В которой проходят тысячелетия

 

Земля знала все.

Земля держала прямую связь с «Викторией» и «Альфой». Впервые космические корабли были у порога черной дыры.

Ученые Земли рассчитали траекторию полета двух кораблей, и ответ был тот же: «Виктории» и «Альфе» удастся вырваться из плена притяжения, включив на всю мощность свои двигатели.

Момент этот был определен.

Но чем ближе подлетали «Виктория» и «Альфа» к дыре, тем больше отличались наблюдения земных диспетчеров и команд кораблей. Противоположное течение времени было сразу же разгадано учеными Земли, и, как ни казались нелепыми поступки и речь пассажиров, они были вполне естественны в этих необычных условиях.

Дальше все было сложнее…

Сигналы с «Виктории» и «Альфы» поступали на планету около трех тысяч лет. Их принимали десятки поколений диспетчеров. Сигналы из космоса приходили с большим опозданием, а самые последние не достигли Земли. Это значило, что корабли почти вплотную приблизились к мертвой звезде и их сигналы, как и свет далеких звезд, метеоры, газовые облака, провалились в дыру. Позже, когда корабли ушли в открытый космос, связь возобновилась.

Три тысячелетия диспетчеры видели на экранах одни и те же лица пассажиров и команд. Этих людей можно было бы назвать бессмертными с точки зрения землян, но бессмертия, как известно, нет. Люди в кораблях ничуть не менялись, потому что их время бесконечно замедлилось и растянулось, почти остановилось, и они прожили там всего несколько часов.

Но за эти часы пассажиры «Виктории» и «Альфы» узнали о Вселенной больше, чем многие поколения землян.

Планета с нетерпением ждала возвращения из космоса старинных кораблей.

Первые минуты сеанса связи были очень радостными: ребята увидели родителей, а родители – своих детей.

Родительский День начался!

Во весь экран – такие знакомые, близкие лица, глаза, улыбки. Град вопросов и ответов впопад и невпопад. Несколько минут потребовалось для того, чтобы убедиться: в Ближнем и Конечном космосе целый год прошел нормально, все живы и здоровы, дети немного выросли, поумнели, повзрослели, у каждого из них свои успехи.

– А когда мы наконец будем вместе? – строго спросила Алька свою мать.

– Не знаю. – ответила астроном Фролова. – Надеюсь, через несколько часов. Ты меня понимаешь?

– Понимаю…

– Сейчас не это самое существенное, Алька, – улыбнулась мать, заметив, как Алька прикусила губу. – Мы отключаемся от вас, но следуем за вами. Смотри Землю и все запоминай. Ты проживешь самые важные минуты в своей жизни.

– Ты хочешь сказать, что я никогда больше не увижу наш класс? – почти вскрикнула Алька. – И Наташу, и Верочку, и Кирку Селезневу?

– Ты их увидишь, – ответила Фролова, и твердые складки обозначились в углах ее губ. – Они проживут счастливую жизнь, как и все, кого мы знаем. Главное – не забыть их… Космос дает свои уроки. Постарайся понять их, хотя у тебя и каникулы.

– Постараюсь… – всхлипнула Алька.

– Ты увидишь прошлое и будущее почти одновременно. Не бойся, моя девочка. Выше нос, улыбнись Земле!

И «Альфа» отключилась от «Виктории».

Теперь они сидели втроем в креслах – Алька, Олег, Карен. Совсем рядом, плечом к плечу. И не отрываясь смотрели на экран.

Пап замер за спинами ребят.

– Говорит Земля! Говорит Земля! – раздался громкий дикторский голос. – Смотрите и слушайте нас, «Виктория» и «Альфа»!

Знакомый с детства глобус Земли медленно вращается перед глазами, показывая проступающие сквозь облака материки и океаны. Глобус окружен бездонным космосом с неподвижными звездами, и в уголке экрана вспыхивает дата этой необычной передачи с Земли – середина третьего тысячелетия. Меньше секунды светится дата на экране, а дальше числа начинают стремительно увеличиваться, и глаз не успевает фиксировать их быстрый бег. Голоса больше не слышно, радист «Виктории» отключил его, потому что все звуки слились в непривычное гудение.

Кадры, которые показывал экран, можно было назвать мгновенными фотографиями. Они мелькали очень быстро, требовали предельного внимания.

Сначала ребята увидели классную комнату со взрослыми людьми за партами, которые махали в объектив руками. Конечно, ни Наташу, ни Верочку, ни Кирку Селезневу в этой группе взрослых, собравшихся по традиции в своем классе, Алька не узнала, но почти одновременно с мальчишками узнала седого веселого старика и огорчилась: неужели это Николай Семенович Лукин, директор их школы?

 

 

Только сейчас, увидев Николая Семеновича на кафедре, в мантии почетного академика старейшей в Европе академии, поняли ребята, что детство, школа, одноклассники безвозвратно ушли в прошлое. Но они еще не осознали, что кадры на экране настоящие, кадры из жизни, а не из фильма, не почувствовали глубоко и остро, как ценна каждая минута в быстротекущей жизни человека.

Минута – и начались прожитые людьми годы, десятилетия, столетия. Ребята и штурман смотрели эти кадры с вниманием и волнением.

Они наблюдали города будущего, устремленные под самые облака или опущенные на океанское дно, и жителей тех городов в непривычной, часто меняющейся одежде, в зависимости от того, где были эти люди: в рабочих помещениях или квартирах, в транспорте или на отдыхе. Все было интересно, словно ты сам ходил по многоярусным мостам или летал, как птица, с вышины одного зеленого дерева на другое…

Вознеслась на экране древняя башня, и Пап пояснил, что это восстановлена Вавилонская башня. За городом небо вспыхнуло в веселой пляске огней, создавших разные картины, и Пап высказал предположение о новейшей живописи. А многие другие многоярусные строения Пап не смог определить.

Тысячи и тысячи разных лиц землян видели ребята, – все они были прекрасны. Проходили на Земле столетия, сменялись эпохи, развивалась цивилизация, но люди помнили о потерянных в космосе кораблях. Они подбадривали попавших в беду товарищей, приветствовали их энергичными жестами, улыбались им.

– Спасибо вам! – сказал негромко Карен, и его «спасибо» услышала с телеэкранов вся планета.

Два простых слова, произнесенные десятилетним мальчиком, оторванным надолго от родной планеты, вошли во все учебники космонавтики.

Это и был последний сигнал с «Виктории», принятый Землей перед возвращением кораблей.

 

Глава пятнадцатая,