Глава 8 Духи природы и другие духи

 

Значение термина «дух» настолько же неясно и неуловимо, как и сами духи. Это не материя, это не энергия… Это нечто большее, не только метафизическое, но также и «метаэнергетическое», и даже сверхрациональное. В задачи нашей маленькой книги не входит обсуждение столь глубоких тем. Мы используем слово «духи» для того, чтобы отделить понятие Сущности, Существа от понятия Вещи, Предмета (по крайней мере, отделить формы и феномены неочевидные для нас от очевидных и наблюдаемых форм, которые мы называем Вещами).

После этого необходимого замечания о том, сколь скромны наши задачи, вернемся к той линии эволюции, или линии жизни, которая называется элементалами.

Существует ли на самом деле эволюция?

Когда в XIX веке в нашу жизнь буквально ворвалась эволюционная теория – вскоре став догмой несмотря на предостережения одного из ее инициаторов, Дарвина, – показалось, что наконец‑то найден золотой ключик к пониманию Вселенной.

Новая теория (правда, давно известная как на Востоке от Индии и Тибета до Египта, так и на Западе благодаря учению пифагорейцев), несомненно, была очень интересной и разрушала многие табу, порожденные однобоким изучением «мертвой буквы» Библии. В Ветхом Завете описывается событие, случившееся шесть тысяч лет назад, – сотворение всех живых существ, включая Адамического Человека, которые позже без каких‑либо изменений или адаптации к новым условиям взошли на Ноев Ковчег, затем сошли с него и дожили до наших дней. Кстати, люди, которые могли произойти от Каина и женщин из «Города Еноха», почему‑то в ней не упоминаются, говорится лишь, что позже их стали считать американскими аборигенами. Первые раскопки и тщательное изучение палеонтологических коллекций ясно показывают, что в древние времена флора и фауна нашей планеты отличались от современных. Но эволюционистская волна накрыла человечество столь быстро, что не дала времени остановиться на деталях, и стало само собой разумеющимся, что человек является не старшим братом обезьяны (как изначально говорил Дарвин), а ее потомком. Позитивисты обобщили новую теорию, приспособив ее к человеческому социуму. Создав «монополию» на новое учение и исключив из него все не соответствующее их взглядам, они с уверенностью разделили прошлое человечества на четыре последовательных периода: первый – магический, второй – религиозный, третий – философско‑метафизический и четвертый, венец всего, – научно‑позитивистский.

Все это с особой торжественностью изучалось во всех престижных учебных заведениях и подтверждалось явными победами западной цивилизации над многими заболеваниями, которые раньше считались «божьей карой». В этом мире все неудержимо стремится к росту и совершенствованию – эта идея нашла поддержку и у церквей, когда те, не выдержав напора эволюционистских представлений, в том числе в политике, были вынуждены отказаться от жесткой оппозиции и принять большинство из них – правда, в своей казуистической форме. В результате в чудесный XX век мы вошли абсолютно уверенными в неоспоримости идеи эволюции.

Но потом раздались тревожные голоса тех, кто еще в XIX веке занимал другие позиции (причем позиций этих было довольно много). Наука, ведущая систематические раскопки, то есть археология, и изучение музейных коллекций показали, что сам факт существования эволюции вовсе не означает, что она является такой простой и последовательной, как думали раньше. Выяснилось, что она состоит из загадочных циклов, что явный прогресс цивилизаций чередуется с откатом назад и возвращением к более «примитивному» состоянию, что магические формы цивилизации могут сосуществовать с научными и техногенными – факт, который нельзя отрицать, имея перед глазами такие примеры, как египетские пирамиды и стены Саксауамана в Перу. Эволюция самого человека тоже полна загадок – пресловутое «недостающее звено», связывающее его с обезьяной, так и не было найдено. Радиоуглеродный анализ показал, что знаменитейший череп Пилтдаунского человека всего лишь головоломка, в шутку составленная студентами из фрагментов черепов негра, обезьяны и нескольких наконечников стрел, искусственно состаренных. Сегодня уже известно, что до нашей цивилизации существовали другие, блистательные и высокоразвитые, и что столько раз оклеветанная Атлантида, о последнем осколке которой пишет Платон, существовала на самом деле и сейчас покоится на дне Атлантического океана. К сожалению, на момент написания этой книги еще не было найдено никаких фактов, подтверждающих пребывание на ней человека, – во всяком случае, все то, что найдено до сих пор и что могло бы послужить в качестве доказательства, еще никто не сумел как следует проанализировать и оценить.

Очевидно, что эволюция существует, в какой бы форме она ни проходила, – заключается ли она в великом танце, то устремляющемся вперед, то возвращающемся назад, или в поиске разнообразных и независимых путей к совершенству. Хотя это не та эволюция, о которой заявили эволюционисты XIX века, все же она существует и существовала начиная с первых проявлений… формы. И именно это мы хотим подчеркнуть. Например, бактерии почти не эволюционировали и за миллионы лет сохранили свое примитивное строение и свои качества без видимых изменений. Некоторые ископаемые насекомые, в частности мезозойские стрекозы, которых сегодня находят в их каменных гробницах, отличаются от современных только размером. Так действительно ли эволюционирует только форма? Почему мы не допускаем мысли о том, что Души также эволюционируют по мере приобретения опыта? Почему не предположить, что эволюция сознания Души и развитие жизни вызывают смену форм – так же как при движении кинопленки перед нашими глазами мелькают, сменяя друг друга, кадры? Так рождается образ непрерывной и, по‑видимому, бесконечной эволюции. Но если Душа является причиной существования всего живого, если все имеет Душу, то почему насекомые не изменились в такой же степени, как млекопитающие? Почему бактерии эпохи палеозоя практически идентичны современным?

Если растения, животные и люди – это все Духи, которые стремятся к совершенству, проходя через бесчисленные воплощения, почему одни из них изменяются столь сильно, что мы говорим об их эволюции, а другие нет? И даже если вслед за закоренелыми материалистами XIX века мы будем упорно отрицать существование Духа и тот факт, что он перевоплощается, это не решит проблемы, потому что стрекозы, отпечатавшиеся в камне, смеются над всеми эволюционистскими теориями… И над всеми антиэволюционистскими тоже.

Нам остается единственная возможность – взглянуть на проблему в свете Традиционного Знания. Согласно ему, не все живые существа избирают один и тот же путь совершенствования, или – если мы имеем в виду нечто большее, чем просто форма, – не все мы находимся на одной и той же линии эволюции.

Девическая, или элементальная, линия эволюции

Согласно Древней Традиции, на Земле сосуществуют не менее семи линий эволюции. И даже проявленные физически и видимые существа идут разными эволюционными путями. Эволюция проходит во времени, на протяжении которого все приобретают определенный опыт. Но для одних существ он проходит в одной форме (видимой и более явной), а для других – в другой форме (невидимой и менее явной).

Элементалы принадлежат к иной, чем люди, линии эволюции – назовем это так. Мы не хотим сказать, что она всегда была и будет иной, но в тот период времени, который мы можем представить, эти линии различны.

Основной характеристикой линии элементалов является то, что эти существа нельзя назвать индивидами в полном смысле слова, поскольку они лишены того «Я», какое есть у людей. У них нет разума в нашем понимании, и поэтому они не осознают самих себя, не могут познавать вещи и явления так, как познаем их мы. Индийские эзотерики называют их «дева» за их сияние и «аманаса» за отсутствие разума. У них нет того, что мы называем «голос совести», и они не различают таких нравственных категорий, как добро и зло. Если они не наносят вреда, то не из‑за этических принципов, а потому, что их «программа» исключает бесполезную и опасную для них самих агрессивность. Но когда на них нападают и агрессия превышает их порог безопасности, элементалы могут напасть в ответ и будут бороться до окончательной победы над врагом.

Благодаря этому свойству – отсутствию разума – элементалы, как мы уже писали, не боятся смерти. Но они также и не вкушают меда бессмертия, и их не терзают шипы сомнений.

Обитатели статуй

Мы уже обращали внимание читателя на то огромное значение, какое древние цивилизации придавали статуям – не только из соображений эстетики, но также приписывая им магические и чудесные свойства. Эта традиция не забыта, и сегодня на Востоке и на Западе можно видеть поклонение статуям и многочисленные приношения, которые воскрешают в памяти чудеса исцеления, совершавшиеся статуями богов или образами святых.

Когда на волне новых тенденций, инициированных в XX веке папой Иоанном XXIII (мы уточняем столетие, поскольку был еще один Иоанн XXIII, о котором лучше не вспоминать), некоторые церкви захотели заменить старые, обветшавшие образа и статуи на их точные копии, народ инстинктивно отреагировал на эти реформы и категорически отверг все изменения. По какой‑то таинственной причине люди знали, что старые образа «несут» нечто, что они «заряжены» некой таинственной силой, а новые нет. Но несут что? Заряжены чем? Какая сила позволяет древним изображениям давать то, о чем их просят, или совершать чудеса, которые современная наука не в состоянии объяснить, как, например, явление Девы Гвадалупской в Мексике, совсем недавно тщательно исследовавшееся? Мы знаем, что создается множество фальсификаций – например, мельчайшие дырочки в ликах статуй залепляются воском, который от жара свечей плавится, создавая иллюзию слез, и так далее. Но даже весь набор древних и современных трюков и надувательств не может превзойти великих и малых «паранормальных» явлений, которые известны сегодня. Писатели, от Геродота до современных журналистов‑историков, поражают нас рассказами о явлениях почти невероятных. Здесь мы снова, следуя основной линии нашей маленькой книги, обратимся к Древней Мудрости. Она учит нас, что с незапамятных времен люди (по крайней мере некоторые) хранят тайну особого Магического Искусства – способности одушевлять статуи. Они могут призвать духов Природы – обычно это весьма могущественные элементалы – и «поселить» их в мрамор или бронзу статуи. Эти духи Природы настраиваются или «программируются» Магами на выполнение особой задачи – помогать тем, кто молится лику статуи и обращается к ней с просьбами о помощи. Таким искусством обладали не только Великие Маги, но и Великие Художники (поскольку они всегда считались своего рода Магами, способными одушевлять материю). Чтобы достичь своей цели, Маги используют так называемые ментальные формы (их не следует путать с самими элементалами, поскольку это порождения человеческого разума), чтобы придать смысл и направленность действиям духов Природы, одушевляющих статуи или художественные произведения.

Однако духи статуй не всегда благожелательны. В некоторых случаях – либо по воле тех, кто заряжает статуи, либо из‑за непозволительного обращения с ними – в предметах возникает «бунт», протест и сопротивление, активизируются скрытые психологические силы, неизвестные нашему веку. В результате несчастья и беды обрушиваются не только на людей, имевших дело с подобными предметами, но и на тех, кого они любят и к кому привязаны (не случилось ли подобное с лордом Карнарвоном после открытия гробницы Тутанхамона?).

Частые посетители музейных лабораторий, как и автор этой книги, по собственному опыту знают, что древние изображения, амулеты, статуи не безжизненны. У них своя, особая форма жизни, которой лучше не противоречить. Известно также, что эта тема породила массу слухов. Вплоть до того, что некоторые люди представляют себе музейный зал этаким «черным ящиком», в котором тебя постоянно ожидает какая‑нибудь «чертовщина» или колдовские сюрпризы. Ничего подобного! Тому, кто с уважением подходит к древним статуям и амулетам, кто обращается с ними без страха и бережно, нечего бояться ни ночью, ни днем. Некоторые древние предметы даже выражают свое удовольствие, радость или благодарность, издавая аромат ладана или роз, хотя рядом нет видимого физического источника запаха.

Чтобы крепче привязать могущественного элементала к его статуе, древние использовали необычные сплавы и редкие камни, а также обжигали керамику при столь высокой температуре, что она практически обугливалась (в этом великими специалистами были гончары Шумера и Вавилона). Это «невозможные», «несуществующие» сплавы, использовавшиеся египтянами и древними индейцами, такими как мочика и чиму. Греки называли эти сплавы «электрум», а инки – «тумбага». Предметы, изготовленные из подобных сплавов, могли поддерживать элементала в состоянии потенциальной активности на протяжении многих тысячелетий.

Люди своими ментальными формами, наполненными энтузиазмом и жертвенностью, способны заряжать знамена и флаги, геральдические щиты и эмблемы – благодаря этому все знамена исполнены особой силы и обретают собственную форму жизни. Они получают и впитывают психический заряд и щедро отдают его, когда это нужно. Но одной только ментальной формы недостаточно, поскольку она слишком эфемерна. Она привлекает элементала, и вместе они создают особый и очень эффективный «механизм», который воздействует на сознание или подсознание людей. Заряженные изображения и даже их копии очень сильно влияют и на то, что современные психологи называют коллективным бессознательным.

Влиянием на коллективное бессознательное объясняется, скажем, тот факт, что на ярмарках, где продается та или иная военная атрибутика, люди охотнее покупают именно атрибутику побежденных, несмотря на то что последние не пользуются всеобщим одобрением. Так, например, на один проданный английский или американский флаг приходится тысяча гитлеровских свастик; или продается тысяча бюстов Наполеона, проигравшего битву при Ватерлоо, и лишь один бюст победившего в ней Веллингтона.

Духи, обитающие в статуях, так же как и сила, которой заряжены знамена и флаги, могут переходить в другие предметы и формы, но это слишком сложная и опасная тема, чтобы раскрывать ее в книге, рассчитанной на широкого читателя. Достаточно того, что уже сказано.