Она поняла, что она увидела.

«Зентрейди начинают свёртывание!»

 

А на борту КСК-1 период нервного ожидания закончился час назад, пока не был кое-как воскрешён основной радар. Но взамен начался новый период. Мостик потерял связь с разведчиком «Кошачий глаз» и истребителями сопровождения, а теперь фиксировались сильные колебания в пространственно-временном континууме в районе их предполагаемого нахождения. Большинство крупных вражеских судов исчезло с экрана ИРО, но многочисленные мелкие суда и боевые машины всё ещё сновали вокруг крепости. Гловал был уверен, что половина флота выполнила операцию свёртывания.

В течение всех своих долгих лет военной службы Гловал никогда не сталкивался с более непредсказуемым противником. Они сильно повредили его судно, угрожали ему уничтожением, требовали сдачи, и внезапно исчезли из виду. Гловал был озадачен.

Он приказал Сэмми попытаться ещё раз вызвать капитана Хейс.

– Нет ответа, сэр. Я не могу вообще никого вызвать в этой группе «ТТ».

«Неужели мы потеряли их?» – мучился неизвестностью Гловал. – «Нет, пожалуйста, только не Лису!»

– Сэр, мы не можем списать их, – сказала Сэмми.

– У них могут быть проблемы с радио, – добавила Клавдия.

– Я не собираюсь списывать их, – сказал, наконец, Гловал. – Но мы не можем позволить себе сидеть здесь и ждать врага, который может вернуться и выполнить свою угрозу. – Он покачал головой. – Мы дадим им двенадцать часов. Клавдия, если мы в течение этого времени не войдём с ними в контакт, я хочу вывести судно из этого сектора в сектор 0-6-100. Ты поняла?

– Так точно, капитан. И что насчёт... капитана Хейс... и лейтенанта Хантера с его людьми?

– Внесите их имена в список, – категорически ответил Гловал. – «Пропали без вести и предположительно мертвы».

 

Рой Фоккер редко посещал Макросс, а когда он бывал там, то обычно поводом служила Клавдия – поход куда-нибудь на обед, в кино, или на недавний конкурс «Мисс Макросс». Это было не потому, что он не любил город, а только потому, что он считал его совершенно неуместным. Его присутствие на борту КСК-1, по существу, подрывало первоначальную цель существования судна. КСК-1 должна была быть стражем Земли и защитником, не заменителем или микромиром и, конечно, не приманкой. Поскольку он был один из тех людей (наряду с доктором Лангом и полковником Эдвардсом), кто первыми исследовали судно вскоре после его прибытия на Землю, то Фоккер крепко привязался к нему. Но аварийное свёртывание и в результате оказавшийся здесь город просто убивали её, и в течение всего прошлого года Фоккер в городе чувствовал себя как безнадежный заключенный гораздо сильнее, чем где бы то ни было ещё.

Но сегодняшний повод посетить город, однако, не имел никакого отношения к развлечениям или обязательствам возлюбленного: он был здесь, потому что так требовал его долг. Рик был в списке «ПРОПАЛ БЕЗ ВЕСТИ» в течение уже почти двух недель, и были люди, которых он обязан был известить.

«Две недели пропавший без вести», размышлял Рой. «С лишком ли рано огорчать, или слишком поздно?» Разве он не мог почувствовать правду сердцем? Их дружба началась так давно... Воздушный цирк «Папаши» Хантера, тот роковой день, когда Рик появился над островом Макросс, их первый боевой вылет...

Какой прок мучить себя? Когда он действительно спросил своё сердце, на него нашла уверенность, что его «Маленький Брат» жив. И все же его рассудок спрашивал, сколько шансов за то, что они когда-либо увидят друг друга снова? КСК-1 был в двух миллионах километров от той области Космоса, откуда последний раз было слышно Рика и остальных: расстояние гораздо больше перегоночной дальности и возможностей систем жизнеобеспечения любого «ТТ». «А это разве легче, чем думать о нём как о пленнике? Зентрейди нет необходимости держать его в плену, когда они могут иметь всю планету в своём распоряжении. Так не лучше ли поверить худшему, принять его смерть и оставить печаль позади?» Тогда он мог бы, по крайней мере, отпустить себя из этой бесконечной муки и начать спорить с будущим ещё раз.

Возможно, у него была потребность в товарище по несчастью, которая и вела Роя искать Минмей. Ему, как и Рику, нравилась голубоглазая девушка из китайского ресторана, и он любил думать, что, может, между ними была особая связь, даже при том, что Минмей редко признавала всерьёз его слова или поступки. Но, во всяком случае, это не было её стилем. Особенно теперь, когда она была на грани звёздной славы. «Королева Макросса» собиралась давать концерт в «Звёздной чаше» в ночь на понедельник.

Скоро она вышла на тротуар перед ним, с двумя подругами по бокам, одетая в шикарный костюм стиля «милитари», наряд дополняли эполеты и шевроны. Рой признал её наряд как часть вербовочной кампании в Оборонительную Армию, чьи агитплакаты были расклеены по всему городу.

Рой ждал её снаружи «Белого Дракона». Когда она приблизилась, он распрямился в полный рост, одёрнул пояс на кителе, и помахал ей.

Она извинилась перед подругами и порхнула к нему с радостной улыбкой, всё ускоряя шаги. И сразу же спросила, почему с ним нет Рика.

Он вымученно улыбнулся в ответ, и предложил прогуляться немного. Она вопросительно посмотрела на него.

– Почему, Рой? Что случилось?

– Ну же, давай прогуляемся пару минут.

Она упёрлась, когда он попробовал взять её под руку.

– Я не хочу гулять, Рой! Что случилось? Где Рик? Что-то случилось с Риком?

Рой развернулся к ней, положил обе руки ей плечи, возвышаясь над нею. И, глядя её в глаза, начал рассказ.

На середине рассказа она затрясла головой, отказываясь верить ему:

– Он мёртв!

– Минмей, послушай, пожалуйста не думай, что он мёртв – мы не знаем этого наверняка.

Рою пришлось делать то, что он обещал себе не делать. Минмей была безутешна. Она скорчилась в его руках.

– Я не хочу слушать больше! Ты лжец, ненавижу тебя!

Она сверкнула глазами на него, вырвалась и убежала.

Её подруги сочувственно улыбнулись ему. Рой стоял с ними, чувствуя себя совершенно беспомощным. Он резко втянул в себя воздух и сжал зубы.

 

Минмей бежала к их скамье в парке.

Это была особая скамья, установленная опричь других в Центральном парке Макросса, расположенная на маленьком пятачке, над которым нависали густые дубовые ветви, и окружённая цветущими клумбами и плотными зарослями. Это было почти секретное место, до которого нечасто доходили любопытные посетители парка, и откуда открывался чудесный вид на город, распростёртый ниже, и, возможно, самое близкое место, откуда можно было увидеть «звёздный потолок» судна. Рик обычно говорил, что это был их балкон «с видом в безконечность».

До того, как Минмей выиграла конкурс красоты и стала «Королевой», они проводили здесь много долгих часов... Она слушала рассказы Рика об ужасах космического сражения, его победах и неудачах, его страхах и чаяниях. И он слушал её тревоги, её планы на будущее, её песни, её мечты.

И вот теперь...

«Почему это должно было случиться? Почему, когда всё в её жизни стало так замечательно, должна прийти трагедия? Почему это столкновение мечты и реальности всегда происходит? – как будто никакого блага не существовало без равного количества уравновешивающего его зла. Какой Бог установил такой закон?»

Перед лицом освещённой звёздным светом Вселенной Минмей разрыдалась в голос. Потом она начала колотить кулаками по перилам балкона и проклинать эти звезды, затем упала на деревянные планки скамьи и отдалась горю. Выплакавшись, она достала из сумочки фонарик, и, нацелив его на иллюминатор судна, она начала включать и выключать его, снова и снова, посылая световой сигнал в «безконечность» о своей безсмертной любви к нему.

 

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Дух неохотно отказывается от престола. Большой Взрыв был первым восстанием Духа против формы – своей тюрьмы в материи. Впоследствии Он боролся с использованием Человечеством огня, Он боролся против пара, Он боролся с электричеством и ядерной энергией, Он восставал против Протокультуры... Посему Война – попытка Духа достигнуть свободы от материи, Его усилие остаться независимым. Ибо войны происходят, чтобы воспрепятствовать материи стать слишком удобной или удовлетворённой. И поэтому божественная цель Духа состоит в том, чтоб оставить свое транспортное средство и возвыситься, воссоединиться с Божественностью и быть обратно поглощённым Вселенной.

Его преподобие Хьюстон, из предисловия к книге Джен Моррис ««Солнечные Семена». Хранители Галактики».

 

Протокультура – квинтэссенция технологии.

Доктор Эмиль Ланг

 

Неизвестный Бритэю и его команде, на борту флагманского судна Зентрейди был безбилетник – микронеанский ас по имени Макс Стерлинг.

Выброшенный в Космос потоком воздуха через отверстие в корпусе, пробитое взорвавшимся «Робовоином» Рика Хантера, Макс, сам того не зная, повторил по внешней обшивке судна путь, который до него совершил Бритэй. Бритэй, однако, был знаком с механизмом ручного запора механизма воздушного шлюза, так что он просто вошёл через него. Макс же должен был найти другой вход внутрь. Ему повезло – он наткнулся на зияющую дыру на месте выжженного датчика. Пробоина проходила через несколько бронированных перекрытий прямо в пустой ангар. Макс, переключившись в конфигурацию  «Робовоин», проник туда и открыл изнутри люк. Пустую автопушку он бросил в том трюме, лазеры перегорели, и у него осталось едва с полдюжины ракет. Макса вела сила воли и надежда спасти друзей.

Внутренности флагманского судна были лабиринтом коридоров и служебных помещений, некоторые хорошо освещённые и ухоженные, другие же, тёмные, влажные, и в очень плохом состоянии. Но к счастью, все они пустовали.

До сих пор.

Макс был на пересечении двух коридоров – искривленные потолки, большие светильники над головой – и выглянул из-за угла, когда он увидел приближающегося пришельца. «Рядовой», – предположил Макс: стандартная серая униформа с высоким воротником, круглая кепка со знаками отличия. Он переместил «Робовоина» на шаг назад и просканировал окрестности. Позади него неподалёку находилось нечто, что предположительно было санитарным помещением, закрытое округлым люком. Он направился туда как мог быстро и тихо, закрыл люк и затаился. Отрезанный от коридора, Макс не имел никакого способа узнать, куда направится Зентрейди, так что шокированный взгляд пришельца, когда тот открыл люк и нос к носу столкнулся в туалете с «Робовоином», он разделил вполне.

Казалось, прошла вечность, пока они стояли там, поражённо пялясь друг на друга, пока навыки Макса не положили этому решающий конец. Он ударил правой ногой «Робовоина» в живот Зентрейди. Тот сразу сложился пополам. Макс сгрёб правой рукой «Робовоина» потерявшего сознание рядового, левой схватил ручку и захлопнул люк.

Он ломал голову, что делать с этим парнем, когда внезапно все приборы в кабине начали сходить с ума. Он проверил данные, но так ничего и не понял: все системы функционируют нормально, и похоже, никакой непосредственной угрозе машине нет, ни экологической, ни какой-либо другой. Так что же случилось?

Потом Макс поглядел на астронавигационный дисплей. Датчики времени бешено мотали минуты – флагманское судно сворачивалось!

Макс наблюдал, как часы и дни начали накапливаться на экране. Он расслабился в кресле и стал ждать...

 

Аварийное свёртывание, которое перебросило КСК-1 и Макросс через всю Солнечную Систему, было у Лисы первым, и тогда у неё не было времени спокойно осмотреться. По её собственным ощущениям это также был относительно короткий скачок. Но, тем не менее, пока длилось её второе путешествие через континуум, временной индикатор, встроенный в её костюм, насчитал четырнадцать земных дней. Куда бы Зентрейди ни направлялись, это была долгая дорога от дома.

И у Лисы было много времени, чтобы осмотреться вокруг.

Происходило совсем не то, что она ожидала, не то, чего её, собственно, учили ожидать. Звезды не столько исчезали, как приходили и уходили. Она не была уверена, что это были те же самые звезды, которые появлялись вновь взамен ушедших. Картина звёздного неба изменялась с каждым разом, как если бы кто-то отрезал куски ленты фильма, от случая к случаю подправляя переходы. Энергетический занавес, который держал её и лётчиков, и панель под ногами мешали ей наблюдать изменения в лаборатории, но когда она смотрела на Рика или Бена, она заметила эффект лёгкого мерцания, который размывал границы тел. Иногда этот эффект усиливался так, что было ощущение раздвоения: форма прошлого и форма будущего, чёткие, разъединённые и неспособные объединиться.

В реальном времени прошёл один земной день, и поскольку флагманское судно начало торможение и выход из гиперпространства, минувшие двадцать четыре часа прошли как в полудрёме. Она проспала большую их часть, видя всё это во сне? Или это было некое новое состояние сознания, всё ещё ждущее своего названия?

Лиса, Рик, и Бен стояли на краю их маленького мира, наблюдая, как звёзды принимают вытянутую форму ещё раз, потом обретают «нормальные» очертания. Перед их глазами предстала система пришельцев: бриллиантовые созвездия солнц, карликов и гигантов, три планеты или луны неизвестной системы на фоне прозрачной многоцветной туманности. И кое-что ещё – что-то, что их зрение приняло за поле астероидов, настолько многочисленных, что они затемняли собой весь этот уголок космоса.

– Что это за штуки? – спросил Бен.

– Космический мусор, – предположил Рик. – Мы, наверное, рядом с их главной базой.

Лиса сощурилась: в следующий момент её глаза распахнулись в изумлении.

Не астероиды, не космический мусор, но звездолёты: аморфные суда висели в Космосе насколько хватал глаз. Суда, ощетинившиеся оружием, слишком многочисленные, чтобы посчитать их, слишком многочисленные, чтобы записать их названия в каталог – разведчики, эсминцы, крейсеры, боевые платформы, линкоры. Тысячи, миллионы кораблей!

– ВРАЖЕСКИЙ ФЛОТ!

Их было слишком много даже для приблизительной оценки численности, но Лиса использовала микровидеокамеру (которую пришельцы пропустили при обыске), чтобы зарегистрировать всё, что возможно.

Пройдёт больше года, прежде чем они узнают их точную численность...

Флагман теперь приближался к ослепительной грозди огней, к своего рода силовому полю, в котором висела неизмеримая асимметричная крепость, размеры которой их чувства отказывались постичь.

Но они вскоре оказались перед другими проблемами. Без предупреждения энергетический занавес был деактивирован и правила их мирка изменены. Им стало интересно, как их тюремщики смогут обеспечить их едой и питьём, да ещё подать их на подносах человеческого размера, с чашками и прочей посудой в надлежащей пропорции. Но в данный момент занавес открыли не для таких удобств.

Два гиганта стояли с обеих сторон поверхности, которая, как оказалось, была чем-то вроде предметного стола. Что могло подготовить их к атаке ощущений, которые затем волной накатились на них – оглушительный рёв басистых голосов гигантов, звучный гул их машин и механизмов, ослепительные огни коридоров, опьяняющий запах перенасыщенной кислородом атмосферы, вонь несвежего дыхания, пота и разложения?

Они были перенесены на другую поверхность – парящую платформу, которую повели через коридоры их тюремщики – и в конечном счете их доставили на блестящий конференц-стол размером с футбольное поле. Над столом располагались светильники, вокруг было расставлено несколько стульев. Лиса заметила, что усилители были грамотно размещены недалеко от них – это чтобы лучше слышать тебя, дитя моё! И один за другим их следователи входили и рассаживались за столом.

Первым, кто прибыл, был мужчина ростом едва в половину тех Зентрейди, которых они уже видели. Немного сутулый, чего не мог скрыть даже его синий плащ, раздутые суставы и несимметричные телу руки и ноги наводили на мысль о некоем врождённом уродстве. Он имел копну толстых, как солома, стриженых «под горшок» волос оранжевого цвета, скрывающих искажённый череп, морщины на высоком лбу над вытянутым лицом, и выпученные глаза с булавочными зрачками, без заметных век. Он принёс ворох тетрадей и положил на стол рядом с устройством с блестящим дисплеем, которое он включил, как только уселся. Сидя, он наклонился вперёд, оценивающе рассматривая троих пленников.

Следующим, вошедшим в помещение, был тот огромный солдат, который тогда сражался с Риком, в этом не было никакого сомнения: та же лицевая панель, та же триумфальная усмешка. Позади него двигались ещё трое мужчин разного роста в одинаковой красной униформе, но не такие низкорослые, как калека-Зентрейди, и не столь высокие, как их командир. Они заняли места в дальнем конце стола.

Лиса риторически спросила себе под нос, кто или что собирается занять пустое место между командиром и его советником. Но когда пришёл «ответ», она сразу пожалела, что спросила.

– Да скольких же размеров эти входящие парни? – изумился Бен.

«Великий инквизитор» возвышался над полом более чем на 25 метров и носил торжественную серую робу с высоким вздёрнутым воротником, который почти закрывал по бокам его массивную лысую голову. Тяжёлый хребет бровей, рябое угрюмое лицо и широкий рот придавали ему пугающее выражение, и когда он заговорил, смысл его слов нельзя было неправильно истолковать.

– Я – Долза, – начал он. – Верховный Главнокомандующий Зентрейди. Вы подвергнетесь моему допросу. Если вы откажетесь, вы умрёте. Вы понимаете меня?

Рик, Бен, и Лиса смотрели друг на друга, внезапно поняв, что они были не в состоянии выбрать «глашатая группы» по той простой причине, что они не ожидали непосредственного общения с врагом. Факт того, что они были способны общаться с Зентрейди, дал им новую надежду.

Лиса незаметным движением включила камеру на аудиозапись, в то время как Рик выступил вперед, чтобы говорить за группу.

– Мы понимаем вас. Что вы хотите от нас?

Долза обратился к карлику.

– Поздравления, Экседор, Вы преуспели в обучении меня их примитивному языку.

Экседор немного склонил голову.

– Почему вы продолжаете сопротивляться нам, микронеанцы? – Долза указал на мужчину справа. – Ведь Бритэй уже продемонстрировал наше превосходство.

Рик указал пальцем на того, кого назвали Бритэем.

– Вы первыми напали на нас! Мы весь прошлый год только и делали, что защищались…

– Это несущественно, – прервал его Бритэй. – Возвратите нам то, что является принадлежащим нам – корабль Зора.

– «Корабль Зора»? Если Вы подразумеваете КСК-1, то это – наша собственность. Он потерпел крушение на нашей планете, и мы восстановили его. Вы…

Долза дал знак Рику замолчать.

– Как раз этого я опасался, – сказал он Экседору.

– Скажите нам, что вы знаете о Протокультуре. Ты, толстый.

Бен вопросительно ткнул в себя:

– Я? Отвали, небоскрёб. Я ничего не знаю об этой фигне.

– Скажите нам, что вы знаете о Протокультуре! – настаивал Долза.

– Вы отрицаете, что вы разработали новую систему оружия, использующую Протокультуру? – задал вопрос Экседор.

Рик обернулся к компаньонам и пожал плечами. Вопросы продолжались во всё ускоряющемся темпе, увеличиваясь в объеме, пока Лиса не решила, что с неё хватит. Она смело выступила вперед и подняла руку.

– Хватит! Мои люди больше не будут отвечать!

Долза поднял то, что он у него было бровями:

– Так, женщина здесь является старшей. – Он откинулся в кресле, сцепив пальцы. – Вы недооцениваете серьёзность вашего положения, микронеанцы.

По мановению его руки комната преобразилась.

Лиса, Рик, и Бен внезапно оказались…в открытом Космосе! По крайней мере, иллюзия была полной: здесь были звезды, планеты, и десятки тысяч судов, которые они видели при выходе из свёртывания в пространстве Зентрейди. И всё же они не двигались со стола, и звучал голос Долзы, рассказывающий о потрясающих событиях, происходящих в этом нереальном Космосе.

Фотонные заряды начинали формироваться на нескольких судах флота: они прицеливались в планету, по внешности мало чем отличающуюся от Земли...

– Мы обладаем достаточной мощью уничтожить ваш мир в мгновение ока, – говорил Долза. – И если вам нужны доказательства, то узрите же...

Смертоносные лучи из боевых платформ и крейсеров сошлись на живой поверхности планеты, жар смерти начал распространяться и охватывать её, и когда исчез этот фатальный свет, то всё, что осталось от планеты, была безжизненная, изрытая кратерами сфера.

Лиса поникла головой. «Зентрейди только что уничтожили планету просто ради демонстрации силы. Что же тогда они планируют сделать с Землёй? И что их сдерживает? И что Экседор сказал о «новой системе оружия, использующей Протокультуру»?» Она решила попробовать блефовать.

– У тебя не хватит сил уничтожить КСК-1, Долза.

– Дерзость! – выкрикнул их следователь.

Игнорируя предостерегающие жесты Рика, она продолжила:

– КСК-1 имеет возможности, которые вам и не снились.

Долза опустил кулаки на стол, сбив землян с ног. Он потянулся и схватил Лису в правую руку. Он близко поднёс её к лицу, предупреждая Рика и Бена остаться в стороне.

– А теперь, моя сердитая самочка, я хочу знать, каким образом вы становитесь микронеанцами. – Он сжал кулак на Лисе, требуя немедленного ответа.

– Прекрати сжимать её! – крикнул Рик. – Мы рождаемся так! Мы рождаемся... микронеанцами!

– Рождаетесь как? – спросил Экседор.

– Э? Ну... от наших матерей. Как же ещё?

– Что является той вещью, которую вы называете «мать»? – спросил один из Зентрейди позади Рика.

Бен обернулся лицом к трио в красной униформе.

– Мать. Вы же знаете, это родитель, который типа женщина. – Бен кинул взгляд на Рика и покрутил пальцем у виска.

Экседор был поражён известием:

– Ты хочешь сказать, что вы воспроизводитесь естественным процессом родов самками вашего вида?

Бритэй издал сомневающийся звук.

– Ну да, – продолжал Бен, – Так и получаемся. Да вы же сами знаете. Мужчина и женщина соединяются и... нууу, вот так и получаемся. – Он хмыкнул. – Любовь и всё такое.

Бритэй посмотрел на Долзу, затем вперил пристальный взгляд в Бена.

– «Любовь»… Я слышал, как это слово упоминалось в некоторых ваших передачах. Но что это? Как вы выражаете это?

– Ну, мужик, ты блин даёшь… – выдохнул Бен. – Это уже по Вашей части, командир.

Рик покосился на него и глупо хихикнул, несмотря на серьёзность ситуации.

– Э-э… Я думаю, это может выражаться поцелуями.

Долза не купился: если микронеанец мог быть произведён посредством поцелуя, то он хочет видеть живое доказательство.

– Покажите мне целование, или я сокрушу вас всех!

Рик, запинаясь, начал объяснять особенности «поцелуйной ситуации», когда услышал, что Лиса согласилась продемонстрировать. Выпущенная из захвата Долзы, она слабо шагнула к Рику, опёршись на него как будто восстанавливая силы, и используя их близость, чтобы быстро и тихо объяснить свой план:

– Рик, поцелуй меня... чтоб я могла сделать запись реакции пришельцев на камеру.

Рик отскочил от неё, как ошпаренный, и прошептал:

– Сделайте это с Беном, госпожа майор.

Она бросила короткий взгляд на капрала. Потом:

– Слушай, Рик, я хочу с тобой, ладно?

– Вы должны будете приказать мне, мэм.

– Приступайте немедленно! – приказал Долза.

Лиса выдержала пристальный взгляд Рика, чьё негодование постепенно смягчилось выражением боли, которое, как ему показалось, он увидел в её глазах.

– Я приказываю Вам, лейтенант Хантер: поцелуйте меня.

«Прости меня, Минмей», – подумал Рик и шагнул в объятия Лисы. Их губы слились в глубоком поцелуе, и в течение нескольких секунд они были далеко от реального мира. Было, однако, трудно сохранять это романтичное настроение, поскольку шесть гигантов начали издавать за их спинами нездоровые звуки. Они разомкнули объятия и отступили друг от друга.

– Что твориться с нами? – простонал Долза. – Это идёт из Протокультуры?

– Это их система оружия в работе, – предположил Экседор.

Долза вскочил на ноги, впиваясь взглядом в землян:

– Уберите их отсюда! Уберите этих микронеанцев с глаз моих долой!

Рик посмотрел на Лису, когда они оказались на парящей платформе снова.

– Мы что, так плохо это сделали?

Она оглянулась на него, вздохнула и ответила полушутя-полусерьёзно:

– Я думаю, плохо.

 

 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Я должен сказать, картина была что надо, на тусовке ихней. Я про то, типа, где были Рик, Лиса и Бен, окруженные этими шестью гигантами. Хантер и мисс Хейс обнимают друг друга, целуются, и этих чуваков начинает конкретно колбасить! Я думаю... [короткий смешок], ты прикинь, если бы микрокамера Лисы могла показать им порнушку? Война там бы и прекратилась!

Неназванный пилот «Валькирии». Казарменные сплетни.

 

При чём здесь любовь? [26]

Лирика из песни конца двадцатого столетия.

 

Долза и его консультативная группа остались в комнате после того, как микронеанцы-пленники были убраны. Главнокомандующего Зентрейди встревожила реакция, которую он испытал, когда женщина и мужчина поцеловали друг друга. Бритэй заявил, что он чувствовал себя как выжатый после наблюдения словесного спора между этими же самыми двумя микронеанцами и, очевидно, подобные же чувства мучили трёх оперативников из команды наблюдения, которые были посланы перехватывать передачи с судна Зора. Теперь, пока Долза слушал доклад разведкоманды, его терзал вопрос, не могли ли подозрения Экседора об использовании микронеанцами Протокультуры оправдаться? Возможно, он должен был убить Зора, когда у него была такая возможность, или просто уничтожить космическую крепость, вместо того, чтобы увидеть в ней дорогу к свободе для себя и его воинской расы.

–... и у Конды была та же самая реакция, когда он видел раздетую женщину, – говорил Рико, старший команды.

– Так точно, мой лорд, – подтвердил Конда. – Хотя, в то время я не соглашался.

– Это может быть сделано только с Протокультурой, – сказала Долза. Он сложил на груди руки и обратился ко всем. – О том, что я сейчас скажу, вы никогда не должны говорить вне этой комнаты. Ясно?

Бритэй и Экседор кивнули. Рико, Конда, и Брон сказали в унисон: «Так точно, мой лорд!»

– Протокультура, как известно Бритэю и Экседору, является сущностью Роботехнологии, разработанной нашими предками. Да, предками, – он подчеркнул слово специально для разведкоманды. – Когда-то давно раса Зентрейди была тех же самых размеров, как эти микронеанцы. И мы когда-то также жили вместе, мужчины и женщины, в чём-то, что называли «обществом». Но с помощью Протокультуры мы смогли развиться до наших нынешних размеров, силы и могущества. Однако, ряд событий, о которых вам знать не обязательно, привел к потере понимания нами природы Протокультуры.

Долза положил открытые руки на стол и наклонился вперед.

– Я имею веские причину полагать, что эти потерянные тайны находятся на борту судна Зора. – Он помолчал немного. – Вот почему микронеанцы представляют такую потенциальную угрозу. И вот почему мы должны захватить корабль невредимым.

– Мы не можем знать, до какой степени микронеанцы поняли Протокультуру, – добавил Бритэй. – Но очевидно, что они знают достаточно, чтобы ремонтировать оборудование Роботек и, возможно, успешно экспериментировать с новыми системами оружия.

– Мой лорд, – подал голос Рико. – Мы продемонстрировали им нашу мощь. Почему бы не пригрозить уничтожением планеты, если они не согласятся вернуть корабль?

«Брать в заложники» вообще-то было неслыханным понятием для Зентрейди, но Долзе захотелось рассмотреть такую возможность. Он погладил подбородок и обратился к Экседору.

– Ты наиболее полно изучил их расу. Ты вполне понимаешь их язык и культуру. Такая угроза была бы эффективна?

Экседор тщательно взвешивал свои слова:

– Мой лорд, не в обычаях Зентрейди говорить о прошлых поражениях, но с Вашего позволения хочу напомнить всем присутствующим, что эти микронеанцы уже демонстрировали необыкновенную тягу выжить. В ответ на наше первое нападение на их родной мир командир корабля, пренебрегая десятками тысяч жизней своих соплеменников, выполнил внутриатмосферное свёртывание прямо над населённым пунктом, чтобы скрыться от нас. Этот же самый командир взорвал рефлекторную печь на четвёртой планете системы, подвергнув огромной опасности корабль и жизнь всех на борту, вместо альтернативы сдаться дивизии Кайрона. Даже в Космосе, серьёзно повреждённые и без радара, они просто игнорировали наши недавние требования о сдаче... Теперь отвечу на ваш вопрос, мой лорд: нет, я не думаю, что такой план сработает.

– Мы не можем рисковать потерять эти секреты, – сказала Долза. – Мы должны проникнуть на судно и определить, насколько микронеанцы осведомлены о Протокультуре.

Бритэй, который знал судно Зора изнутри, имел план, который он начал описывать Долзе. Рико, Конда, и Брон, тем временем, набросали собственный план: они вынесли совместное решение предложить позволить им пройти процесс клеточной трансформации, который позволял Зентрейди принять микронеанские размеры.

Долза и Бритэй нашли предложение трио приемлемым и позже даже вынесли благодарность. И к счастью для Рико и остальных, у них так и не потребовали доложить побудительные причины их внезапного решения. Поскольку, если бы правда стала известна, их присутствие на разговоре о Роботехнологии и Протокультуре сослужило бы им очень плохую службу.

Они просто стремились ещё раз посмотреть на частично одетых микронеанских женщин и снова познать те любопытные чувства, которые возникали при этом.

 

В каюте на судне Бритэя, которая была им чем-то вроде тюремной камеры, Лиса, Рик и Бен сидели в пятне света, который лился из коридора через зарешёченные окна в двойных дверях, и сравнивали свои собственные реакции на допрос Зентрейди. Это немного походило на то, чтобы быть запертым в пустом ангаре воздушного лайнера, но, по крайней мере, там не было никаких гигантов.

– Это было самой необыкновенной вещью, которую я видел во все времена, – сказал Бен. – Вы целуетесь, а их плющит. Я вообще ничего не понимаю.

– Они обладают достаточной мощью, чтобы разнести Землю, но простое общение непостижимо для них, – покачал головой Рик.

Лиса была в глубокой задумчивости.

– И что они постоянно твердили о какой-то «Протокультуре»? Что Вы думаете, госпожа майор? – спросил Бен.

Лиса посмотрела на Бена:

– Ты заметил, что мы не видели ни одной женщины-Зентрейди? Никаких детей, никаких гражданских, ни одного техника или обслуги. Только солдат.

– Нам не устроили хорошей экскурсии, – напомнил ей Рик.

– Я знаю, лейтенант. А может, женщин их вида вообще нет?

– Нет, вот этого точно не может быть. Они знают, что Вы являетесь женщиной. Они имеют определённое понятие о матерях и рождении.

– Лейтенант, мы должны смыться отсюда, – сказал Бен, озираясь вокруг.

– Да знаю я. Я тут уже подумал на эту тему. Мы можем использовать наше новое оружие на них.

– Какое новое оружие? О чем ты?

Рик потёр губы.

– Поцелуй. Разве Вы не поняли? Мы ждём, и когда охранник придёт с нашей пищей, мы смущаем его нашим… эм-м-м… оружием… и делаем ноги.

Бен тут же вскочил на ноги:

– Круто! В любом гадючнике будет лучше, чем здесь.

Лиса возмущённо посмотрела на них обоих, словно на чудящих психов:

– Ты шутишь? Ты хочешь сказать, что каждый раз, когда появляется Зентрейди, мы будем устраивать для него эро-шоу? Даже не думай, лейтенант. Я слышала всякие предложения в своё время, но ты всех их превзошёл.

– Подождите-ка минутку, госпожа майор. Во-первых, чья изначально была идея? Кроме того, если Вы думаете, я делаю это, потому что мне так хочется, Вы весьма…

– Хватит, сударь! Я поцеловала Вас, только чтобы получить их реакцию на пленке. – Она ткнула пальцем в микрокамеру. – Мы уже сделали запись, и другой не надо.

Бен выступил вперед:

– Эй, послушайте, пожалуйста, госпожа майор, а можно на этот раз я буду Вашим партнёром?

– Кру-гом, и шагом марш, капрал, – буркнула Лиса.

Она сердито повернулась к ним спиной. «Упоминается ли что-нибудь о стратегическом поцелуе в Наставлении для офицеров?»

 

Помощь была в пути.

Это было, безусловно, самым сложным набором робо-движений, выполненных до сих пор Максом Стерлингом. Он умудрился одеть «Робовоина» в униформу, которую он снял с рядового-Зентрейди. То, что он так преуспел в раздевании-одевании, а его разум – в управлении машиной, было достаточным обоснованием для многих восторженных статей, позже посвященных подвигу, но факт того, что он сделал это к тому же в пределах кабинки туалета, стало одной из ступенек лестницы, которая в конечном счёте привела его к статусу легенды среди героев «ТТ».

Потерявший сознание Зентрейди был аккуратно связан собственным бельём и уложен в дальний угол. Макс проверил коридор, вышел из туалета и пошел вслед за инстинктами. Униформа Зентрейди хорошо подходила для фигуры «Робовоина», в особенности туника со стоячим воротником. И даже с круглой кепкой, которую он низко натянул, широкоугольные камеры и сканеры дальнего радиуса давали достаточную информацию.

Не пройдя и десяти шагов по коридору, Макс столкнулся с одним из массивных штурмовиков в бронекостюме, который, к счастью, почти не обратил на него внимания. Теперь, пройдя испытание, он начал двигаться с большей уверенностью, и вскоре заметил двух врагов, конвоирующих парящую платформу по кораблю. Макс дал увеличение на камеры, направленные на стол, и увидел там Лису, Бена, и Рика. Они внешне выглядели неплохо, но, разумеется, были неспособны хоть как-то сопротивляться их гигантским конвоирам.

Макс проследовал за охраной на безопасном расстоянии и наблюдал, как лейтенант Хантер и остальные были помешены в нечто вроде тюремной каюты с двойными дверями. Единственный часовой был оставлен снаружи.

Макс не хотел выжидать дольше, тем более что часовой уже вовсю предавался скуке, полностью потеряв бдительность и зевая во весь рот. Макс приготовил «Робовоина» к действию и пошёл вперёд.

Когда Лиса услышала возню в коридоре у дверей камеры, она переменила решение: возможно, план Хантера может сработать. Они не должны упускать этот шанс, так что она убедила себя, что целование будет всего лишь частью задания. Она ему так и сказала, и они привели в готовность их «секретное оружие», в то время как Бен ждал под дверью.

Хотя реакция Макса на открывание двери камеры и обнаружение своих командиров в тесных любовных объятиях была просто шоком, его временный столбняк убедил заключенных, что они сделали правильный поступок. Троица была готова к броску через коридор, когда Макс позвал их с внешних динамиков.

– Эй, это я, Макс!

Они замерли на полушаге и уставились на него.

– М-Макс? – на пробу  сказал Рик.

– Да, я здесь, всё в норме.

– Боже, Макс, мы думали, что ты погиб! – сказала Лиса.

– Да ну, в общем, длинная история.

Бен захотел узнать, откуда взялась униформа.

– Потом. Нам надо торопиться, – он опустил к полу левую ладонь «Робовоина». Рик и Лиса взошли в неё, и Макс поднял руку, оставив Бена на полу.

– Эй!

– Погоди, Бен, я возьму тебя в другую руку.

Бен поднялся в опущенную правую. Теперь Макс поднял обе руки «Робовоина» вровень с нагрудными карманами кителя. Лиса и Рик дотянулись до накарманных знаков отличия и нырнули в карман. Бен сделал то же с другой стороны туники.

– Я не хочу, чтобы ты мешал старшим по званию, Бен.

– Минутку, капрал, – возразила Лиса. – Мы сделали это только чтобы убежать.

– Целовались, чтоб убежать, э? Я понимаю...

– Послушай, Макс…