Второе путешествие капитана Кука

 

 

I

 

Поиски «Южного материка». – Вторая стоянка в Новой Зеландии. – Острова Туамоту. – Второе посещение Таити. – Исследование островов Тонга. – Третья стоянка в Новой Зеландии. – Второе плавание в Южном океане. – Исследование острова Пасхи. – Посещение Маркизских островов.  

Если бы даже английское правительство не захотело вознаградить Джемса Кука за успешное выполнение возложенной на него задачи, общественное мнение заставило бы его это сделать. Капитан Кук собрал интересные данные, но они не являлись исчерпывающими в том отношении, что не могли служить бесспорным опровержением гипотезы о существовании «Южного материка». Эта фантастическая идея все еще владела умами многих ученых.

Тогда правительство решило положить конец сомнениям, существовавшим на протяжении стольких лет, и с этой целью направить новую экспедицию. В выборе ее руководителя, конечно, не могло быть никаких колебаний. Характер путешествия требовал кораблей специальной конструкции. Так как «Эндевор» был послан на Фолклендские острова, морское ведомство получило распоряжение купить два корабля, которые оно признает наиболее подходящими для этого плавания. Обратились за советом к Куку, и тот потребовал, чтобы корабли были прочные, неглубоко сидели в воде и в то же время обладали достаточным водоизмещением для погрузки запасов продовольствия и снаряжения в соответствии с численностью экипажа и продолжительностью кампании.

Итак, Адмиралтейство купило два корабля, построенные в Уитби на той же верфи, где когда-то был построен «Эндевор». Больший из них, водоизмещением в 462 тонны, получил название «Резолюшен» («Решимость»). Второй, водоизмещением в 336 тонн, назвали «Адвенчер» («Приключение»). Кука назначили командиром «Резолюшен», а капитан Тобайас Фюрно, плававший вторым помощником у Уоллиса, получил назначение командиром «Адвенчер».

На каждый корабль погрузили всякого рода запасы на два с половиной года. Кука снабдили необычными предметами питания, потребованными им в качестве противоцинготных средств. К ним относились солод, соленая и кислая капуста, бульонные таблетки, ревень, горчица, а также морковный мармелад и сгущенное пивное сусло, действие которого было поручено проверить, по совету барона Шторха и Пелама, начальника продовольственного отдела Адмиралтейства. В экспедиции приняли участие художник-пейзажист Уильям Ходжес, два естествоиспытателя, Иоганн Рейнгольд Форстер и его сын Георг, и два астронома, У. Уолс и У. Бейли, с самыми совершенными наблюдательными приборами.

13 июля Кук вышел из Плимутского залива и 29-го того же месяца прибыл в Фуншал на острове Мадейра. Там он погрузил свежую провизию и направился на юг.

Благодаря неусыпной бдительности командира на «Резолюшен», когда он прибыл 30 октября на мыс Доброй Надежды, не было ни одного больного.

В сопровождении капитана Фюрно Кук сразу отправился с визитом к голландскому губернатору барону Плеттенбергу, не замедлившему предоставить в его распоряжение все ресурсы колонии.

22 ноября подняли якорь, и оба корабля пустились в дальнейший путь к югу, на поиски Земли Буве, открытой капитаном Буве 1 января 1739 года. Так как температура воздуха вскоре должна была понизиться, Кук распорядился выдать матросам теплую одежду, полученную от Адмиралтейства.

С 29 ноября до 6 декабря бушевала страшная буря. Корабли, сбитые с курса, были отнесены далеко на восток, и пришлось отказаться от мысли отыскать Землю Буве.

Чем дальше корабли продвигались на юг, тем многочисленнее становились ледяные горы. Море было очень бурное, и волны перекатывались через них, падая по другую сторону мельчайшей тонкой пылью. Это зрелище приводило в восхищение. Но восторг немедленно сменялся ужасом при мысли о том, что корабль, столкнувшись с какой-нибудь из огромных глыб, сразу пошел бы ко дну. И все же привычка вскоре породила хладнокровное отношение к опасности, и моряки лишь любовались непревзойденной красотой борьбы страшных стихий.

14 декабря огромное ледяное поле, тянувшееся до самого горизонта, преградило кораблям дальнейший путь на юг, и пришлось идти вдоль окраины льдов. То не была ровная ледяная поверхность, так как местами виднелись горы, подобные тем, какие встречались в предыдущие дни. Кое-кому показалось, что они различают подо льдом землю. Кук сам некоторое время находился в заблуждении; но туман рассеялся, и ошибка, легко, впрочем, объяснимая, стала очевидной.

В то время считали, что льды образуются в бухтах или в устьях рек. Следовательно, по мнению наших исследователей, корабли находились поблизости от какой-то земли, расположенной, без сомнения, к югу, за непреодолимым ледяным полем.

Матросы сильно страдали от мороза, и у них стали появляться признаки цинги. Выдача более теплой одежды и применение лекарств, рекомендуемых при подобных обстоятельствах – пивного сусла и лимонного сока, быстро ликвидировали болезнь и дали возможность команде переносить суровый климат.

29 декабря Кук окончательно убедился, что ледяное поле не соединялось с землей. Тогда он решил двигаться, если только его не остановит какое-нибудь препятствие, на восток, пока не достигнет долготы Земли Буве. Наконец, благоразумие заставило Кука не задерживаться в полярных водах, так как две трети лета уже миновали. Поэтому он решил без дальнейших промедлений направиться на поиски земли, недавно открытой французами.

После крейсировки к востоку и западу, не давшей никаких результатов, пришлось прийти к заключению, что если земля здесь и существует, то как очень маленький остров, иначе она была бы обнаружена.

8 февраля командир с прискорбием убедился, что «Адвенчер» исчез из виду. Двое суток он тщетно поджидал спутника, подавая частые сигналы пушечными выстрелами, и по ночам поддерживал на палубе яркие костры. «Резолюшен» предстояло продолжать плавание одному.

17 февраля между полуночью и тремя часами утра моряки видели великолепное зрелище, до тех пор ни разу не наблюдавшееся ни одним европейцем. То было южное полярное сияние.

«Вахтенный офицер, – сообщается в отчете, – заметил, что время от времени от сияния отделялись лучи в форме спиралей или круга, и тогда оно разгоралось сильнее и приобретало исключительную красоту. Казалось, оно не возникало в каком-нибудь определенном месте; напротив, неподвижно вися в воздухе, оно время от времени заполняло весь небосвод, заливая его светом со всех сторон».

После еще одной попытки пересечь Полярный круг, от которой туман, дождь и огромные глыбы плавающего льда заставили отказаться, Кук взял курс на север, уверенный, что позади никакой большой земли не осталось, и достиг Новой Зеландии, где назначил место встречи с «Адвенчер» на тот случай, если корабли разъединятся.

Как только была найдена удобная стоянка, командир распорядился в изобилии снабдить команду дичью, рыбой и овощами. Сам он тем временем, большей частью с лотом в руках, разъезжал в шлюпке вдоль ближайших берегов, встречая очень мало туземцев и лишь изредка завязывая с ними сношения. Впрочем, одна семья, несколько привыкнув к англичанам, расположилась в сотне шагов от источника, откуда брали воду. Кук устроил для маори концерт, на котором флейта и волынка не имели никакого успеха, так как туземцы отдавали предпочтение барабану.

18 апреля на «Резолюшен» явился вождь со своей дочерью. Прежде чем взойти на корабль, он несколько раз ударил по его корпусу зеленым веслом, которое держал в руке, и обратился к чужеземцам с чем-то вроде речи или ритмичного приветствия, что являлось общераспространенным обычаем среди островитян Южного моря. Как только вождь ступил на палубу, он преподнес командиру кусок ткани и топор из зеленого нефрита – невиданная щедрость для новозеландцев.

Затем вождь исчез, чтобы больше не появляться, унес с собой девять топоров и штук тридцать столярных стамесок, подаренных ему офицерами.

Прежде чем отправиться дальше, Кук выпустил на берег пять гусей – последних из числа захваченных им с мыса Доброй Надежды, рассчитывая, что они смогут расплодиться в этих малонаселенных местах; кроме того, он велел вскопать участок земли и посеял там семена некоторых огородных растений. Он трудился и для местного населения, и для последующих путешественников, чтобы те смогли найти здесь ценные продукты питания.

Закончив гидрографическое изучение бухты Даски-Саунд, Кук направился к проливу Королевы Шарлотты – условленному месту встречи с капитаном Фюрно.

17 мая глазам моряков предстало великолепное зрелище. Шесть водяных смерчей, один из которых, шириной в шестьдесят футов у основания, прошел в ста футах от корабля, возникли один за другим, соединив энергичным вздохом облака и море. Зрелище длилось около трех четвертей часа, и чувство страха, вначале охватившее команду, вскоре сменилось восхищением, которое вызывали, особенно в ту эпоху, эти малоизученные явления природы.

На следующий день, в то время когда «Резолюшен» входил в пролив Королевы Шарлотты (пролив Кука), моряки увидели «Адвенчер», пришедший сюда шестью неделями ранее.

Туземцы сильно напоминали жителей берегов Даски-Саунд, но они казались более беспечными, во время ужина перебегали из одной каюты в другую и поедали все, что им предлагали. Заставить их выпить хоть глоток вина или водки было невозможно, но им очень нравилась вода с сахаром.

В конце июня, после нескольких жарких дней, на «Адвенчер» стали появляться признаки цинги. Но команду «Резолюшен» болезнь пощадила благодаря предупредительным мерам, о которых Кук не забывал ни на один день: он сам постоянно подавал пример, употребляя в пищу сельдерей и ложечник.

1 июля оба корабля находились на 25°1′ южной широты и 134°6′ западной долготы; эти координаты были указаны Картеретом для острова Питкэрн. Кук искал его, но не нашел. Состояние больных на «Адвенчере», к величайшему сожалению Кука, вынудило его прекратить поиски. Он хотел проверить и уточнить долготу этого острова и тем самым всех окружающих архипелагов, открытых Картеретом, ибо тот не имел возможности определить их с помощью астрономических наблюдений. Отказавшись от надежды отыскать «Южный материк», Кук взял курс на северо-запад и вскоре обнаружил группу островов из архипелага Туамоту, виденных Бугенвилем.

«Эти острова, которыми так изобилует между тропиками Южный океан, – пишет английский мореплаватель, – в своей наиболее низкой части едва выступают из воды и в лучшем случае возвышаются над уровнем моря на каких-нибудь, по всей вероятности, три-четыре фута. Нередко они имеют круглую форму, посредине расположена лагуна, а глубина моря вокруг берегов не поддается измерению. На этих островах почти ничего не растет; наибольшую ценность представляют кокосовые пальмы. Значительная часть островов, несмотря на бесплодность и маленькие размеры, заселена. Трудно сказать, каким образом могло произойти их заселение, и не менее трудно установить, откуда явились жители на самые высокие острова Южного моря».

15 августа Кук увидел остров Оснабрюк, или Махетеа, открытый Уоллисом, и взял курс на Таити к бухте Оаити-Пиха, где рассчитывал погрузить возможно больше свежей провизии, а затем пуститься в дальнейший путь в Матаваи.

22 августа Кук, узнав, что вождь Вахеатуа находился поблизости и выражал желание его видеть, съехал на берег вместе с капитаном Фюрно и несколькими туземцами. Он сразу узнал вождя, шедшего к нему навстречу с многочисленной свитой, так как много раз видел его в 1769 году.

Тогда этот вождь был еще ребенком и звался Те-Ори, но после смерти отца Вахеатуа переменил свое имя. Он усадил командира на табурет и заботливо осведомился о некоторых англичанах – участниках предыдущего путешествия, с которыми ему приходилось часто встречаться. Кук после обычных приветствий подарил ему рубаху, топор, гвозди и разные другие мелочи; но из всех приношений наиболее ценным, вызвавшим восторженные крики туземцев, оказался пучок красных перьев, привязанный к проволоке.

Вахеатуа, властителю Малого Таити, было, вероятно, лет семнадцать или восемнадцать. Высокого роста, хорошо сложенный, он имел бы величественный вид, если бы не выражение его лица, постоянно испуганное и недоверчивое. Туземного царька окружали многочисленные вожди и знатные люди, все исключительно рослые; один из них, с весьма затейливой татуировкой, поражал гигантским телосложением. Вахеатуа, относившийся к нему с большим уважением, поминутно с ним советовался. Пока Эрети, толстый советник короля, разговаривал с офицерами на религиозные темы и спрашивал у англичан, есть ли у них бог, Охеатуа забавлялся часами командира. Чрезвычайно удивленный их тиканием – «они разговаривают», повторял он в недоумении, – он осведомился, каково их назначение. Ему объяснили, что часы измеряют время и этим похожи на солнце. Вахеатуа, желая доказать, что понял объяснение, сейчас же стал называть часы «маленьким солнцем».

24 августа утром корабли снялись с якоря; множество пирог, нагруженных кокосовыми орехами и плодами, долго следовали за ними. Стремясь не упустить возможности приобрести европейские изделия, туземцы уступали свои товары по дешевке. Дело дошло до того, что дюжину самых лучших кокосовых орехов можно было приобрести за одну бусину. Изобилие свежих продуктов не замедлило благотворно сказаться на здоровье матросов, и многие из них, по прибытии на Оснабрюк едва передвигавшие ноги, при отплытии с Таити бодро бегали по палубе.

26 августа «Резолюшен» и «Адвенчер» вошли в бухту Матаваи. Толпа таитян тут же поднялась на борт.

Вскоре Кук был принят королем Оту и после обычных приветствий вручил тому подарки, которые, по его мнению, могли представить наибольшую ценность. Кук понимал, насколько важно было завоевать дружбу этого человека, с первых же слов обнаружившего робость своего характера. Король, высокий, хорошо сложенный мужчина лет тридцати, осведомился о Тупиа и о прежних спутниках Кука, хотя ни одного из них и не видел. Затем были розданы многочисленные подарки наиболее влиятельным лицам из королевской свиты.

Женщины немедленно послали служанок «за большими полотнищами своих лучших тканей, окрашенных в ярко-красный, розовый или палевый цвет и надушенных самым ароматным маслом. Они накинули их поверх нашей одежды и так нагрузили нас, что мы с трудом могли пошевелиться».

На следующий день Оту явился с ответным визитом к командиру. Он поднялся на корабль лишь после того, как Кук обернул вокруг себя множество полотнищ самых ценных туземных тканей, и не решился спуститься в междупалубное пространство, пока там не побывал его брат. Короля и свиту усадили завтракать, и все туземцы немедленно пришли в восторг от удобства стульев. Король пришел в большое восхищение от великолепной болонки, принадлежавшей Форстеру, и выразил желание ее получить. Ему немедленно дали собачку, и с тех пор один из вельмож свиты постоянно носил ее за Оту.

17 сентября корабли, загроможденные четырьмястами с лишним свиней, домашней птицей и плодами, окончательно покинули острова Общества и направились к западу. Шесть дней спустя они очутились в виду одного из островов Хервея (Мануаэ), а 1 октября бросили якорь у острова Эуа, который Кук вслед за Тасманом назвал Миддельбург (острова Тонга, или Дружбы). Туземцы встретили гостей радушно. Вождь по имени Тиуни поднялся на корабль, дотронулся до носа командира корнем перечного дерева и, ни слова не говоря, уселся. Доброе согласие было установлено и закреплено подношением нескольких безделушек.

Тиуни повел англичан в глубь острова. В течение всей прогулки пришельцев окружала густая толпа туземцев, предлагавших им ткани и циновки в обмен на гвозди.

Кук не смог пополнить запасы пресной воды и поэтому оказался вынужденным покинуть острова Тонга раньше, чем намеревался. Тем не менее он успел собрать некоторые сведения о естественных богатствах страны и нравах ее обитателей.

Природа щедро одарила острова Тонгатабу и Эуа. Кокосовые и другие пальмы, хлебные деревья, ямс, сахарный тростник были там наиболее распространенными растениями. Из пригодных в пищу животных встречаются лишь свиньи и домашняя птица; собаки хотя и не водятся, но известны по названию. У берегов в изобилии ловится прекрасная рыба.

Такого же роста, как и европейцы, почти такие же светлые, жители этих островов сложены пропорционально и обладают приятными чертами лица. Туземцы имеют обыкновение свои от природы черные волосы красить какими-то порошками в белый, красный или синий цвет, что производит довольно странное впечатление. Обычай татуироваться общераспространен. Что касается одежды, то она весьма примитивна. Кусок ткани, обернутый вокруг талии и свисающий до колен, – вот и все, чем ограничиваются островитяне. Впрочем, женщины, которые на островах Тонга, как и повсюду, более кокетливы, чем мужчины, носят передник из волокон кокосовых орехов, украшенный ракушками, цветными лоскутками и перьями.

7 октября «Адвенчер» и «Резолюшен» снялись с якоря, на следующий день прошли в виду острова Пильстарт (Ата), открытого Тасманом, а 21-го того же месяца достигли залива Хокс в Новой Зеландии.

Кук высадил там несколько пар животных в надежде, что они смогут акклиматизироваться в этой стране, и направился в дальнейший путь к проливу Королевы Шарлотты. Застигнутый жестокой бурей, он оказался разлученным с «Адвенчер» и увидел его вновь лишь в Англии.

5 ноября командир закончил починку повреждений, полученных его кораблем, и, прежде чем пуститься в новое плавание в южные моря, пожелал выяснить количество и качество имевшихся у него продуктов. Как он установил, практически весь запас сухарей был непригоден в пищу.

26 ноября «Резолюшен» покинул Новую Зеландию и углубился в полярные области, где уже однажды побывал. Но насколько более трудной оказалась обстановка во время второй попытки! Хотя команда была в добром здравии, люди, ослабевшие после утомительных трудов, смогли бы, конечно, хуже сопротивляться болезням, тем более что на корабле не имелось свежей провизии. «Резолюшен» шел без спутника, в существование «Южного материка» никто уже не верил. Таким образом, экспедиция носила, так сказать, «разведывательный» характер. Речь шла о том, чтобы получить окончательное доказательство отсутствия новых, хоть сколько-нибудь значительных земель в этих пустынных краях.

Первые льды встретились лишь 12 декабря, значительно южнее, чем в прошлом году. Начиная с этого времени плавание изо дня в день протекало в характерных для высоких широт условиях. Лишь убедившись, что достигнуть материка, если бы даже он существовал, все равно было бы почти невозможно из-за льдов, Кук решил повернуть на север.

Все испытывали большую радость. На корабле не осталось ни одного человека, который не страдал бы сильным насморком или цингой. У самого командира появилась какая-то серьезная болезнь печени, вынудившая его слечь. В течение недели он находился между жизнью и смертью, и выздоровление его было долгим и мучительным. До 11 марта шли тем же курсом. Можно было представить себе общий восторг, когда на восходе впередсмотрящий закричал: «Земля! Земля!»

То был остров Пасхи Роггевена. Когда «Резолюшен» приближался к берегу, пораженным взорам мореплавателей прежде всего открылись гигантские статуи, водруженные на берегу.

Берег, состоявший из полуразрушенных мрачных скал, напоминавших глыбы железа, носил следы сильного подземного извержения. В центре острова, бесплодного и пустынного, можно было увидеть несколько отдельных плантаций.

Удивительно, что первое слово, произнесенное островитянами, когда они приблизились к кораблю и попросили бросить им канат, оказалось таитянским. Впрочем, все говорило о том, что жители острова Пасхи и Таити одного и того же происхождения.

Вблизи от места высадки возвышалась вертикальная стена из четырехугольных камней, сложенных по всем правилам строительного искусства и прочно скрепленных на долгие времена. Несколько дальше, посреди хорошо вымощенной площадки, стояла монолитная статуя около двадцати футов в вышину и свыше пяти футов в ширину, изображавшая человеческую фигуру по пояс; она была очень грубой работы, с плохо изваянной головой, с едва намеченными глазами, носом и ртом; только уши, очень длинные, как диктовалось принятой в стране модой, имели более законченный вид.

Эти памятники, очень многочисленные, по-видимому не были воздвигнуты и изваяны тем народом, который встретили англичане, или же он успел сильно выродиться. Впрочем, если жители не поклонялись статуям, все же они относились к ним с некоторым почтением, так как проявляли недовольство, когда кто-нибудь ступал на окружавшую их мощеную площадку. Гигантские часовые охраняли не только берег моря. Они попадались и на склонах гор, в расщелинах скал; некоторые стояли или лежали на земле, поваленные в результате какого-то сотрясения, другие еще не были окончательно отделены от скалы, в которой их высекали. Какая внезапная катастрофа прервала эти работы? Кого изображали монолиты? К какой далекой эпохе восходят эти свидетельства деятельности народа, который навсегда исчез или воспоминания о котором затерялись во тьме времен? Навеки неразрешимая тайна!

Обменная торговля шла бойко. Приходилось лишь тщательно следить за туземцами, умевшими воровать поистине с изумительной ловкостью. Кое-какие свежие продукты, которые удалось раздобыть, принесли большую пользу; однако недостаток пригодной для питья воды лишил Кука возможности пробыть на острове Пасхи более длительное время.

Теперь командир направился к Маркизским островам, открытым Менданьей и больше никем не посещавшимся с 1595 года. Но как только корабль вышел в море, Кук подвергся новому приступу болезни, уже доставившей ему столько мучений. Снова вспыхнула цинга, а у тех, кто совершал длинные прогулки по острову Пасхи, лица были обожжены солнцем.

7 апреля 1774 года Кук увидел наконец Маркизские острова – после того как в течение пяти дней подряд искал их под разными координатами, указанными для них географами. Якорь бросили у острова Тахуата, названного Менданьей Санта-Кристина.

Трудность получения свежих продуктов заставила Кука поскорее сняться с якоря. К числу Маркизских островов относятся следующие пять: Магдалена (Фату-Хива), Сан-Педро (Мотана), Доминика (Хива-Оа), Санта-Кристина (Тахуата) и Худ (Фату-Хуку). Остров Тахуата прорезан цепью гор довольно значительной вышины; к ним примыкают холмы, поднимающиеся из самого моря. Между горами тянутся узкие плодородные долины, украшенные плодовыми деревьями и орошаемые ручьями с превосходной водой. Залив Мадре-де-Дьос, названный Куком заливом Резолюшен, расположен почти посредине западного берега острова. Там имеются две бухты с песчаным дном, в которые впадают два ручья.

 

II

 

Новое посещение Таити и архипелага Тонга. – Исследование Новых Гебрид. – Открытие Новой Каледонии и острова Пайнс. – Стоянка в проливе Королевы Шарлотты. – Южная Георгия. – Злоключения «Адвенчер».  

12 апреля Кук покинул Маркизские острова и взял курс на Таити; пятью днями позже он очутился среди архипелага Туамоту. Он пристал к острову Тиукеа, открытому Байроном; жители, имевшие основание быть недовольными этим мореплавателем, приняли англичан холодно. Последним удалось раздобыть там лишь десятка два кокосовых орехов и пять свиней, по-видимому в изобилии водившихся на этом острове. В другом районе прием оказался более дружелюбным. Туземцы обняли чужестранцев и потерлись с ними носами, как это имели обыкновение делать новозеландцы.

На дальнейшем пути были обнаружены еще несколько островов этого обширного архипелага, в том числе группа Пагубных островов, где Роггевен потерял свою галеру «Африканен» и которым Кук дал название островов Паллисера; он нашел, что они мало чем отличаются от только что покинутого им острова Тикеи. Затем он взял курс на Таити, куда его матросы, уверенные в доброжелательности туземцев, стремились как на вторую родину. Первоначально Кук намеревался оставаться на Таити лишь столько времени, сколько будет необходимо для того, чтобы астроном Уолс мог произвести ряд наблюдений, но изобилие свежих продуктов побудило его продлить стоянку.

26 апреля утром командир отправился с несколькими офицерами в Опаррее нанести официальный визит местному вождю и увидел огромную флотилию из трехсот с лишним пирог, выстроившуюся вдоль берега в полной боевой готовности. Одновременно на берегу скопилось значительное количество воинов. Эта грозная сила, собранная за одну ночь, сначала вызвала в офицерах подозрения, но оказанный им прием быстро их успокоил. Сто шестьдесят больших двойных военных пирог, украшенных флагами и вымпелами, и сто семьдесят пирог поменьше, предназначенных для перевозки припасов, составляли флотилию, насчитывавшую не меньше семи тысяч семисот шестидесяти человек – воинов и гребцов.

Прибыв в Матаваи, Кук узнал, что грозный флот был предназначен для нападения на остров Эймео, вождь которого отказался подчиняться королю Таити и объявил себя независимым.

За несколько дней до отплытия командир был свидетелем еще одного морского парада. Этой флотилии предстояло вступить в битву через пять дней после отплытия Кука, и у того явилось было желание ее дождаться; однако, полагая, что туземцы опасаются, как бы англичане не уничтожили и победителей и побежденных, он решил не задерживаться.

Едва «Резолюшен» вышел из бухты, как один помощник канонира бросился в море, соблазненный прелестью жизни на Таити. Беглец немедленно был пойман шлюпкой, отправленной Куком в погоню. Командир очень жалел, что для поддержания дисциплины ему пришлось так поступить; если бы этот человек, не имевший в Англии ни родных, ни друзей, попросил у него разрешения остаться на Таити, он не отказал бы.

15 мая «Резолюшен» стал на якорь в гавани О-Варре на острове Хуахин. Старый вождь Ори одним из первых поздравил англичан с возвращением и вручил им подарки по случаю благополучного прибытия. Командир преподнес ему красные перья, но старый вождь, очевидно, предпочитал железо, топоры и гвозди. Авторитет Ори, по всей вероятности, все больше и больше падал; Куку пришлось заняться преследованием шайки воров, укрывавшихся в глубине острова, в горах, и не боявшихся грабить даже старого вождя.

Ори был благодарен англичанам за их неизменно хорошее отношение. Он последним покинул корабль, 24 апреля пустившийся в дальнейший путь, и когда Кук сказал ему, что они больше не увидятся, принялся плакать и произнес: «Пришлите сюда ваших детей, мы их хорошо примем».

6 июня Кук заметил остров Лорд-Хау, открытый Уоллисом и называемый местными жителями Мохипа, а через несколько дней – группу необитаемых островков, окруженных кольцом бурунов, которой дал название Палмерстон – в честь одного из лордов Адмиралтейства.

20 был открыт крутой скалистый остров. Поросший высокими деревьями и кустарником, он имел лишь узкую полосу песчаного берега, куда вскоре прибежали несколько туземцев с очень темной кожей. С копьями и палицами в руках, они всячески проявляли свою враждебность, но благоразумно скрылись, как только увидели высаживавшихся на землю англичан. Вскоре воины снова появились, вызывая чужестранцев на бой и осыпая их градом стрел и камней. Общий залп рассеял негостеприимных островитян, и столь нелюбезный прием послужил тому, что их родина получила название острова Савидж (Дикий).

Четыре дня спустя Кук вновь увидел архипелаг Тонга. На этот раз он остановился у острова Намука, названного Тасманом Роттердам.

Продолжая держать курс на запад, неутомимый исследователь прошел в виду островов Леперс (Прокаженных), Аврора (Маово), Пентекост и достиг наконец Маликоло (Малекула). Эти острова находятся в архипелаге, названном Бугенвилем Большие Киклады (Новые Гебриды).

У командира создалось благоприятное впечатление о моральном облике жителей острова Маликоло, но не об их физических качествах. Маленького роста и непропорционально сложенные, с кожей цвета бронзы и плоским лицом, эти туземцы казались уродами. Если бы теория Дарвина известна была в то время, Кук – вне всякого сомнения – признал бы в них то недостающее звено между человеком и обезьяной, отсутствие которого приводило в отчаяние эволюционистов. Черные волосы островитян – жесткие, курчавые, короткие – и лохматая борода далеко их не красили. Но особенно забавный вид придавала им привычка перетягивать себе живот веревкой так, что они становились похожими на крупных муравьев. Драгоценностями и украшениями у них считались черепаховые серьги, браслеты из зубов свиньи, большие черепаховые кольца, белый плоский камень, втыкаемый в носовую перегородку. В качестве оружия им служил лук со стрелами, копье и палица. Наконечники стрел, которых иногда бывало по две или по три, были смазаны каким-то составом; видя ту тщательность, с какой туземцы постоянно прятали их в подобие колчана, англичане решили, что этот состав ядовит.

5 сентября командир совершил новое открытие. На землю, в виду которой он находился, никогда прежде не ступала нога европейца. То была северная оконечность Новой Каледонии.

Пролавировав в течение двух часов вдоль наружной цепи рифов, Кук обнаружил проход и пристал к острову Балабио.

Еще не успели отдать якорь, как полтора десятка пирог окружили «Резолюшен». Туземцы обнаружили большую доверчивость и, приблизившись, приступили к обмену. Некоторые поднялись даже на корабль и с большим любопытством осмотрели все его закоулки. Они отказались притронуться к предложенным им кушаньям – гороховому пюре, соленой говядине и свинине, но с удовольствием ели ямс. Больше всего их изумили козы, свиньи, собаки и кошки – животные, совершенно им неизвестные, для обозначения которых в их языке не было даже слов. Гвозди, вообще все изделия из железа, красные ткани, как видно, представляли в глазах островитян большую ценность. Высокие и сильные, хорошо сложенные, с вьющимися волосами на голове и курчавой бородой, с кожей темно-коричневого цвета, туземцы говорили на языке, не имевшем, по-видимому, никакого сходства со всеми теми, что приходилось англичанам слышать до тех пор.

Когда командир высадился на берег, его встретили выражениями радости и удивления, естественного для людей, впервые увидевших предметы, о которых они не имели никакого понятия. Несколько вождей, водворив тишину, произнесли краткие речи, и Кук приступил к традиционной раздаче мелких изделий из железа. Затем офицеры смешались с толпой и занялись изучением островитян.

Кук без труда убедился, что единственное, чего он может добиться от островитян, – это разрешение свободно передвигаться по стране.

Что касается характера новокаледонцев, то англичане провели на острове слишком мало времени, чтобы составить себе правильное представление, и, конечно, Кук никогда не подозревал, что туземцы были приверженцами ужасного обычая людоедства. На острове обитали лишь немногие виды птиц, хотя там водились перепела, горлицы, голуби, чирки, султанки, дикие утки и еще некоторые мелкие виды; никаких признаков четвероногих животных обнаружить не удалось, и старания командира раздобыть свежую провизию оказались безуспешными.

13 сентября Кук покинул гавань Балабио и продолжал путь вдоль берегов Новой Каледонии, тщетно пытаясь раздобыть свежую провизию. Почти повсюду страна имела тот же бесплодный вид. В конце концов сразу же к югу от большого острова обнаружили меньший, получивший название Пайнс (Сосновый), так как он весь порос деревьями, похожими на сосны. Некоторые из них имели в диаметре двадцать дюймов и семьдесят футов в вышину, так что в случае необходимости они годились бы на корабельную мачту. Итак, открытие этого острова представляло большую ценность, ибо он, не считая Новой Зеландии, являлся единственным местом во всем Тихом океане, где можно было раздобыть лес на мачты и реи.

Держа курс на юг к Новой Зеландии, Кук 10 октября обследовал необитаемый островок, на котором ботаники собрали большую коллекцию неизвестных растений. То был остров Норфолк, где впоследствии поселилась часть потомков мятежников с «Баунти».

18 октября «Резолюшен» еще раз бросил якорь в проливе Королевы Шарлотты. Огороды, которые англичане возделывали когда-то с таким старанием, новозеландцами были совершенно заброшены, и все же некоторые растения прекрасно развивались.

Опасения Кука относительно участи «Адвенчер», о котором он ничего не знал со времени последней стоянки в этом самом месте, теперь еще больше усилились; но какие вопросы он ни задавал, ему не удалось добиться правды. О том, что произошло во время его отсутствия, он узнал лишь на мысе Доброй Надежды, где его ждали письма капитана Фюрно.

Вскоре «Резолюшен» снова вышел в море и обогнул мыс Горн; затем корабль, пройдя проливом Ле-Мер, очутился в виду острова Эстадос, где была обнаружена хорошая якорная стоянка. Большие стада китов, для которых наступило время спаривания, тюлени и морские львы, пингвины и бесчисленные стаи бакланов оживляли эти края.

3 января Кук покинул остров Эстадос и взял курс на юго-восток, чтобы исследовать ту часть океана, в которой он ни разу еще не побывал. Южная Георгия была открыта Куком 14 января 1775 года. Командир высадился в трех различных местах и вступил во владение островом от лица английского короля Георга III, в честь которого его и назвал.

Покинув Южную Георгию, Кук углубился еще дальше на юго-восток. Двигаться приходилось среди дрейфующих льдов. Постоянные опасности этого плавания истощили силы команды. В начале февраля был открыт остров, который Кук назвал Землей Сандвича. Самой южной точке этой земли он дал название Южный Туле, так как южнее (59°13′5'' южной широты) в то время еще не заходил ни один мореплаватель.

Эти бесплодные пустынные земли никогда не будут иметь практического значения для торговли и географической науки. После установления самого факта их существования не оставалось ничего иного, как двигаться дальше, ибо подробное изучение было связано с риском гибели всех ценных документов, которые «Резолюшен» вез в Англию.

Открытие в антарктических широтах изолированных островов убедило Кука в том, «что у полюса должна существовать суша, где образуется большая часть льдов, разносимых по обширному Южному океану». Это гениальное провидение полностью подтверждено трудами мореплавателей XIX столетия.

После новой бесплодной попытки обнаружить Землю Буве Кук решил направиться к мысу Доброй Надежды, куда и прибыл 22 марта 1775 года.

«Адвенчер» заходил туда, и капитан Фюрно оставил письмо с изложением событий, происшедших с ним в Новой Зеландии.

Достигнув 13 ноября 1773 года пролива Королевы Шарлотты, капитан Фюрно запасся водой и дровами, а затем отправил одну из шлюпок под командованием мичмана Pay, чтобы набрать съедобных растений. Но шлюпка не вернулась ни к вечеру, ни назавтра, и капитан Фюрно, не сомневаясь, что произошло какое-то несчастье, отправил на поиски новый отряд; ниже вкратце приводятся сведения, которые удалось собрать.

После бесплодного плавания вдоль берегов офицер Барни, командовавший шлюпкой, высадился вблизи от Травяной бухты и заметил следы своих товарищей. Были обнаружены обломки шлюпки и несколько башмаков; один из них принадлежал пропавшему мичману. Одновременно какой-то матрос принес кусок свежего мяса, которое моряки приняли за собачье, так как не знали еще, что туземцы были людоедами.

«Мы открыли, – рассказывает капитан Фюрно, – два десятка корзин, лежавших на берегу и перевязанных веревками. Одни были наполнены жареным мясом, а другие – корнями папоротника, употребляемого островитянами вместо хлеба. Продолжая поиски, мы нашли еще много башмаков и руку; мы сразу же признали руку матроса Томаса Хилла, потому что на ней по таитянской моде были вытатуированы буквы Т.X.».