Яну кохановскому, поэту польскому, эпитафия

 

Почил тут, кто почил тут, ты ж не по надгробью

Суди его, прохожий, но по бесподобью

Всех доблестей. Сей Фебу ревностный радетель

Непревзойден есть в слоге, стих тому свидетель,

 

 

OMNIA SI PEBDAS FAMAM ETC. [10]

 

Слава малого значит, коль денег не будет,

Как ни бедствуй, а ближний полушкой не ссудит,

Perdas [11] – словцо худое, надобно servare[12],

Дабы не побираться Христа ради встаре.

Omnia[13] сам утратив, всяк свое хлопочет

И – где там! – на подмогу поспешать не хочет.

О, memento, memento[14] бедствий человеки,

О тебе помышляя, не знали б вовеки.

Эх, несчастье, несчастье, будь ты кмет сермяжный,

Драть тебя на конюшне стал бы я в день кажный.

 

 

НА ОЧИ КОРОЛЕВНЫ АГЛИЦКОЙ, КОЯ БЫЛА ЗА ФРЫДЕРИКОМ, ФАЛЬЦГРАФОМ РЕНСКИМ, ЗВАННЫМ В КОРОЛИ ЧЕШСКИЕ

 

Дочь славного монарха, очи твои, право,

Покуда правит миром Купидона право,

Не очи, но светильни две неумолимых,

Сжигатели до пепла сердец неутолимых.

Не светильни, но звезды, коих ясны зори

Незапным ветром молят шумливое море.

Не звезды, ино солнца, блещущи вельможно,

Свет коих смертным оком и понять не можно.

Не солнца, ино тверди, ибо тож подвижны,

И цветом лучезарным небесам сподвижны.

Не тверди, ино боги, силою велики,

Пред коими земные клонятся владыки.

Не боги, ибо разве ж бессмертные боги

К сердцам людским бывают столь грозны и строги?

Не тверди, тверди кругом одинаким ходят.

Не солнца, солнца токмо всходят и заходят.

Не звезды, эти меркнут, тая пред утрами.

Не светильни, тем только б совладать с ветрами.

Твои же, королевна, очи суть в итоге

Светильни, звезды, солнца, небеса и боги.

 

 

МЫСЛЬ: CALANDO POGGIANDO [15] ТО ВНИЗ, ТО ВВЕРХ

 

Мир – море, человек же – в бурном море судно,

Несчастья – скрыты рифы, счастье – солнце скудно.

Где ясна мысль – кормило, где разум не дремлет,

Буссоль где – добродетель, там бедствий не емлют:

То вниз, то вверх, то в боки судно волны скважит,

Так пользуясь погодой, как море укажет.

Все в мире преходяще, ибо хоть велики

Со светочем Титана месяц мутноликий,

Но всходят и заходят с твердью сообразно –

 

Что ж человек, коль небо пребывает разно!

 

ИЕРОНИМ (ЯРОШ) МОРШТЫН

 

 

(АЛЬЦЕСТА, ЖЕНА ДОБРОДЕТЕЛЬНАЯ, ЗА МУЖА СМЕРТЬ ПРИНЯВШАЯ) ТАК У ЛЮДЕЙ, У НАС ЖЕ ВОТ КАК

 

У язычников женки мерли вслед за мужем,

Ныне ж над свежим гробом пляшем и не тужим.

Не то чтобы за мужа здравия лишится

Иная, но его же здравье скрасть схитрится.

Один испустит душу – с другим пред налоем.

Нынче свадьба, а завтра – вздохнем и зароем.

 

 

СОНЕТ

 

Девки, музыка, брашно – и унынье не страшно

Меланхоликам; то‑то разгрустится забота.

Какова тебе дудка, такова и погудка.

Так что в танец пускайся, удручаться закайся.

 

Кто поет в доброй воле, тот нальет мне поболе.

Сушит душу забота, вот и выпить охота.

Нy‑ка, парни, девицы, начинайте резвиться.

У кого ус отвислый, тот сиди себе кислый.

 

Панны любят стоячий и дадут – не иначе –

В дар тому бел‑платочек и тугой перстенечек.

Так что, чада, в работу – Зосю или Дороту

 

В круг влеки! Там цимбалы горячи и удалы.

Чары две налил ежли, мне одну двигай, – нежли

Пить сам‑друг их, мы сдвинем чаши и опрокинем.

 

 

НА ДИВНУЮ РУКУ ОДНОЙ ГОСПОЖИ

 

Руки прекрасней люди не видали,

И в целом мире сыщется едва ли,

Что б с ней сравнилось. Снег не столь блистает,

Воск не прелестней, хоть теплея тает.

На палец вздетый адамант колючий,

Запястья вкруг злат‑обруч самолучший –

Всё суть безделки! Право, мнится сделкой

Союз красы с драгою, но безделкой.

Ведь столько власти та рука имеет,

Что в хвори мнимой воскрешать умеет;

Спасет от судорг; ежли полужива

Коснется тела. Сила особлива

Враз со здоровьем телу прибывает.

Она жив росте сильпо пособляет.

Счастливо тело и член каждый – оный

Ее касаньем к жизни воскрешенный.

Лишь бы подоле воскрешать хотела.

А что в руке, то и в ногах имела.

 

 

САМУЭЛЬ ТВАРДОВСКИЙ ИЗ СКШИПНЫ

 

 

ДАФНА, В ЛАВРОВО ДЕРЕВО ОБРАТИВШАЯСЯ СЦЕНИЧЕСКИЙ ПРОЛОГ

 

Четыре Зефира, южных ветерка, привечают Зорьку.

 

1

 

Первый Зефир

 

О ночь, поддайся, развейтеся, мраки!

Сгиньте, туманы и тени ужасны!

Являет Зорька румяные знаки,

Лучи светила предвосхитив ясны.

Тварь водяная и пернатый всякий,

Все славословьте ее согласны.

Она проснулась, ждет природа Феба,

Печальны тучи утекают с неба.

 

 

2

 

Второй Зефир

 

Воспойте! Борзых день коней впрягает

В свою лучисту и быстру повозку!

Тебе, Денница, тебе позлащает

Венера, движась вспять в землю Пафосску,

Чело благое. Гимны посвящают

На Геликоне Музы. Отголоску

Внемли их. Что ж, и вы воспойте пуще,

Всяк на водах и над водами сущий!

 

 

3

 

Третий Зефир

 

Ты, вшед раненько в окошко светлицы,

Луч розоватый зыблешь на постеле,

Когда на персях у души‑девицы

Уснет дружочек, усладясь доселе;

Ты овеваешь прозрачны криницы,

Сребристой пены прикасаясь еле,

Пока, исполнясь грезы и надежды,

Напеи сушат влажные одежды,

 

 

4

 

Четвертый Зефир

 

Ты в тяжком зное житу иссушенну

Даришь прохладу и жемчужны росы.

Ты божьим пташкам, изгнездившим крону,

Даешь с рассветом свист сладкоголосый;

Они щебечут все без угомону,

Меж тем выходит Феб златоволосый,

Внемля им. Что ж, и вы воспойте пуще,

Всяк на водах и над водами сущий!

 

 

5

 

Зорька

 

Себя зачем я не восславлю тоже

Или не подпою вам в гимнах оных?

Юпитер, вожжи мне вручив, погоже

Украсил мною свод небес просонных.

В мой час веселый, рады и пригожи,

Цветут и травы во садах зеленых,

И что тюльпанов дивные наряды

Без росных капель и моей прохлады!

 

 

6

 

На розу гляньте – стоит мне явиться,

Росу она впивает с юным пылом.

Чуть вспыхнет в небе утра багряница,

Цветок вплетают девы в кудри милым.

Ужо увянет! Ужо истомится,

С полденным жаром встретившись унылым.

Рви ж поутру ее! Не то увянет!

И, лепестки осыпав, не приманит!

 

 

7

 

В лугах цветут мне травы ароматны,

Оттоль венки, рукою свиты ладной,

Мне дарят девы и парни приятны,

Укрыты в майской зелени прохладной;

А коль, как Веспер выйду предзакатный,

Жнецы усталы песнью славят складной,

Стада играют, пастухи смеются,

Зефиры, будто малы дети, вьются,

 

 

8

 

Пою, меж тем как Феб золотогривый

Огнь из ноздрей пускает в нетерпенье.

Прочь с неба, звезды! Ну как торопливый

Бич Фаэтонов сгонит вас в мгновенье!

Ему, чей натиск столь нетерпеливый,

Мы все, умолкши и закончив пенье,

Вручаем скипетр. Он теперь хозяин!

Пусть правит миром, сколь тот ни бескраен!

 

 

ШИМОН ЗИМОРОВИЧ