных концов страны; более того, там обучались люди разных сословий – и самураи, и горожане. Это обстоятельство способствовало формированию городской интеллигенции, свободной от региональных и сословных связей. Не менее важно то, что дзюку охватывали самые различные отрасли знания того времени и уделяли исключительное внимание западным наукам.

Широкое развитие системы школьного образования создало в Японии значительную прослойку грамотного населения, что впоследствии имело огромное значение для успешного осуществления процесса модернизации страны после реставрации Мэйдзи.

 

 

Развитие книгопечатания

Важную роль в культурном процессе сыграл быстрый прогресс в области книгоиздательского дела. Печатание ксилографическим способом было известно в Японии еще в VIII в. Однако вплоть до XVII в. книгопечатание практически целиком находилось в руках монастырей и, соответственно, ограничивалось изданием буддийской литературы и, отчасти, китайской и японской классики. Круг читателей этой литературы состоял, главным образом, из буддийского духовенства и представителей аристократии. Рост городского населения и его выход на ведущие роли в культурной жизни страны потребовал издания другой литературы – и по тематике, и по объему. Ощущалась явная потребность в расширении полиграфической базы.

В XVI в. португальские миссионеры познакомили японцев с наборной кассой, привезенной ими для издания христианской литературы. Однако вскоре на христиан начались гонения, и португальский способ печатания был забыт. Практическое применение наборных касс началось только после 1592 г., когда во время похода Тоётоми Хидэёси в Корею в одном из помещений королевского дворца был обнаружены медные литеры и приспособления, необходимые для их использования. Привезенные из Кореи книги, представлявшие собой образцы высокого полиграфического искусства, побудили японцев быстро освоить новый способ печатания. Им стали печататься книги, издававшиеся по повелениям императоров и бакуфу.

Постепенно стало распространяться и частное книгопечатание. Среди первых издателей оказались врачи, откликнувшиеся таким образом на потребность общества в медицинской литературе. Появились и чисто коммерческие типографии, создававшиеся профессионалами. Монополия монастырей и высшей знати в издательском деле была ликвидирована.

Вокруг некоторых возникших в то время коммерческих издательств сложилось нечто вроде кружков писателей. В Киото центром такого кружка стало издательство Хатимондзия, специализировавшееся на выпуске книг в жанре укиё дзо̄си. Не менее известным было также основанное знаменитым художником, гравером и каллиграфом Хонами Коэцу и Суминокура Соан издательство в Сага, выпускавшее прекрасно оформленные книги, так называемые сагабон. Спрос на подобного рода издания был так велик, что в больших городах возникли даже коммерческие библиотеки, где можно было за определенную плату брать книги на дом.

Некоторое время казалось, что в Японии окончательно утвердился метод печатания с использованием наборных касс, но во второй половине периода Токугава произошел постепенный возврат к ксилографическому способу. Причиной этого было широкое распространение пользовавшихся любовью читателей иллюстрированных изданий – эхон. В подобных книгах гравюра, занимавшая основную часть страницы, имела не меньшее, а подчас даже большее значение, чем помещавшиеся сбоку или сверху не сколько строк текста. К тому же считалось, что текст, набранный отдельными знаками, а не каллиграфической вязью, разрушал целостное эстетическое восприятие страницы.

Кроме того, технический регресс был, возможно, связан с распространением идей школы национальной науки, ратовавшей за искоренение всего чужеземного и возврат к собственным исконным традициям. Правда, при этом как‑то упускалось из виду, что ксилография в свое время также была заимствована из Китая. Так или иначе, но окончательный переход на печатание с использованием наборных касс произошел в Японии только после реставрации Мэйдзи.

Любопытной особенностью книгопечатного дела того времени была тесная связь между литературным жанром произведения и полиграфическим оформлением книги. Дешевые сборники рассказов выпускались в красной обложке, они так и назывались «красные книги» (акахон). Пьесы для театров Кабуки и Дзё̄рури в зависимости от степени серьезности печатались в черной или голубой обложке (курохон и аохон). В желтой обложке издавалась юмористическая литература. Такое оформление книг помогало читателям свободно ориентироваться в выпускаемой продукции.

 

Прообраз периодических изданий

В начале XVII в. в крупных городах Японии стали появляться небольшие газетные листки – каварабан, печатавшиеся с глиняных табличек, которые были дешевле деревянных досок. Самый старый из сохранившихся газетных листков такого рода относится к 1615 г. и содержит сообщение о победе Токугава Иэясу над Тоётоми Хидэёри. Обычно же, главное место в газетках занимали скандальные городские новости, подробности жизни обитательниц веселых кварталов и пр. Однако подобная тематика вскоре была запрещена правительством.

В 1722 г. было принято «Постановление об изданиях», просуществовавшее до 1869 г., когда во многом на его базе был издан мэйдзийский закон о печати. На основе «Постановления» вся издававшаяся литература подлежала цензуре. Особо запрещался выпуск книг, содержавших интимные подробности из жизни Токугава Иэясу и других членов сёгунского дома. Запрещалось издание порнографической литературы, причем под это определение подпадали повести Ихара Сайкаку и пьесы Тикамацу Мондзаэмон о самоубийствах влюбленных. Запрещался также выпуск любой неортодоксальной литературы по вопросам конфуцианства, буддизма и синтоизма. Но, несмотря на подобные драконовские меры, властям не удалось полностью достичь поставленных целей. Издательское дело в Японии продолжало развиваться и сыграло важную роль в распространении образования и выработке новых ценностных ориентации в народной среде.

 

Глава 3